Не совсем банальная история

                Не совсем  банальная  история.



Дорога шла в гору.   Молодой  абхазец  на поворотах  лихо крутил  баранку.
Экскурсионный автобус  медленно полз  мимо  полуразрушенных  зданий,
окна  которых  сиротливо  вглядывались  в проезжающий   мимо отголосок
далекой  цивилизации.
 - Разруха, - послышался  голос позади  моего кресла, на котором  удобно
полулежал я и с интересом  смотрел в окно  на   сменяющие каждую минуты
пейзажи.
 -Тут санаторий  был в  советское  время, - проскрипел  старческий  голос, -
  отдыхала я здесь. С трудом узнаю теперь  эти места.
Через минуту тишины тот же старческий  голос  вопросительно:
 -Что  здесь  случилось?  Война?
Я продолжал  смотреть в окно  автобуса, наслаждаясь  чудесными  видами
абхазкой  природы.  Горы,  подернутые  черной тучей нависшей  над  ними,
поблескивали  под солнечными  лучами, которые  нашли  брешь
в  грозовых облаках.
Натужено  загудел мотор  при очередном  повороте и перед   пассажирами
автобуса  возникли  аккуратные  домики,  увитые  виноградными  лозами
и утопающие в  мандариновых зарослях.
Заборчики из  лавров  вперемежку  с  инжирными  деревцами  создавали
сказочную  идиллию, мгновенно  подпорченную  очередным  искорёженным
домом с пустыми глазницами, показавшимся  в глубине  заброшенного  сада.
 -Война  здесь  была  четверть  века  назад, - прогремел  над ухом  мужской
голос, - и вот  результат.
 -Почему  же не восстановят  былое? – старческий голос прозвучал  наивно.
 -А кому  это надо, - голос  над моим  ухом  уже прозвучал не так  громко, -
  российский  бизнес  сюда не пускают, а абхазцы  довольствуются  тем, что
  имеют и, кстати,  неплохо  живут.
В салоне  наступила  тишина.  Пассажиры  вслушивались в натуженный  рев 
мотора и  думали  о чем-то своем.
Я глазел  в  окно, пока у меня  не начали  слипаться  глаза. И я уже собирался
закрыть их и погрузится в  дрему, как  тут на очередном  повороте  я увидел
полуразрушенный  двухэтажный  дом.  Покосившийся  балкон  на втором
этаже, который держался  разве  что на  честном  слове.
А на балконе  две  женщины с распущенными  волосами, провожали  взглядом
проезжающий мимо экскурсионный  автобус.
Та, что постарше смотрела прямо на меня, и мы встретились  взглядами.
Я тут же отдернул голову  и  привалился  к  спинке  сидения,  уставившись
в потолок  автобуса.  Странно, но я был  взволнован, и, прикрыв  глаза,
попытался  успокоиться.  Это мне стоило некоторых усилий.
Уже с закрытыми  глазами, как в фотографическом  снимке,  я вновь  увидел
этих  женщин и даже смог их   хорошо рассмотреть.
Оба были  одеты очень неряшливо, если не сказать дико  для  нашего времени.
Длинные  платья  до  самых  пят отталкивающего цвета  навели меня на мысль,
что эти леди далеки от достижений  нашей цивилизации.
А распущенные волосы  женщин   признак  трагической  судьбы.
Пронизывающий взгляд  пожилой  женщины  и  симпатичное  лицо  молодой
с отрешенным видом глубоко  отпечатались  в  моем  сознании.
Я ехал в автобусе дальше, смотрел в окно, мысли же мои витали подле того
самого балкона.
Незаметно  заснул.
Проснулся, когда почувствовал, что автобус  стоит.  Народ  выходил
из  салона, разминая  ноги и громко  разговаривая.
Следом  вышел и я.
Приехали на какую-то  пасеку, где абхазцы-пчеловоды  взахлёб  рекламировали
свой горный мед.  Народ   столпился  вокруг  пасеки  с твердым  намерением
ничего здесь не покупать.
Зевнув, я направился к водителю, который, раскурив  сигарету,   скучно
смотрел на  пасеку  своих соплеменников.
 -Хорошо у вас здесь! – сказал я
 -Страна души, - охотно поддержал  разговор  водитель, предварительно  вынув
изо рта сигарету.
 -Природа замечательна! - продолжил я  вдохновенно.
Водитель  кивнул в ответ, попыхивая  сигаретой.
 -Немного  разруха  присутствует, - с осторожностью заикнулся  я.
 -Есть такое, - процедил  абхазец и  с  любопытством  посмотрел на меня, - что-то
  интересует  вас?
 -Я хотел бы  узнать  название того  заброшенного санатория, мимо которого
  мы  проехали около часу назад.
 -С удовольствием  ответил  бы на ваш  вопрос, - сказал  водитель экскурсионного
автобуса, - но я не знаю его  названия.  Я езжу по этой дороге  уже  восемь  лет,
  и привык не обращать  внимания на эти  развалины.  Вероятно, когда я родился, так
  называемый  санаторий, уже был в таком  состоянии.  Так зачем  мне  знать,
  какое гордое название  он носил в былые  времена.
 -Резонно, - согласился я с мнением  аборигена.
Мы помолчали. Абхазец  попыхивал  сигаретой,  наблюдая   за  туристами, которые
небольшими  группами  уже направлялась в сторону автобуса.
 -А селение, которое рядом, - проронил я, боясь, что не успею  узнать  все  что
мне требовалось, - как  название  этого селения?
Водитель  сказал  название того поселения, в котором я заметил  запавшие  мне
в души странные силуэты  женщин.
Но тут же забыл его, поскольку оно непривычно звучало  для моего русского уха.
Переспросить я уже  не мог, так  как   водитель  полез на свое место в автобусе.
Туристы  ручейком вливались в салон. Экскурсовод  застыла у входа, дожидаясь
когда  опоздавшие займут свои места.
 -Скажите, - обратился я к молоденькой  абхазке-экскурсоводу,- когда  мы будем
  обратно  проезжать  эти  места?
 -Возвращаться  мы будем по другому  маршруту, - вежливо ответила  девушка, -
  а сейчас  попрошу занять свое место в автобусе.
 -Я не еду, - сказал я и сам  удивился  своему скоропалительному  решению.
 -Дело  ваше, - сказала экскурсовод и открыла тетрадку со списком  туристов,
ехавшими  этим автобусом, - что вы собираетесь  делать  дальше, если не секрет.
