продолжение д 15

Или они сами этого очень не хотели и – (другие эти и самые) - «нездоровые люди»? В том самом смысле «нездоровые», что - нездоровье их - им никак не позволяло трогать и кого-либо руками ещё и потому, что сил физических не хватало на всё это дело! Немощь одолевала интеллигентская… Иногда и очень бы хотелось показать кому-нибудь и всю свою физическую мощь, а это самое «нездоровье», проклятое, не даёт на это дело: ни сил, ни возможностей – и всё тут! Ты уже готов вступиться за какую-нибудь справедливость, ты уже весь кипишь от гнева за несоблюдения ея, а здоровье, как на зло, не позволяет тебе никак проявить и все свои лучшие качества, потому что подвести может и в самый-то ответственный момент, потому что мало его осталось у тебя на критический момент! Капелька и чуть-чуть… А что делать? Что делать? Не всем же быть героями-Гераклами? Олимп большой, а под ним и кем только Земля не кишит, какие только гады на ней не встречаются… Иногда руки так и чешутся, так и чешутся сами, чтобы распустить их попробовать на какого-нибудь Хама, а вот чувства собственного достоинства и самосохранения шепчут на ушко: «Не надо! Ну, что вы в самом-то деле, что вы? Господь с вами! Не надо лишних движений… И плюньте вы лучше на всё это дело, потому что не следует руки-то марать. Грязное это дело. Чего с идиотами-то всякими связываться? Опасно! Хамов всяких учить – себе дороже всегда выходит и получается – чревато всё это, и потому... Не надо! Лучше помолчать, отойти в стороночку, сделать вид, что ничего не замечаете… Всегда хуже становится, если начинаешь проявлять свою гражданскую позицию, потому что – как-никак - а грубая сила всегда побеждает негрубую, если она в руках у многих… А вдруг и последствия получатся не такими, как задумано, и не выйдут они, как вам хочется, а выйдет даже и совсем-совсем наоборот, а? Как стыдно-то будет… У этих дураков и свои-то руки ведь имеются! Они в ответ ими возьмут и начнут махать. А ведь кто-то из них мог и боксом заниматься… Лицо вам попортят основательно, губы разобьют! Стыдно-то как будет терпеть такое фиаско, да и ещё от какого-то быдла закулисного! Как в глаза коллегам потом смотреть? Как? Злорадствовать же будут гады, надсмехаться… Известное дело – удовольствие одно по надсмехаться над тем, кто потерпел фиаско! И здоровье уже не то, чтобы с «быдлом закулисным» связываться из-за каких-то неприятностей: недосып, перепой, переед…» А мы скажем на это дело: «И то верно! Вам-то зачем встревать в процесс?» Знакомая кругом история… Ссым-с, писаемся в штанишки… Знакомое состояния души… И ведь много по жизни таких нездоровых «агрессивных личностей» ходит тут и там, а как до дела доходит, так они и сразу «в кусты прячутся», улитками прикидываются и всё потому, что страх их обуревает, бояться они вступать в открытые конфликты! Не привычное для них это дело. Не их профиль крыши, в физическом состоянии их активности… Всей душой хотели бы проявить гражданскую позицию, а не выходит, потому что тело не согласно. Тело боли боится, тело не выносит насилия над собой, потому что слишком интеллигентно… Неправильное какое-то. Стыдно ему (телу этому) вместе с душой бодаться на одном подиуие, не выносит оно этого. Тело или парить должно, или покоя жаждет, телу равновесия хочется… А без насилия физического – и как ты свои права отстаивать будешь, как? Без этого ведь никак… Материя, понимаете ли, она – (по Марксизму-ленинизму!) – она первична, а сознание вторично… Пробовали иные обойтись без кулаков, а не выходило ничего, потому что: или ты кому-нибудь в ухо должен зафендюрить, или тебе отвесят по полной программе и так, что мало не покажется, и никак иначе! А подлое это «нездоровье» не даёт никогда реализовать душевные позывы… Душа у интеллигентного человека нараспашку, и всё в ней – такое-прочее, как у героев, а «нездоровье» вот – ходит по пятам и всё на замочек закрывает, маленьким-маленьким таких ключиком… У всех «Буратин» очаг нарисованный! И по жизни таких вот – (обременённых комплексами «нездоровых людей», с деревянной душой и нежным телом, телом - не выносящим побои…)  - много, и за кулисами их хватает, в образе и без образа! Стоят  у стеночки и дорогу загородить боятся. А почему бы им там и не быть, и не стоять, и не бояться? Полноте-то полноте, господа хорошие… Им там самое и место. И все они, по большей части-то своей, актёры… Лицедеи… Творческие люди… Им нельзя себя позволять даже пальцем трогать! И поэтому они «монтировщикам» сделать-то ничего не могут! Щёки надуют и стоят. Нахамят им эти работнички сцены, а они и умоются, и скажут божия роса… Хотелось бы, конечно же, очень хотелось бы - и себя-то по другому вести, но никак не получалось… Сил хватало только в стороночку отойти, отстраниться телом с пути несущихся на вас хамов, а что делать? Не в драку же вступать? Отскочат так к канатам и стоят там, полные слёз и гнева, глазами сверкают из темноты, как Нильсы Боры, но - ни-ни – ни звука! А какие тут могут быть ещё и звуки? Какие? НЕ ВЫДАВАТЬ ЖЕ СЕБЯ В САМЫЙ-ТО ОТВЕТСТВЕННЫЙ МОМЕНТ… У этих гадов слух-то обострённый, и