Над судьбой. Том первый. Глава тринадцатая

 
Прошло семь Малых Солнц. Бледнолицые  объявили, что созывают Круг Большого Костра. Никто не сомневался в их праве на это, мощь пушек была веским основанием.


Королевский эмиссар Уинстон Гудмен всматривался в суровые лица-маски туземных вождей. Что там за масками? Заныло левое плечо, при волнениях боль непременно обострялась. Стрела с зазубринами, много лет назад выпущенная из лесной засады, видно навсегда оставила память о себе.


План поголовного уничтожения дикарей провалился, падение небесного камня вполне могло вызвать у краснокожих воодушевление. К затяжной войне экспедиционный корпус совершенно не был готов.
Первоочередной задачей Гудмен считал необходимость запугать и тут же подкупить вождей, ни в коем случае не доводя дело до вооруженного столкновения. Ведь ночная резня не решила ни одной проблемы, лишь создав массу новых.


Потери войск были, по крайней мере, в несколько раз выше расчетных, а это являлось весомым аргументом для противников Великого Водного Пути, считающих авантюрой такой резкий рывок на запад.
 

Слишком многие, прекрасно разбирался в вопросе Гудмен, полагали, что в глубину  континента надо продвигаться шаг за шагом от восточного побережья и   Великих Озер. А туземцев побеждать не силой оружия, а огненной водой и религиозной дезориентацией.


Не зная ни слова на языке шауни, Гудмен  не особо доверял переводчику. И не стал утруждать себя витиеватостью фраз, стремясь лишь донести до индейцев основной смысл.
— Все земли восточнее Отца Рек являются территорией Великобритании.  Это подтверждается межгосударственными договорами. Индейцы же проживают в этой стране совершенно незаконно. Ведь нет никаких документов, обосновывающих их право   занимать   означенную местность. На то воля божья, шауни должны переселиться   на западный берег.


Начало показалось королевскому эмиссару вполне удачным. Однако, чтобы лучше выверить направление беседы, он решил послушать и оппонентов.


Направив дерзкий, вызывающий взгляд прямо в глаза врага, Расщепленный Дуб решительно  произнес.
— Первым говорит тот, кто сильнее. Вы не смогли уничтожить сонных, беззащитных людей. Расстреливать из пушек женщин проще, чем сражаться с воинами, рассеявшимися по бескрайним лесам.  Мы будем биться с вами, пока жив хотя бы один шауни.


Гудмен слишком хорошо знал краснокожих; старый вождь говорил скорее для своих, чем для чужих. У каждого жанра свои условности. Уинстон поддержал тон, заданный туземцем.
 

 - У нашего короля подданных больше, чем деревьев в лесу, эту войну вам не выиграть. На берегу, мы построим форт, в нём будет расквартирован гарнизон. А вокруг раскинутся фермы, поля. На этой земле индейцам не хватит места,  за рекой же бескрайние равнины и там нет белых людей.


— За рекой живут чейенны — там их земля, - твёрдо произнёс Расщепленный Дуб.


Уинстон представлял себя дирижером большого оркестра;  индеец задал правильный вопрос. «У туземцев, - убеждал себя  Гудмен, - не остаётся выхода. В любом случае они должны  согласиться на переселение, но попугать врагов, побряцать оружием дикари мастера еще те. Что ж, пришло время, доставать пряник, хватит размахивать кнутом».


— Племя шауни могучий народ, - осторожно дозируя лесть и агрессию, продолжил переговоры эмиссар, - и они сумеют объяснить чейеннам свою правоту. А помогут им в этом английские  ружья. Если вы переселитесь на западный берег, все вожди получат по ружью, а на каждое жилище будет выдано по мешку крупы и муки.   Кроме того, никто не настаивает на немедленном уходе за реку, важно принципиальное согласие.


— Вожди должны подумать, а для этого необходимо время, —  слегка смягчил тон  Расщепленный Дуб.
— Ну, конечно же! Конечно же! — с трудом сдерживая радость, быстро произнёс чиновник и тут же самодовольно подумал: «ну вот  лёд и тронулся, черт побери!»
 
 ***

Ночью  Гудмен спал крайне плохо. Ему мерещились голые, измазанные медвежьим салом, скользкие, как ужи, бесшумные воины. Общаясь голосами птиц и зверей, они крались сквозь дозоры, разъезды, посты. Безжалостная петля смерти все туже затягивались над беззащитным чиновником.


