Голубь

               
               
Я голубь. Мне сломали крыло, и я, конечно, скоро умру.

Да, денёк сегодня, мягко говоря, неудачный. И погода не совсем лётная...
С утра долго шёл дождь, потом посыпался град. 
Градинки очень похожи на комочки белой булки. Они подпрыгивали и раскатывались. Несколько штучек подкатились ко мне под скамейку. Я одну инстинктивно клюнул. Знал, что льдинка, а клюнул. Желание лучшего сильнее рассудка.

Шансов выжить нет никаких. Хотя, сердце у меня крепкое, зрение хорошее, я молодой и сильный, но без крыла обречён.  Никому, ведь, не придёт в голову нести меня к ветеринару.  Голубей слишком много, и мы раздражаем людей, когда беспомощным видом пытаемся вызывать жалость.

Бывает, что мы их умиляем, когда слетаемся к раскрошенной на асфальте булочке, толкаемся, клюём, глотаем. В такие минуты, кормящий ощущает себя немножко богом. Или просто, что-то прощает себе, как бы искупает некую, только ему известную, вину. В общем, мы бываем нужны.

Я имею в виду нас, беспризорных, свободных голубей.
Ведь есть ещё и богема – породистые, в голубятнях. Но мы про них мало что знаем, видим иногда, как они летают, как обслуживают свадьбы и разные официальные торжества, но их становится всё меньше.

А нас много. Но про нас, всё чаще говорят, что мы –  летающие крысы, разносчики заразы.

Думаю, что мальчик, который меня сегодня пнул и сломал мне крыло, так и думает. Иначе, зачем бы ему меня пинать?

Хотя, виноват я, конечно, сам. Расслабился.

Надо как-то передать всем нашим, что времена изменились, что надо быть осторожнее. Люди стали жёстче. То поколение, которое помнит Пабло Пикассо и его голубя, всё реже появляется на улице.

И, кстати, именно то поколение людей крошило самые вкусные булки. А молодёжь, или вообще ничего не предлагает, или, бывает, кинут чипсы. От них потом так живот крутит, что взлетать страшно. Как они сами это едят? Им, наверное, взлетать не надо, вот и едят что попало.

А крыло-то болит. И пошевелить я им не могу. Наверное, у самого основания поломано. Вот интересно, может ли оно само срастись? Наверняка, может, но для этого надо время, а времени у меня нет.

        Ночью меня один из здешних котов: или чёрный домашний, или полосатый подвальный придушат.  Если нет, то утром дворник в мешок для мусора меня засунет. Не любят нас дворники…  как-то так взаимно не сложилось.

        Или Трамп мне голову откусит. Это собака такая.  Рыжий бретонский грифон. Очень злой пёс. Весь в хозяйку, которая по утрам его выгуливает.
Однако, что это я? Надо думать, о смерти.   

Люди придумали себе какую-то старуху с косой, религии разные, про жизнь после смерти, про превращения в другие сущности… Это понятно. Они так от страха спасаются. А мне не страшно, досадно только, что не всё успел.

Всё мечтал до аэропорта долететь. Говорят, там птиц гоняют, потому, что понимают: любая птица, хоть раз в жизни должна по самолёту пройтись. Это такое счастье! Потому, что потом ты смотришь в небо, самолёт высоко-высоко!.. А ты-то знаешь, что по нему ходил. И даже, отметился, как смог… Да, тем птицам, которые в аэропорт слетали, и умирать можно. 

Темнеет. Там на чердаке у ратуши, уже собрались все наши. До меня, конечно, дела никому нет. Может, только Яночка немного поскучает, но, думаю, не долго. Весна. Ею руководит природа. Завтра же найдёт себе пару. Только бы не этого пегого засранца с красной крыши. 

Яночкой я её назвал потому, что она очень любит сидеть на голове у Янки Купалы. Хорошее место. Если я сейчас выйду из-под скамейки, я увижу не только ноги, но и весь памятник. Тем более что дождик кончился. Выйду, чего уж там прятаться? Раньше надо было осторожничать.

Эх, красиво как солнышко заходит! Моё солнышко заходит… Вот почему, когда крыло не работает, особенно летать хочется?

Кстати, кто там летает? Стрижи, воробьи… Наших нет ни одного.
Вот он весь памятник. Хороший памятник. И на голове у него Яночка! Неужели она из-за меня здесь? Ах, как жить хочется! Почему она не слетает ко мне? А, ясно: люди идут. Тот самый мальчик, и с ним мама.

- Артур, где ты здесь голубя пнул?
- Вон там… Мы вышли из цирка… а там клоуны всё пинали…
- Ищи, может, он ещё где-то здесь…
- Да! Мама!  Вон он, под скамейкой.
- Вижу. Боже, какой взъерошенный! Не бойся, маленький, дай я тебя возьму…
- Мама, я помогу.
- Ты дверцу клетки приоткрой, я туда его положу. Вот, хорошо.
- Мама, смотри, он даже не сопротивляется.
- Потому, что умный.
- Мама, я больше никогда не буду обижать птиц.
- Очень на это надеюсь
- Мама, смотри, над нами голубка кружит!
- Это очень хорошая примета! Поехали к ветеринару.

Яночка видела, как клетку с Циркачом – она так называла своего возлюбленного, потому, что он очень любил бродить по круглому куполу цирка – внесли в машину, и машина поехала.

Сначала она летела за машиной, но потом вдруг до неё дошло, что люди, которые так бережно подбирают раненую птицу, ничего плохого ей не сделают. И она отстала, а потом повернула и полетела назад, к памятнику Янке Купале, на котором ей всегда так хорошо мечталось. 

Она дождётся Циркача. И они вместе полетят в аэропорт. И это будет скоро – этим летом.