Детектив по глупости IV Приезд

Хуан Перес де Реболледо выстрелил. Сыромятников успел увидеть как короткий, порядка сорока сантиметров, и толстый болт медленно покидает ложе арбалета и устремляется прямо в сердце, а на косматом и бородатом, с маленькими злобными глазками, лице его палача изобразилась то ли гримаса улыбки, то ли ее подобие, то ли просто обнаживший гнилые зубы оскал. «С таким, верно, он подавал кубок с отравленным вином Марии Бланке де Бурбон» – подумал Сыромятников. В следующий миг он резко рванул дверную ручку купе влево, понимая, что не успевает. Никак. Движение было сделано по инерции, просто как попытка закрыться от неотвратимо надвигающейся смерти.
 «Колька расстроится и участковый – тоже». Сыромятников прежде, чем болт пробил дверь и застрял в ней торчащим железным наконечником, даже успел представить: недоуменно смотрящий на отходящий поезд, из вагонов которого никто не вышел, мокнущий под дождем и слушающий протяжный гудок электровоза, участковый. Стоит подле УАЗика с налипшими на шины комьями грязи, урчащим мотором и работающими дворниками – оставленный, бедолага, один на один со странными убийствами. 
Детектив отлетел к стене, больно шарахнувшись об нее затылком, выхватил пистолет, снял его с предохранителя и всю обойму всадил в дверь, изрешетив ее. А потом, во вдруг наступившей тишине, сидя на скомканном по краю старом пропылесосенным ковре, пробормотал себе под нос: «Ну и поездочка», вытянув руки и опершись ими о согнутые колени. Палец правой по-прежнему оставался на курке опущенного стволом вниз и казавшегося уже ненужным оружия.
То, что арбалетчик мертв – сомнений не было. На вереницы мыслей: как он успел закрыть дверь раньше попадания в нее уже пущенного арбалетного  болта, почему тот вообще застрял в сделанной из фанерных и деревянных плит и обитой пластиком двери, вместо того, чтобы пробив ее и вонзиться в сердце? И раз до него болт не долетел, то что, словно схватив его за шкирку, бросило к стене вагона? Сыромятников, потирая левой рукой ушибленную шею, ответил сам себе усталым пожатием плеч: ну вот успел, застрял, отбросило – и все тут.
Вдруг в голове раздался стук. Сначала отдаленный. Навязчивый. Потом звучащий все громче. Сыромятников сморщился и схватился за виски, зажурившись. Стук не прекращался, смешиваясь с другим – уже ставшим привычным и исходившим от колес мчавшегося на север поезда и мешая сосредоточиться. «Может, де Реболледо теперь не отравит Марию Бланку» – подумал невпопад. Ужас от того, что он изменил ход истории, вдруг охватил Сыромятникова, да и стук в голове сделался совсем громким, и он закричал.
А потом открыл  глаза, услышав обрывки собственного крика. И первое, что увидел в сумраке – экран выключенного ноута, рядом с ним лежала раскрытая монография и стоял подрагивавший в такт колесам граненый стакан в подстаканнике, выданный проводником. Проводником…
Наконец Сыромятников осознал, что кто-то настойчиво и давно барабанит в дверь. Вскочил и бросился открывать, едва не ударившись о нее лбом и на секунду остановившись, представив арбалетчика в мятой кирасе и машинально левой  рукой схватившись за сердце, куда чуть не прилетел болт от арбалета, а правой коснувшись оружия.
«Долбаный сон, да и убил я его» –   пробормотал и резким движением открыл дверь купе, все же так до конца и неуверенный, кто перед ним возникнет. Оттого и открывал неудобным движением левой руки, схватившись правой за рукоять оружия.
– У вас все в порядке? – с едва уловимой тревогой в голосе спросил проводник в облике того самого стажера.
– Живой, – непроизвольно вырвалось у Сыромятникова.
– Что? – непонимающе глянул на него, слегка всклокоченного, проводник.
– Бррр – или что-то вроде этого пробурчал детектив и уже бодро ответил с виноватой улыбкой,  убирая ладонь с рукояти пистолета:
– Да-да, порядок, задремал, хрень какая-то снилась, – сказал и развел руками.
– Бывает, – буднично проговорил проводник в полумраке коридора, добавив: – Через полчаса ваша остановка,
– Спасибо, – ответил, слегка кивнув головой,  Сыромятников, и немного помявшись, произнес: – Извините за беспокойство.
– Да ничего, давайте я белье ваше заберу, – ответил стажер.
– Я сам принесу, минуту. 
Стажер кивнул, молча повернулся и пошел в свое купе.