потому в ухо можно получить на раз-два, под горячую-то руку, а как ты на это всё ответишь-то? Как? Отлетишь только в стороночку и сожмёшься в комочек… Слезами горю-то не поможешь… Гнев один только и остаётся, а он не самый лучший советчик, когда его подкрепить больше-то и нечем… Фиг вам, а не подкрепление, и гнев это знает! Он (и гнев этот) скорее не советчик, а антисоветчик, потому что советует всё время и такое, после чего всегда только и хуже бывает… Пластику лица делать приходится! Гадко это всё и как-то, когда ещё хуже, и на душе потом пасмурно, и депрессии покоя не дают! И что делать в таком случае с этой самой душевной мукой, что? Суетиться без толку? Нервничать без результатов? Скулить? Кому это надо? Но приходится, приходится бегать туда-сюда вместе со всеми, создавая пасмурную активность… Создавая суету. И на душе сразу и как-то поспокойнее становится, когда все вокруг вместе с тобой суетятся, когда все вокруг чем-то взволнованы и покоя себе не находят; и руки и ноги у всех, вроде бы, и сами двигаются, и голова при деле, и чем-то наполнена «возмутительным»! Полная иллюзия поиска решений… Физические действия – (пусть и бестолковые, даже пусть и бессмысленные) – но успокаивают же… успокаивают, как гимнастика ушу. Пилоси всякие, Тайвань, конгрессмены… Встал с утра – помахал руками и ногами, и вроде, как бы и успокоился… Постоял, как цапля, на одной ноге, потом, как журавль, на другой – и принялся за тактику удава... И в прямом, и в переносном смысле принялся, закрепил старание медленными-медленными действиями. Закрепил и успокоился! Обрёл – и так сказать - равновесие в душе. Лохань полна всяким дерьмом, как процессами, а вылить жалко. Только тронь её и сразу – брызги-брызги, и их столько! Поэтому лучше дождаться, когда сама опрокинется… И вот получается, что: Бег по кругу, по кругу без конца, и нечем пот стереть с лица… (слова из песни…) А всех-то тянет вверх и обязательно, как растения к солнышку - тянет регулярно, словно бы - из тьмы к свету, из закулисного мрака к сценическому блеску власти – влечёт и влечёт, как тараканов к помойному ведру с картофельными очистками, влечёт и влечёт на кормёжку, к признакам жизни с любвеобильным продуктовым раем… Где мусору много, там всегда и жизнь «особенная» обязательно копошится… А где жизнь копошится – там и веселье, и веселее жить! Праздники всякие, карусели, Американские горки… Взбежишь так по лесенке театральной, на два-три пролёта вверх, и уже почему-то умаялся - стоишь Эверест-эверестом и отдыхаешь в блаженстве, что всё-таки взбежал… Отдыхаешь и отдыхаешь, а всё потому - что запыхался ужасно по причине «штурма», и потому ещё, что - (от перенапряжения!) - уже и как-то отлегло от сердца – не зря ведь, и дескать, день свой прожил – не зря? Не зря! А чё? Если над всей этой «обыденной жизнью» (пусть даже и закулисной) – вознёсся поближе к «Богам», и хоть маленько не дотянул, запыхавшись, но вознёсся же, вознёсся? Воспарил, голубь, – и так сказать - над «обыденовщинной», и пусть ещё не у цели пока, но уже и где-то рядом ковыряешься в помойке, успокоился - и всё ровнее и ровнее – дыхание, и чувствуешь себя человеком, которого – (и неведомые силы!) - поставили на новую ступеньку развития – прямо взяли так и позволили вскарабкаться самому, куда другие и не мечтали! Взяли, эти неведомые силы, с тобой лично - новую высоту… А творческому человеку и что же ещё надо-то? А творческому человеку, как воздух, и надо, чтобы по нескольку раз на день, чувствовать себя состоявшемся человеком! А разве не так? А разве не так? Надо или нет? Да, конечно же, надо! А як же… Чтобы не потеряться, и окончательно-то, среди всех этих серых буден скучной жизни и в этом скучном  «Храме искусств»… Храм-то он храм, но как-то и давно уже хромает, как храм, на одну ногу… Искусство-то - не то совсем пошло, совсем не то… Каким-то неправильным оно стало! Потеря же будет невосполнимою, если потеряешь себя, не занимаясь никакими восхождениями… Кругом – (хоть и Храмовое всё!) - а скука сплошная, скукотища невыносимая, и ничего тебе нового во всём этом деле, чтобы заинтересоваться можно было между делом, а тут ты взял - сделал над собой усилие - и воспарил над всем этим «серым мирком», как мотылёк над пыльным и грязным лугом… Мимо бегут «монтировщики» - (звери!) - несутся куда-то, как сволочи, а ты воспарил уже над ними! А ты уже в небесах… Достойно это всё уважения? Достойно, а? И как вы думаете? Достойно! Конечно же, достойно! Им («монтировщикам» этим) теперь до тебя, ну никак не добраться, руками не дотянуться. Руки коротки! А ты выше всего этого – ты недосягаем! И это главное в жизни – быть недосягаемым, и это всё главнее всего прочего… Одни только эти – (и так называемые «монтировщики»!) - никуда-никогда не стремились и не стремятся, человеками чувствовать себя - даже и не собирались, потому что никогда ими и не были, по правде-то говоря, от самого рождения! Выродки – взглянешь на них – и никакого сомнения… Тут и объяснять этого всего никому не надо! А вместо человеческого стремления самовыразиться – любили они