 -Отправится попутками обратно.
 -Вам не понравилась  экскурсия?
 -Понравилась, но…
 -Я вычеркиваю  вас из списка, - сказала  девушка,  поднимаясь  в салон автобуса,-
  желаю вам всего хорошего.
Автобус  отъехал.  Я остался  один  на дороге,  Даже  пасека  вдруг  обезлюдела.
Медленно  приходило  осознание  своего поступка, как бестолковое  приключение.
Шагая по дороге, думал о бессмысленности  своей  затеи, более похожее на авантюру.
Что я скажу тем  женщинам, когда окажусь  под их балконом?  Что я очарован их
нищенским видом,  влюбился  в  их старомодную  одежду, более  похожие на балахоны?
Или  выскажу  жалость  оторванности  этих  женщин  от благ цивилизации.
В  нерешительности   остановился.
Рядом тормознула  легковушка.  В окно  высунулось  улыбающееся  лицо  абхазца.
 -Турист, - спросил он.
 -Да.
 -Почему здесь и один?
 -Разве это не свободная страна? – ответил я вопросом на вопрос, - почему я не могу
  прогуляться  там,  где хочу.
Я нарывался на неприятности, наверное, потому, что  настроение  у  меня  резко
снизилось  после  получасового рассуждения о  бесперспективности  моего поступка.
Но улыбка на лице  абхазца  не  пропала.  Думается, он счел  мой резкий  ответ
следствием  моей  усталости и  поэтому  предложил  подвезти.
Я  обрадовался  этому предложению  и быстро  занял  место  рядом с  ним.
 -Не знаю, далеко ли ты собрался прогуляться, - сказал  абхазец, - но если  назовешь
  конечный пункт своей  прогулки, я буду рад тебя  туда доставить.
 -Здесь  по  дороге  будет  полуразрушенный  санаторий, - сказал  я, - остановишься
  перед  ним. Там  село  небольшое…
 -Меня зовут  Аслан, - вдруг представился абхазец.
 -Игорь, - я протянул  руку для пожатия.
 -Тебе в село надо? – поинтересовался  Аслан, скосив на меня  глаза.
 -Не совсем…
 -Зачем скрываешь?  Кому  нужно  смотреть  развалины, поросшие  травой, когда
  в селе  живет  русская  красавица,  а мать её   самая  настоящая  ведьма.   Ты
  направляешься  к ним.  И не пытайся сказать, что я не прав.
 -Ты, Аслан, из этого села?
 -Нет! Но эту  русскую  парочку  знают не только в этом селе.
 -Чем же они знамениты?
 -Хорошо, что ты встретил меня, Игорь, - сказал  абхазец, щелкнув  языком, - как
  говорят у вас у русских: предупрежден, значит вооружен.
 -О чем это ты, Аслан?
 -Старая женщина   настоящая  ведьма и ты не первый, которого она зазвала
  к себе в дом, -  повернувшись  ко мне,  прошептал абхазец.
 -Я не совсем тебя понял, - непонимающе произнес я. – странные слова  говоришь
 -Поймешь, когда встретишься с  ними, - сказал  Аслан, останавливая  машину, -
   вот мы  приехали.
Я глянул в окно  автомобиля и взгляд мой уткнулся  в полуразрушенный
двухэтажный дом с единственным уцелевшим балконом на втором этаже.
Аслан ждал, когда я покину  его  автомобиль,  с интересом  разглядывая меня
в зеркало. Я заметил  его взгляд, и он показался мне не добрым.
 -Я вижу в твоих глазах  осуждение, но не знаю  причину  этому.
 -Тебя плохо встретят  в   селении и меня это беспокоит.
 -Почему? – спросил я, - почему вдруг ты  забеспокоился  о моей  безопасности,
  в то время,  как  глаза  твои  источают  неприязнь ко мне?
Абхазец  промолчал, а я не стал повторять свой вопрос.
Покинув  автомобиль, я направился  прямиком к двухэтажному дому, который
последние  несколько  часов  полностью  занимал  мои мысли.
Пустые глазницы  обшарпанного  панельного дома на фоне  дальнего  селения,
утопающего   в садах,  произвели  на меня   предсказуемый  эффект.
Я подумал о бедных женщинах, ютившихся  в столь  ужасных  условиях и
свое негодование   внутренне  выплеснул  на абхазцев,  которые  безучастно
на протяжении многих лет  наблюдали  удручающую  картину, в которой
беззащитные женщины  терпели крайнюю нужду.
Вероятно, женщина,  которая  постарше,  была как-то связана с санаторием,
который  находится  в менее чем километре  от  дома. Быть  может  она
работала там, в советское  время, а с развалом  Союза, а затем и санатория
потеряла  работу и сейчас  получает гроши,  на которые  выехать  в  Россию
просто не возможно. Особенно если там нет родственников.
С этими  мыслями я подошел к  двухэтажному зданию и тут же  заметил
объявление, написанное от руки и приклеенное  скотчем к железной двери
подъезда.
«Сдается  комната. Второй этаж. Киреева  Анна  Михайловна»
Ну  вот, подумал я, подтверждаются  мои предположения  о тяжелом  материальном
положении двух  женщин.
Долго не раздумывая, я потянул за ручку  дверь на себя. Но она  не открылась.
Постучал.  Железная дверь  ответила  грохотом  так, что у меня  заложило уши.
Прождав несколько  минут, с силой  стукнул  уже  ногой по двери, в надежде, что
на втором  этаже  все-таки услышат  меня.
Казалось, грохот  железа  донесся до ближайших частных домиков. 
Когда  грохот улегся, за дверью  послышался голос.
 -Кто там безобразничает?
 -Я по поводу  объявления.
 -Зачем же так стучать!
Я промолчал,  не зная, что сказать.
 -Вы еще там?
 -Жду, когда  откроете дверь, - сказал  я.
 -Какой  шустрый, - воскликнули  за дверью, - а вдруг вы бандит!
 -Как же  вы тогда собираетесь  пустить  квартиранта, -  сказал я, - или
  вы предпочитаете  квартиранток?
Железная дверь, заскрипев на петлях,  открылась.
Передо мной  предстала   зрелая   женщина  с  большим  вязаным  платком
на плечах.  Черные волосы с  проседью  ниспадали  на  плечи.
