Дар

Маленький мальчик попал на небо. Очень быстро попал — через пять лет после того как он оттуда отбыл, но что поделаешь, так уж получилось.

Честно говоря, он и сам не понял, как так вышло: было радостно и весело, шли с бабушкой на городской пляж через оживлённую трассу и вдруг всё стихло, заволокло туманом и вспышка Света!

«Ох, и ругаться будет бабушка!» - прежде всего подумал мальчик. - «Накажет теперь наверняка».

— Не накажет, — неожиданно ответил Свет и улыбнулся.

Мальчик не понял, как свет может улыбаться, скорее он это почувствовал, почувствовал всем своим естеством, а потом ощутил много любви и пронзительное ощущение дома. Такое бывает после долгого отсутствия в родных краях. Возвращаешься и на ровном месте задыхаешься от радости. И всё бы ничего, да вот загвоздка в том, что за свои пять с хвостиком лет мальчик-то никуда особо и не ездил, чтобы так сильно радоваться дому. Откуда же такое ощущение?

— Оттуда, что Я — твой дом, — снова ответил Свет.

И опять не то чтобы ответил, просто дал знать. Мальчик не услышал, но почувствовал ответ и даже чуточку забылся от некого сладкого, неизбывного ощущения, шедшего с этим знанием.

— А где бабушка? — через какое-то время (если оно и существовало там это самое время) встрепенулся он.

— Не переживай, через некоторое время, если оно и существует это самое время, она будет с нами. А пока ей нужно закончить кое-какие очень важные дела.

Мальчик улыбнулся (или ему показалось, что он улыбнулся) и затих в странном, но будто бы знакомом небытии. Такое случается, когда ты только-только погружаешься в сон и тебе уже так хорошо и так сладко, и так не хочется открывать глаза, а тут ещё бабушка рубашечку с тебя снимет и в кроватку положит. Нет ничего прекрасней этого.

— Так! — снова всполошился мальчик. — А где же кровать?

— Ты не спишь, дружок мой, — мягко и нежно ответил Свет, — ты просто есть. Скоро ты всё вспомнишь и поймёшь.

И правда, через какое-то время пребывания в сладкой неге в памяти мальчика стало что-то созревать. Это было похоже на проклёвывание семян, что рассеивала бабушка для рассады. Сначала в ящиках пусто и сплошь одна земля, но затем появляются нежные горбики новорожденных росточков; они набирают силы, распускают листочки и к концу весны созревают в крепкие растения. Также просыпалась в нём и память о чем-то далёком, но чрезвычайно знакомом и важном: мальчик вспомнил этот Свет, увидел, как Он провожал его, как малыш плыл куда-то по волнам, а потом спал и вдруг услышал... маму! Маму!!! Ну конечно же! У него была мама! Теперь он это определенно знал. Но куда же она делась потом? Бабушка — вот кого он точно помнит, а маму — нет.

Как-то раз бабуля привела его в некий странный парк с кучей участков, похожих на игрушечные огороды с заборчиками, и ткнула пальцем в каменную плиту с фотографией некой женщины.

— Вот твоя мама, — сказала она, — и неожиданно разрыдалась. Потом они поскребли землю грабельками, предусмотрительно захваченными с собой, отнесли мусор, протёрли фото носовым платком, бабуля ещё разок всплакнула, и на том его знакомство с мамой закончилось. Но то была какая-то странная мама, совсем непохожая на мам ребят с его двора. Те были настоящие, а тут просто фотография на каменной плите.

— Твоя мама вернулась домой сразу после того, как дала тебе жизнь, — снова отозвался Свет. — На том моменте её путешествие подошло к концу. Но сейчас она здесь и очень ждёт встречи с тобой.

В голове (или во всем теле?) у мальчика вспышкой промелькнула вся их история с мамой. История та оказалась очень тёплой и совсем негрустной, как то могло показаться сначала. Память о ней взметнулась, будто пыль из-под колёс машины и осела в его сознании.

