Глава 114. Моссад

Терпенье и труд, жизнь в прах  перетрут.

               
Великий русский философ Трутнев.


****ов вышел из-за трансформаторной будки, выпил свой стакан, занюхал вьетнамской звездочкой и начал свой рассказ.

 Иван Иванович Иванов, начальник разведки Моссад, что правильно называть ведомством разведки и специальных задач, шел по московской улице и, как мантру, повторял про себя-    « При недостатке попечения падает народ, а при многих советниках благоденствует».
В этот момент он проходил мимо известной всем своей жестокостью зубной клиники N 17, которую православный народ обходил, крестясь,  стороной и называл «Гестапо». Почувствовав усталость и боль в груди, он присел на урну, поскольку мэр Москвы, из провинциальной ненависти,  лишил пожилых москвичей таких нужных лавочек и задумался.

В 1945 году он вышел из детского дома с паспортом на имя Иванова Ивана Ивановича, получил комнату и направление на стройку в качестве маляра. Никто не хотел с ним дружить, потому что при встрече он не протягивал руку. Но  пионер и не обязан был это делать, потому что этого не мог по уставу-  проклятую оспу никто не отменял. Из детского дома он вышел яростным сионистом, поскольку все эти годы подвергался насмешкам, из-за того, что был обрезанным.

Как он узнал еще в детстве, его сдала в детдом забойщица скота Сара Соломоновна Мрак- об этом ему рассказал трудовик Безвозмездов, когда Иван скатал, под его руководством, лучшего снеговика на Новый год из протухшей  и выброшенной на помойку капусты. Трудовик тогда прижал мальца к своему полушубку и сказал:

-Жид не тот , кто пол *** потерял, а тот, кто Христа продал.

Иван удивился- о половине *** речь вообще не шла, а кто такой Христос, он  не слыхал.

Услышавший этот раговор пьяный учитель физкультуры, бывший сотрудник НКВД Тереньтьев, спросил с вызовом:

-Так я в атаке пол *** потерял и в Христа не верю, так я жид, что ли?

-Несомненно! - ответил трудовик Безвозмездов.
 Ты его и потерял, чтобы к вере прийти!

-Без *** никакой веры не сушествует!- пролепетал потерянно Тереньтьев.

-ДокУменты получил, так беги отседова!-прокричал трудовик, открыл дверь на заснеженную улицу и дал пинка Ивану.

Иван пролетел всю улицу, но тут началась война и из проезжавшего военного грузовика с добровольцами высунулась железная рука, схватила Ивана за шиворот и забросила в кузов- так он стал сыном полка.
 Когда грузовик остановился, из кузова выпрыгнул комиссар Гинденбург и раздал всем задания. Все добровольцы улеглись в окопе с одной винтовкой без дула на сто человек с заданием остановить танковую дивизию Гудермана , а Ваню, сына полка,  послали с гранатой в Берлин убить Гитлера. И сколько Ваня не объяснял Гинденбургу, что он обрезанный и ему полезнее уехать в Ташкент, чтобы там ковать Победу для Родины, неподкупный Гиндербург был неумолим.

 -Обрезанный Ваня!- опереточно хохотал комиссар, потом вытащил маузер и несколько раз выстрелил у ног сына полка.

Танцующий Ваня засунул гранату за пазуху и  поплелся убивать Гитлера.
Ваня таки дошел до Берлина, с гранатой влетел в рейхконцелярию, долго искал кабинет фюрера, а когда вошел, то вытащил чеку и бросил гранату в Гитлера.
 Граната упала на стол немецкого вождя и закрутилась на бумагах, иногда отскакивая от двухметрового пресс-папье в виде орла и огромной книги «Майн Камф» из бычьей кожи, что закрывала висевшую на стене карту мира.
 
Бомба долго крутилась, потом чихнула и затихла. С 1812 года она пролежала в реке, где ее и нашел комиссар Гиндербург, а потом вручил сыну полка Ване.

 Фюрер, увидев такого маленького мальчика на таком важном, но неудавшемся  задании, бурно разрыдался, а утром Геббельс уже по радио громил жидо-коммунистов, которые посылают детей на верную смерть, а вечером  передали Ваню доктору Иозефу Менгеле.
Иозеф Менгеле утром уходил на работу, а вечером приходил домой, надевал белый халат и сверлил Ване зубы до утра, а когда Ваня пытался доказать живодеру, что русские и есть настоящие арийцы, то изверг хохотал, как ярморочный сатана и спрашивал:

Wer hat dich beschnitten, mein junger Arier? (А кто же тебя обрезал, мой юный ариец?)

Так он и сверлил Ване зубы до самого окончания войны, ни разу не выдвинув никаких требований. Когда  крики «Еб твою мать!»  стали уже слышны из двора, доктор Менгеле вызвал адъютанта Ван дер Ливера, протянул ему два билета на поезд Берлин-Москва , две балалайки, косоворотки, мятые сапоги, деревянные ложки, старые гусли, огромную матрешку, пару ручных медведей и приказал высадить Ваню на перроне Киевского вокзала.