сидеть у себя внизу (в подвале) и ничего не делать, и бегать между уровнями – за просто так – и не очень-то хотели, нисколечко не стремясь наверх… Им и там, в подвале этом подсценическом, было хорошо… Змеёныши они, гадёныши… Им и в бункере своём - (без окон и дверей!) – было очень и очень хорошо! Они там «гудели» и «бродяжили» на всю катушку, и плевать на всех хотели, потому что слушали на всю мощь тяжёлый свой рок и группу «Сектор газа»! Ужас-то какой – «Сектор газа»! Какие вкусы? Какие нравы? Сектор Газа – это надо же до таких низов скатиться? Лучше бы Виктора Цоя слушали, или там «Наутиллиус Помпилиус»! Ну, не «Сектор же Газа»? А они и его слушали (Цоя этого), и многое-многое чего другого… Всеядность их была поразительной! Как пеликаны – чего не заглотят, то и проглотят… И ведь главное – очень и очень даже громко всё это дело слушали, да так громко, что не слышно было ничего более вокруг, а главное трансляции со сцены - не слышно было! Всё заглушали: рёв, грохот и рычание… Идёт спектакль – по всему театру трансляция о нём, чтобы все были в курсе происходящего на сцене, а у «монтировщиков» AC/DC стены сотрясает или Pink Floud их (стены эти) рушит… И какой там спектакль, Господи? Какой спектакль? И кому он нужен – этот спектакль? И какая бы пом.реж во-время спектакля не кричала бы в микрофон, вызывая «монтировщиков» на сцену, - охрипнет, а докричаться у неё никак не получится! Безнадёжное это дело докричаться до «монтировщиков»… Умная пом.реж никогда не тратила время зря и не надрывала голосовые связки, а брала – и как говорится… руки в ноги - и «бежала бегом» вниз в монтировочную «коптёрку»… Прибежит, вытаращив глаза, встанет в дверях – дух переведёт – и так вежливо попросит: «Ребятушки-козлятушки, миленькие вы мои дружочки, там перестановочку нужно бы сделать, а не то спектакль идти дальше не может – без перестановки никак! Вы меня понимаете? И потому - не будете ли вы так любезны, чтобы поднять свои зады и отправиться на сцену дружно и весело, и совершить там все положенные действия для перестановки…» И «ребятушки-козлятушки» обязательно, сквозь звуки рока, её услышат, даже динамик сделают немного потише, чтобы ей лишний раз кричать-то не пришлось. Женского пола всё-таки девушка… Встанут, расправят плечи, возьмут в руки монтировочные молотки и пойдут вразвалочку, не спеша, за пом.режкой к лесенке из подвала на верх… И если пом.режка умная и опытная, то она их подгонять не будет, а правильно рассчитает и «весь процесс запаздывания» – и даст «монтировщикам» появятся за кулисами и как раз-то вовремя - тютелька в тютельку, чтобы они: и перестановку сделать успели, и актёров бы не напугали, своим таким неторопливым появлением! А если пом.режка дура - (не рыба, не мясо…) – то беды не миновать… В том смысле «не миновать» её (и беды-то этой), что встанет всё на сцене, как, словно бы, Сивка-Бурка «Вещая Каурка» - и ни туда, и ни сюда, как вкопанная статуя Нового времени… Зависнет всё дело между небом и землёй, и «Новый мир» никаким образом не состоится… И нет этому делу никакой альтернативы – потому что так и будет всё стоять на одном месте и ждать чего-то! И не дай-то Бог, если расчёты у помощника режиссёра окажутся неверными… И «монтировщиков» она побежит «будить» с большим запозданием – не дай-то Бог! Тогда и зрителю в зале придётся ждать, неизвестно сколько, продолжения спектакля – (в полной темноте ждать, среди – и так называемого – «затемнения»…) - и не бог весть сколько времени это может продолжаться, пока, видите ли, «ребятушки-козлятушки», сами-то собой, по доброй воле, не совершат «положенных действий» - не совершат положенных действий, и не сменят одну декорацию на другую… Ужас-то какой? Вы себе представляете такое – декорация не хочет меняться, а стоит и стоит посреди сцены одна и та же? Представляете себе такое? Зритель сидит себе в зале, в полноте своего расслабленного состояния, а на сцене ничего не происходит! Абсолютно ничего… Действо «запущенное» - не запускается, всё спит и не шевелится, и никуда не движется по накатанной дорожке… Зритель-то (в большинстве-то своём) ничего не знает о том, а как всё и дальше-то (по сценарию) должно было бы происходить – не знает, потому что недостаточно образован, а потому терпеливо сидит в креслах (сложа ручки) и ждёт, считая мгновения и шурша программками, а «мгновения»-то всё идут и идут, и всё не кончаются и не кончаются! Остановись мгновение, хоть ты и не прекрасно… (Почти что «Фауст»!) Вот же угораздило сходить на спектакль, как за хлебушком? (Старый Советский анекдот) А может быть оно и должно было бы быть так, а? – думает зритель… Так оно и должно, видимо, быть - по замыслу-то режиссёрскому – и потому так оно и полагается, а?! Думает зритель… (Как у Пушкина в конце «Бориса Годунова») Какой доверчивый зритель, а? Смута вызревает! (И это мы всё к тому вопросу – а что это и почему… - мы фильм-то «Замысел» взяли и забросили, и пишем теперь тут, оказывается, всякую ерунду, а сам видеоряд – («замысловатого» фильма!) – и всё не разбираем и не разбираем, а ведь заявляли-то в своих намерениях