Последний ч. 1

На земле установился рай… Ну, не совсем рай, конечно. Но жизнь приобрела приметы вечности и умиротворения.
Природа поражалась красотой искусственных ландшафтов, устроенных человеком. Нескончаемые потрясающие сады окружали не только отдельные дома, но и плескались зеленым морем среди городов, как внутри, так и за границами населенных пунктов.
Шоссе и широких проезжих дорог не было, люди перемещались в маленьких летательных аппаратах, похожих на большие прозрачные капли. Столкновений в воздухе, кстати не было, каждая летающая машина была оснащена мобильным гравитационным полем, которое отклоняло с траектории либо себя, либо встречный движущийся транспорт.
Ну, что сказать, люди преодолели пороги нестабильности здоровья, практически исчезли все болезни, как врожденные, так и приобретенные. Причин быть больными не стало. Медицина постепенно ушла в архив, на эту профессию больше не обучали, потому что в ней не было востребованности.
Питание было искусственно синтезированным, но совершенно не уступающим ранее использовавшимся продуктам, и содержало в себе все необходимые микроэлементы и витамины. Профессия повара стала вотчиной программистов, которые всегда старались изобрести новые вкусы и ароматы, а потому количество новых и новейших блюд все время увеличивалось. 
То же происходило и с другими объектами потребления. Вкусы всех людей могли быть удовлетворены полностью, от вычурности до аскетизма.
Самое главное, исчезло такое понятие, как смерть. Люди больше не умирали и жили практически вечно.
Хотя это запустило некий стабилизирующий механизм: дети постепенно перестали рождаться. Нет, здоровье людей позволяло вопроизводить потомство в любом теперь уже возрасте, никаких возрастных или материальных препятствий для этого не было. Просто постепенно люди утрачивали необходимые для этого инстинкты, и даже не стремились их возвращать.
Происходило это в том числе и потому, что новорожденные дети очень быстро развивались, как физически, так и умственно, их мозг мог теперь обрабатывать почти всю доступную информацию, они очень быстро обучались и уже через несколько лет после рождения знали столько же, что и все остальные. Ребенок в 5-6 лет был уже даже не подросток, а молодой человек или девушка, почти готовые к самостоятельной жизни. Такой короткий срок развития давал родителям возможность вернуться к жизни для себя и общества, дети не требовали больше столько заботы… Можно сказать, обязательный срок службы родителями здорово сократился.
Кстати, военной службы, как общественно значимого занятия, так и военной отрасли более не существовало. Ни воевать, ни обороняться от кого-либо людям не приходилось.
Все было спокойно, достойно, сдержанно. Потому как излишества очень быстро надоедали и требовали неоправданно большого количества энергии. Конечно, энергии у всех было более чем достаточно, но рациональность как это ни странно, приветствовалась и не вызывала ни у кого отторжения.

Вот в таком чудесном, полным всем необходимым для счастливой жизни мире люди жили и не тужили.

Да, счастливая и умиротворенная жизнь на Земле удалась. Но только здесь. Несмотря на обширные знания, людям до сих пор не давался космос. Не то, чтобы они не могли либо полететь, либо переместиться к другим обитаемым или необитаемым мирам. Уже очень давно был построен необходимый портал, тщательно просчитанный и подкрепленный вероятностными маршрутами. И даже, можно сказать, периодически использовался. Но делалось это чрезвычайно редко, когда очередному искателю приключений, или упертому ученому, открывшему очередную закономерность, под одним местом загорался костерок.) Тогда он, или они, бесстрашно шагали в упомянутый портал и отправлялись в неизвестность.
Почему неизвестность? Обычно маршруты составлялись конкретно и подробно. Но это не имело значения. Какой бы не был пункт назначения, хоть намеченный, хоть пальцем в небо, результат был один и тот же: неизвестность. Потому что ни один путешественник обратно не вернулся. Все расчеты показывали, что портал исправен и готов как к перемещению туда, так и к приему обратно. Но тем не менее обратной связи не было.

