Венгрия

Будапешт проезжал дважды, но не было возможности прочитать этот город «медленным чтением». Цели были далеки от просмотра достопримечательностей. Сорок пять лет назад (1968) я служил в Южной группе войск Советской армии. В памяти остались размытые картины, в достоверности которых уже не совсем уверен, — широкий Дунай с водой желтоватого цвета, набережные не гранитные, как в Петербурге, а на другом берегу — здание парламента, — символ Будапешта, как наша Петропавловская крепость. Название — связка двух слов Буда и Пешт. Когда-то здесь были два города с такими названиями, потом они слились в одно, как и сами города. Давно уже я утолил свою страсть к путешествиям, но если случится когда-нибудь, и будет выбор, я непременно отправлюсь в Будапешт, рассмотрю его внимательно. Потом сяду на электропоезд и приеду в Сольнок. Там от вокзала надо дойти до костела, это километра два. Дальше дорога уводит немного вправо, оттуда через полчаса доберемся до нашей части. На КПП у входа часовой, узбек (у нас их было много), спросит с завистью и тоской — ну как там у нас, в Союзе? — Я не скажу ему правду…

* * *
С Венгрией меня связывают не только два года жизни, в 70-ых у них был сильный кинематограф. Марта Месарош, Золтан Фарби, Иштван Сабо — это имена, которые помню. Года два назад порылся в Интернете, выписал с десяток хороших фильмов, которые когда-то смотрел, чтобы купить их на дисках. Отправился на городской рынок, где это продают, и где есть все — от классики до ширпотреба. Но такие имена и названия никто из продавцов не слышал.

* * *
2013 г. Невестка вернулась из Венгрии. Приехала к нам, я ее приветствовал по-венгерски: «Йонапоткевано, ходь ван. Шор, бор, паленка?». — Паленка, — подхватила она (это венгерская водка). Потом на большом экране показывала фотографии. Смотрел и слушал с интересом. Удивило, что русских там сейчас не любят, в отличие, например, от Чехии. Я знаю другую Венгрию, где к русским относились с уважением и почтением, как к богатому «старшему брату». Страна была бедная, захолустная, но очень приятная. По рассказам сложилось впечатление, что она такой и осталась — небогатая и опрятная, как ныне наша Белоруссия.