Пришла пора?

     Не заставить закрыть рот того, кто говорит выстраданные вещи. В прежние времена, в том числе и в советские, от будущего участника Союза Писателей требовали, чтобы он знал жизнь. Реализм, вообще, такая штука, которая, якобы, заставляет авторов, кроме всего прочего, думать, что человеческие страдания  есть лучший воспитатель или самый способный учитель жизни.

     И этот человек сам был воспитан так, чтобы думать о страданиях, как о лучшем учителе жизни. Вот только страдания бывают внешне заметными, а бывают ещё внутренне испытываемые страдания. Такие страдания внешне совсем не заметны. И есть люди, которые, как ни говори красиво, как ни пиши ясно, всё-равно, не поверят в наличие внутренних страданий у какого-то автора, тексты которого они не понимают и не принимают.

     Человек знает, что не совпадают значения выражений "читатель не понимает" и "читатель не принимает" содержание и форму текстов какого-то автора. И зная об этом, человек продолжает писать, "наталкивая" свои тексты на тех, кто его тексты не понимает, но принимает, и на тех, кто его тексты понимает, но не принимает. Вспомнив о тех "коллегах" и читателях, которые "понимают", но не принимают его тексты, человек поёжился, по его телу даже мурашки пробежали, но думать о понимании и приятии, или  неприятии, другими людьми, его текстов, он не перестал.

     Для него, как для автора, "принимать"   не означает обязательно СОГЛАСИТЬСЯ с прочитанным. Он понимает, что ПРИЯТИЕ и СОГЛАШАТЕЛЬСТВО не совпадают по своему содержанию. Для него ПРИНИМАТЬ кем-то сказанное или кем-то другим написанное - это, всего лишь, не реагировать на услышанное или прочитанное злобно. А ему представляется, что многие его "коллеги" отвечают ему на его тексты именно злобно, то есть их, его тексты, совсем НЕ ПРИНИМАЮТ.

     А он, человек, продолжает писать или, как он сам "выражается, СОЧИНЯТЬ. Слово "СОЧИНЯТЬ" всегда раздражало так называемых "реалистов". Потому-что те, которые называли себя "реалистами", рассматривали слова СОЧИНЯТЬ и ВЫДУМЫВАТЬ, как совпадающие, полностью, своими значениями.

     "Реалисты", не желающие верить в существование внешне не заметных внутренних страданий автора, всегда были уверены, что ВЫДУМЫВАТЬ и ГОВОРИТЬ НЕПРАВДУ, то есть ВРАТЬ или ЛГАТЬ, - это одно и то же.

     Для этого человека, как для сочинителя, ВЫДУМЫВАТЬ и ЛГАТЬ - это всегда было, и остаётся до сих пор, не одним и тем же. Для других ВЫДУМКА - это ЛОЖЬ, а  для него, это вполне возможно, ВЫДУМЫВАТЬ, или СОЧИНЯТЬ, есть ПРЕОБРАЗОВАНИЕ его собственных ВНУТРЕННИХ ОЩУЩЕНИЙ, в том числе и его ВНУТРЕННИХ СТРАДАНИЙ в его тексты, которые можно ПОНИМАТЬ, но НЕ ПРИНИМАТЬ, или ПРИНИМАТЬ, но НЕ ПОНИМАТЬ.

     СЧАСТЬЕ для автора, когда сочинённые им тексты и ПОНИМАЮТ, и ПРИНИМАЮТ, то есть не отвечают на них злобно, то есть с тьмой, а не светом. Но счастья крайне мало, его не хватает сразу для всех авторов и СОЧИНИТЕЛЕЙ. Кому-то из них счастья не достаётся, то есть их тексты или ПОНИМАЮТ, но не ПРИНИМАЮТ, или ПРИНИМАЮТ, но не ПОНИМАЮТ.

     Вот поэтому, из-за несовпадения ПОНИМАНИЯ и ПРИЯТИЯ текстов конкретного автора, этот человек, как СОЧИНИТЕЛЬ, основной своей целевой аудиторией считал читателей, которые его тексты УЖЕ ПРИНИМАЮТ, но ЕЩЁ НЕДОСТАТОЧНО ПОНИМАЮТ, чем всегда смешил свой внутренний голос.