Очнувшись от кошмара, эмиссар вскочил с постели, судорожно хватая широко открытым ртом глотки спасительного воздуха. Руки инстинктивно тянулись к шее, он должен был сорвать эту петлю, он страшно боялся смерти.


Уинстон задыхался, бешено билось сердце, его толчки отдавались болью в каждой частице тела. «Фу! Что за чертовщина, — перевел дыхание агент короля, — какие краснокожие, вокруг сотни солдат». Лицо покрылось холодной испариной, и большая капля, скатившись от переносицы до кончика носа, упала на ладонь. Гудмен  очнулся окончательно.


До рассвета было ещё далеко, но заснуть он уже не мог. Придвинув  шахматную доску ближе к подсвечнику, агент выбрал  часть фигур, расставив их в  определённом, лишь ему понятном порядке.


«Нет, эти шауни совсем не так просты, как может показаться, — медленно передвигая по доске фигуры, думал Гудмен, -  они уйдут на западный берег, сто к одному уйдут. Тогда зачем же эти бестии тянут время?! Просто оно нужно им чтобы замириться с чейеннами.   Сделать это не столь уж и сложно.

По сути, шауни и чейенны один народ – алгонкины. Заключив союз, индейцы спрячут свои селения в лесах и на равнинах.  У чейеннов полно лошадей, а  веские аргументы для набегов на колонистов появятся тут же.  Высокопарные слова о помощи братьям в защите священной земли предков искать долго не придется, такой белиберды хватает везде».


Уинстон четко знал, что шауни не сразу  дадут согласие на переселение. «Пусть блефуют, - с превосходством подумал эмиссар, - все равно правила игры писали не они. Дикари проиграли, еще не вступив в  схватку. Война, конечно же, не закончится после ухода краснокожих на западный берег, пожалуй, она с этого как раз и начнется.

 Но разве хотят задумываться об  этом политики в Лондоне и даже Нью-Йорке и Филадельфии?  Не только из-за океана, но и с Восточного Побережья здешние проблемы кажутся чем-то весьма несущественным. Нет, с  индейцами   придётся   разбираться долго и основательно. Но у империи хватит сил на всё!


Я,  Уинстон Гудмен, не Господь Бог, только лишь королевский эмиссар.  Мой профиль — задачи наивысшей сложности, и я всегда решал их. Я стоял, и буду стоять на страже  интересов Великой Британии. Однако   даже краснокожие дикари и те вольны в выборе своих действий! Их легче всех поголовно уничтожить, чем заставить смириться. Но ведь есть форт, гарнизон, граница. Любая война, в конечном итоге  несёт в себе риск для жизни».               


Уинстон ещё раз внимательно посмотрел на шахматную доску, а затем коротким отрывистым движением решительно смёл на пол все фигуры. Он был готов к новой встрече с индейцами.
 

 ***


«Этот Расщепленный Дуб, не меньше меня, — внимательно рассматривая   вождя при новой встрече, размышлял Гудмен, — заинтересован в том, чтобы вывести на западный берег свой народ. Ну, а поупражняться в казуистике  не откажется и туземец».
 

Агент начал издалека, красочно описывая огромные преимущества, которые получат шауни, согласившись на переселение.


— В форте и вдоль рек мы поставим фактории. На них можно будет обменивать меха пушных зверей на огненную воду, вкусную еду, металлические изделия. Ножи, топоры, котлы, зеркальца, украшения: кто не хочет иметь этого? Вожди подпишут договор, и наступит вечный мир. Если же алгонкины выроют топор войны, они вынуждены будут сражаться с огромной армией могучего государства. И тогда уже некому  станет  беспокоиться о   каких-либо бумагах.


Расщепленный Дуб грубо оборвал эмиссара.
— Кровь убитых братьев стучит в сердцах шауни, мертвые взывают к мщению. Но мы не безумцы и   готовы уйти. Дайте нам  еду, чтобы  люди не умерли с голоду.  Сделайте это и весной мы  покинем нашу землю. Через одну луну мы получим все и тогда  заключим договор. Я сказал. Хау!


«Какая дерзость, — с восхищением подумал Гудмен, — а ведь он всё точно просчитал, наглец. Месяца им вполне хватит, чтобы разобраться с чейеннами. Ну что ж, в жизни всегда приходится выбирать меньшее из зол. Главное, они уйдут, а остальное -  дело армии».