Через  старомодные  очки  меня  оценивал  холодный взгляд не мигающих зрачков.
 -Вы действительно хотите снять комнату? – взгляд женщины потеплел.
 -Иначе бы я к вам не ломился в железную дверь, -  парировал я.
 -Идите за мной, - женщина  повернулась и вошла в подъезд. Я за ней.
Держась за расшатанные  перила,  женщина   довольно резво для своих годов 
стала  подниматься по ступеням.
Площадка второго этажа выглядела  прилично, не смотря на то, что  две квартиры
здесь пустовали, чьи двери были крест на крест забиты  досками.
Женщина  открыла третью  дверь, и  мы  оказались  в  темной  прихожей.
Из конца коридора лился свет, и я ожидал  увидеть в просвете  вторую  женщину.
Но ничего подобного не случилось.
 -Проходите на кухню, - не снимая теплый платок с плеч, хозяйка, загородив
собой половину прихожей, показала мне  направление, куда мне следовало идти.
Уже на кухне, расслабившись, она  приспустила  платок  с плеч.
 -Теперь можно поговорить о цене, - сказала она, указав мне на старомодный  стул
с высокой спинкой, - присаживайтесь.  Вероятно, устали с  дороги. Как только
  обговорим все вопросы, отведу вас в комнату.
 -Я видел у вас тут  много свободных  квартир, - сказал я
 -Но там нет воды, нет  электричества, - усмехнулась хозяйка, - а не законное
  вторжение, пусть  даже в  брошенную  квартиру, чревата  неприятностями
  с  законом.
-Я разве говорил, что собираюсь  нарушить закон? – улыбнулся  я в ответ.
 -Вы с какой  целью  решили у нас  остановиться? -  сменила тему  хозяйка, -
  побродить по горам, осмотреть  развалины  санатория, половить  рыбу
  в местной  речке  или  просто отдохнуть  и подышать  горным  воздухом?
 -Вот в таком порядке я и хочу здесь провести  время, если не возражаете
  Анна  Михайловна.  Можно я вас так буду  называть?
 -Даже  нужно, - сказала  Анна Михайловна  и перешла к экономическому
   вопросу.
После того как устный договор был заключен, хозяйка отвела меня в мою
комнату и пожелала  прекрасного отдыха.
Добравшись до кровати, я  тут же завалился на неё, не удосужившись
снять покрывало и застелить постель.


Проснулся ночью.  Темень, хоть глаз выколи.
Моргал глазами, пока не разглядел бледный силуэт  окна.
Встал и подошел к окну.  При свете звезд еле заметные очертания  гор.
Вокруг  темень.  Никакого ночного  уличного освещения.
Прильнул к окну. Вдали светлое пятно. Это, вероятно, частный  сектор,
По другую сторону должны быть развалины  санатория. Но их не видно.
Я отошел от  окна и сел на кровать.
Окинул взглядом  комнату, которую не успел  разглядеть  раньше.
Серые стены, маленький сервант напротив, трюмо, в зеркале  которого
ничего  не отражалось.
Внизу  что-то хлопнуло и я подумал, что именно этот звук меня разбудил.
Вновь принял  лежачее положение и уставился в потолок, который  смутно
выделялся на фоне  бледного  окна.
Припомнил  детали  прошедшего дня и удивился  тому, что уже  не жалею,
что  оказался  в  доме с таинственными  жителями.
Все сомнения, которые преследовали  меня, после того, как я отказался
от  экскурсионной поездки, исчезли.
Я думал о второй женщине,  удивлялся  её таинственной скрытостью и  меня
это обстоятельство  очень  интриговало.
Внизу опять хлопнуло и до меня дошло, что  так может  хлопать  только
открытая  железная дверь.
Хозяйка  забыла  закрыть?  Или кроме этих двух женщин в этом подъезде
обитает еще  кто-то?   Но кто  и где?
Квартиры на первом этаже вообще  не пригодны ля жилья. Там даже дверей
нет, пустые проемы. Заметил это, когда вслед за хозяйкой  вошел в подъезд
Страшно, наверное,  жить в  таком  доме  двум  слабым  женщина.
Опять резкий  хлопок  разнесся по  дому.
Поежился  и подумал, каково сейчас  этим  женщинам.
Притаились, вероятно, со страху  и думают: вот появился мужик в доме, а толку?
Я не стал включать свет в комнате, выдернул  заряжающий  телефон из
розетки  и направился к  двери.
Но дверь была  заперта. Покрутив  ручку, понял, что её  заперли снаружи.
Вот тебе раз, подумал  я, как же теперь быть.
Кто же меня запер?  Хозяйка  или тот, по чьей воле  хлопает железная  дверь.
Появилось желание  постучать в дверь. Но передумал.
Хлопанье прекратилось.  К тому же  занимался рассвет.
Я вновь упал на кровать и  незаметно задремал.
Разбудил меня стук в дверь.   Открыл глаза.
Комната была полна света. В окно были видны  горы, растительность  на
которых  излучало тепло  и предвещало  прекрасный день.
Я открыл дверь.  На пороге   Анна Михайловна.
 -Доброе утро, - сказала она.
 -Доброе утро, - ответил я, вглядываясь в её  немолодые черты лица и темные
  пятна под  глазами, свидетельствующие о  хроническом недосыпании.
 -Мы с дочерью приглашаем  вас  позавтракать с нами.
Ну вот, подумал я и вспомнил слова  Аслана.
 -Мне бы умыться, - улыбнулся  я.
 -Ванна в конце коридора.
Через несколько  минут  я уже был в знакомой мне кухне.  Стул  с высокой
спинкой  был свободен  и  предназначался, как я  понял, мне.
Анна  Михайловна  сидела на том же  месте, что и вчера.   А вот напротив меня, по  ту
сторону  стола  сидела, молодая  симпатичная  брюнетка.
Она пила  чай, пользуясь  красивым  подстаканником, изредка  бросая  взгляд  на  меня.
 -Моя дочь  Светлана, - сказала  Анна Михайловна, кивнув в сторону  девушки, -
  а вот как вас  звать мы не знаем.
 -Игорь, - представился   я, поднимаясь со стула.
 -Очень  приятно, - продолжила  женщина, -  приятно сидеть  за  столом
  человеком  из  России.   
 -Как же вы определили, что я  из  России? – спросил я, - разве  мало в Абхазии
  русских?