«Пыль из-под колёс. Какое странное, но почему-то очень важное сравнение», — подумал мальчик, — «почему именно колёса?»

— Твоё путешествие закончилось от внезапного для тебя, но ожидаемого для всех нас наезда автомобиля. Именно он вернул тебя домой.

— Точно! — вдруг вспомнил мальчик и вроде как должен был испугаться, но не испугался, а даже наоборот — обрёл чуть больше спокойствия от ещё одного взошедшего ростка памяти.

Вспомнил, как они вышли с бабушкой из маршрутки, и он, забыв все предупреждения о безопасности, выдернул ручку из её сухой ладони и рванул к пляжу — так велика была радость ребёнка от приближения к воде в тот жаркий день июля. Дальше визг тормозов и яркий свет... Теперь он всё понял и опять удивился — ни ужаса, ни страха его душа не испытывала. Было только ощущение чего-то завершённого и чрезвычайно правильного. От чего так? Видимо, этот росток понимания ещё не пробился.

— Так было запланировано, запланировано тобой. — снова отозвался голос. — Скоро ты всё вспомнишь.

— Это была жертва? — неожиданно для самого себя спросил мальчик. Это понятие было каким-то слишком взрослым для него, как дедушкин парадный военно-морской китель, что он любил украдкой надевать на своё небольшое тельце ещё там, при жизни.

Голос рассмеялся. И вот опять странно: оттого, что над ним смеются, малышу не было больно. Там, в том мире, откуда он только что вернулся, было ой как неприятно от смеха над тобой. А тут смех был похож на расслабляющий тёплый душ, и так хотелось повеселить этот Свет ещё.

— Нет, мой родной, — продолжил Голос, — жертвы приносят незрелые люди своим кровавым богам. Ты же преподнёс Дар! Дар людям, который Душа твоя выпестовала в величайшей любви ко всему сущему.

Росток понимания упрямо отказывался проклёвываться, хотя было ясно, что он зреет и набухает, нужно было только подождать или спросить у Света. Мальчик превратился в вопрос. Он так и не понял, как он это сделал, просто ощутил, что тут слова не нужны, можно просто стать сущностью чего-то, например, вопроса, и всё станет ясно.

— Немного статистики, — с шутливой важностью ответил Свет на это. — В среднем в твой век человек живет 70 лет. За 70 лет своей несостоявшейся жизни ты спас, — голос примолк, делая вид, будто вспоминает, — минимум 785 жизней. Повторяю, это минимум! После твоего случая место такого горького и, казалось бы, несправедливого происшествия сделают безопасным для будущего. По образу и подобию этого воистину светлого места будут оборудованы ещё 13 зон в этом и других городах. Все эти меры сохранят жизни 785 (в худшем случае, если так можно сказать) людям на земле и людям в автомобилях. Четверть спасённых тобой положат в мире важные начала, что приведёт к другим не менее значимым переменам; несколько человек в других обстоятельствах, но намного позже, принесут схожий дар, что в свою очередь приведёт к спасению ещё 23 382 человеческих жизней, из которых... Знаешь, дорогой друг, эту статистику можно продолжать бесконечно. Но самое важное — это то, что своим Даром ты раскроешь многим глаза, разворошишь их спящие души и пробьёшь панцирь вокруг сердец. Через эту трещину в них смогу войти Я. И это всё — ты и твой Дар, спланированный тобою.

Росток вызрел из семечки, мгновенно набрал силы и выбросил цвет.

— Я всё вспомнил! - воскликнула Душа, великая и могучая. — Нас таких много — своевременно ушедших и непонято оплаканных, — я их чувствую! Проводи меня к ним. Некоторым нужна моя помощь — окончание их путешествия было во многом сложнее моего.

— Нет, мой друг! Твоё незримое присутствие будет целительней для тех двоих, кто разделил твой дар на Земле.

— Кто же это?

— Твоя бабушка и водитель автомобиля. Трещина в их панцире огромна, а это, знаешь ли, больно.

https://vk.com/irinalapshina.stories