Но все это не мешало полностью счастливой и автономной жизни человечества на земле. Все жили как хотели, занимались чем хотели, общались по желанию…

Пока однажды не произошло некоторое событие, потрясающее и страшное…

Наш герой, мужчина приятной мужественной наружности, возраст, извините, — вечный, по имени Венеций, отдыхал, сидя на скамейке в парке, и умиротворенно думал о вечном и немного о неизведанном. Он давно мысленно придумывал некоторые нерешаемые или неразрешенные задачи, и мысленно же пытался найти решения. Такие бесполезные и энергозатратные исследования не приветствовались, потому что им не находилось применения в мире, где все что можно уже механизировано и все, что имело значение, уже изучено. Поэтому Венеций лишь задействовал свой ум, который не мог находиться в бездействии… Чего-то не хватало… Чего, он не мог бы сформулировать, потому что все доступные и обозримые блага имели место быть.

Он не знал, что это был последний день его духовного анабиоза. И что весть об исключительном событии принесет его подруга, Диана. Венеций за всю долгую жизнь был только несколько раз в отношениях. Сначала, когда люди проживали измеримую жизнь, его жены, их было три, не одновременно, конечно, просто умирали, от тех или иных причин, в то время как он продолжал жить. Тогда брак еще считался важным в общественных традициях. Потом, когда и дети перестали рождаться, и больше не требовалось сходиться ради того, чтобы выживать, объединяя материальные и прочие ресурсы, каждый человек сам решал, как хочет проводить свое свободное время. Браки стали в основном гостевые, а потом и вовсе утратили свое значение. Тем не менее, большая часть людей ценили своих партнеров и не хотели менять устоявшиеся связи. Звучит слишком по деловому, но всепоглощающих чувств, равно как и страстей, люди больше не испытывали, ведь у них почти полностью исчез инстинкт размножения.
С прыдыдущей подругой, с которой были хорошие, легкие и приятные отношения, Венеций расстался по обоюдному соглашению. Каждому хотелось встретить другого человека, с несколько другим темераментом.
Отношения с теперешней подругой Дианой сохранялись уже очень долгое время, и несмотря на полную совместимость, комфортность и предсказуемость, им не хотелось расставаться. Они встречались каждый день, хотя каждый из них жил в своем доме, так им было удобнее.

Итак, к нему прибежала Диана, даже слегка запыхавшись, она бежала всю длинную парковую дорожку, просто забыв воспользоваться летательной машиной.
Она выглядела молодо, свежо, лет на 30 по прежним канонам, светлые до плеч волосы, ясные серые глаза, ямочки не щеках. Но сейчас странная озабоченность прорезала морщинку на ее лбу.

- Что Диана, что ты запыхалась? Не контролируешь дыхание.
- Да ну его, это дыхание. Забыла просто. У нас случилось… Небывалое! В соседнем парке нашли мертвого человека! Вот он также как ты, сидел на скамейке. Обратили внимание, что сидит там уже долго. Подошли и на тебе — мертвый! Представляешь?!

- Как это? Но ведь это невозможно… 
- Все в шоке, его увезли в биологический университет, там будут выяснять причину смерти.

- Как думаешь, это будет в новостях?

- Не знаю, Венеций. Случай настолько неординарный и страшный, возможно, координационный совет не захочет пугать людей и засекретит

- Столько времени не было секретной информации! Я хочу узнать все подробно. У меня есть знакомые в университете, попробую через них получить информацию…

- Я тоже этим займусь. Потом поделимся результатами. Ага?

- Ну конечно, Диана. Встретимся вечером и обсудим.

Новости в СМИ как ни странно, были. Но неутешительные. Были задействованы материалы из очень старых электронных архивов и нашелся единственный человек, который в силу своих увлечений анатомией, смог совершить вскрытие трупа, которое показало весьма странное: никаких повреждений ни снаружи, ни внутренних органов не было. Человек умер, будучи абсолютно здоровым во всех сферах. Как будто сердце перестало биться, словно его выключили. Никаких подозрений на убийство соответственно не было. Да и какие убийства в идеальном мире, где преступлений не было почти вечность…

Этот случай обсуждали везде и очень бурно. Но никаких дополнительных подробностей не поступало, ни из СМИ, ни из закрытых источников. Никто ничего более не знал и сообщить соответственно не мог. Тело умершего поместили в криогенную камеру, потому что это был единственный случай смерти за почти вечность и доказательства этого надо было сохранить.