изначально, что будем дело вести до самого конца – а сами, а сами-то что?! Слова не держим? Так, видите ли, резво начали, а теперь-то что? А теперь-то что? А теперь вот театром занялись… Какие мы непостоянные, да? А ждущие продолжения околофильмовских разборок сидят, как им видится – шуршат программками в потухшем зале - и ждут, как идиоты какие-то, а их, видите ли, вокруг пальца-то взяли и обвели? Нехорошо это, некрасиво! И роптать уже начинают «зрители», потому что не понимают и всего того смысла – что на самом деле происходит и скрыт от них занавесами… Не понимают, глупенькие… Почему ожидания-то не оправдываются… Привыкли, что всё появляется и само-то собой на блюдечке с голубой каёмочкой… (Ильф и Петров «Золотой телёнок»…) Не беспокойтесь, граждане! – скажем мы им в ответ. Не беспокойтесь! Всё скоро будет идти дальше и своим-то путём, и всё будет происходить и в своё-то время… Как и задумано… Скоро-скоро и всё это будет – как полагается, и разбор фильма продолжится - с той же самой точки, на которой мы его оставили, и с того же самого места - двинется вперёд, и в том же самом направлении, как и отснято было «Дончанами-Зеландами»… Обещания наши мы выполним. Обещаем вам, зуб даём, чтоб провалиться нам на этом месте, если не сдержим своего слова… А пока обстоятельства требуют и частичного «затемнения» во всём этом деле, пока не вызрели-то сами и внешние со-бытия, не вызрели бы – и для дальнейшего своего освещения… Вот и ждём  - (вместе со слегка «закодированным фильмом») – урочного часа… Потерпите и вы малость, граждане и господа хорошие, у кого терпение-то ещё осталось, и ещё не совсем на исходе… А у кого оно уже кончилось, надеемся, что они видят и смысл того, что на самом-то деле происходит кругом, и о чём мы в дальнейшем-то обязательно напишем… Вольному воля, как говорится - интернет большой, пространства, для поисков «смысла» и правильных ответов, преогромные… Вал! Дерзайте! У кого он и есть-то под рукой, интернет этот… Ищущие – да обрящут!) Ну, а у нас тут, зрители-то в зале пока ждут, не разбираясь во всех тонкостях театральных затемнений – ждут, что вот-вот - что-то и начнётся, а вот актёры-то знают уже, что что-то уже не так – знают, и ведут себя соответствующим образом - ужасно неспокойно… В таких ситуациях и как ещё себя вести? Просто места себе не находят… Они из образов выходят – за кулисами в темноте бегают, туда-сюда, и пом.режа ищут… Звонят всё время по телефону Владимиру Владимировичу Путину… Никак не поймут почему перестановки-то не совершаются! Радисты уже музыку дали – фонограмма на новую картину пошла, а круг-то – как стоял, так и продолжает стоять на старом месте – не двигается никуда, потому что декорацию не выставили, и пом.реж где-то бегает! Чёрт бы её побрал… Нервы-нервы-нервы… Со сцены, в такие моменты, очень хорошо виден зрительный зал, когда «затемнение»… Пусть и в темноте всё, но хорошо видны все лица зрительские… Как на ладони… Видны их безумные глаза, ничего не видящих «созерцателей»… Созерцателей – ждущих, ждущих и ждущих… Актёры чуть не в истерике уже, а зал спокоен… Но скандал гарантирован – ещё чуть-чуть и начнёт тут всё кишмя-кишеть, скандала уже не избежать и не миновать! А кому он нужен, скандал-то этот? А кто его заказывал? Вот тут-то пом.реж и появляется с «монтировщиками», и те не спеша, спокойно и не обращая внимание на «шипящих вокруг змей», принимаются демонтировать отыгранную картину и заменять её на следующую картину, чтобы перейти к последующему акту «Марлезонского балета»… (Фраза про «марлезонский балет» взята из Советского фильма про Д*Артаньяна и трёх мушкетёров, это мы для тех даём пояснение – кто не помнит…) И делают они это - («монтировщики» и «демонтируют декорацию») - очень и очень быстро – играючись, как словно бы на одном дыхании - раз-два и обчёлся… Сделали - и круг пошёл, и пом.режка по трансляции шепчет уже, почти что кричит с придыханием, «осветителям», что те могут и свет уже давать на сцену… И что всё ненужное – убрано, а всё нужное – уже поставлено! Только фонограмму приходится по второму кругу включать, одни и те же звуки запускать нота в ноту, но это так – это уже мелочи, детали, так сказать - совсем-совсем для зрителя неприметные… Кто на такие вещи обращать внимание-то будет? Кому это надо? Все в ожидании! У кого задержек-то не бывает? Не все же после этого беременными становятся? (Шутка!) Но выговоры после спектакля участникам «заминки» гарантированы! Это как пить дать! А как же без этого? Актёры страх как не любят, чтобы вмешивались - и таким вот образом - в ход создаваемого ими образа на сцене! И кто бы лез, кто бы вмешивался? Скомкано всё, прервано, и выпадает из контекста… Хочется играть всё далее на одном дыхании, а не получается… Дыхание куда-то сбилось! А как дысал, а как дысал! (фраза из Советского анекдота, не совсем приличного…) А актёров теперь не угомонить – они требуют сатисфакции, даже на шпагах готовы драться, если позволят, чтобы отстоять свои честь и достоинство! Они ведь такие – из роли выходят с большим трудом, хоть и актёры… А стресс - есть