 -Местные  русские   также  апатичны к  происходящему  вокруг,  как и сами
   абхазцы. Приезжие  более  любопытны  и активны.
 -Вы, Анна  Михайловна, считаете, что я любопытен?
 -А иначе,  зачем  вам понадобилось  поселиться в этой  дыре.
 -Абхазия бесподобна, - сказал я,- и чем  дальше в глушь, тем  ярче проявляется
  её  невероятная  красота.
 -Это вы точно подметили, - сказала  Анна  Михайловна.
 -И люди здесь  совсем другие, - разошелся  я, - кажется, в них  что-то  осталось
  советского, того доброго и наивного, что мы  потеряли навсегда  в  России.
Я замолчал, и над  столом  повисла  тишина.
Анна Михайловна, откинув голову к спинке стула,  прикрыла глаза, а её дочь
удивленно  смотрела  на меня, теребя в руках салфетку.
Наверное, я что-то сказал не так, подумал я. И решил  дальше не испытывать
судьбу, а поднялся со стула, чтобы  откланяться и уйти  в свою комнату.
 -Вы не допили  чай, - сказала  хозяйка, - или вы куда-то торопитесь?
 -Скажите, Анна  Михайловна, почему вы закрыли  мою комнату снаружи?
Женщина усмехнулась.
 -Вы первый  день у нас на постое, молодой  человек, и мы, две беззащитные
  женщины, не знаем, что у вас на уме.
 -В таком  случае, зачем вы сдаете комнату  мужчинам?
 -В случае чего  они могут защитить  нас? – хитро  улыбнулась  она
 -Недаром  говорят, женскую  логику  мужчинам не понять, - сказал  я, - сегодня
  ночью я  слышал  стук в подъездную  дверь и  предпринял  попытку узнать,
  кому это  глубокой ночью не спиться, но  закрытая дверь  помешала  мне
  сделать  это.
Дочь  Анны  Михайловны  вопросительно посмотрела на  свою мать, но
та спокойно  сказала в ответ:
 -Мы  ничего  не слышали  и спали спокойно, - и добавила с притворной
усмешкой, - наверное, чувствовали  себя  под надежной  защитой  мужчины,
   который  ночевал  с  нами  под  одной  крышей.
 -Я у вас тут  засиделся, - сказал я, -  хотел бы оглядеть окрестности,  Не будете
  возражать, - обратился я к молодой  девушке, - если я вас попрошу  быть
  моим  гидом.
 -Не уж! – воскликнула  Анна  Михайловна, - в следующий  раз.


Выйдя из подъезда,  я  направился к  заброшенному  санаторию, остовы
зданий  которого  виднелись невдалеке.
Шел несколько  минут. И чем  ближе я  походил  к заброшенным  зданиям,
тем  сильнее мое  настроение   подвергалось    унынию. 
Центральное  многоэтажное  здание  просвечивалось  насквозь  развороченными
временем и мародерами  окнами. Сквозь  проемы  окон  были видны  внутренние
лестницы, разбитые и лишённые  перил.
Второе здание  было не лучше,  даже выглядело еще плачевнее, так  как на нем
отсутствовала  крыша. Вероятно, она провалилась  вовнутрь здания.
Несколько  построек  поменьше  дополняли  картину бедственного  положения
советского  наследия.
К моему удивлению, заметил  несколько  тропинок, выбитых человеческими
ногами, которые петляли  между  зданиями,  готовые  рухнуть  в любой
момент.
Рисковые люди, - подумал  я о тех, кто, невзирая  на опасность  обрушения,
бродит  между безмолвными  свидетелями  прошлого.
За  зданиями, по всей  видимости,  был  когда-то  большой  парк, о чем
свидетельствуют  заросшие  кустарником  небольшие  заасфальтированные
площадки.  Здесь же  разбитая   скульптура  высохшего фонтана.
Я прошел дальше и уткнулся в непроходимые  заросли  каких-то растений,
которые  густо  опоясали  некогда  цветущий  парк.
Походив некоторое время  вокруг  высохшего фонтана, я направился
в обратном направлении.
Возле дома, где  снял комнату, я остановился и с любопытством  взглянул
на окна  второго  этажа.  Кто-то из  женщин  задернул  занавеску. Я невольно
пожал плечами. Странная парочка, подумал я. Зачем скрывать свой  интерес
ко мне?
Подумав, решил пройти до  села, которое  находилось  на горном  склоне.
Откуда, вероятно, открывается  чудесный вид  на  развалины  санатория,
двухэтажный дом, в котором одиноко  проживают две русские  женщины
и петляющее шоссе, по которому изредка проезжали  машины.
По горной, почти не хоженой, тропинке  я добрался до села, в котором
единственная  улица  привела меня к небольшому  магазину.
В магазине  несколько  женщин  на родном  языке  обсуждали  текущие
сельские дела, но тут же  замолчали, как только я  вошел в это  заведение.
Все с любопытством  смотрели  на меня, в магазине воцарилась тишина.
Я вспомнил слова  Аслана, который  предсказал  мне не особо  теплый
прием  его  соотечественников  в  данном населенном  пункте.
Я  немного  растерялся  и  поэтому, забыв поздороваться, промямлил:
 -Мне бы  хлеба…
Продавщица  засуетилась и положила  на прилавок  батон.
Остальные  абхазки  тут же  потеряли ко мне интерес.  Продолжая  обсуждать
свои проблемы, они покинули  магазин.
 -Что еще  желаете? – продавщица  с любопытством  смотрела  на  меня.
 -Консервы какие-нибудь, - не уверено произнес я
 -Турист? – спросила  абхазка.
 -Да.
 -Остановился  у  Анны  Михайловны?
 -Да, - улыбнулся я.
Улыбнулась  и продавщица.
 -Удивляешься, откуда знаем?
 -Не этому удивляюсь, - сказал я, - удивляюсь  вашему отношению  ко мне.
 -А какое  у меня  должно быть отношение к  туристу, - на этот раз  удивляться
  пришлось  абхазке, -  мы  живем  за счет  туризма. Наша страна не настолько
  богата, чтобы  обойтись  без  русских  туристов.
 -Я имел в виду, что выбрал  место  для  проживания  дом,  где проживают
  две русские отшельницы.
 -Ну и что?
 -Сказали, что этим я вызову  неприязнь к себе со стороны  сельчан.
 -Кто  мог такое сказать? – искренне  удивилась  продавщица, - скажи, раз
  начал  говорить.  Говори и я скажу, правда ли это или нет.
