Букеты из чужих садов. Аксель Мунте

Аксель Мунте - шведский врач. Лейб-медик королевы Виктории Баденской. Наиболее известен автобиографической книгой «Легенда о Сан-Микеле». 1857-1949 г. (91 год)

Разговор старика со смертью.

«Добро пожаловать, повелительница! Я слышал ночью стук копыт вашего коня. Вот я вижу ваш лик, склоненный надо мной. Вы не чужая мне – мы часто встречались прежде.

Тогда я называл вас злобной и жестокой, сравнивал с палачом, радующимся долгим мукам своей жертвы. В ту пору я еще не знал Жизнь так хорошо, как я ее знаю теперь. Теперь я знаю, что вы милосерднее, чем она, и то, что вы берете одной рукой, вы возвращаете другой.

Теперь я знаю, что Жизнь, а не вы, порождала ужас в широко раскрытых глазах.

Я не стану бороться с вами. Если бы вы пришли за мной в дни моей молодости, я не сказал бы так. Тогда я был полон жизни и отчаянно защищался бы. Теперь я устал, мои глаза потускнели, тело ослабело, а сердце измучилось, – мне остается только разум, а он говорит, что бороться нет смысла.
Я буду тихо сидеть в своем кресле и предоставлю вам делать то, что вы должны делать. Мне любопытно посмотреть, как вы за это приметесь, – я всегда интересовался этим.
Предупреждаю вас, что я скроен из прочного материала – бейте сильнее, иначе вы можете вновь не достичь цели, как это уже несколько раз случалось, если я не ошибаюсь. Надеюсь, повелительница, что вы не затаили против меня зла.
Я не так смел, как притворяюсь, и был бы бесконечно признателен, если бы вы дали мне две три капли напитка сна перед тем, как приступите к делу».

«Я это делаю всегда, и ты должен был бы это знать, ведь ты часто видел меня за работой. Может быть, ты хочешь послать за священником, пока еще есть время? При моем приближении обычно посылают за священником».

«К чему? Священник сейчас ничем не может мне помочь. Мне поздно раскаиваться, а для вас это, наверное, не имеет значения».

«Мне все равно. Для меня нет хороших и плохих. Все люди для меня одинаковы».

«К чему призывать священника, который скажет мне, что я родился во грехе, что мои мысли и деяния запятнаны грехом, что я должен во всем раскаяться, от всего отречься. А я лишь в немногом раскаиваюсь и ни от чего не отрекаюсь. Я жил, руководствуясь моим инстинктом, и я считаю, что мой инстинкт был здравым. Я наделал достаточно глупостей, когда пытался полагаться на разум. Виноват был мой разум, и я уже понес наказание. Я хотел бы поблагодарить тех, кто был добр ко мне. Врагов у меня было мало. Я хотел бы попросить прощения у тех, кому я причинил боль. Вот и все, а остальное касается Бога и меня, но не священника, за которым я не признаю права меня судить».

«Я не люблю ваших священников. Это они научили людей бояться моего приближения, запугав их вечностью адского огня. Это они сорвали крылья с моих плеч, обезобразили мое лицо, и, превратив меня в отвратительный скелет, заставили по воровски красться из дома в дом, с косой в руках. А я не имею никакого отношения ни к их небу, ни к их аду.
Я - закон Бога».

«Вчера я слышал в саду песню иволги, а на заходе солнца прилетела малиновка и пела под моим окном. Услышу ли я их когда нибудь?»

«Там, где есть ангелы, там есть и птицы».

«Я хотел бы, чтобы дружеский голос еще раз прочитал мне вслух диалог Платона о бессмертии души».

«Голос был смертен, но эти слова бессмертны. И ты их услышишь вновь».

«Услышу ли я, когда нибудь вновь: моцартовский реквием, и творения моего любимого Шуберта, и титанические аккорды Бетховена?»

«Все, что ты перечислил, было лишь эхом, доносящимся с небес».

«Я готов. Наноси удар!»

«Я не буду этого делать. Ты просил, и я навею на тебя сон».

«А буду ли я видеть сны после того, как всё закончится?»

«Да. Вся твоя прошедшая жизнь была, - лишь очередной сон».

«Проснусь ли я когда-нибудь?»

Ответа не было. Я умер.