     - Ну как ты можешь больше, чем других своих читателей, уважать тех, кто твои тексты УЖЕ ПРИНИМАЮТ, но ЕЩЁ НЕ ПОНИМАЮТ, ведь ты же и сам не знаешь, что такое ПОНИМАНИЕ твоих текстов?! - издевался над человеком, как сочинителем, его внутренний голос.

     - Может быть, я и НЕ ЗНАЮ, что такое ПОНИМАНИЕ моих текстов, но я уже ДОГАДЫВАЮСЬ, что оно, ПОНИМАНИЕ,  из себя представляет, - отвечал человек-сочинитель своему внутреннему голосу. - ПОНИМАТЬ можно мозгом, а можно ЭМОЦИЯМИ.

     - Смешно! Особенно то, что ПОНИМАТЬ можно ЭМОЦИЯМИ, - продолжал издеваться над ним его же внутренний голос. - И ты, конечно, думаешь, что твой собственный читатель - это тот, кто ПОНИМАЕТ твои тексты не мозгом, а именно ЭМОЦИЯМИ?

     - Я в этом не уверен! Но если ПРИНЯТИЕ, или ПРИЯТИЕ, какого-то текста есть беззлобный на него ответ, или ответ откровенно добрый, то к нему, к такому ПРИЯТИЮ, совсем нечего идти, читательнице или читателю, от ПОНИМАНИЯ того же текста ЭМОЦИЯМИ. Получается, что ПРИНЯТИЕ или ПРИЯТИЕ какого-то текста и есть его, текста, ПОНИМАНИЕ ЭМОЦИЯМИ.

     - Ой! Я сейчас разорвусь от сильного внутреннего смеха! Каких смешных глупостей ты напридумал! - сильно смеясь, отреагировал на мысли человека-сочинителя, его внутренний голос.

     Своим сильным смехом, внтутренний голос раздразнил человека-сочинителя, и тот стал редко, многословно и раздражённо бросаться мыслями:

     - Весёлую, чистую, по-доброму энергичную,  никому не сделавшую вреда девушку, журналистку,  убили только за её мнение. За её слова! Взорвали! Сожгли! Её отец, человек не слабый, не мог сдерживать рыдания, стоя  над её закрытым гробом. А какая-то дрянь, мерзОта, падаль приводит версию, что  её могли убить свои! Эти, с такой версией, точно никогда НЕ ПРИМУТ мои тексты, хотя среди них много тех, у кого  для ПОНИМАНИЯ моих текстов и хорошее образование, и большой жизненный, например, военный, врачебный, даже юридический  ОПЫТ, имеется!

      - Эка тебя разнесло! Твоими бурными эмоциями! - сильно удивился внутренний голос.- Лучше остынь немного. Перейди от эмоций к ПОНИМАНИЮ МОЗГОМ!

     - А если у меня и мозг сильно ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ? Такой же ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ, как другие части моего ВНУТРЕННЕГО МИРА?

     - Успокойся! - продолжил увещевать человека-сочинителя его внутренний голос. - Подумай, например, о том, можешь ли ты, в сочинении своих текстов, достичь такого УРОВНЯ МАСТЕРСТВА, при котором те, которые ЕЩЁ ПОНИМАЮТ твои тексты, но УЖЕ совсем их НЕ ПРИНИМАЮТ, читая твои тексты, МЕНЯЛИСЬ бы.

     - Теперь я сам смеюсь над тобой, мой внутренний голос! - мысленно рассмеялся человек-сочинитель.  - Кто говорит мне о существовании возможности ИЗМЕНЯТЬ, моими текстами, тех, кто их, тексты, хорошо ПОНИМАЕТ, но совсем их не ПРИНИМАЕТ? Мой внутренний голос! Который должен быть СКЕПТИКОМ,  а не РОМАНТИКОМ, больше пессимистом, чем оптимистом!