стресс! После него – коленки трясутся, поджилки трясутся, руки ходуном-ходят… И чтобы кто-то выбивал ещё из колеи и таким вот, самым и наивульгарнейшим, образом? Да как такое могло только и случиться? И кто бы это делал? Кто?! И опять – эти же подлые «монтировщики»! А куда без них деться? Выговор-выговор-выговор им всем с занесением в личные дела! Истинным арийцам с характером нордическим – выговоры-выговоры-выговоры… (Это цитата-выписка из документов СС, как участников фильма «Семнадцать мгновений весны», где всё про «Штирлица» рассказано, как истинного арийца…) А актёры-то всё никак не угомонятся… Снятия с должностей требуют и кого-нибудь обязательно! Просто гильотину на сцену уже тащат, перепутав спектакли… Вот уроды так уроды! (фраза из фильма «Брат-2») Строжайшие-престрожайшие приказы должны быть повешены на доску объявлений! Немедля! (Пока предание свежо…) И пом.режа казнить, за одно, и обязательно! Обязательно руки-ноги отсечь всем и четвертовать их на дыбе… Какие кровожадные-то, а? Не люди, а звери. Да ладно, господь с ними! Да только кем их всех заменить-то? – Кого заменить? Актёров, что ли? – Да нет, нет же! Актёров заменить – никогда проблем больших не возникало… Этого добра всегда хватало… Тут не об актёрах речь идёт, а о «монтировщиках»! Кем их-то заменить? Кто вместо них работать-то будет? В грязи, в пыли, в неуважении? Кто? Конь в пальто? И потому уволить всех нельзя, когда репертуар определён и программки уже все распечатаны… Куда это-то всё девать? Да и снять-то можно только тех – кто не снят был уже до этого - и по несколько-то раз на день! То есть - как снять тех, кого до этого уже и несколько раз сняли, а восстановить забыли? Которых везде и за всё уже наказали, а работать оставили? Как их наказать? Как? Кто, вроде бы, и не числится, и не значится уже нигде, а тем не менее работает! Как таких «фантомов» и опять-таки как-нибудь наказать? Как? Они же «занаказанные» уже в доску! Смешить, что ли, только? Так они и так гогочут и ржут уже над всеми… А не наказанных - таких в монтировочном цехе просто нет! Нема таких… Не их профиль крыши… Их всех уже, по очереди и не по одному разу, - сколько раз смогли – столько уже и понаказывали, и поснимали приказами-выговорами со всех возможных должностей, суровыми предупреждениями одёрнули, как смогли, и поставили на место – со всех должностей удалили, со всех - мало-мальски значимых постов - оперативно стёрли, и всё это не по одному разу… Люди не присутствующие, но творящие своё «злое дело» из под тишка и сообразно обстоятельствам! Бардак – одним словом – и без того уже он такой, в «подсценическом этом хозяйстве», что снимай ты там кого, не снимай - а толку-то? Ничего от этого не изменится. Работать-то кому-то надо? Не актёрам же самим декорации таскать? Они на это дело не нанимались! Да и от перестановки мест слагаемых сумма-то углов и того, что за ними стоит… не меняется ведь, как бы там Лобачевский не придумывал своих аксиом! То-то и оно! А почему? А потому что, а на их место-то кого? Кого? А на их место некого… Только их самих же обратно и назначить на свои же должности, правда, поменяв местами, к примеру, «главного машиниста» сцены на «старшего», а старшим сделать простого «монтировщика», а на его место забулдыгу какого-нибудь взять из самых низов… И никак иначе! Низы никак не могут жить по новому, а верха никак не могут управлять по старому… Бессмысленная какая-то перетасовка колоды получается – и кадры решают всё! (Иосиф Сталин) И всё ведь это только делается для успокоения истерично настроенных актёров и актрис, да и всех тех – остальных и прочих, у кого душа болит за театр… У кого она ноет и кровью обливается… (Надо же создать видимость наведения порядка! Без видимости никак!) Видимость создана, порядок установлен и, граждане актёры и актрисы, можете идти спокойно отдыхать… «Монтировщики» же, как в хороводе, берутся за руки и принимаются меняться на сцене местами – ходят по кругу - отдают друг другу поклоны, передают из рук в руки монтировочные молотки и козыряют у шапок ушанок, отдавая друг другу честь, чтобы показать всем этим - и таким вот образом - что «караул» у «Мавзолея» меняется регулярно, и что часы на «Спасской башне» пробили очередную свою четверть… Как говорится у Пушкина в «Пиковой даме»: Полночь пробило, а Германа всё нет! Хорошо, что у актёров и актрис память-то коротка! Куцая она у них, как хвост у бультерьера! Они ведь, как малые дети, честное слово – разгримировались - и уже совсем-совсем другими людьми становятся… Душевным народом, человекообразным… Сердца у них отходят, глаза теплеют. А не то бы они, если б было всё иначе, от такого постоянного своего «флюгерства» и «дискомфорта» - душевный покой потеряли бы напрочь и совсем… Психопатами бы стали! Сумасшедший дом по ним плачет… Сна бы лишились, аппетита, потенции… А без этого, что за жизнь? (Особенно без потенции!) Прозябание одно. Кай с ледяным сердцем в замке Снежной королевы… Некоторые «творческие личности» из принципа, правда, так и поступали - брали и – не разгримировываясь окончательно и не