Распятая девочка

Четырехлетняя девочка, маленькая, в трусиках, ехала в игрушечной машинке, бибикала.
- Лоссия! Делжава! Импелия! Хохлин мочить! – радостно кричала она.
Вдруг из кровавой тьмы на нее надвинулись три зловещие фигуры – взрослая тетя с огромными губами, девочка чуть постарше и неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами. Тройка надвигалась на девочку, причем кот двигался на задних лапах. Они четырехлетней девочке сначала все пальчики обрезали на обеих ручках, а потом распяли на биллборде, на букве Z, прибили гвоздями и распяли, а девочка стонала, все стонала, а эти подонки стояли и на нее любовались. Это хорошо!
— Хорошо, Александр Гельевич?
— Хорошо. Я иногда думаю, что это я сам распял. Она висит и стонет, а я сяду против нее и буду ананасный компот есть. Я очень люблю ананасный компот. Вы любите?
Собеседник молча смотрел на безумное лицо Дугина. Бледно-желтое лицо его вдруг исказилось, глаза загорелись.
— Знаете, я, когда мальчика у Достоевского спер и Эрнсту дал, то всю ночь трясся в слезах. Воображаю, как ребеночек кричит и стонет, а у меня все эта мысль про компот не отстает. Утром я позвонил Славе Суркову, чтобы непременно пришел ко мне. Он пришел, а я ему вдруг рассказал про мальчика и про компот, все рассказал, все, и сказал, что "это хорошо". Он вдруг засмеялся и сказал, что это в самом деле хорошо. И все обязательно сбудется. Затем встал и ушел. Всего пять минут сидел.