Проводив его взглядом и не закрывая дверь, Сыромятников возвратился на свое место, сел, достал пистолет и проверил – цела ли обойма. Цела. Ни один патрон не был израсходован.
«А ты чо, ожидал что-то другое увидеть?» – с  усмешкой произнес шепотом детектив. Однако усмешка получилась довольно искусственной, поскольку какой-то частью то ли души – в ее наличие, впрочем, Сыромятников не верил – то ли рассудка, он ожидал увидеть израсходованную обойму. Оттого и испытал удивление, что ствол ПМа был холодным.
 Он запихнул пистолет обратно за пазуху и извлек из кармана зажигалку. Некоторое время смотрел, не включая в сгустившихся сумерках ночник, на синеватое маленькое и едва подрагивающее пламя. В перегруженной  голове устало ворочалось рассредоточенное: сон не сон, и не тронулся ли он, часом, умом. Да, подобное явлению арбалетчика в мятой кирасе случалось после интенсивной работы над диссером. Да и не такое снилось. Но сейчас столь  интенсивной работы все ж не было.
Сожаление, что не удалось посидеть за ноутом и толстой монографией подольше, вернуло Сыромятникова в реальность. «Ладно, на обратном пути поработаю» – ободрил он сам себя и принялся собирать вещи. Собственно сборы состояли из запихивания обратно в сумку ноута,  монографии,  тапочек, зубной щетки и пасты, снятия с зарядки смартфона. 
Сыромятников, обул кроссовки, отнес проводнику скомканное белье, с белым вафельным полотенцем и с вымытым стаканом в подстаканнике, про себя машинально отметив, что дверь в купе не изрешечена пулями и из нее не торчит арбалетный болт. Ухмыльнувшись подобной наблюдательности, детектив быстро оглядел купе проводника, молча принявшего белье. Купе как купе. Ничего особенного.
Уже повернувшись, чтобы идти к себе, он увидел как из купе – прямо через одно от его, только в противоположной от проводниковского стороне  – выходит белобрысый мальчик лет семи, а следом за ним женщина в футболке, шортах и сланцах. Упомянутая Колькой семья, которая едет до конца и с самого начала. Внешний – выглядевший совсем по-домашнему – вид мамы об этом свидетельствовал. Мальчик побежал в сторону Сыромятникова, помахав его ручкой как старому знакомому, будто не раз уже встреченному в коридоре вагона.
 – Стой, не спеши, – раздался за его спиной мамин голос.
Сыромятников повернулся было в сторону «служебки» проводника с готовым сорваться вопросом: «Что же вы говорили, что я еду один», но вместо этого прошел вперед и без стука открыл дверь купе, в котором вроде как ехали геолог и возвращавшаяся от дочери бабулька. Первый, впрочем, к этому времени должен был уже сойти. У окна действительно сидела благообразная бабушка в темно-синем цветастом платочке и серой кофте. Перед ней стоял стакан в подстаканнике и лежал на аккуратно расстеленной газете пирожок. «Русь уходящая» – подумал Сыромятников, глядя на нее. Старушка повернула голову в его сторону.
– Извините, ошибся, – пробормотал он растерянно виновато и закрыл дверь. Бабушка вроде даже что-то ответила, но что –  Сыромятников не услышал.
Он вернулся к себе, закрыв за собой дверь, вздохнув и глянув на часы: до его остановки  оставалось десять минут. Посмотрел в окно, дождь прекратился и капли успели высохнуть. «Если он вообще шел, а не привиделся мне» – подумалось.
За дверью послышались смешанные с голосами шаги – мама с сыном возвращались в свое купе.
Сыромятников достал из кармана зажигалку и тут же сунул обратно – чиркать ею было некогда. Он поднялся, надел куртку и в последний раз окинул взглядом свои апартаменты, вспомнив соседку с вуалью. Снова вздохнул и пошел в тамбур. За спиной раздался детский голос:
– Пап, сейчас поезд остановится, давай погуляем.
– Нет, сынок, он стоит всего минуту. На следующей выходим, там и погуляем.
Сыромятников не стал оглядываться. В тамбуре уже стоял проводник. Поезд тормозил, Проводник открыл дверь вагона, обдав Сыромятникова не по-летнему холодным, но пахнущим хвоей свежим воздухом позднего северного вечера и заставив машинально поднять воротник куртки.
Попрощавшись, детектив спрыгнул на потрескавшийся, тут и там, асфальт платформы и сразу уже увидел возле деревянного крашеного в желтый цвет станционного здания темно-зеленого цвета УАЗ, подле которого стоял приземистый мужичок в кепке и как-то не вязавшейся с образом участкового телогрейке.   
В его сторону и направился, подняв сумку, Сыромятников.
Источник фото:

Продолжение следует.


23 – 26  августа 2022. Чкаловский.