Одиночество

Рассказ написан в наше время по памяти со слов тётки Веры Суязовой в 1975 году.

Александр Андреевич по профессии, если это можно так назвать, мира криминального  был Вор с большой буквы по прозвищу Бредень, с высокой квалификацией карманника Марвихера, интересующейся только кошельками знатных и состоятельных людей.

Жил он всегда один, как бобыль, сторонился всех людей по молодости . О себе легче заботиться чем о других. Судьба носила его долго по океану людских страстей и постепенно, из-за меняющегося взгляда существующей власти к криминальным наклонностям граждан закон оставлял всё меньше и меньше возможностей для карманников проявлять их лучшие качества отточенного мастерства по изыманию частного капитала из карманов обывателей.

После второго раза посещения мест не столь отдалённых, с подорванным здоровьем Александр Андреевич поселился на 101 километре, от столицы нашей Родины, в маленькой деревне, со справкой кто он есть и откуда. Запечатлев себя у участкового оперуполномоченного и установив свою регистрацию у местной власти он был поселён в деревне в заброшенном доме и с воспалённым мозгом обиды от безысходности ссылки запил.

Жить ему было нелегко, за спиною годы и ни родных ни близких. Конечно, в деревне автобусов и троллейбусов не было,  да и универсам был только в районе. Бредень очень беспокоился за свою квалификацию и поэтому начал оттачивать своё мастерство на местных жителях. Тянул он кошельки у сельчан где мог и это занятие ранее доставляющее ему удовольствие начало стыдить его самолюбие.

В библиотеке у пионера он стырил кошелёк, в котором денег было на буханку хлеба с сахаром. В сельпо в очереди  у всех деньги по карманам были расфасованы и кошелёк, имелся только у бабули одной и то в нём в платке «кот наплакал» завернутые медные копеечные наличные с двумя потрёпанными рублями, которые он после экспроприации  положил ей обратно в корзинку. У мужиков тырить  тоже, как-то не очень приятно было. Они сдавали бутылки и в складчину покупали на похмелье водку.

Вечером он занял у соседки тёти Пелагеи бутылку самогона и, выпив, загрустил. Решил тогда он сменить свой профиль. В деревне все друг друга знали и скарб особо не таили, да и что таить то было, так себе, прибыли ничего не приносило.

Начал Бредень оттачивать  мастерство нового направления. Прокрался он поздней ночью к соседу и стащил у него хомут  от упряжки лошадиной, спрятал у себя дома на чердаке и затаился в надежде, что искать будут и награду посулят, а он как бы найдёт хомут на улице.

День ждал Бредень, неделю ждал, пока ногу себе не подвернул, когда воду брал из колодца. Бредень от боли охал и ахал, еле доковылял до дома своего. Тётка Пелагея осмотрела его и сказала:
– Надо, тебе милок, в больницу идти, нога распухла, как бы чего не вышло.

Бредень у врачей был только один раз за свою взрослую жизнь , когда подхватил по любовным делам «Птичью болезнь», ганорею,  от шалавы Вальки на московской малине в Марьиной роще.

Нога распухла, болела. Пришёл сосед Тимоха, пропойца ещё тот, сочувствовал стоя у крыльца. Тётка Пелагея попросила соседа Тимоху отвезти Бредня к доктору, а сосед ответил ей:
– Я бы рад помочь Пелагея, да, как я лошадь запрягу, ежели хомут куда-то делся? 
–  Так, как ты  раньше запрягал? – скулила тётка Пелагея.
– Так, говорю же, хомут пропал, будь он неладен? – кривился Тимоха.
Бредень не выдержал и проронил:
– Хомут твой на чердаке у Пелагеи лежит.
– А откуда ему там взяться? – вспыхнула Пелагея.
– Нашёл его я на улице, – стонал болью щиколотки  Бредень.
– Это хорошо, что ты нашёл, – радовался Тимоха, – А то бы если нашёл кто-то другой, то я и не смог бы запрячь своего Буянчика, да тебя отвезти в больницу.

***
Первая неудача не отняла энтузиазма у Бредня и он вновь начал тащить у соседей всё что плохо лежит, теперь уже не ожидая вознаграждения, просто  ждал случая, чтобы сбыть стыренное в районе, но не тут то было. Слава о доброте Робин Гуда уже щекотала  уши сельчан с помощью рассказа Тимохи.

У кого, что пропало, те не расстроились, а пошли сразу к Бредню в дом, за пропажей к местному сыщику, как его прозвали. Конечно и бутылёк с самогоном  прихватывали по началу в награду, если вещь найдётся.

Бредень  отдавал им всё украденное под личиной находки и вот тогда от неудач  он устроился сторожем работать на склады продовольственные в районе. Решил по крупному хапнуть и хапнул, спрятал в том же складе только через стену.

Инспектор два дня расследовал это дело, собирал информацию и улики, потом вызвал к себе Бредня и сказал:
– Александр Андреевич, помогите следствию найти и вернуть государственное добро. У вас, говорят люди, талант в поиске пропажи, как у Шерлока Холмса. Мы со своей стороны обещаем не возбуждать дело о хищении и даже может быть наградим вас за помощь от предприятия в сумме оклада месячного. Да, ещё вы можете уволиться без отработки, если вам не нравиться режим работы ночного сторожа.

***

Через год и пенсия пришла в первый раз Александру Андреевичу. Не богатая была, захудалая, но, ка манна небесная. Бредень смотрел на деньги, выданные ему почтальоном и душа его рыдала. Он утёр слезу и подумал:
– Всю жизнь тащил у граждан и государство не обделял своим вниманием, а мне ещё за это и пенсию выдали.

Бредень после этого, как бы умом немного приболел. Он мало с кем разговаривал, жил скромно, тащить чужое добро перестал. Деньги он разделил на три части: на пропитание, на чёрный день и на пропой души.Одиночество морило его своей тишиной и он не мог даже поделиться чем то сокровенным с тёткой Пелагеей. Исхудал совсем и точило его, что он всю жизнь потратил на свою квалификацию в рискованной профессии и даже передать её некому.

***

Как то раз зимой тётка Пелагея, под вечер,  шла по улицы из сельпо к своему дому и увидела, как в соседнем огороде Бредень гладил по голове собаку, тряс перед её носом указательным пальцем наставительно, а потом осторожно ступая по снегу крадучись затаённо пошёл вдоль забора. Он снял с себя шапку и забросил её через изгородь к соседям, затем, соблюдая меры предосторожности, перелез забор и пополз за своей шапкой по снегу, озираясь по сторонам, схватил её, засунул запазуху, также осторожно перелез через забор обратно и с оглядкой пошёл по улице. Собака виляла хвостом,бежала за ним.

 Пелагея с сожалением смотрела на него и, проглотив слезу, сказала:
– Что только не сделаешь от одиночества.