выходя из роли - принимались грозиться всем и повсюду тем, что, мол, такого безобразия они терпеть не смогут больше и заявление об уходе подадут, если, правда, конечно и, в конце-то концов, а вокруг них не наведут и какого-нибудь окончательного, правильного и верного для всех порядка! И подавали же - (особо тупые!) – заявления-то свои, так как порядка за кулисами, как не было – так и не появлялся он! От слова «совсем»… Беспорядок был – а порядка никакого! Тогда-то и приходилось «творческим личностям» окончательно идти на принцип! Ставить вопрос ребром… Но это они зря так поступали… Зря… В искусстве очень не любят, когда кто-нибудь, и возомнивши о себе не бог весть что, лезет в бутылку и навязывает свои взгляды. Свобода нарушается! Свобода творчества! И потому-то чаще всего заявление-то принимали, и «несчастное творческое существо», подавшее заявку на своё увольнение, оказывалось за стенами и за бортом театра… Заявка удовлетворялась мгновенно и без бюрократических задержек! Только что играло «существо» на сцене и кажется, что было и нужно всем, и незаменимо в своих потугах, а тут и нате вам… Время кончилось… Пошли к чёртовой матери, лишние люди! Подмахнули заявление одним росчерком пера, и просим «пани» (или «пан»…) – ищите себе другое место работы… А как вы думали? Искусство требует жертв…  Ищите-ищите… А как его искать-то, и место это? А где его и искать-то? Актёров-то много – а желающих тьма! Конкуренция на роли такая, что у Мавзолея и не снилось в очереди отстоять, и не продохнёшь – столько желающих мумию увидеть… И очередь на квартиры, на кварталы - зачем лишние нахлебники, где на них на всех квадратных метров напастись? А семейное положение, а? Семейное положение? – А что оно? - А семейное положение – желает быть лучше… (Ведь друг на дружке переженились все вокруг, как близкие по духу, а как теперь работать-то в разных театрах, когда переженились уже?) И проф.ком, и местком, и обком – все ведь, и как на подбор, словно собаки на сене, на твою сторону «актёрскую» не встанут и жалоб от тебя не примут! По собственному желанию… У самих жёны и мужья в очереди стоят… Какая конкуренция! Уволился, отказался от искусства – значит так тому и быть! Поставил всем ультиматум, и то да сё, а какого тогда ты к себе отношения ещё и хочешь? И внутренние интриги ещё в театре никто не отменял… Дал повод тебя скушать – на! – получай, не жалуйся потом! И сожрут ведь за милую душу, и косточек даже не останется – вместе с ними и скушают и проглотят, как троглодиты какие-то, а не товарищи по цеху, без остатка слопают… Так что политика (доведения до конца своего возмущения беспорядками за кулисами) – работала только для идиотов! Себе дороже только выходило, непредсказуемостью своих последствий… Работало это всё – как хороший автомат, но совсем в обратную сторону… Потому что - как говорится - не рой себе яму, придётся потом водицы напиться… А водица-то не живая, а мёртвая! Ненужное выталкивает, а нужное сращивает… А «монтировщики» часто опаздывали на перестановки, и пом.режи, которые были ещё неопытными и зелёными, вон из себя выходили, обрывая провода и вопя по трансляции, требуя явления рабочей силы, но так и не дожидались, конечно же, к положенному сроку кого-нибудь из «монтировщиков» - пусто было за кулисами, и поэтому приходилось им самим двигать фуры, утягивать за кулисы станки с декорацией и опускать-поднимать штанкеты, а иногда даже, когда рук не хватало, приходилось просить о помощи свободных актёров незанятых в спектакле, чтобы они помогли… А что делать? Что делать? Нельзя же позволять лететь спектаклю в тартарары, а?! Да? Это же ужас какой-то? А актёры очень всем этим возмущались, что их просят о помощи! Возмущались очень-очень, но помогали пом.режке, если она была, конечно же, симпатичной… Помогали скрипя зубами, но очень громко при этом выражали своё недовольство и требовали потом, и обязательно, кого-нибудь из этих «монтировщиков» наказать - вызвать на ковёр к администрации и там растоптать, как полное ничтожество, а сами всё поднимали и опускали штанкеты! Зарабатывая себе первые в жизни мозоли… И от этого всего никак не могли угомониться – и давали, и давали умные советы молодой девушке, как эту – (и «всю-то шпану» зарвавшуюся) - поставить на место и прижать к ногтю! Как заставить и всё это уродство подпольное вести себя подобающим образом… И не дай бог, если пом.режка была такая дурочка, что соглашалась принять советы этих очень умных актёришек, и отнестись к ним всерьёз! И не дай-то бог… Житья ей потом за кулисами, после этого всего дела, уже не было… Актёришки-то уходили, разбредались по своим гримёркам и забывали о пом.режке напрочь, а «монтировщики»-то оставались! А зло-то они долго помнят, на то они и «монтировщики». Понимать надо! Не буди лихо, пока оно тихо… И тут же вывешивался приказ, на доске объявлений с очередным выговором, за неисполнение своих служебных обязанностей… Но вывешивался он не только о «монтировщиках», но и о пом.