Каверна. Часть вторая. Глава 4

4

В Москве я оставался верен привычке к ежедневному променаду. Свежий воздух – первый враг туберкулеза. А как говорится, враг моего врага – мой друг, значит, свежий воздух мой первый друг.

Частенько Паша вызывался составить компанию в прогулке. И мы выходили, как-никак вдвоем веселее.

Мой приятель Паша положительный молодой человек. Имеет высшее медицинское образование, по специальности ЛОР врач. Практиковал в поликлинике, но недолго. Ему тридцать лет, но в профессии разочароваться уже успел, причин не знаю – "темный лес". Зато впечатление произвести умеет. Светло-рус, голубоглаз, хорошо развит физически. Таких называют брутальный мужчина. Женскому полу особенно нравится. Нравится не только за привлекательную внешность и хорошее воспитание, а потому что хороший собеседник, совет может дать по медицине, да и просто житейский. Даже какая-то вкрадчивость проявляется у него к собеседнику. Одним словом, перспективный парень.

Только, как водится, в каждой бочке меда должна быть ложка дегтя. Не бывает в жизни меда без дегтя. Должен быть подвох во всем.
И Паша не исключение, он как раз показательный тип в этом вопросе. А подвох у Паши в азарте. Во многом черт его не берет, во многих вопросах Паша просто ангел, можно любоваться им. Только в одном лукавый путает Пашу, в одном искушает, игра – ахиллесова пята в образе моего приятеля. И проявляется это так.

Побродив по двору больницы, Паша вдруг предлагает:
- Пойдем прогуляемся к метро, - при этом поворачивается, делает первый шаг и характерно кивает головой. – Пойдем.
- А что там? - спрашиваю я, начиная движение.
- Надо что-то посмотреть, купить, - говорит он походу.

И мы петляем по улице, как два ротозея, останавливаемся около дорогих иномарок, у витрин магазинов, что-то обсуждаем и идем дальше. Для меня это просто прогулка, никакой цели я не преследую. А Паша нет… Паша не подает вида, а между тем в нем идет внутренняя борьба. Он думает: «Зайдем, проверю масть - фартовый сегодня день или нет?» И проходя мимо игрового заведения, вдруг направляется внутрь, при этом говорит:
- Зайдем ненадолго. Один я заходить боюсь.
- Зачем? Пойдем дальше! - начинаю протестовать я. - Это ни к чему. Зачем ты сюда заходишь?

Но Паша не меняет курса, не останавливается ни на миг, ни малейшим движением не выдает сомнения. Тогда я замолкаю и просто сопровождаю его, мирюсь с этим, становлюсь наблюдателем.

Паша непонятно по какому признаку выбирает игровой автомат, садится за него, сдвигает шапку на затылок, достает купюру, сует ее в купюраприемник, и пока автомат грузится, поворачивается ко мне.

В его стеклянных глазах отражаются огни, пестрящие по всему залу. Сквозь музыкальный фон он серьезно говорит:
- Если что… отдернешь  меня, - и, не дождавшись ответа, начинает бить по клавишам.

Поэтому Паша берет с собой попутчика, чтобы вовремя отдернул. Только как его отдернешь? Как распознать, что пора отдергивать? Да и он не отдергивается вовсе, силой его не оторвешь, максимум, может пересесть, начать кормить другой автомат.

А ты у Паши вроде как усилитель совести получаешься, капаешь ему на мозги время от времени: 
- Хватит. Сейчас вставай. Забери, что набил.

И это капанье синхронизируется в глубинах Пашиной души с остатками совести. Он останавливается, смотрит куда-то поверх огней автомата мгновенье, потом переводит взгляд на меня, глядит как-то странно. Этот взгляд похож на взгляд человека только что пришедшего в сознание и не понимающего полностью происходящего.

Паша находится в состоянии полного погружения, в двух мирах одновременно. Он сконцентрирован на том, как перехитрить автомат. Когда я думаю, что он меня не слышит, даю советы дилетанта, который за битый час что-то смог уразуметь в этой пестрой круговерти, Паша неожиданно дает ответ, и ты понимаешь - диалог не прерывается. Он время от времени обозначает свое присутствие, не теряет контакта со мной. Даже пытается по ходу игры учить, поясняя свои действия такими репликами:
- Надо его запутать, подкормить. Часто менять ставки, - поерзает на стуле пятой точкой и продолжает. - Этот должен дать. Чувствую, должен выдать.

Или, стуча по клавишам, спуская оставшиеся кредиты, приговаривает:
- Нет, этот не даст. Ничего не даст.

И вспоминает теорию, которую прослушал неоднократно. Поворачивается ко мне и говорит:
- Дебилизм. Лохотрон.

В глазах появляются первые следы утомления. Тут уж я понимаю, что настал момент, сейчас Пашу можно отвлечь от автомата и начинаю действовать. 

- Конечно лохотрон, Паша. Ничего не даст этот автомат. Не для того он здесь стоит, что-бы давать.   

