Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 11

Возвращение далось ей с трудом. Подходя к аудитории, где должна была проходить лекция по финансовому менеджменту, ей на мгновение показалось, будто она увидела среди толпы Лисова, которого приняла поначалу за видение. Однако присмотревшись к нему получше, убедилась, что зрение её не обманывало. Это действительно был он. Ошибки здесь быть не могло. Но что за причина выудила его заявиться под конец учебного дня? Почему ему не сидится на месте? Слегка попятившись, она едва не столкнулась с Марцелой, — та спешила поскорее занять место в аудитории, и желательно поближе к доске, чтобы не упустить ни единого слова из уст декана.

Кажется, она ошиблась и её ожидания относительно этого парня не оправдали себя. Либо его ранения оказались не настолько серьёзными, раз он посчитал за нужное притащиться в универ. Правда, ей было интересно, как он вообще сюда добрался? Неужто шел всю дорогу пешком? Ведь такие снобы как он, вряд ли воспользуются услугами общественного транспорта, даже если в этом возникнет острая необходимость. Он наверное даже не знает, как им пользоваться, а цифры на боковых стеклах этого транспорта, означавших направление маршрута, вряд ли что-то значили для него. 

Одним словом, Евангелина хотела скрыться от него, однако пересилив себя в последний момент, все же зашла вместе с остальными в аудиторию, сопровождая его подозрительным взглядом.

Лисов все-таки заметил её, сделав вид, будто был с ней незнаком. Опустив глаза, Евангелина тут же уткнулась взглядом в свой конспект, по-прежнему продолжая раздумывать о всякой ерунде.

Несложно было догадаться, что бы он сейчас с ней сделал, не окажись в этом помещение такое количество людей. Дальнейшие её думы были нарушены вторжением декана, при одном появлении которого в аудитории как-то сразу смолкли голоса. Окинув студентов взглядом, словно хотел прибить их всех на месте, он тут же огласил тему лекции, не посчитав за нужное с ними даже поздороваться.
 
Евангелина тщетно стремилась избежать столкновения с Лисовым по окончанию последней пары. Замешкавшись, она как раз захотела забросить в сумку тетрадь, когда к ней вдруг обратился за помощью Драгомарецкий, не успевший записать последнюю формулу, — так быстро диктовал декан материал, не собираясь подстраиваться под медлительный контингент.

Наклонившись к одногруппнику, Евангелина протянула ему свой раскрытый конспект, когда почувствовала неожиданно, как кто-то толкнул её в спину.

Обернувшись, она невольно нахмурилась, увидев Лисова. Перехватив её дерзкий взгляд и тут же подмигнув ей так, будто не произошло ничего существенного, он последовал себе дальше, ничуть не ускоряя шаг. На его скуле под правым глазом виднелся приклеенный пластырь, придававший его облику непривычный вид, ассоциировавшейся у неё именно с дневной сценой на шоссе.

Покидая аудиторию, он мог спокойно пройти к двери и через другой ряд, но словно намеренно преследуя цель напомнить этой девушке о своем существовании и том, как здорово она подставила его днем, специально выбрал дорогу подлиннее, взяв направление в сторону этих двоих. И как только Евангелина наклонилась слегка к Драгомарецкому, чтобы передать ему тетрадь, проходя мимо, он задел её плечом, как будто вправду не смог разминуться в проеме между рядами.

Потерев поясницу, Евангелина одарила его гневным взглядом, отворачиваясь на миг от Драгомарецкого. Но судя по выражению лица самого Лисова, как раз такой реакции он от неё и добивался, не спеша открещиваться от своих действий. Ну, ничего! Когда-нибудь он поплатиться за эту свою «неуклюжесть»… Она этого так не оставит! И прикидывая в уме всевозможные способы мести, которые собиралась применить по отношению к этому типу, пришла в себя, как только Кирюша вернул ей тетрадь.

Занятия давно закончились, но здание университета пока никто не спешил покидать. Надо было ещё пойти на кафедру и записаться к выбранному научному руководителю для дальнейшей подготовки диплома. Раздумывая о состоянии Лисова после ДТП, пока он не появился перед ней лично с этим лейкопластырем на морде, Евангелина отправилась на кафедру в компании Рамахеевой, где им заранее должна была занять место Гольдштейн. В противном случае они рисковали остаться без куратора и готовить дипломный проект на свое усмотрение, что понижало шансы для его успешной защиты в дальнейшем. Либо попробовать обратиться за помощью к декану, от которого большинство студентов предпочитало держаться подальше.

