Одержимые. Миниатюра. На Конкурс

       Одержимые.

      Юмористическая миниатюра.

      Ах, с каким неистовством выставляют напоказ в обманчиво-призрачной виртуальной действительности Интернета свои помпезные особняки и замки со средневековыми башенками и угрюмыми двухметровыми заборами некоторые обеспеченные граждане:

      «Ну, посмотрите, пожалуйста, на мои гектары захваченного реликтового соснового бора! Тут и бассейны с форелью – золотыми рыбками сыт не будешь и никого сейчас не удивишь! И сколько спален, столько и туалетов, чтобы в очереди среди ночи не стоять!»

      А вокруг больших и малых городов на буграх и в низинках луговых:  беспредел  владельцев законных шести  соток – муравейники искусственные.

      Ценой каких усилий и дороги вскладчину благоустраивают, электричество проводят, сложнейшие системы подъема воды внедряют – эта сторона их деятельности еще дождется отражения в высокой литературе!

     Но с началом лета пустеют в воскресные дни высотки на проспектах – сотни тысяч горожан устремляются на «землю».

     И, приняв приглашение родственников, однажды мне пришлось стать на даче свидетелем одного необычного ночного диалога старого полированного Шкафа и его подружки – Зеркала из времен царя Гороха.

     Шкаф: «Поздравляю с новым Летом! Наши одержимые что-то из-за погоды задержались! Бледные, нервные, накрученные!

     Зеркало: «Ничего не меняется с годами! Хозяйке за пятьдесят, а выскочила из машины, как девочка, в траву упала и хохочет! Хоть бы клещей не нахватала! А во что переоделась? Ты видел?

    Шкаф: «Кому ты рассказываешь! Шорты с дырками старые натянула и футболку столетнюю выгоревшую! Господи! Не боится, что муженек разочаруется!

    Зеркало (презрительно): «Когда ему разочаровываться! Схватил лопату и поет  баритоном: «Летом не припасешь, зимой не проживешь! Что летом родится, то зимой пригодится! Летом без дела сидеть – зимой хлеба не иметь!» Даже чай не выпили!  Ненормальные! Рады, что в мае на халяву столько выходных выпадает!»

    Шкаф (шепотом): «Баню затопили вечером, да что-то долго там прохлаждались! Видела, как он свою половинку   молодцевато на руках в спальную отнес! Энергии им не занимать! И для себя пожить время пришло, когда дети выросли!

      Зеркало (игриво): «Все - то ты, старый, замечаешь! А по мне, так давно бы эту волынку трудов праведных приглушила! Построили приличную избушку, так загоните ее, пока в цене! И на машине с ветерком – на юга! Работают оба!  Что им на картошку-моркошку зимой денег не хватит? Ты посчитай, сколько они на бензин просадят! 100 километров сюда каждую пятницу и обратно рано утром в понедельник?

     Шкаф (взволновано): «Эх, Зеркало! Отражаешь ты только оболочку тех, кто в тебя смотрится, а сути не видишь! Истосковались они по лету красному! Ведь  дышат здесь не глоточками, а упиваются простором солнечным, на сосновом духе настоянном! От земли впитывают благодать вечную, с небесным дождем перемешанную! Душой возрождаются от утренних восходов ранних, и, даря себя труду тяжкому, начинают суть жизненных испытаний спокойно воспринимать!»

     Зеркало (примирительно): «Мудрый ты, уважаемый Шкаф! За что тебя и люблю столько лет! Да мне просто завидно, когда ночами блики костра мерцают над рекой и доносятся гитарные переборы песен их недавней молодости! Сколько ими видано-перевидано, прожито и не забыто! Наслаждаться жизнью тоже нужно научиться! Не у всех это получается! Летом, сняв одежды лишние, душою каждый, словно обнажается перед самим собой, постигая истину».

     Рассыпала глубина ночного небосклона на меня алмазную пыль, и я уснул, не услышав продолжения удивительного диалога.