На краю крыши

 Когда Ване было семь, он убил своего друга Пашку. Случайно получилось - играли вместе в овраге и Ваня зачем-то кинул в Пашу куском кирпича. Без злобы и вообще без какой-либо причины, просто кинул. Паша  прислонил ладонь к виску, сделал два шага и упал. Ваня засмеялся, он подумал, что Паша шутит, но когда увидел кровь на лбу друга, перепугался и стал тормошить его. А Паша, когда падал, в добавок ко всему стукнулся головой прямо о торчащий металлический штырь. Ваня бежал домой, задыхаясь от слёз, он был уверен, что это именно от его удара у Паши раскололся череп и теперь Ваню ожидают страшные наказания, на которые способны взрослые. Он отвёл папу к тому месту, где лежал Паша и папа сразу заплакал и, схватив окровавленного пацана, понёсся с ним к домам. Скорая сказала, что он умер сразу, когда упал на штырь.
 
 Полицейские возились в овраге, что-то фотографировали, а на кухне у Ваниных родителей сидел молодой следователь и добрым голосом просил Ваню рассказать как и почему упал его друг Паша. Ваня заливался слезами, заикался и задыхался, но про то, что он кинул в друга камень - молчал. Не скрывал, а просто не говорил, потому что вокруг него уже все взрослые говорили, что Паша споткнулся в овраге и сам упал головой на торчащий штырь. Ваня сидел у отца на коленях, рядом мама гладила его по голове и Ваня, пряча глаза говорил, что они играли - играли, а потом Паша взял и упал. А когда Ваня подошёл, то увидел кровь. И на этих словах он сильно прижимался к груди отца, а тот его прятал в своих объятиях.

 Родители Пашки были в разводе и оба пили, поэтому на похороны скидывались всем двором. Все жалели  его, потому что он был нормальным парнем, каким и должен быть семилетка. Но при этом все также жалели и Ваню. Он это почувствовал и ему это понравилось. Его даже хвалили, что он большой молодец и сразу побежал за старшими, хоть это и не помогло. И так получилось, что Ваня стал чувствовать себя комфортно в роли жертвы и даже поверил, что он ни в чём не виноват, а наоборот, всё сделал правильно. Хотя иногда, особенно ночью, Ваня вспоминал, как метнул тот острый обломок кирпича, и вспоминал звук, с которым кирпич столкнулся с головой друга. Бывало, что во сне над Ваней свешивалось окровавленное лицо Пашки и он молча смотрел в глаза другу. Ваня не боялся, он старался спрятать глаза, чтобы не встретиться взглядом с мёртвым. Ещё Ване разрешили неделю не ходить в школу и покупали всё, что он захочет.

 Это происшествие постепенно стиралось из памяти Вани и всех вокруг. Жизнь продолжалась и была не менее прекрасной, чем до этой трагедии. Ваня закончил школу и поступил на философский факультет. Ему нравилось рассуждать о бытии, о жизни и смерти, и всём подобном; а когда он размышлял вслух, то подкатывал глаза, слегка приоткрывал влажные, похожие на женские, губы и аккуратно выпускал изо рта мудрые, как ему казалось, изречения. Однокурсники его слушали больше ни от того, что он хорошо излагал свои мысли, а от того, что не хотели с ним связываться, ведь, несмотря на его худую женственную структуру, было в его чёрных глазах что-то пугающее и отталкивающее. Ваня близко дружил только с Тимуром, который учился с ним в одной параллели, на кафедре литературы. Тимур писал стихи про смерть, воспевая и обожая её. Он всегда был одет только в чёрный цвет и голову брил наголо, свободное время проводил на крышах многоэтажек, или бродил вместе с Ваней по кладбищу и рассуждал о загробном мире, или реинкарнации. Наблюдая за восточной мимикой Тимура, Ваня чувствовал, что ему хочется потрогать его лицо, провести ладонью по ёжику волос. А Тимуру было важно, чтобы его слушали и хвалили стихи, которые он сочинял на ходу, иногда отвечая ими на чей-нибудь вопрос.

 Он стоял на самом краю крыши девятиэтажки. Вокруг толпились такие же панельки, вдалеке виднелось кладбище и по горизонту расстелался зеленеющий лес. Ваня сидел на картонной коробке и, щурясь от яркого солнца, смотрел на спину приятеля,  обтянутую тонким чёрным свитером. Тимур читал стихи нараспев, обращаясь к небу, взмахивал руками и покачивался в ритм собственным рифмам. Когда они только начинали общаться, у Вани всякий раз замирало сердце, когда Тимур подходил к самому краю крыши и бесстрашно свешивался вниз. Он просил приятеля не делать этого и не искушать судьбу, но Тимур не хотел даже слышать эти трусливые разговоры, он говорил, что только жизнь на грани смерти способна хоть как-то удовлетворять его потребностям. Со временем Ваня привык и просто старался не смотреть в сторону отчаянного Тимура, чтобы не тратить свои нервы.

 А сейчас Ваня почему-то представил, как приходит в университет на лекции, а его все обступают и начинают жалеть; парни грустно кивают, а девушки обнимают и, со слезами на глазах, говорят, что сочувствуют. Ваня представлял, что Тимур упадёт с крыши. Вот, прямо сейчас сорвётся и полетит вниз. Или, не сорвётся, ведь уже несколько лет не срывается. Тимур стоял спиной к Ване. Он сочинял на ходу и самозабвенно воспевал смерть. Ваня, тихо встал с коробки и осмотрел крыши соседних домов на наличие людей. Он никого не заметил. Ему вспомнилось окровавленное лицо Пашки, друга детства. Ваня почувствовал, что смерть сейчас стоит тут, на крыше. Он тихо пошёл в сторону Тимура, а тот был полностью погружен в себя и ничего не замечал вокруг. Сердце у Вани стало биться чаще и внизу живота потеплело. До Тимура оставалось уже пара небольших шагов. Он ещё раз огляделся и приблизился почти в плотную. Ваня упёр ладонь между лопаток приятеля и почувствовал, что его свитер весь мокрый от пота. Тимур замер, ощутив на себе твёрдую руку. Несколько секунд висела тишина и ничего не происходило.

 - Давай же! - вдруг закричал Тимур.
Ваня отступил на шаг, а Тимур повернулся к нему с перекошенным лицом и бешеными глазами, руки его дрожали.
 - Почему ты этого не сделал? - проскрипел он. - Почему?
 - Ты кретин? - Ваня схватил его за руку и, смеясь, притянул к себе. Тимур уже дрожал всем телом. - Я просто захотел тебя обнять.