К истории духа после 1831года

К истории духа после 1831года. НАБРОСОК

I.

Исторически дух существует так, что до 1945 года и после него он распадается надвое. Первый период начинается тезисом П. Прудона, согласно которому всякая собственность – кража. Ему возражает Штирнер,- всё есть моя собственность: «я забочусь лишь о том, чтобы сохранить свою собственность, и чтобы достигнуть этого, я беспрерывно возвращаю ее себе, уничтожаю в ней всякую попытку к самостоятельности и поглощаю ее»*. Реакция Штирнера таким образом представляет собой реакцию на упразднение и растворение «я» в некоей коммунистической, государственной, национальной или любой другой общине. Два этих момента,- а) коммунстический тезис об упразднении частной собственности (и потому поглощении индивидуального «я» в некоей общей субстанции) и б) возмущение «я» против подобного поглощения,- нет,- уж лучше я поглощу вас самих, нежели вы меня, - два этих момента проходят через всю мысль начиная с 1831 по 1945 годы. Маркс не имеет ввиду ничего другого, кроме того, что бы «Макс Штирнер», - этот «капиталистический нигилист», этот владелец средств производства, был поглощен силой, сосредоточенной в классе наемных рабочих, субстанции. - Штирнерианский протест перенимает Ницше. И снова,- Ленин в работе о государстве и революции (1917г) требует лишь растворить государственный аппарат, лишь уничтожить в конечном итоге различие, - классы. Поэтому и Карл Шмитт в понятии политического (1932г.) говорит, что классовое противоречие с таким же успехом следует применить к противоречию между отдельной нацией и коллективом народов, если последний желает её подавить. Различие на друзей и врагов у Шмитта, столь же нигилистично, столь же слепо, неустойчиво и бесконечно (в дурном смысле) как и воинственный субъективизм Штирнера. Весь этот период, тем самым, имеет перед собой философию, где главным образом либо индивидуальный субъект возмущается против всеобщей субстанции, либо субстанция возмущается против субъекта. И в том и другом случае предполагается некая моносубстанция или моносубъект.

II.

Поскольку после 1945 года два Макросубъекта СССР и США разделяют Германию и полагают две своих Воли в центр Европы, то эти две воли и их «война» есть в тоже время и обновившийся принцип сознания этого времени, принцип взаимопризнания. Мы видим как сразу после войны (1945г.) и коммунист Сартр и либерал Поппер, почти в один голос провозглашают, что высший принцип политики есть интерсубъектность, - удвоившийся субъект. Мизес и Альтюссер, Фукуяма и Хабермас в политической философии, Гадамер в герменевтике и Лакан в психоанализе лишь закрепят и подтвердят этот тезис: субъект стал двойным и игра интерсубъектности сделалась принципом истины, жизненности и устойчивости. Но суд, совершившийся над единичным субъектом, который как единичный был рассечен и удвоил себя, ибо сама Германия, как единичность сделалась интерсубъектностью ГДР – ФРГ, - этот же суд должен быть совершен над субстанцией. Поэтому то, с какой тщательностью Делёз изучает и развивает Спинозу не есть простая случайность. – Только двойная субстанция или двойная сила, или самодвижение силы как бесконечное удвоение и возвращение в основание есть подлинная субстанция. В учении о единстве активной и реактивной силы, об утверждении утверждения, о бесконечном движении и т.д., то что становится принципом подлинного концепта (то, что перешло как говорит Делез в исключенное третье) это и есть ожившая или удвоенная субстанция: «Парение» — это состояние концепта или характерная для него бесконечность…»; «Характерным для бесконечного движения является его возвратно-поступательный характер: это движение направляется к некоторой цели, но одновременно и возвращается назад к себе…» («Что такое Философия»)

III.

И так,- Штирнер не знал идеи удвоенного субъекта: «Я не хочу ничего в тебе признавать или уважать, ни собственника, ни нищего, ни человека: я хочу тебя использовать.»*. …У Маркса, который не знал идеи двойной субстанции, форма её,- затвердевает: как только пролетариат овладевает государственным аппаратом, предполагается, что диктатурой он должен быть поднят до уровня своего авангарда. Но эта конечная цель так как она предполагает уничтожение классов, она также предполагает, что общество перестает быть бесконечной силой; созидательное разрушение и бюрократическое обновление перестает быть возможным и общество провозглашая своим идеалом уничтожение различения парализует себя. ...Штирнер не знал идеи удвоенного субъекта, но и субстанция Маркса,- абстрактна в себе и потому столь же конечна и единична. До 1945 года мы, таким образом, видим господство и столкновение этих двух точек зрения; интерсубъектность лишь брезжит где то на фоне. И лишь после того как две макроволи,- Западная (США) и Восточная (СССР) дефференцируют Центр и сам Центр удваивает себя (ГДР – ФРГ), лишь после этого идея интерсубъектности как бы всплывает и овладевает умами. ...Важно при этом не элиминировать (не исключить) субстанциализм из этой идеи. Поэтому и субстанцию через понятие силы нужно понять как бесконечную, то есть двойную: «сила показывает себя силой лишь благодаря тому, что она обнаруживает себя и в своем обнаружении возвращается к самой себе…» («ЭФН» 3 Том).

IV.

Налицо перед нами развитие. Если до 1945 года мы имели «одну субстанцию» (Маркс) и «один субъект» (Штирнер), их диалектику и борьбу, то после 1945 года мы имеем интерсубъектность и интерсубстанциализм. -По Гегелю абсолютное взаимопроникновение субстанции и субъекта есть абсолютная форма понятия. Но это взаимопроникновение невозможно если субстанция лишь поглощает субъект, а субъект лишь исключает субстанцию. Это взаимопроникновение может быть там и лишь там, где и субстанция и субъект понимаются как абсолютные, то есть двойные. Это понятие уже было дано в 1806-31 году. Но так как оно является самоцелью, то в результате раздела Германии и двух этапов развития нашей мысли,- это понятие ретурнелирует и мы вновь получаем его в конце.

V.

Гадамер, Хесле и Хабермас ломятся в открытую дверь когда утверждают, что нужно объединить принцип интерсубъектности и философию Гегеля:

«Но если структура <Наука логики> претендует на диалектичность, то за первой, объективно-логической частью, рассматривающей категории классической онтологии, и субъективно-логической, в которой развивается теория абсолютной субъективности,- должна следовать третья часть, где происходит синтез философских метакатегорий объективности и субъективности. Этой синтезирующей категорией может быть только интерсубъективность.» (В. Хёсле «Гении Философии Нового Времени»)

________________________________________________
* Единственный и его собственность.