Венеций тоже долго размышлял над этим случаем. Казалось, данных для анализа почти не было, оставалось только придумывать нереальные или фантастические версии. Чем Венеций и занимался, поначалу азартно, потом более спокойно. Потом… Какое-то подспудное чувство, давным-давно забытое и сейчас почти неопределяемое, появлялось и слегка покусывало, как как ленивый сонный комарик. Сначала он не обращал внимание, но потом все же пришлось, потому что оно обрело значение и сопровождалось мыслями о странной смерти. И это была тревожность. Она беспокоила все больше и становилась почти постоянной. Можно сказать, Венеций пребывал теперь в состоянии постоянного стресса, и это доставляло большой дискомфорт.

- Ну что ты, Венеций, надо есть, восполнять силы. Словно нехотя запихиваешь в себя еду, половину оставляешь. Что с тобой происходит?
- Диана, если бы я знал… Просто аппетита нет.
- Надо проверить здоровье…
- Как? Ведь медицины у нас нет уже очень давно. И специалистов таких нет. Но я знаю, что физически со мной все в порядке. Просто не могу перестать думать о том человеке, который умер…
- Да что тут думать. Единичный случай, непонятно почему произошел. 
- Но он был!
- Ну и что. Что теперь? оживить его обратно невозможно.
- Мне… тревожно. Какие-то смутные предчувствия возникают… Как будто этим дело не закончилось
- Не говори так, Венеций. Ты же понимаешь, тревожность заразный симптом. Что если все будут так думать, начнется паника. К чему это приведет, непредсказуемо.
- Я поделился только с тобой. Но я не могу себя от этого избавить, хотя и пытался переключать мысли и внимание не что-то другое. Срабатывает ненадолго, потом тревога возвращается. Я одновременно устал от этого, и в то же время это странным образом возбуждает, словно необходимо делать что-то… активно
- Иди ко мне, милый. Я с тобой, не переживай, вместе мы справимся…

Диана обняла его. Венеций ответил тем же. В нем вместе с привычной нежностью шевельнулось еще что-то, давно забытое, не сказать, чтобы неприятное, но как бы встряхивающее организм, казалось тело просыпается от сна и расправляет все мышцы и органы. Но продолжалось это короткое время. Смутные желания, вызванные объятиями, ушли и организм стабилизировался в прежнем тонусе.
Он посмотрел на Диану, она была ему близка, дорога и… желанна. Что значило последнее, он давно забыл, но вспышка недавних чувств как раз подходила под это слово.

Они больше не говорили на эту тему, Венеций правильно понял довод Дианы о заразности тревоги. Ему не хотелось, чтобы его состояние видели и тем более, повторяли. «Так наверно, начинались все болезни в прошлом, — подумал он, — сначала симптомы, потом… боль, и потом… смерть. Но ведь тот человек умер здоровым! Нет, не думать, не об этом. Зачем снова...»

Прошло какое-то время. И когда умер еще один человек, на этот раз женщина, тоже без видимых причин, Венеций уже не мог игнорировать тревогу. Его подозрения оправдывались. Он уже не только предполагал, что смерти будут повторяться, но и можно сказать, знал.

Смерти повторялись, период затишья между ними становились все короче. Сналачал это был год, потом месяца два, потом почти каждый день. Люди вовсю паниковали, но сделать никто ничего не мог. Трупы утилизировались в специальных камерах, которые пришлось срочно построить и даже не одну.