режке… Дурочки неопытной! Как же это всё было и несправедливо… А она-то тут при чём? А она-то тут за что? А что же «монтировщики» при этом? А им всё это было до лампочки, кроме может быть их «начальника» (выбранного «коллегиально»), которому приходилось отдуваться в высоких кабинетах за всех своих «подчинённых», делая вид, что он всё давно понял и этого никогда больше не повторится… А начальником-то - (и в полном смысле этого слова!) – он никогда и не был! А почему? – спросите вы. А потому… - и ответим мы вам, потому что эта должность была в монтировочном цехе, как переходящее знамя, передавалась изо дня в день и передавалась из рук в руки, словно сигаретка при курении в неположенном месте: выговор? – хорошо! «Начальник» только кивает головой и прикладывает руки к сердцу, мол – айн, момент! Битте-дритте, фрау-мадам! Место свободное… Снятие с должности? Да господь с вами! Да пожалуйста, господа хорошие… – сию минуту! И «старый начальник», на глазах у всех превращается в «нового подчинённого», разоблачается, тут же, и передаёт свой ватничек другому «старичку», пока ещё не «начальнику»! Переворот в подпольной власти совершён… И на место «прежнего руководителя» восходит и кто-то из вчерашних-позавчерашних друзей-коллег, получивших подобный выговор ещё вчерась, и уволенных «с должности» тоже и не так давно, на днях, на намедни… Автоматическая перетасовка кадров происходит, и до первого сорванного спектакля совершается, как привычное дело (шутка!)… И ведь располагалось «всё это логово фашистов» и совсем-совсем рядом «с общественным туалетом»! Рядом с туалетом и душевой для всех… Как раз через одну дверь… На самом краю ойкумены… (Название романа Ивана Ефремова) А самая низшая форма «творческого развития» - и как раз-то всегда находится - рядом с сан.узлом… А где ж ещё и находиться-то самым «творчески неразвитым»? И потому, самый низкий статус уважения и компетентности в театре, находился там же… Чернь театральная, неприоритетная, и всё это рядом с клоакой, как и полагается, в цивилизованно-развитых обществах… Черти из преисподней там-то и должны быть, и уметь они должны кровь пить не хуже любого завзятого вампира… (На эту тему фильм-новодел «Карамора»!) Ах, и какие ужасы мы тут всё рассказываем и рассказываем, а и зачем, правда-то? И о чём это мы всё тут? О чём? Столько времени – и тратим и тратим на всё это зря, а для чего? Для чего и всё это рассказываем? И кому это тут может быть интересно? А мы можем сказать на это только одно, что: а всё разъяснится далее, всё и далее, разъяснится по ходу дела-то… В цех монтировочный всегда набирали работяг с улицы… Выйдут на улицу – кого поймают, того и берут! (Шутка!) Без квалификации набирался народ, без знания дела, по существу, без каких-либо особенных творческих способностей… Да на такую зарплату, да на такое работу «грузчиков», да какие могут быть кадры? Да и кто ещё согласится, да кто пойдёт? Только совсем уж безнадёжные… В том смысле «безнадёжные», что – никому другим ненужные! Считалось, что обучить «ставить спектакли» - можно и на ходу любого «лоха», и не такое уж это и сложное дело! Таскать железки по сцене… Любой дурак сможет! Схватил и понёс… А как выставлять? А как монтировать? А тут «знающие люди» всегда найдутся, которые этим всем руководить будут! Стоять над душой «в ватничках» и указывать – что и как делать! Погонщики с плетями, что ль? Рабы на галерах без кандалов? Ну, что ты поделаешь – рабовладение у многих в крови записано, только нужно на правильную кнопочку нажать, правильный рычажок в нужное положение поставить… Глупцами управлять, что баранами в отаре… И поэтому в этом цехе («рабочих сцены») всегда была самая большая текучесть кадров… Просто они менялись, эти кадры, как женские перчатки в плохую погоду! Одни мокнут – надевают другие… Да и работа у монтировщиков – по своему существу – была самая грязная, самая пыльная, самая грубая и всегда, при этом, ещё и сопровождаемая матами… Язык простого народа, необременённого культурой… Язык сцены, понимаешь ли, когда нет творческой интеллигенции рядом, то можно всё! Что в мыслях, то и на языках… Но это до поры до времени происходит со всеми… До поры, до времени, всё это выглядит и именно так, по наивности… - В каком смысле – до поры, до времени? – раздаются «из зрительного зала» в нашу сторону вопрошающие голоса, - И что до поры, и что до времени? И при чём здесь ещё и чья-то наивность? – Сколько вопросов! – отвечаем мы всем вопрошающим, и пытаемся дать разъяснения поподробнее… Мол, от вас мы слышим, что вы точнее выражаться-то можете, что там до поры, по вашему-то, а что там до времени: маты или работа? Да? Это вы хотите знать? И чья, мол, «наивность» ещё примешивается тут и в это всё дело, да? так или не так? Чья, чья? – спрашиваете вы нас всё и спрашиваете… Как чья! – и отвечаем мы вам, – Как чья… Да наивность – людей с улицы, которые попадают в «Храм искусств» по случаю! А вот про всё то, что «до поры до времени», у нас тут и в том смысле это всё сказано, что – (как бы странным это кому и не показалось бы!) - а почему-то именно из этих самых «подпольных цехов» и выходили всегда потом и те кадры, которые - (и в общей-то «театральной