Не было ничего удивительного в том, что все они хотели попасть именно к молоденькой преподавательнице, несмотря на то, что на кафедрах было полно и других педагогов.

Оказавшись на месте, девочки тут же осознали, что сегодня они вряд ли туда попадут. К столу этой аспирантки выстроилась такая очередь, что нечего было даже мечтать о том, чтобы дождаться своей очереди и попасть к ней на прием. Как минимум, это выглядело неразумно по той простой причине, что свободных мест в её  списке могло не оказаться.

Оглянувшись по сторонам, Евангелина вдруг намекнула одногрупницам, что им не стоит ждать «чуда», тем более заранее заняв им место возле кафедры, с той поры Гольдштейн так и не продвинулась вперед, готовая пасть духом и тут же записаться к другому преподавателю.

Вскоре её глаза начали привыкать к царившему в коридоре полумраку, и постепенно вглядываясь в лица остальных студентов, Евангелина неожиданно увидела Новаковского. Пребывая в самом прекрасном расположении духа, тот что-то бурно обсуждал с Лисовым, хохоча как ненормальный. Последний, оказывается, не ушел домой, как считала она, не надеясь его больше увидеть, а оценив важность заявления Новаковского о том, что лучше выбрать куратором своего дипломного проекта именно эту аспирантку, решил остаться, пытаясь и себе попытать «счастья» в данной отрасли. Вот только попасть на кафедру при таком количестве желающих казалось делом почти бесполезным. Счастливчиками оказались те, кто поспешил занять место под заветной дверью после двух часов дня. Остальным приходилось добиваться своего всеми правдами и неправдами, устраняя конкурента не совсем хорошими методами.

Кое-что смекнув, Лисов неожиданно прорвался к двери, и сделав знак Новаковскому следовать за ним, с адресованной всем остальным фразой: «Нам только спросить!», быстро проскользнул на кафедру вне очереди под недовольные возгласы окружающих. И судя по тому, как долго эти двое не выходили из кабинета, едва за ними захлопнулась дверь, оставшиеся в коридоре решили, что их попросту обманули, использовав против них обходной маневр.

Евангелина была обескуражена поступком парней, стараясь не подавать вида, что происходящее задевало её за живое. Кто знает, может так и надо действовать в этом мире, обводя соперников вокруг пальца. Действовать при помощи хитрости и умения заговаривать всем зубы. Справедливостью здесь и не пахло. Но у самой неё вряд бы хватило смелости попасть на кафедру вне очереди, если бы только она не являлась там чьей-то родственницей.
 
Задерживаться под этой дверью теперь у неё не было никакого желания, и тут же сообщив об этом Рамахеевой, она вернулась обратно в холл, не собираясь здесь оставаться на ночевку, лишь бы попасть в списки к этой аспирантке. В конце концов, в их вузе существовали и другие преподаватели, к которым можно было тоже записаться. Но если она позволит себе и дальше тянуть кота за хвост, тогда ей точно придется занимать очередь к декану, и готовить дипломный проект уже под его руководством. Осталось только выбрать тему, о которой она пока не задумывалась всерьез.

Впрочем, в последнее время её мысли были заняты чем угодно, только не учебой. И это на выпускном курсе!

Добравшись до уже давно пустовавшего холла, она услышала голоса, принадлежавшие Драгомарецкому и Балануце. Эти двое тоже хотели записаться к молоденькой преподавательнице, но увидев, какое количество желающих попасть именно в её списки толпилось у дверей, решили выбрать для себя кураторов из числа других преподавателей, пусть у самого Кирилла было ощущение, будто ему все равно придется писать диплом под предводительством декана, и он ничего не мог с этим поделать.

Усмехнувшись в ответ на его виноватую улыбку, Евангелина ответила ему, что её снедает такое же предчувствие. И это, по всей видимости, была судьба.
Пытаясь развеять впечатления от неудачно окончившегося дня, она не удержалась и рассказала им про выходку Лисова и Егора, проникших на кафедру обманом. Услышав это, Драгомарецкий лишь покачал головой в ответ. Он ни капли не сомневался в таком повороте событий, ничуть не удивившись её заявлению. Может так и следовало поступать, руководствуясь выбором куратора дипломного проекта, только у него самого вряд ли бы хватило духу на проворачивание такой авантюры. А этим парням ничего не стоило обвести вокруг пальца остальных.