Для затяжки в игру поначалу он дает. Но кто ж на этом остановится? Сразу несолидно прерываться. Как это? Тысячу рублей сунул в автомат, пару раз по клавише ударил, он полторы тысячи показал. Только сел и сразу удача! Поудобней усаживается клиент, сигарету закуривает, перспектива появляется. Вот он момент.
Автомат можно перехитрить только на принципе его работы, который настроен на простой азарт человека. Чтобы побольше проиграл клиент, надо затравить, затянуть, дать по началу, но немного, от половины, до полного номинала купюры. Дал! Остановись. Это и есть ожидаемый выигрыш.

Но игрок никогда не остановится, тут черт пересиливает, чертик азарта, живущий в каждом игроке. Он питается адреналином, самообманом, яркими разноцветными огнями, мигающими повсюду, иллюзией, которую питает каждый игрок: «Что он не такой как все. Что ему повезет. Хоть раз, но повезет! И тогда! Тогда!..»

Что тогда? Ни один игрок не ответил себе на этот вопрос. Что он способен сделать при улыбнувшейся удаче? Получив хороший куш? Что? Ничего. Просто ничего, как обратно проиграть выигранные кредиты. Потому что проиграно было больше. Чтобы выиграть много, надо много проиграть.

Игрок получается в роли отыгрывающегося, разница между проигрышем и выигрышем всегда в пользу заведения.

И это все старо как мир. Ведь кто способен вовремя остановиться, кто сильнее черта, азарта, тот игровые места обходит стороной. Хотя, поняв принципы, мог бы иногда заходить, забирать свою надбавку и идти восвояси. Но таких почему-то нет. Кто может понемногу, не видят в этом смысла. Любят те, кто слабее этого.
Это как, например: водку больше любят те, кто не умеют пить.

И получается, что играют не с автоматами, а с людьми, которые эти автоматы поставили и настроили так, что игра идет практически в одни ворота, по правилам, дающим возможность на чужих слабостях становиться сильными. Жить припеваючи, платить налоги и заинтересовывать в их необходимости широкий круг людей. И эти люди видят конкретную, практическую пользу в кратной окупаемости электроэнергии. Хороший бизнес! Все довольны!

Только одно плохо, одно мешает - такие теоретики, как я. Хотя, что им? Мало кто прислушивается к здравому смыслу в этом вопросе. Поэтому теория моя не больше чем утопия.

Работники казино подсознанием чувствуют соперника, вредителя, если хотите. Вредителя для них, конечно. И это вызывает у них беспокойство.

Сидим мы с Пашей уже второй час за автоматами, третий автомат сменили. Даже я устал, хоть не играю. Пытаюсь давать разумные, на мой взгляд, советы.

Пришли к тому, что Паша по совокупности проигрышей и выигрышей держится небольшими минусами. Я перестал его отдергивать и плыву по течению.

Паша остановился вдруг, сказал:
- Сейчас я, - и направился в уборную.

Подошла девушка-оператор с планшеткой в руках, посмотрела на экран автомата, что-то посчитала и начала было отходить. Захотелось промочить горло, и я попросил: 
- Девушка, можно чашку чая?

Она ответила:
- У нас чай для тех, кто играет. Вы же не играете.

«Ничего себе! - удивился я. - И так зло ответила. А ведь в прошлый раз чай был без вопросов».

Вернулся Паша, сел за автомат и продолжил игру.

Я спросил:
- Чаю не хочешь? А то я попросил, мне ответили, что чай только для тех, кто играет.

Паша удивленно посмотрел на меня, повернулся к автомату и с ударом по клавише громко проговорил: 
- Сделайте чай, пожалуйста!

Крутившаяся неподалеку девушка-оператор, посмотрев на Пашу, переспросила: 
- Чай?
- Да, пожалуйста, - подтвердил просьбу Паша.

Через несколько минут эта девушка принесла чашку чая на блюдечке и, мило улыбаясь, протянула Паше. 

- Вот, возьмите, пожалуйста. 

Паша принял чашку.
- Спасибо! - потом посмотрел на меня. – Девушка, а можно еще один чай? 

Она склонилась над ним и деликатно пояснила:
-  У нас чай только для тех, кто играет.

Паша поставил чашку на подставку.
- Тогда принесите мне еще одну чашку. Я хочу две чашки чая.

На что девушка ответила: 
- Выпейте этот чай, и мы принесем вам еще.

Паша, недоумевая, посмотрел на меня. «В чем дело? Что за принципы такие?» – читалось в его взгляде. Он сказал:
- Тогда я не буду пить чай. Не надо…

Тут вмешался я.
- Паша, пей чай. Ты же играешь.

Но Паша бил по клавишам. Чай остывал, долька лимона, как старый баркас, села на мель.

Стало неприятно, что Паша лишается удовольствия утолить жажду, и из-за меня становится в позу.

Я категорично сказал: 
- Паша, не выдумывай, пей чай! - а оператору бросил. – Девушка, спасибо. Ничего не надо.

Подошла администратор, подозвала оператора по имени и, глядя то на нас, то на нее, тактично поинтересовалась:
- В чем дело? 

