5. Не женитесь на артистках. Из личного опыта

5.Циклону на это плевать!

Аэропорт Хабаровска встретил таким многолюдьем, что мы перепугались. До рейса на Петропавловск оставалось несколько часов, и к кассе наверняка не протолкнуться. Но там не оказалось ни одного человека. Мы облегчённо вздохнули, протянули билеты и…
— Что б вам повылазило, граждане пассажиры, — вяло ругнулась кассирша. — Объявляют всё время, на табло написано…
— Мы только что прилетели, — торопливо вставил я, — нам на рейс…
— Знаю, что на рейс. Но никаких рейсов на ближайшие несколько суток нет.
— Но у нас бронь! — я сунул ей билет под самый нос.
— У всех бронь. А циклону на это плевать. Он, знай себе, гуляет во всю ивановскую. Так что отправляйтесь в зал, ищите местечко и отдыхайте себе на здоровье. — Она захлопнула окошечко.
Ничего себе, «ищите местечко». В зале ступить было некуда. Пришлось притулиться у самого входа, хотя дуло из дверей неимоверно. Катя принялась распаковывать сумку. А я благословил мамину настойчивость, с которой она уложила туда пирожки с яблоками, несмотря на наше бурное сопротивление.
Пирожкам, как и всему на свете, скоро пришёл конец. С едой, как выяснилось, тоже возникли проблемы. По буфетным полкам гулял ветер, выметая остатки засохших крошек. А ресторанные котлеты, несмотря на уплаченную за них заоблачную цену, мы оставили нетронутыми, перебившись плохо пропечённым хлебом, и неизвестно из каких плодов изготовленным морсом. Не зря тогда об этом крае рассказывали анекдот. Сможет ли верблюд благополучно добраться от  Москвы до Владивостока? Сможет, если его не съедят в Хабаровске. Про очереди в туалет и говорить было нечего.
Что бы скрасить наше пребывание в столь экстремальных условиях, я взял в руки гитару и принялся негромко напевать: «А я иду, доверчивый, влюблённый лет двадцати, не более на вид. И, как всегда, болот огонь зелёный мне говорит, что путь открыт…»
— Гляди, — раздался сбоку чей-то сварливый голос, — ещё поёт, зараза.
— Это что, — прозвучал насмешливый тенорок, — вон на ступеньках компания расположилась. Так там кто-то из них уже вторые сутки гитару терзает без перерыва.
К вечеру у Кэт заболело горло. Приложился губами ко лбу. Он был горячим. Я отправился опрашивать пассажиров. Одни недоумённо пожимали плечами, другие отмахивались, как от надоедливой мухи, третьи…
— Где ваша жена? — услышал я приятный женский голос, обернулся и, встретив участливый взгляд, махнул рукой.
— У входа.
— Пойдёмте.
Я двинулся следом.
— Что же вы такое место неудачное выбрали?
— Это не мы. Это оно нас выбрало, — невесело улыбнулся я.
Она приветливо улыбнулась в ответ.
— Это вы развлекали окружающих песнями Городницкого?
— Тут из поющих граждан ансамбль организовать можно.
 Едва взглянув на Катерину, женщина скомандовала:
— Поехали.
— Куда? — растерялся я.
— Ко мне домой. Здесь вашу красавицу оставлять нельзя.
Я принялся судорожно собирать вещи, она помогла жене подняться, и вскоре машина мчала нас по ночному городу. Дома наша спасительница уложила Катю в постель, достала из тумбочки фонендоскоп, выслушала её и облегчённо вздохнула.
— В лёгких чисто. Отправляйтесь-ка вы в аптеку…
— А, может, лучше скорую вызвать?— жалобно спросил я.
—  Делайте, что говорю. Аптека находится в этом же доме. Из подъезда повернёте направо. За углом, в торце стеклянная дверь. Там купите всё необходимое. — Она протянула мне бумажку. — Вот рецепт. И не тряситесь вы так. Я – врач. С вашей женой всё будет в порядке. Обыкновенная ангина.
Кэт после укола моментально уснула, а мы отправились на кухню пить чай.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