 -Мне это сказал  некий  Аслан. Быть может,  вы знаете  его.
 -Как же не знать этого бабника, - всплеснула руками  абхазка, - клеился он
  к дочери  Анны  Михайловны, но  женщины  ему показали на дверь. С тех пор
  и наговаривает на них.  Хорошо  шьет  Анна Михайловна, дочь  помогает
  матери, на эти  деньги и живут. Пенсии у нас в Абхазии  капельные.
 -Ведьмой назвал  Аслан  Кирееву, - почему-то вдруг сказал я.
 -Но про это говорит не только он, - продавщица  резко понизила голос и
  глянув на закрытую дверь магазина, добавила, - видели  Анну Михайловну
  ночью среди развалин санатория. Наверное, поэтому и считают её  ведьмой.
 -Кто видел? Аслан? – спросил я  наигранно, хотя эта информация  вероятно
была уже излишняя для меня.
 -Не только он, - сказала  продавщица и строго посмотрела  на меня, - так
  что будете  брать? Хлеб, консервы?   Еще  что?



Вечером  хозяева  пригласили  меня  опять  почаёвничать  с  ними.
На этот раз разговор не клеился. Я все время делал попытки  представить  себе
Анну  Михайловну в роли  ведьмы, летающей  над  развалинами  санатория.
Представить не  получалось, но в результате  получил неожиданный результат
моего  изучающего  взгляда в  сторону  хозяйки  квартиры.
Анна Михайловна  встала и, сославшись  на  головную  боль, покинула  кухню.
Недолго  мы со Светланой  сидели в  безмолвии.
 -Хотите, я вам покажу свою  библиотеку? – спросила  девушка.
 -Хочу, - сказал я, надеясь хоть как то скрасить вечер.
Малометражная советская квартира.   Вероятно, самую большую  комнату,
именуемую  залом,  занимала   Анна  Михайловна.  Дочь обитала  в небольшой
комнатке, аналогичной  моей.
Одну стену  занимали  советский  сервант и  книжный шкаф, плотно  набитые
Лермонтовым, Пушкиным, Толстым, различными  энциклопедиями, журналами
и справочниками, изданными  еще в  Советском  Союзе
Другую  стену занимали  диван  и видавший  виды  рояль.
У окна  стол. На столе  ваза с цветами и раскрытая  книга. Сбоку пристроена
швейная  машинка
Телевизора, а тем более компьютера  в комнате  не   наблюдалось
 -Ты играешь на рояле? – спросил я.
 -Это пианино, - смущено  сказала  девушка.
 -Извини, я профан в этом деле, - сказал я, - у тебя  много книг, Света.  Можно
  я тебя  буду  называть на  «ты»
 -Конечно, - девушка  зарделась, но продолжила  разговор, - а вы любите  читать?
 -У нас в России  мало  читают  книги, - произнеся  я печальным  голосом, -  тонны
  хорошей литературы  оказываются на помойке. И это  очень  плохо, я думаю.
 -Как же  развивается  российское  общество, - изумленно спросила  Света, - как
  без книг и журналов может  существовать нормальный адекватный человек.
 -Все сидят в интернете, -  произнес я, оправдываясь за  действия  нынешней
цивилизации,-  и черпают оттуда абсолютно  все для работы, досуга и других целей.
 -Кошмар, - сказала девушка.
 -Но это очень  привлекательный  кошмар, - сказал  я, - разве у тебя  в телефоне
  нет интернета?
 -У меня простой, кнопочный телефон, - смущенно сказала  Света, - и я думаю
  этого достаточно, чтобы позвонить по нужному адресу.
 -Тебе с мамой  никогда не хотелось переехать  в Россию, - спросил я, - думаю,
  тяжело вам  здесь. Одиноко.
 -У нас часто  останавливаются  туристы.  Мы дешево берем за комнату.
 -Но что здесь  смотреть? – удивился я, - горы? Они здесь не очень  впечатляют.
 -Но вы же  остановились у нас.
 -Прошу меня называть также на «ты», - сказал я и продолжил  тему - меня
  интересуют  заброшенные  здания.  В них есть  какой-то загадочный  колорит.
 -Других тоже это интересует, не только  тебя, - сказала  Света и улыбнулась.
 -И все же, - настырно произнес я, - почему бы вам не уехать в Россию.
 -Странно вы ведете себя, - вспыхнула  Света, - я не буду отвечать  на ваш вопрос
  и вообще  мне надо узнать, что с мамой.
 -Извини  меня, - сказал я, - вероятно, я что-то сказал не так. При  следующей
  встрече  буду острожен.
 -А будет ли она, - неопределенно произнесла  девушка, закрывая за мной  дверь.
Я вернулся к себе в комнату и, не раздеваясь, прилег на кровать.
Странные  женщины, подумал я.  Светлану  возмутил  мой  вопрос,  её  мать,
Анна  Михайловна, не выдержала   моего пристального  взгляда и не дальновидно
оставила  свою дочь наедине со мной, хотя  еще утором противилась  этому.
Местные жители  и хвалят  эту пару и в тоже время  считают старшую ведьмой.
Почему не уезжают в  Россию? Нет денег на переезд?  Нет родственников,
которые помогли бы с переездом?  Или так срослись с прошлым, что изменить
быт и мировоззрение  для  этих женщин  равносильно  смерти.
Заинтриговала меня  эта  тема  так, что  не заметил,  как вечер  сменился  ночью.
Хлопнула  дверь  внизу.  Я подскочил  с кровати и прильнул к окну.
Ни черта не видно.  Но что я мог увидеть, если  окно моей  комнаты  выходило
в противоположную  сторону,  на развалины  санатория.
Я подошел к двери, ожидая, что она вновь заперта  снаружи.
Даже не скрипнув дверь открылась.
Я тихонько прошел по коридору и открыл входную дверь, удивившись, что она
не заперта. Спустившись по разбитой  лестнице,   вышел  из подъезда.
От ночной  свежести  я поежился.  На небе не было  луны. Звезды  россыпью
нависли над едва  различимыми  очертаниями  горных  вершин.
Было хорошо.  Я полной  грудью  вдыхал прохладный воздух и балдел от него
Вокруг была темень, и я зря только напрягал  глаза, чтобы  хоть что-то увидеть
за  пределами дома. Лишь огоньки  мерцали в ущелье  гор.
