11. Кто сможет вернуться

Я покопалась в загашниках с записями, старыми письмами, выудила тонкие мятые листочки почти папиросной бумаги (как они вообще сохранились в хаосе моей жизни?) и начала читать.

Из дневника Влада Примакова

Самоутверждение? Русские тропики? Орхидеи, тигры, медведи? Реликтовый усач? Километры? Союз из конца в конец? Всё вместе?

Но конечным результатом всего явилось командировочное удостоверение, которое свидетельствовало о том, что я с Митей, Тасей и Аськой направляюсь на практику в Лазовский заповедник Приморского края.

Неважно, что поездке предшествовали длительные уговоры декана, огромное число полученных и отправленных телеграмм, волнения, хлопоты.

Харьковский аэропорт. Попрощались, я присоединился к ребятам. «Началось, – подумал, пристегивая ремни, – а ведь недавно вот так же пристегивался, отлетая в Кушку».

Мытарства. (На Востоке не ложитесь спать без брюк).

Наконец, настал час, мы погрузились в трансконтинентальный лайнер и… вскоре:

– Наш самолет пролетел над Ханты-Мансийском, – раздался голос стюардессы.

Хабаровск. На площади ярко горят лампы. А где же бабочки? Накрапывает дождь. А потом Владивосток, аэропорт Артём. Бежать. Бежим в кассу местных авиалиний. Очередь. Билетов нет. Ночь. Гостиница. Нелетная погода. Тайфун.

Добирались автобусом. Заночевали в Сергеевке, в местной гостиничке. А ночью у меня украли все деньги. Митя спал одетым, и все осталось при нем, а я, дурак, разделся. Устал, да и долго слушал рассказы соседа по комнате про его приключения, и вот…

Преддверие (Вокруг таятся опасности)

В честь нашего приезда Валера и мы устроили праздник. Сидя на полу в спальниках, мы попивали ром и вели неторопливую беседу о приятно волнующих вещах – тиграх, медведях, горалах, женьшене… Через несколько дней он пообещал нам показать кордоны, где мы будем работать.

Нетерпеливая Аська тем временем достала кварцевую лампу и включила ее. И полетели… В толпе кружащихся пядениц, совок, бражников появилось нечто похожее на летучую мышь. Эта «мышь» села на стену и оказалась великолепной бабочкой – сатурнией Артемидой.

Ночью я подвергся нападению Аськи, которая таки сожгла себе глаза ультрафиолетовой лампой. Она, невзирая на мой глубокий и спокойный сон, на ощупь пробралась ко мне и методично стала толкать, убеждая, что я негодяй. Как оказалось, через полчаса, когда она меня всё-таки разбудила, Ася вообще не может открыть глаза. И умоляет меня сходить за чайной заваркой, в надежде, что примочки помогут.

Начало

Сопки – не оторвать глаз.

– А вот тут тигр лошадь завалил, – рассказывает Валера, показывая на место в десяти шагах от дороги. – Люди и машины ехали, кричали, махали руками, а прогнать не смогли.

И дальше следует рассказ о тиграх испорченных, которые портят репутацию всем тиграм вместе взятым. Как и среди людей, у тигров существуют особи, приспособившиеся к поеданию домашних животных. Таких зверей можно поставить вне закона. А зачастую бывает так: один виноват, а уничтожают под горячую руку всех.

На наше счастье, мы попали на попутную машину. Доехали до Соколовки, оттуда начинается дорога в сторону заповедника. Километров десять пришлось пройти с тяжелым рюкзаком, благо Валера не стал подшучивать над горе-таежниками.

Вдоль дороги цветы. Жарки и лилии тигровые, желтые, какие только можно придумать. Наклоняюсь понюхать – они не пахнут. Видимо, природа не стала добавлять аромат к изумительной красоте цветов.

Дошли до кордона Сяухе. Дальше решили идти завтра. Как во сне отмечал я множество насекомых. Некоторых собирал, но что за сборы дрожащими от усталости руками?

Наутро, разбитый и измученный, я впрягся в изрядно опустошенный рюкзак (Ася и Митя оставили свои вещи на кордоне и разгрузили меня). Через несколько километров почувствовал силу в ногах и пошёл быстрым шагом. Замелькали затёски, по которым ориентируются при ходьбе по тайге – я ещё прибавил шаг. Через некоторое время оторвался от остальных. Словно в забытьи я почти бежал, находя время, чтобы восхититься суровой красотой тайги по сторонам тропы. Вдруг сзади покатился камешек, треснула ветка, послышалось сопение и совсем близкие шаги. От ужаса я первое время лишь ускорил шаг, не решаясь обернуться, но вот дыхание у самого затылка… Я резко поворачиваюсь и вижу Аську. Покрасневшая, лохматая, она, видимо, находилась в том же состоянии, что и я. Спотыкалась, дышала с большим трудом, но бежала по таёжной тропе, ориентируясь по затёскам. Мы перекинулись несколькими словами, судорожно сдерживая тяжелое дыхание, чтоб, не дай Бог, не показать свою усталость, и побежали дальше. Вначале всё шло хорошо. Затёски были хорошие, заметные, тропа чувствовалась под ногами, но вот на одном из поворотов затёски исчезли. Не оказалось их и сзади. Лишь телефонные столбы остались от цивилизации. Решили идти по столбам. Пошли. Пришли... В болото. Вначале несколько неудобно было, что грязь попадала в сапоги, потом привыкли, честолюбиво желая первыми добраться до кордона Тачингоуз. Но болото не прекращалось, только становилось всё глубже. Остановились и поняли, что заблудились окончательно. Так и сидели бы, если бы нас не нашел Валера.

Переселение

Отложила мятые листочки. Дальше следовали Владовы воспоминания про океан, всего несколько листочков. Искренние, не придуманные. Сколько же лет его воспоминаниям? Не буду считать. Но всё прошедшее встало перед глазами, как живое. Пусть скомкано и не так, как было на самом деле, но это воспоминания из моей молодости. Что там советовали «соблазнители- экспериментаторы»? Создать мыслеформу того времени? Да, теперь запросто всё представила. Кстати, про возвращение что-то говорилось? Оставят в том времени или вернут назад?

Махнула авантюристично рукой. А, ну его – думать о возвращении домой. Не хочу возвращаться. К кому? Я в заповеднике пробыла недолго, но это было моё время. Даже не стала закрывать глаза, а просто представила себе луг с цветущими лилиями, а на нем бабочки, бабочки и… вот.
Продолжение следует