Мой друг, Колька

Друг мой Колька


Николай Николаевич

Почти четыре года не виделись.
Он три года назад вернулся.
С медалькой , из-за речки.
Сын боевого летчика Отечественной.

Через год и я пришел домой.
Позвонил, надо встретиться.

Забили  у нашего камня, на озере встретиться.
Был ноябрь. Липы у берега сбрасывали последние листья.
Было как-то совсем холодновато.
Я присел на камень и достал из сумки бутылку вина.
Медвежья кровь.
Болгарское.

И вспомнил детство, школу, техникум. Кольку, моего друга.
Колька на три года старше меня. Но это не мешало нашей дружбе.
Он всегда тягал меня по старшим компаниям. Мне было интересно.

Из дымки , в парке жгли листья, появился призрак Кольки.
Весельчака, балагура, красавца с греческим носом. Девушки были от его без ума.

Ко мне приближался человек съеденный в свои 24 года жизнью.
Сутулый, шаркающей походкой приближался ко мне Колька. Мой друг.
Который научил меня пить только хорошее вино. Курить только хорошие сигареты. И раз в неделю - кубинскую сигару.
И много чему еще научил Колька, баковый экипажа ялов, с Комсомольского.
Высокий. Здоровяк.

Ко мне подошёл старик.
Плечи его опустились. Он на четыре размера сдулся. И реально  стал ниже.
Глаза его не могли зафиксироваться и бегали по сторонам.  Каждые пять минут он делал головою движение , как штабс-капитан Овечкин , из Неуловимых.
В руках он держал кепку, которую, не переставая, теребили его длинные пальцы.

Мы обнялись.

- Ну что, зажжём?
Я посмотрел в лицо Кольке.
- зажжём, малы!
Мы говорили о доармейских временах. Улыбались.
Я вспомнил , как он, в третьем классе, с товарищем, в частном секторе, одолжили гладиолусов на пару десятков букетов и продавали их на Юбилейном  рынке.
Где и были благополучно застигнуты за частнопредпренимательской деятельностью самим Хроловичем, Директором нашей школы. И был грандиознейший скандал.
Мы вспоминали. Колька покашливал.
Как первый раз попал в квартиру к Кольке, и он включил проигрыватель, привезенный его отцом из многочисленных "мирных" командировок.
Это был диск Чикаго. И я решил, обязательно стану трубачем.

Я  достал из жестяного пенала рублёвую Ромео & Джульетту. Мы пускали кольца в хмурое минское небо.

- Как с работой, Колька?
- есть ограничения.
- что с мореходкой?
- забыть навсегда.

Мы расстались на хорошей ноте.
Договорились, что встретимся, когда Андрей, третий друг нашей маленькой компании, прилетит из Риги, после полугодовой морской "регаты", на рефрижераторе.

Я позванивал Кольке, справлялся, как дела, как здоровье. Чаще снимала трубку его жена, говорила, Коля в больнице. Просил не беспокоить и в больницу не приходить.
На вопрос о помощи, благодарила и  отказывалась.

Через пару лет, мы встретились с Андреем. Он немного поведал мне , чего хлебнул Колька в Афганистане и за что был представлен. И комиссован.

Мы набрали колькин номер, после продолжительных гудков,  на другом конце усталый женский голос переспросил,
- Колю?
Коля умер две недели назад.

Мы сидели с Андреем на камне. На Комсомольском озере. Пили хорошее вино и курили Мальборо из бордовой пачки. Новички на ялах резали волну. Послышалась команда:
Правая навались — левая легче гресть!

Трубач из меня не получился.
А Чикаго, это да. Со временем становится только лучше.