Это  огоньки  селения, в которое я наведался сегодня днем.
Вдохнув полной  грудью  свежего воздуха, я поспешил  вернуться в свою  комнату,
пока  входную дверь  квартиры   не заперли. Не хотелось бы среди ночи стучать
в дверь и объяснять хозяевам, почему  я  вдруг оказался  на  улице.
Но почему  дверь подъездная  была открыта, если  на её внутренней стороне
я заметил в темноте  мощный  засов, который был отодвинут.
Ужасная  мысль пришла мне в голову, и я решил её проверить, быстро
поднявшись к  себе на второй этаж.
Войдя в  свою  комнату, бросился к окну.
За окно темень ничего не видно, но я продолжал вглядываться  в черный
сумрак, пока не увидел очертания заброшенного санатория.
Эх, подумал я, сейчас бы  полную  луну.  Но  луны  не  было.
Видны были лишь   высокие  стены главного корпуса, остальное  было
погружено во мрак
Неужели моя догадка не верна, подумал я. Почему же двери  не  заперты.
Может, никто не выходил  из  дома, а наоборот, женщины  ждали  кого-то
и двери оставили открытыми.
Но кого? Кто придет в такую ночь из  дальнего  селения?   Ближе  жилья  нет.
Загадка, которую  хочется  разрешить. Я напрягся.
Вспыхнул огонек на территории  санатория.  Блуждающий  огонек.
То вспыхивал, то гас.  Кто-то шел между зданиями и огонек на секунды
прерывался.
Прижался носом к стеклу и, не мигая, смотрел, пытаясь вспомнить  расположения
зданий  санатория и понять, где  сейчас находится сей  блуждающий  огонек.
Парк! Да. Там заброшенный  парк  и огонек  прогуливается  по этому, богом
забытому ныне, а  некогда  вожделенному  раю  для простого советского  человека.
Сомнений  нет, Анна Михайловна там.
Но что это? Ностальгия. Но она имеет свойство набить оскомину, если  прибегать
к ней  ежедневно, а как свидетельствуют очевидцы,  старая Киреева  совершает
походы на территорию  санатория  чуть  ли  не  каждую ночь.
Огонек  мелькнул за пределами, по моим расчетам, парка.
Но там же  дебри!  Днем не пролезть  сквозь  кустарник и обыкновенный  бурелом,
оставленный в наследство советским  присутствием в этом очаровательном
крае, а ночью   есть риск  сломать  себе шею  или выколоть  глаз.
Огонек  пропал.  Вероятно, его скрыла  густая листва  заросшего парка.
Я отошел от окна.


Утром, выходя  из своей комнаты, я  встретил  Светлану.  Показалось, что  она
поджидала меня.  Думаю, мне это показалось.
 -Как мама? – спросил  я  её.
 -Спит, - полушепотом  ответила  девушка, - последнее  время  она часто
  болеет. Плохо спит ночами.  Возраст,  наверное.
Интересно, подумал я, неужели дочь  не знает, что  мать  ночами бродит
по заросшим  травой  аллеям  заброшенного  санатория.  Или знает, но вводит
в заблуждение  меня, делая попытки отвести  нехорошие подозрения
от  своей  матери.
 -Чайник  только что  закипел, - сказала  Света, - вы же не откажитесь  от
  чашки чая.
 -Неудобно как-то, - проговорил я, вглядываясь  в лицо  девушки и отмечая
при этом  её  красивые глаза.
 -Пойдемте, - она взяла меня за руку и повела на кухню, - я вчера  была немного
  грубовата с вами и хочу загладить вину.
Мы сели  за стол. Она пододвинула  ко мне  вазочку  мандаринового варенья.
Чай был терпкий.  Наверное, местного  сорта, хотя  не  слышал,  чтобы
в Абхазии   выращивали   чай.
 -Вы  затронули больную тему, обсуждать  которую мы с мамой  избегаем,
  хотя  когда  я  еще была подростком,  планировали  переехать в Россию.
 -Так  что же случилось  за эти годы, Света?  У вас нет  денег? Нет  родственников,
  где бы вы могли остановиться   первое  время?
 -Были  родственники. Звали очень, а потом  перестали. Время и расстояние
  разделило нас окончательно.  Мамины братья  умерли, а их  детям  мы, наверное,
  были бы обузой.
 -Так почему же вы не уехали вовремя?
Света замолчала, на ресницах  её  красивых  глаз  блеснули  слезы.
 -Тебе понравилось  варенье? – переходя на  «ты», спросила  Света сквозь  улыбку,
пытаясь скрыть минутную  слабость, - а  чай?
 -Все  очень  вкусно, Света, - сказал я, - я  попытаюсь ответить на свой  вопрос. Твоя
  мама просто не  может  расстаться с  санаторием, где она очевидно  проработала
  не один  год.
 -И да и нет, - сказала  Света, - все гораздо  запутаннее. Но раз зашел  разговор
  на эту  тему, почему бы не излить  душу  незнакомому человеку.
Я пожал  плечами, но ничего не сказал..
Девушка  секунду  молчала, как бы  собираясь  с мыслями, а потом её  прорвало.
 -Мама  заведовала  хозблоком  санатория. Устроилась сюда после института.
  Этого дома, в котором мы сейчас живем, тогда не существовало. Обслуживающий
  персонал  привозили каждую смену из  ближайшего городка.  Маме же  в  виде
  исключения  предоставили  небольшое жилое помещение  на  территории
  санатория.  Это  обстоятельство и сыграло роковую  роль в судьбе  не только
  моей  мамы, но и моей  тоже.
  В санаторий на лечение  или просто на отдых  приехал  высокопоставленный
  чиновник, который  влюбился  в мою  маму.
  А может, и не было  никакой  любви, -  вздохнула  Света и продолжила, - мама
  ответила  взаимностью.
  Любовные  отношения  между  мамой и  этим человеком длились,  пока не приехала
  жена  этого чиновника, которая, вероятно, была  очень  обеспокоена  здоровьем  мужа.
  Она быстро  узнала о романе  своего мужа и потребовала, чтобы он  немедленно
  вместе  с ней  отбыть в  Москву.
  Чиновник  подчинился, но  перед  своим отъездом  улучил  несколько  минут, чтобы
  встретиться  с моей  мамой.
  Он пообещал  ей помочь в переезде  в Москву, чтобы  быть  ближе   друг к другу
Света замолчала.