Венеций тоже тревожился, но уже не поэтому. Он начал бояться за свою подругу Диану. Почему-то он думал, что переживет ее. Но те же самые мысли были и у нее в отношении Венеция. Они почти постоянно находились вместе, расставаясь только на коротное время, предназначенное для общественных занятий.
Когда они были вместе, тревожность несколько уменьшалась. Однажды они приняли решение жить в одном доме. Как ни странно, им это понравилось. Они заботились друг о друге, проявляя друг к другу больше чувств и внимания, чем раньше, это наполняло их души заметной теплотой, которая раньше не была такой постоянной.

Диана возвращалась в дом Венеция, где теперь они жили вместе. Она решила пройти пешком, через сквер, любуясь различными цветами и кустарниками с резной красивой листвой. Кроны деревьев давали подвижную не совсем плотную тень, лучи предзакатного солнца пробиваясь сквозь нее, окрашивали все в мягкие золотистые оттенки. Диана шла, с удовольствием думая о предстоящей встрече со своим другом, и ее пребывание в этом островке природы гармонизировало и настоящий момент и будущие эмоции. Она как будто была одновременно и здесь, среди растений, и дома, с Венецием, и это было одинаково хорошо.

В какой-то момент, то что она видела перед собой, слегка поплыло, как бы задрожало в каком-то мареве, краски растений стали расплываться и смещаться, цветы становились зелеными всех оттенков, а листва кустов и деревьев наоборот засверкали разноцветьем.
Диана сначала приняла это как весьма подходящий фон для своего настроения, потом ее это насторожило. Она попыталась сфокусировать свой взгляд, чтобы ничего не расплывалось. Ей это удалось, резкость очертаний вернулась, краски возвратились на свои законные места.

«Это всего лишь солнечные лучи… Ветер колышет листву и все меняет. Меняет реальность… — думала она, — мне показалось...»

Потом она несколько дней вспоминала этот случай, еще думая при этом, что напрасно они заархивировали медицину, возможно, у нее проблемы с глазами. И как бы не ослепнуть вообще. Но ничего Венецию про это не говорила, не желая его тревожить.

Но он и так был тревожен все последнее время, уже постоянно. Он не паниковал, как многие, но постоянно был насторожен, словно ожидая от будущего каких-то неприятностей. Не зная, как обезопасить свою подругу и себя, он напрягал свои мыслительные процессы, придумывая различные способы защиты. Но одновременно он понимал, что процесс необратим и подчиняется какой-то определенной закономерности. Какой — он не мог ни определить, ни догадаться. Но и никто не мог. Лучшие умы человечества анализировали ситуацию и пытались определить причину странных и внезапных смертей, но безуспешно. 

Население Земли стремительно сокращалось. Иногда периоды между смертями увеличивались, и это давало надежду, что все скоро закончится, но потом с очередным летальным исходом надежда испарялась и уже все понимали, что ничего как прежде уже не будет. «Мы все умрем» — такая мысль посещала каждого

Тем не менее, еще значительное количество людей продолжало жить, стараясь сохранять прежний уклад. 
Венеций и Диана, когда находились вместе, чувствовали себя более уверенно, опасность как будто отдалялась, хотя и не исчезала насовсем.

Диана стала видеть все чаще, как окружающая ее реальность вибрирует и смещается. Однажды она рассказала Венецию, что с глазами у нее что-то не в порядке.
Он подробно расспросил, что и как она видит, и на какое-то время задумался.
Потом он возбужденно произнес:

- Я, кажется, знаю, что происходит! Ты помогла мне понять… Сместить вектор внимания.
- С тобой все в порядке? Ты беспокоишь меня, Венеций, не надо так. А то я буду думать, что ты сходишь с ума. Мало мне проблем с глазами, так еще и ты…
- Не бойся, я нормален. Мы искали проблемы с нами, искали несуществующие болезни, как физические, так и душевные. Окружающая среда всегда была у нас стабильна, никаких вредных излучений, радиации, или химических веществ, все как всегда. Но это на первый взгляд…
- А на второй? Давай озвучивай свое открытие, а то у меня взгляды вообще могут закончиться.
- Диана, с твоими глазами все в порядке. Твое зрение не изменилось. Изменилась… или изменяется наша реальность. Скорее всего, она меняет частоту. Вибрации Земли становятся выше, а наши нет. 
- Как это? Мы и так живем в высокочастотном мире, иначе бы смертность у нас никогда бы не исчезала. Сейчас я думаю, что возможно, так было бы лучше, все происходило бы естественным путем, происходила бы смена поколений, люди умирали бы и рождались, как раньше. И не было бы такой паники, как сейчас, и такого ужаса.
- Ты думаешь, к смерти можно привыкнуть? Огорчу тебя, нет. Я смутно помню, как умирали мои близкие люди, и это было очень тяжело…
- А что нам теперь делать? Как догнать планету? Или мы больше не сможем жить здесь?
- Не знаю… Видишь ли, люди не умерли сразу все, одновременно. Видимо, какой-то резерв существует.
- Это потому, что мы все разные
- Возможно…

Они еще надеялись, что их обойдет эта напасть, и они смогут приспособиться к новым условиям. Но все было напрасно. Однажды Венеций нашел в постели бездыханное тело своей подруги. Она ушла раньше…

«Все повторяется, — с тоской думал он, — они уходят, а я остаюсь. Зачем?! Ответа нет...»

Впрочем, Диана ушла, когда людей оставалось так мало, что уже и в городе и в окрестностях никого уже не встретишь.
Венеций тихо похоронил свою подругу в прилегающем к их дому садике. Что было с другими, он не знал.
А происходило все так же странное. Тела умерших людей, никем уже не убиравшиеся и не похороненные, спустя день-два просто исчезали, как будто их и не было.

Безрадостные новости все еще озвучивались, но все реже. Наконец и эфир замолчал. Венеций понял, что насовсем. Он остался один на всем обозримом свете. И не знал, что ему делать. Он понимал, что еще немного, и он тоже окончательно перестанет синхронизироваться с высокими частотами Земли. Но сколько это продлится? Как это произойдет? Что он при этом почувствует?

Он записал все свои мысли о произошедшем катаклизме, вдруг здесь, на новой Земле, возникнет когда-нибудь другая человеческая жизнь, возможно его записи пригодятся, как объяснение, предупреждение и совет. Он надеялся, что все его размышления и открытия верны и окажутся полезны.

Венеций дошел до бывшего парка и остановился посреди пешеходной дорожки. Оглядевшись, он поразился, как изменился мир вокруг. Парк превратился в прекрасный, но дикий лес. Симметричные и продуманные посадки исчезли, деревья, казалось, росли хаотично, как им хотелось. Кое-где просвечивали полянки, с яркими, очень большими цветами. Асфальтированная дорожка под ногами превратилась в еле видную просто земляную тропинку, почти заросшую травой. Где-то журчал ручей, протекающий не по искусственному руслу, а извилисто огибающий препятствия в виде кустарника или больших и средних камней. Венеций знал, что вода в нем кристально чистая и живая, в ней могла водиться всякая живность.
«Ну да, и рыбы, и лягушки, и насекомые… все остались. Они земле не мешают. Видимо помешали только мы, люди. И своей прошлой жестокостью, и своим последним благополучием, похожим на благостный глупый сон. Зачем природе люди, никуда не стремящиеся и ничего не желающие, кроме как есть, пить и развлекаться. Вечно»
«Ничего вечного на самом деле нет, — мысленно продолжал он, пожимая плечами, — все должно изменяться и перетекать одно в другое. То, что не развивается, исчезнет...»

На этой мысли он вдруг почувствовал слабость и опустился на землю. Все стало тускнеть, выцветать и становиться менее  слышным. И сердце… Его сердце стало биться реже. Когда он не смог уже сидеть, то лег и лежал еще несколько минут, прежде чем умер.

- Ничего не кончилось! — с изумлением воскликнул он, невесомо поднимаясь над своим телом, над окружающим лесом, над Землей, исполненной прекрасными природными ландшафтами и где не было ни одного объекта или предмета, созданного человеком. Как будто его и никогда здесь не было...