— А вот и они! — воскликнул он, помахав кому-то издали рукой.

Не став даже оборачиваться на его слова, Евангелина интуитивно почувствовала, кого тот имел в виду, уставившись куда-то позади неё. Правда выглядела слишком очевидной, чтобы её можно было оспорить. Что-то бурно обсуждая, Новаковский с Лисовым шагали прямо в их сторону, ничего не замечая вокруг. Как быстро они справились со своей задачей, попав в списки подопечных той самой аспирантки, к которой другим приходилось выстаивать часами.

— Кстати, я так и не понял, что она имела в виду, спрашивая меня о каких-то  табуретках, — донесся до слуха Евангелины голос Лисова, чья фраза была адресована его спутнику, и прекрасно понимая, о чем идет речь, она не смогла удержаться от улыбки, ясно себе представляя, что последует дальше.

Теперь наступила очередь выкручиваться из положения уже самому Егору, наговорившего о нем в его отсутствие достаточно небылиц.

— Что это ещё за кружок резьбы по дереву? Новаковский, ты случайно ничего не хочешь мне рассказать? Что ты там уже успел насочинять, пока меня не было?!

Увы, тот был и рад ввести одногруппника в истинный курс дела, но охвативший его вдруг приступ смеха почему-то помешал ему это сделать. Лисов не стал настаивать, и приготовившись рассказать ему всю правду как есть, Новаковский неожиданно захлопнул свой рот на полуфразе, с восхищением уставившись в боковую сторону холла.

Таким Евангелина его ещё не видела. И проследив за тем, куда именно смотрел её одногруппник, забывший на мгновение о существовании своего неумолимого собеседника, была слегка шокирована, увидев напротив высокого окна длинноволосую брюнетку, чья броская внешность показалась ей знакомой. А что касается самого Егора, в тот момент у него был вид как у Моисея, к которому спустился с небес сам Господь, — настолько сильно повлияло на него появление этой незнакомки в стенах универа.

Первой заметив их, вглядываясь издали то в одного, то в другого, брюнетка как будто опознала среди них нужное ей лицо и лучезарно улыбнувшись Лисову, бросилась к нему навстречу. При более близком рассмотрении её физиономии, Евангелина узнала в ней ту самую Эрику, с которой, по отзывам его матери, он неистово зажигал на курорте. И она ещё удивляется, почему он до сих пор не расстался с этой девицей?!

Появление здесь его пассии стало полной неожиданностью не только для Евангелины, но и для самого Лисова, который успев быстро сориентироваться в обстановке, окончательно опомнился, когда Эрика прыгнула к нему в объятия. Оторопев от увиденного, Евангелина моментально побледнела.

Она смутно помнила внешность этой особы ещё во время посещения ночного клуба. Теперь же имела возможность получше рассмотреть её вблизи, поражаясь почти неземной красоте этой девушки. Неудивительно, что Эрика работала в модельном агенстстве, куда саму её вряд ли возьмут из-за несоответстующих стандартов фигуры. Её формы не вписывались в разряды формата "девяносто-шестьдесят-девяносто", которыми наверняка обладала худосочная, с узкими бедрами и небольшим бюстом Эрика Истомина. Брюнетка с голубыми глазами, чьи длинные и густые подобно бархату ресницы придавали её взгляду томную прелесть, а пронизанная радостью от встречи с человеком, который был ей явно небезразличен, улыбка только украшала её с безукоризненными чертами лицо.

Искоса наблюдая за ней, Евангелина только сейчас заметила, какой тонкой была у неё талия, а сама она, как ни старалась придерживаться сбалансированного питания, сидя практически на одном хлебе и воде, все равно умудрялась набирать лишние килограммы, хотя по ней это было не очень-то видно. А всему виной была её любовь к эклерам, которыми она изредка позволяла себе баловаться, и вот результат.