 -И вы до сих пор ждете?- спросил я
 -Уже не ждем, - тихо проговорила  девушка, - раньше ждали.
 -Осмелюсь спросить, этот чиновник  твой  отец?
 -Да.
 -Твоя мама  пыталась  сообщить  ему, что у него дочь.
 -Пыталась, но  из  министерства пришел казенный ответ, предупреждающий
  что мама может понести  уголовную ответственность  за  шантаж.
  Через несколько дней  Советский  Союз  развалился, и мы оказались  за границей.
  Но мы все равно  надеемся  на чудо. Мама  сказала,  что оно должно  случиться.
 -Ты знаешь, что твоя  мама  на территории санатория  бывает и ночами?
 -Знаю, - сказала  Света, - я несколько раз отговаривала  её  от таких  прогулок,
  но она и слышать  меня не хочет. В то же время ей с каждым  днем  становится
  все  хуже и хуже. Я боюсь за  неё, но ничего не могу сделать.



История  рассказанная  Светланой  меня не впечатлила.
В тоже время  искренне посочувствовал  этим двум  несчастным  женщинам.
Для них произошедшее - трагедия. Но для меня  это банальная  история, которая
случается  каждую  минуту  в этом  весьма не совершенном  мире.
Не всякий  мужчина ответственен  за свои  любовные  делишки.
Изумляет  наивность двух женщин.
Анна  Михайловна  по прошествии  стольких лет  не оставляет  надежды  вернуть
отца  своей  дочери, не понимая, что того  может быть уже нет в живых.
Пребывая в ностальгическом  угаре, женщина  не замечает, как  угасает  её дочь.
Девушке  уже  за тридцать и время  играет против неё.
С такими вот размышлениями я незаметно  добрался до санатория.
А  пришел я сюда с твердым намерением  узнать истинную причину частых
ночных  посещений   Анной  Михайловной  полуразрушенного санатория.
Как  то не верилось мне, что  эти посещения  были просто ностальгического
характера. Уж больно настойчиво и упорно женщина каждую ночь отправлялась
к развалинам, будто  тянул  её  туда кто-то.
А возвращалась  оттуда  едва  волоча  ноги и чуть  жива.  Разве такое  приобретённое
состояние  можно совместить  с приятной  ночной  прогулкой,
Я обследовал  все  заросли  кустарника, которые  стояли  непролазной  стеной
в  задней  части  парка  и обнаружил  в  них  маленькую брешь.
Пригнувшись, я юркнул в эту брешь и  почти  прополз    по замысловатому
зеленому  коридору без малого  сто метров.
Вскоре кустарник  поредел, и я  увидел множество  ям,  глубиной  до полуметра,
поросшие  травой.  Я не мог понять их   происхождения и предназначения.
Тем дальше я шел, тем свежее, казалось, были эти ямы.
И вот я оказался  межу  небольшими траншеями,  из  которых, явно, недавно
была  выброшена  земля.
Я, конечно, удивился   и подумал, что здесь, вероятно,  что-то ищут, копая,
уж точно, не один год.
А  Анна  Михайловна, по всей  видимости, знает  об этом  и ночами  следит
за  поисковиками.  Значит,  имеет какой-то  свой  интерес.
Но что ищут?  Что можно  здесь  искать в этой  горной  местности?
Абхазия богата  красотами  природы,  но скудна  на ископаемые.
А может все таки  она таит в своих недрах  некие богатства?
Я присел на корточки и тщательно  изучил  выброшенную из  котлованов
землю, но ответа я никакого   не получил.  Не специалист я в горном деле.
А так  захотелось  узнать, что же здесь  ищут. И кто  ищет?
Спросить у  Анны  Михайловны?  Но разве она  скажет?!
Я задумался, но ненадолго.
Послышался шорох в кустах. Кто-то  пробирался по тому  же  зеленому  лабиринту,
по которому я прошел  несколько минут  назад.
Заметавшись, я спрятался  за  ближайшим  кустом  в надежде, что меня  сразу
не заметят, ну а потом  что будет, то будет.
Кто вы думаете,  появился  на  открытой  площадке с редким  кустарником
и изрытый  ямами?  Думаю, уже догадались.
Анна  Михайловна, запыхавшаяся и раскрасневшаяся,  сразу   прошла  дальше
и остановилась у котлована, до которого я так и не добрался
Минуту  назад, когда я услышал шорох  идущего сюда  человека, у меня
возникло огромное  желание  исчезнуть отсюда, теперь же у меня  появился
интерес  сыщика. И стал  искать глазами  ближайший  к  Анне  Михайловне
приличный  куст, чтобы  перебрать  под  его  раскидистые  ветки.
Анна  Михайловна  встала на колени  и нагнулась над ямой. Она долго
разглядывала содержимое в траншее, без сомнения  вырытой  её.
Почему  она пришла сюда днем, если копала  эти ямы  по ночам. Ответ  может
быть только один – ночью она не могла  разглядеть хорошо  содержимое  ямы.
Я был  заинтригован и  пополз на животе  к визуально  выбранному мною кусту.
На полпути  я  услышал  стон  и глухие  рыдания. 
Поднял голову и увидел, как  Анна  Михайловна, прижав  ладони к вискам,
тихо покачивалась  над  ямой.
Она бормотала  какие-то  слова, но я не мог их разобрать.
Потом  она  вскинула  руки к небу и  громко  запричитала:
 -Господи! Что же  это такое!  Загубила жизнь  себе и дочери, - и заголосила
навзрыд, - какая же  я  дура, - повторила она несколько  раз, - какая же я дура.
Анна  Михайловна то рыдала, то всхлипывала, то неожиданно  затихала и мне
казалось, что  она  на  грани  обморока.
Надо было что-то срочно предпринимать.
Я поднялся во весь рост и приблизился к ней, не совсем  отдавая себе  отчет,
что эта неожиданная встреча со мной  может  кончиться трагически для женщины.
Чтобы удовлетворить  свое любопытство  я заглянул в  яму, перед  которой
Анна  Михайловна  продолжала  стоять на коленях.
Заглянул и остолбенел.  В  яме лежал  полузасыпанный скелет  человека.
Анна Михайловна  повернула  бледное  лицо  в мою  сторону.
 -Я не следил  за вами, - сказал  я.
 -Я знаю, - тихо  проговорила  женщина, - я видела, как вы пошли   сюда  и
  предполагала, что вы  где-то  рядом. Ваше  появление  не было  неожиданностью
  для меня.