иерархии»!) – поднимались потом и как-то на самый-то верх, и поднимались самым стремительным образом, словно выстреливали из катапульты… Вот такие вот «Чудеса» в театральной жизни! А, поднявшись, занимали - и там - ключевые места (и позиции) в управлении, и даже кресла держали под собой – (на всякий-то случай!) – чтобы понадёжнее «укорениться», и не самые последние кресла среди всех этих окружающих «начальников»! А как же иначе-то – (и на самом-то деле-то) - чувствовать себя на «Высшем уровне» уверено? Как? Без крепкого места под нижней точкой - никак… Без кресла под жопным местом никак не получается! По крайней мере, на нашем веку мы такие стремительные взлёты в «Верха» видели не раз и не два… Был человек никем и был под сценой, в подвалах, а теперь, вдруг, парит в облаках, расправив крылья. Социальный лифт срабатывает как катапульта! Чем ниже пал, в своём первоначальном положении, тем больше шансов потом выше всех подняться, если правильная мотивация и ориентации! (Каббала!) и (Смотря с какой стороны посмотреть…) И здесь кого-то может уже начать и раздражать, тот факт, что мы постоянно обращаемся к Каббале, но что поделаешь – как говорится – тут дело вкуса… Кому на что удобнее ссылаться и опираться, тот на то и опирается, и ссылается. Тут все дела в устойчивости и надёжности фундамента. Чем камни древнее и монолитнее, тем и фундамент надёжнее. И «Знание – Сила»! (Был такой журнал в Советское время и имел приличное название, не находите ли?) И если кому-то что-то непонятно тут, то это не потому ему непонятно, что он этого понять просто не может, а потому, что он даже просто и понимать этого всего дела не собирается! Даже мало мальских усилий приложить не хочет… Не хочет, потому что это всё ему не интересно. (Вот такие вот пирожки…) Врага нужно знать не только в лицо, но и как он устроен изнутри! (Жуткий совет от брата Айболита - патологоанатома, но в пределах разумного!) Хочешь Мира – готовься познать его изнутри… Вот потому-то – (и продолжая здесь говорить о закулисье!) - надо нам ещё обязательно и вспомнить… А как вы думаете кого? «Пожарных»! - А зачем? – спросите вы. А затем… - ответим мы вам, и всё потому это надо сделать, ответим мы вам и тут, что… Что и тут-то возникает и этот самый - «очень неприятный вопрос» о том, а могут ли быть нарушения, во всём этом деле «закулисном», и более серьёзные, чем те, которые мы уже описали выше, как нарушения, а… – могут они быть или нет? Могут ли быть или нет? Могут. В том-то и дело, что могут! А могут ли случаться и отклонения от – раз и навсегда - заведённых правил? Могут ли? Могут. А случаются ли они? Да, конечно же, случаются! И могут и случаются! Да ещё и как случаются, да ещё и как могут… А если они могут и случаются, то как они все и выглядят, эти исключения и нарушения? – спросите вы нас, и тут же. А мы и ответим вам – Не торопитесь пока, граждане зрители, не торопитесь, и обо всём-то этом мы и расскажем чуть позже, и обязательно расскажем, даже и не сомневайтесь. А пока мы бы хотели ответить и на другой вопрос, не менее важный, чем предыдущие: «А могут ли быть на этот счёт и какие-то договорённости?» «Договорённости?» - спросите вы (весьма и весьма при этом удивившись), – «Какие ещё и договорённости?» - А такие – «договорённости»! – ответим мы вам, - Заранее совершаемые… «Договорённости» о том, что можно делать, при таких вот критических «нарушениях» и «отклонениях», а чего делать и ни в коем случае нельзя, ни при каких обстоятельствах… И что позволительно, мол, совершать в таких вот ситуациях, а чего – и ни при каких-то обстоятельствах – совершать нельзя, и ни в коем случае не позволяется! «Красные линии» (и те самые!), за которые заступать-то и нельзя… Заступил – и хана всем «договорённостям»! А когда наступает «Беззаконие», то тогда и наступает «Хаос»! Управляемый он будет или неуправляемый – это уже другой вопрос… (Об этом далее…) Но можно о таких вещах договариваться заранее или нет? Можно или нет? Вот мы о чём тут, здесь и сейчас! Понимаете? А если уже «договаривались заранее», то почему это всё сейчас – якобы - и не исполняется? Почему?! Без выяснения этого вопроса – дальше-то идти – это двигаться, как по минному полю… Вот сейчас - и как раз-то - и вот такая ситуация… Потому-то мы и стоим - и как бы на месте – стоим и размышляем вместе с вами, и почти что - в носу ковыряемся… А как же! Страшнаватенько… Но обсуждать этот вопрос нужно? Но обсуждать-то этот вопрос можно? И не только нужно, но и возможно… Без этого дела никак… Но всё прописать «в красных-то линиях» никак заранее нельзя! Как не старайтесь вы, а все мы не пророки… Всё равно 100% никак не получится! Жизнь намного сложнее любого: даже самого тщательно прописанного регламента, любого протокола, любых указание извне и даже свыше… Талмуд – талмудом, но в правилах не всё заранее звучит, как камертон… А вы думали иначе? Но на эту тему говорить как-то не принято…  Тем более заранее предупреждать всех о том, что иногда следует проявить и инициативу! Вот мы об этом далее и поговорим в следующий раз…
Продолжение следует…