Если так пойдет и дальше, совсем скоро она превратиться в жирную корову, перестав влазить в свои обычные платья, а там и вовсе догонит Мельчуцкую, став её конкуренткой по части тяжелого веса. Никогда ей не быть худой как тростиночка. Не та у неё была комплекция тела. И хотя мать Лисова неоднократно утверждала, что ей незачем париться из-за своей фигуры, мол её сыну нравятся девушки именно с такими объемными формами, как у неё, а не плоские барышни наподобие Эрики, глядя на фигуру его пассии, Евангелина начала в этом сомневаться, почувствовав в ней ещё что-то такое, что несомненно увлекало парней. Возможно её личная энергетика или что-то ещё...

Женское чутье её не подвело. Несмотря на свой умилительный образ, эта особа имела агрессивный нрав и весьма тяжелый характер. Словом, Эрика принадлежала к такому типу людей, от которых следовало держаться подальше, если собирался перейти им дорогу. Впрочем, именно такие девушки зачастую и нравились парням. И в первую очередь, ведомым. Тем, которым нравилось, когда их покоряли такие вот авторитарные самки. И только единицы были готовы признаться себе в этом в открытую.

Бог весть, каким образом ей повезло угодить в сети Лисова, которому, в принципе, претило общение с таким типом девушек. Особенно если учесть, что у них все началось как раз против его воли. И отношения с этой девицей были навязаны ему отцом, но не совсем для «любви». При здравом рассудке он никогда бы не начал с ней общение, предоставив её в распоряжение какому-нибудь состоятельному парню темперамента Драгомарецкого или Сильвестра, чувствовавших себя в тихой гавани только под каблуком, куда самого его загнать было нереально. Но отца больше нет, а это значило, что теперь у него появилось больше свободы для маневренности своих действий, которой осталось воспользоваться по уму, избавившись наконец от общества надоевшей ему стервы.

Эрика оказалась изящной девушкой, а в её движениях сквозила такая грациозность, что её в самую пору было сравнивать с кошкой. Одета она была в красную блузку, плотно облегавшую её стан, и легкие брюки цвета слоновой кости. Эрика была не просто уверена в себе, а самолюбива, в чем могла составить  неплохую конкуренцию самому Лисову. И вместе с тем, несмотря на свой прекрасный внешний облик, в этой девушке было что-то такое, что Евангелину настораживало и восхищало одновременно.

Эрика вела себя как королева, которой должны были угождать окружающие, расценивая её хотелки как самое настоящее чудо. Одним словом, эта девушка была той ещё «штучкой». Коварной и непредсказуемой в собственных действиях. И зная цену собственному очарованию, понимала, как ей следовало вести себя с парнями, завораживая их своей красотой, вот только Лисова в ней интересовало совсем не это. Так что если бы не вмешательство его уже покойного папаши, судьба этих двоих могла бы сложиться иначе.

— Привет! Я так рада тебя видеть! — воскликнула она, набрасываясь с объятиями на Лисова, который не успев скрыться от неё в глубинах коридоров, предпочел сделать вид, будто её не узнал, но уже было поздно. — Ты даже не представляешь себе, как я соскучилась по тебе! Мы так давно не виделись с тобой… 

Её голос оглашал своды коридоров подобно сирене. Застыв напротив этой пары, Харитон с Драгомарецким следили за каждым её жестом, прикованные к месту событий.  И осознав спустя время, что теперь ей точно здесь больше нечего делать, так и не попрощавшись с парнями, Евангелина устремилась прочь, с трудом подавляя приступ охватившего её гнева.

Отпихнув от себя Эрику, Артем окинул её насмешливым взглядом и продолжая высвобождаться из её цепких рук, попросил её немного успокоиться и унять свои эмоции на людях. На них смотрели окружающие и ему не хотелось в их присутствии устраивать сцену. Вняв наконец его запоздалой просьбе, однако не придав ей особого значения, Эрика оставила его ненадолго в покое. Отойдя в угол с Новаковским, он хотел вновь обсудить с ним дипломный проект, однако тот его уже не слышал.

Мыслями парня давно владела эта брюнетка, для которой он имел честь даже когда-то танцевать, не зная точно, кому приходилась она его приятелю. Заметив, что Еоваковский его попросту не услышал, Лисов повторил свой вопрос, однако забыв в тот момент обо всем на счете, Егор вдруг повернулся к нему с сияющим взором, и, подмигнув в сторону прихорашивающейся Эрики, не помня себя от счастья, спросил:

— Познакомишь со своей подругой?

Книга 2. Глава 12

http://proza.ru/2022/08/28/1052