 -Кто это? – кивнул я  в сторону скелета  в  яме, - отец  Светланы?
 -Почему вы так подумали? - лицо  Анны  Михайловны  принимало естественный
цвет. Видимо я  вовремя  подоспел, чтобы вывести её  из  отчаянного положения,
в котором она  пребывала.
 -Как-то вдруг пришло в голову, - сказал я.
 -Я не знаю, где  ныне пребывает этот мерзавец, но здесь  скелет  его  жены,
  которую он убил.
 -В разговоре со Светланой, я понял, что тот  чиновник  вместе с супругой
  благополучно  покинули  санаторий.   Посему же  труп этой самой супруги
  оказался  здесь?
 -Я  слышала ваш разговор  с моей дочерью. Я не спала.  Меня мучали  боли
  в ногах.  Светлана рассказала  вам все, что знала. А знала она  немногое.
  Она поверила  моим сказкам  о  её  отце. Георгий не знает о рождение
  дочери. Он быстро исчез из моей  жизни. И я не знаю, где он сейчас.
  Никакого письма из министерства    также  не было.
 -А что было? – вырвалось  произвольно у меня, - вы меня  заинтриговали.
 -Я вот подумала, - сказала  Анна  Михайловна, вставая с колен, - почему
  вдруг  Светлана доверилась  совершенно постороннему  человеку, то есть
  вам, и почему и меня  вдруг  тянет рассказать  вам  нашу  дикую  историю?
  Наверное, потому, что наша  история  подошла к развязке  и я  невольно
  жду осуждения  или моральной поддержки  от  человека не испорченного
  нашим бытом. Я так же не желаю, чтобы Светлана узнала  правду.  Вы
  уедете, а мы  здесь останемся, каждый со своей  истиной.
Анна  Михайловна замолчала. Я ждал, что будет  исповедь и не ошибся.
 -Познакомилась я  с Георгием  здесь  в  санатории. Респектабельный   мужчина,
  хорошо эрудированный, а главное веселый оптимист  быстро  завоевал
  мое сердце. Первое время я не интересовалась  его положением  в обществе,
  потому, что была на седьмом небе  от счастья.  Верила  в искренность  его  чувств  и
  старалась  ответить взаимностью. Наверное,  у меня  это  хорошо   получалось.
  Он засыпал меня не только  красивыми  словами, но и  дорогими  подарками.
  Вероятно, мы увлеклись  любовью и не заметили,  как  быстро пролетело  время
  и Георгию  пора было  возвращаться  под крыло  своей законной  супруги.
  Заподозрив  неладное, его супруга  явилась сама  в наш  санаторий. Персонал
  ужаснулся  её придирчивостью к мелочам и презрительным  отношение к ним.
  Георгий  сник.  Ходил  по коридорам  мрачный, если не сказать пришибленный.
  Раз, встретившись со мной в темном коридоре, он зашептал мне на ухо, - «Анна
  я не в силах  противостоять этому чудовищу, коим  является  моя  жена.  Папа  её
  замминистра и мой прямой  начальник. Если я разведусь с его дочерью, он
  сгноит меня в тюрьме.  Это страшные  люди. Ты видела у неё  на шее  бриллиантовое
  колье? Оно стоит таких  денег, простому человеку  не заработать за всю  жизнь».
  И Георгий  побежал дальше по коридору, оглядываясь по сторонам, как  загнанный волк.
  Зачем он  заговорил о  колье своей  жены, я тогда не поняла.
  Вскоре, кто-то из персонала,  доложил  его  жене   о похождениях  супруга в нашем
  санатории.
  Она  явилась ко мне в хозблок  и, выставив вперед  руку, усыпанную  кольцами
  и перстнями, закричала: - « я  тебе, сучка, глаза  выколю, если  ты   хоть словом
  перекинешься с моим  мужем»
  Она продолжала  говорить мне  гадости, я же зачарованно  смотрела  на  изумительное
  по красоте  колье, элегантно  висевшее  на   её дряблой  шее.
  Ночью  ко мне постучался  Георгий и  попросил  лопату. Я спросила, - «Зачем?»
  «Закопать  жену», - ответил Георгий и, взяв  лопату,  ушел в ночь.
  Накинув  курточку, я выскочила  вслед  за  ним и увидела страшную картину.
  Георгий одной  рукой  волок на  простыне  труп  жены, в другой  держал  лопату.
  Увидев меня, он остановился и подошел ко мне.
  -«Она выбросилась в окно, - сказал  он, - теперь её  отец убьет  меня»
  Вернувшись к трупу, он взялся за край простыни  и скрылся в посадке за парком.
Анна  Михайловна  замолчала и настороженно посмотрела  на меня.
Она ждала главного  вопроса, и я  задал  его.
 -Не могу  понять,  зачем   вы  раскопали  её  могилу?
 -Я десять  лет  ждала, когда  Георгий  соизволит напомнить о себе.
  Света  росла. Абхазцы воевали с грузинами.  В России менялся  строй и власть.
  Но у нас ничего не происходило.  Светочке я все  время  говорила, что  и у нас
  все будет хорошо. Пришлет отец  Светы  деньги,  и мы уедем в  Россию.
  Через десять лет я поняла, что  Георгий  забыл меня, а о дочери он  тем более
  ничего не знал. А может его действительно  убили.
  Все чаще и чаще мне приходили  мысли  о колье  на  шее  погибшей  женщины.
  Оно  помогло  бы нам выбраться в  Россию.
  Еще  десять  лет  я  не могла  решиться  на поиск  трупа.
  А еще столько  лет  ночами копала землю, пока  не наткнулась  на скелет.
  И вот итог, после которого жить не хочется.  Колье и драгоценностей  нет
  в могиле.  Этот мерзавец  постарался  забрать их  с  собой.  Недаром
  он тогда  заикнулся  про них, а я, дура,  не придала  значения  его  словам.


На следующий  день, я  уже стоял на  дороге и голосовал проезжающим
автомобилям.  Я уезжал  из Абхазии.
Волей  случая  меня подобрал  Аслан.
 -Ну как? – подсмеиваясь, спросил  он, - не пыталась  старая ведьма  женить
  тебя на своей  дочке, будущей  ведьме?
 -Они не ведьмы, - сказал я грустно, - а глубоко  несчастные  женщины.