Девушка в третий раз объяснила, что чай только для тех, кто играет. Администратор перевела материнский взгляд на нас, в её глазах читался вопрос: «Так в чем же дело? Что тут не-понятного?»

Я понимал глупость положения. Мне уже не нужен был этот проклятый чай. Стало противно, и главное, было задето самолюбие. Если ты проигрываешь деньги, на тебя смотрят, как на любимого сына. Если нет, как на надоевшего пасынка.

Во мне росло возмущение. И пришла мысль! Дело уже не в чае...

Я сказал:
- Вы извините, конечно, но дело в том, что я человек верующий, поэтому сам не притрагиваюсь… Но этот молодой человек играет на мои деньги. Если это важно?

Злюка не унималась. 

- Это распоряжение начальника! Такие правила! - и пошла прочь.

Я крикнул ей вдогонку:
- Тогда измените эти правила!

Администратор внимательно посмотрела на меня, мягко улыбнулась и проговорила:
- Одну минуточку, - пошла за оператором.

Через минуту вернулась несговорчивая тётя – красавица оператор, смирено поставила передо мной чашку.
- Вот ваш чай, извините, - и удалилась.

Паша только после этого притронулся к чаю.

Выпив чай, я машинально понёс пустую чашку за стойку, где стояла администратор. Я поблагодарил, она понимающе кивнула, и из меня вышла хитрая агрессия. 

«Хорошо, что не все здесь рвачи, есть и разумные люди, - подумал я».

Наконец Паша проиграл лимит, одному ему известный, и мы вышли на улицу. Поздний февральский вечер накрыл город вороньим крылом. Теплый бархат, пестрые огни, салонная музыка, все это гипнотическое волшебство провалилось под землю.
Настроение было подавленное, чувствовалась усталость.

Проходя мимо магазина, Паша сказал: 
- Зайдём, на ужин что-нибудь купим.

Мы походили по магазину, Паша подошёл ко мне. 
- Пойдём в другой, здесь дорого.

По ходу я спросил:
- Сколько ты в минусе?
- Пятнадцать, – ответил Паша, потом добавил. – Надо было те восемь забирать.
- Да, надо было, – согласился я.   

«Туда надо было вообще не заходить, - подумал я. - Пятнадцать тысяч проиграл и говорит: «Пойдём в другой магазин, здесь дорого». И насколько здесь дороже? На десять, на двадцать рублей? Не пойму я психологии этого человека. Только что пятнадцать тысяч тупо просадил в игровых автоматах, а на двадцать рублей дороже купить продукт не может себе позволить. Тут бережливость какая-то появляется, даже, можно сказать, деловая хозяйственность. Во многих вопросах мы понимаем друг друга, во многом похожи. Только не в этом. Тут я категорически не собираюсь его понимать».

Я начинаю объяснять Паше, что на эти деньги можно было сделать много полезных дел. Попросту можно было их прокутить. Хоть впечатления остались бы. Но не проигрывать какому-то пузатому дяде, который катается на последнем «Мерседесе», имеет кучу недвижимости и деток своих обучает манерам в Англии.

- Да ты, Паша, лох! – сказал я добродушно и засмеялся. - А знаешь, напишу я рассказ.
Он посмотрел на меня внимательно.
- В натуре напишешь?
- Да, напишу. Лох назову.
- Да ладно, Лох?
- Да, Лох. Хороший рассказ получится.
И Паша начинается смеяться… 
- Напиши, напиши. Только имя измени, хорошо?
- Хорошо, Паша. Изменю.

И мы весело подходим к больнице.

- Да… Паша, покуролесили мы сегодня!
- Не напоминай лучше. Всё! – махнул он рукой. - Чтоб я ещё раз сел за автомат… Ни за что! А рассказ напиши. Дашь почитать потом? Только имя измени… А знаешь Гурджиева?! – задаёт он внезапный вопрос.
- Какого Гурджиева?
- Ты не знаешь Гурджиева?! – начинает смеяться.
Я подхватываю. 
- Ты Эдика Хачатурова знаешь?
- Какого Эдика Хачатурова? – спрашивает удивлённо Паша.
- А какого Гурджиева? – спрашиваю я.
- Гурджиев друг Сталина.
- А Эдик Хачатуров друг Филатова.
Но Паша не понимает и смотрит на меня удивлённо – в чем же тут подвох?

Мы заходим в корпус в хорошем настроении.

Эпиграфом к этой истории могли бы стать слова из шуточной песенки лисы Алисы и кота Базилио: «Пока на свете будут дураки, обманом жить нам, стало быть, с руки!» 

Ну да ладно, продолжим. Паша сделал заключительную компьютерную томограмму, которая показала, что полость затянулась. Он показал снимок, и действительно, на месте каверны остался рубец.

- Не будешь делать операцию? – спросил я.
- Нет. Поеду в санаторий, там продолжу принимать препараты. Глядишь, полость окончательно зарубцуется и уплотниться. Анализы у меня хорошие, чувствую себя нормально. Путевку дадут и поеду.
- Куда поедешь?
- На Волгу, в Плес.
- Это где?
- В Ивановской области.
- Там нормально?
- Все хвалят. Поеду, посмотрю.