Скованные одной Сетью Часть I Клиент. Глава 1 День

Мне снилась ты. В бледно-серой пустоте фона IMVU. Я, а не мой аватар, Я стоял. А ты била меня, избивала, в истерике царапала мне лицо, плечи, грудь. Из носа текла кровь и длинные царапины становились сначала розовыми, а потом краснели и вздувались.

Но вместо физической боли я ощущал физическое наслаждение. Каждый твой удар, как каждое проникновение в тебя, отдавался во мне оргазмом.

И чтобы не потерять это ощущение, я, замерев, стоял. Мне казалось, что, если я хотя бы пошевелю пальцем, я потеряю его. А потеряв, умру.

Ты же уничтожала мое тело и кричала:
— Ублюдок! Ублюдок! Зачем ты их убил?!

Да. Я их убил. Потому что они пришли ко мне в образе двух волков. У одного была огненная холка и красная шерсть на голове. Другой был подобен оборотню. Они были громадными. Их клыки, белые как известь, приближались ко мне.

Я не помню их имен. Но точно знаю, что я их уже знал. И знал кто они на самом деле. Они не должны были явиться мне вот так, вот таким ужасом. Наоборот. Скорее всего, они были ангелами.

И очень болело в области грудной клетки. Боль нарастала, и я взвыл, как воют одинокие волки на луну. Мой вой разбудил меня. Я вскочил и огляделся. Белые стены моей комнаты показались мне белыми стенами психиатрической лечебницы. Первое, что пришло в голову: ну, вот, дождался наконец. Ты все-таки свихнулся. Но зеркало шкафа успокоило меня.  В палатах психушек нет зеркал. Значит я еще дома, значит я — еще я.

***

Даже не помню, как все началось. Ни что в тебе не выдавало ту, которая станет смыслом существования. В поисках оружия против одиночества я бродил по комнатам. Красота и восторженное свечение одних возбуждали меня. Другие приглушенностью тонов успокаивали, убаюкивали, умиротворяли.

Мой аватар был прекрасен! Я действительно им любовался. Это было самолюбование, как правильно ты заметила. Ты теперь знаешь, почему в его внешности присутствует некая женственность. Да, да. Это то, о чем я никому не рассказывал кроме тебя.
И так, он был одновременно и мужественен, и женственен.

Никогда не мог разобраться чего же во мне больше. Но когда на вопрос о внешних атрибутах твоего человека ты ответила: «Хрупкость».

Я подумал: «Ну, я ведь подхожу, если мою худобу и хилость назвать хрупкостью».
Хочешь откровение? Я хочу стать девочкой для тебя. Ненавижу свою мужскую сторону! Уверен, я б понравился тебе в облике девочки. И мне кажется, мы б избежали кучи проблем, связанных с гетеросексуальными отношениями и… взаимодействиями.

Я и в фантазиях своих вижу нас девочками. Мне кажется так красивее, чувственнее, нежнее. Не порождаешь ты во мне желания овладеть тобой. Не могу этого себе представить. Только одно — всеми частями своего тела рождать в тебе наслаждение и вдыхать его аромат. Запах страсти, желания… Пропитаться им, погрузится в него как в воды бездонного озера среди альпийских гор.;

***

Ты спрашивала, остается ли девушка девственницей, если было все, кроме главного? Остается. И вот еще, почему... Я прошу мгновение замереть: я не осмелюсь забрать твою девственность. Тогда сказка утратит яркость. Ты не возможна для меня не девственницей. Это же святая святых храма твоего тела! Никто не имеет прав туда входить. Только первосвященник раз в год совершает жертвоприношение и воскуривает фимиам...

Я — твой первосвященник. Я — тот, кто страстно, фанатично, неудержимо жаждет разорвать перед невидимым твоим образом (ибо не достоин я, чтобы ты вошла в мой дом) свои ребра и возложить на алтарь еще пульсирующее стремлением жить, окровавленное потерями сердце.

Облаком нежнейшей текстуры окутать твое обнаженное, раскинутое на мятой простыне соблазна тело.

Как передать, какими образами описать это благоговенье?! Где найти такие слова, которые б с абсолютной точностью могли предать тебе то, что уже переполнило меня, льется через края моей убогой сущности?!  С помощью каких программ визуализировать трепет обожания?

***

Поговори со мной, мой господь, мой бог! Снизойдешь ли ты к грешнику, осмелившемуся дерзнуть открыться перед тобой?

Посмотри на меня!

Вот я, коленопреклоненный, стою перед твоим именем, не смея произнести его, не смея ничего просить для себя.  Вот я перед тобой, с обнаженной душой с обнаженным телом, покорно жаждущий твоего благословения, стою. Смотри на меня, пока я, склонив голову, буду молиться тебе! Услышь меня, бог мой, мое спасение!
Суди меня судом своим праведным! Приговор твой я уже люблю. Как же можно не любить все, что исходит от моего божества?!

***

Страстный шепот ее опутывает меня своей паутиной. Тонкие нити, сотканные из слов, вьются меж струн огрубевшей души. И я немею, потому что превращаюсь в слух, впитываю безумие ночи.

Сглатываю слюну в пересохшем горле. Не могу напиться. И даже музыка не утоляет жажду. А в одурманенной голове — лишь слова любви.

— Ты любишь меня?
— Ты любишь меня? — в ответ.
— Видишь, я пытаюсь показать тебе свою любовь?
— Такой любви не бывает. Данте и то не так любил свою Биатриче…
— Я — Алигьери XXI века только потому, что ты —  Беатририче. Проведи меня кругами своего ада! Покажи мне грядущие муки, чтобы я разделил с тобой их. Спустись со мной на самое дно нашего безумия!
— Ты хочешь этого?
— Больше всего на свете! Давай, бери ножницы и вырезай из меня себе сердце. Вложи меня в себя. Видишь, как они оба бьются в унисон? Я — твое сердце!
Это даже не любовь. Это жадное, пожирание друг друга, когда по подбородку течет сок… Твой сок из твоих глубин, из твоих недр. О, этот неповторимый твой вкус! О, эта влага твоя!..

Он откинулся на спинку кресла и стал перечитывать.