     - Но, может быть, ты нащупаешь СПОСОБ ДОСТИЧЬ ПРИНЯТИЯ твоих текстов тем, чтобы заставлять твоих врагов перейти от ПОНИМАНИЯ, твоих текстов, только МОЗГОМ, к их ПОНИМАНИЮ ЭМОЦИЯМИ? - продолжил рассуждать, правда, уже несколько кисло, внутренний голос человека. - Ведь ты всё ещё хочешь достичь ВЫСОКОГО УРОВНЯ своего сочинительского МАСТЕРСТВА, своего ВЫСШЕГО авторского СЧАСТЬЯ?

     - Ты, мой внутренний голос, прав в том, что и ВЫСШЕЕ СЧАСТЬЕ, и ВЫСШИЙ УРОВЕНЬ РАЗВИТИЯ сочинительского МАСТЕРСТВА в том, чтобы приводить тех, кто некогда наотрез НЕ ПРИНИМАЛ тексты какого-то автора, к их, текстов,  очевидному ПРИНЯТИЮ или ПРИЯТИЮ. Но бывают в жизни авторов, СОЧИНИТЕЛЕЙ, моменты, когда не стоит тратить ВРЕМЯ и СИЛЫ на переубеждение врагов. Лучше тратить ВРЕМЯ и СИЛЫ на тех, кто УЖЕ ПРИНИМАЕТ какие-то тексты, но их ЕЩЁ НЕДОСТАТОЧНО, МОЗГОМ, ПОНИМАЕТ. Сколько бы мы с тобой, мой внутренний голос, ни спорили, а ДЕЙСТВИЯ человека, вытекающие из ПОНИМАНИЯ чьим-то МОЗГОМ,  всегда ВЗВЕШЕННЕЕ ДЕЙСТВИЙ, продиктованных только ЭМОЦИОНАЛНЫМ ПОНИМАНИЕМ. И, всё-раано, спасибо тебе, мой внутренний голос!

     - За что спасибо? - искренне поинтересовался у человека-сочинителя внутренний голос.

     - За  слово "враги". Наверное, ПРИШЛА ПОРА, в моей авторской, сочинительской, жизни, назвать тех, кто или МОЗГОМ, или ЭМОЦИЯМИ ещё ПОНИМАЕТ мои тексты, но уже резко их НЕ ПРИНИМАЕТ, и, нааерное, уже НИКОГДА их НЕ ПРИМЕТ, врагами.

     - Тебе виднее, человек, кого определять, как своих врагов, - начал назойливо советовать сочинителю его внутренний голос, - только будь осторожнее! Враги могут прикидываться друзьями, те, которые вроде бы и принимали, и понимали, и умственно, и эмоционально, твои тексты, могут, неожиданно для тебя, перекинуться в стан твоих врагов!

     - Ты не слишком осторожен, внутренний голос?

     - Неосторожными могут быть или законченные лирики, или слишком оторванные, от земли, романтики. Внутреннй голос не может быть ни лириком, ни романтиком, он обязан быть прагматиком!

     - Всё, внутренний голос! Я устал, болтая с тобой. Оставь меня на некоторое время в покое, чтобы я смог отдохнуть, от разговоров с тобой, в своём творчестве.

     Чкловек-сочинитель сел за настольный компьютер, и стал набирать какой-то, наверное, давно мучивший, болевший внутри него, текст. Внутренний голос молчал.

     Ничто не должно помешать сочинителю создать текст, который, может быть, принесёт ему, как сочинителю, АВТОРСКОЕ СЧАСТЬЕ, случающееся тогда, когда тексты автора и ПОНИМАЮТ, не только сердцем, эмоциями, но и разумом, и ПРИНИМАЮТ, то есть исключительно злобно не отвечают на них, на авторские тексты.

     P.S. Автор должен принести читательницам и читателям, дочитавшим этот рассказ до его завершения, извинение за скуку, которая может возникнуть при его, рассказа, чтении. Скука возможна, когда автор бросается в эксперименты, точно не зная, чем они и для него, и для его читателей, закончатся. Утопия и антиутопия, в том числе не только в отношении будущего общества, но и в отношении содержания сочинительского процесса, - очень сложные жанры, не всем авторам удаётся нескучно написать такие тексты. Автор надеется, что, хотя бы, одна фраза, из этого рассказа, оказалась, для  какого-нибудь читателя или для одной читательницы, и нескучной, и полезной.