 Когда поезд тронулся, из купе номер 7 вышли Ваня и Ван дер Ливер в косоворотках, в кушаках, в мятых сапогах.
Ван дер Ливер, подыгрывая себе на гуслях, из под которых торчал маузер, направленный в Ваню, пел песню про черного ворона, а Ваня ***рил на ложках, причем все время по затылку старого генерала Гармонюка, желая привлечь его внимание, но тот все время от души хохотал, вытирая слезы, думая, что ребенок пытается его развеселить.

Следующим номером Ван дер Ливер выволок из купе упирающихся медведей, а Ваня  сыграл «Весну Священную» Стравинского на балалайке.

 Много лет спустя, когда готовилась к выпуску книга «Молодые герои-пионеры», ее автор, Аарон Мотовилов, участник этой поездки, рассказывал, что может быть это был и не Стравинский, а набор звуков, но его поправил секретарь комсомольской организации, Поликарп Иудович  Уткин, бывший на этом поезде, что это была именно «Весна Священная» Стравинского, потому что в их деревне с рождения стоял репродуктор и все вынужденно слушали эту ***ню с колыбели, а коровы тогда вообще перестали доиться.

 Не в силах слушать эту страшную какофонию,  медведи растерзали Ван дер Ливера, потом прошли до купе проводника, отняли у него ключи, дернули стоп-кран и сошли. Проводник на допросе указал, что когда медведи выходили, один обернулся, сплюнул на железное колесо поезда, которое зашипело, и внятно произнес:

Пидорасы!

Ваня выскочил из поезда, когда он остановился на московском вокзале, и пошел в сторону центра в кушаке, косоворотке и мятых сапогах.
Увидев памятник Гоголя, он глубоко вздохнул и сел на лавочку. Рядом с ним, на другой лавке, пенсионеры играли в шахматы.  Когда один из них проиграл и ушел, лишившись из-за проигрыша порток, меховой шапки и банки сметаны «Мечникова», победитель окликнул Ваню:

 -Молодой человек, не составите компанию старому коммунисту?

Ваня, вытерев нос кушаком от соплей, присел напротив старика и ответил:

-Конечно, с удовольствием, но я правил не знаю.

-А я вам их объясню.- сказал старик.

 Пять минут Ваня слушал, как правильно передвигать фигуры, а через восемь поставил мат  и забрал портки предыдущего игрока, шапку и сметану. Когда он переоделся и поднялся со скамейки, старик сказал:

-Молодой человек, а не хотите ли устроиться в Моссад и наконец найти своего мучителя, Иозефа Менгеле, тем более, что вы обрезаны? Вы не узнаете меня?

Ваня долго смотрел на старика, но узнать его так и не смог. Тот решил ему помочь.

-Когда Менгеле сверлил вам зубы, я менял вам тампоны. Меня зовут Василий Иванович Гинзбург. Дело в том, что меня заслал Моссад с приказом ликвидировать его при любом удобном случае, но тут подвела корпоративная этика- когда мы с ним мылись в Сандунах, я увидел, что он тоже обрезанный, а убивать соотечественника грех. Поэтому он ушел от меня и справедливого возмездия. Хотите его найти и убить?

-Очень хочу! Но я тоже обрезанный.- ответил Ваня, а его челюсти в этот момент разрывались от фантомной боли.

-Об этом даже не думайте, молодой человек. Обо всем узнаете в свое время.

 Старик перевез Ваню в Израиль, помог пройти школу Моссада, завалил шекелями, но сколько тот не искал мучителя, так найти и не смог. Когда он понял, что жизнь прожита напрасно, он решил съездить в Москву, чтобы последний раз посмотреть на Родину.

Он сидел на лавке и вдруг почувствовал страшную зубную боль. Он поднял глаза и увидел зубную поликлинику N17, известную в Москве своей жестокостью. Старый Ваня прошел в регистратуру, пожаловался на острую боль, записал номер 384 на  руке и пошел спать на лавку.

Утром он прошел в кабинет и увидел стоящую у окна пожилую женщину. Та сказала ему ржавым голосом, чтобы он сел в кресло- врач сейчас подойдет.

 Когда Ваня сел и положил руки на подлокотники, на его руках защелкнулись железные скобы. В этот момент в кабинет вошел веселый старик и с хохотом произнес:

 -Und hier ist mein lang ersehnter beschnittener Arier Vanyusha! (А вот и мой долгожданный обрезанный ариец Ванюша!)

В старике Ваня узнал доктора Менгеле, но еще больше он удивился, когда стоящая спиной старуха повернулась к нему, как избушка, передом-  это была Сара Соломоновна Мрак. В этот момент Иозеф Менгеле включил бормашину и безо всякого наркоза бросился сверлить Ване зубы, вытащив до живота его язык, отчего страдалец не мог и пикнуть.

Сара Соломоновна Мрак, видя страдания Вани и, из жалости желая отвлечь его хоть как-то от боли,  обратилась к нему:

 - Ванечка, на самом деле я не  Сара Соломоновна Мрак, а герцогиня Диана фон Гогенцолерн. Мой отец, грузинский князь Гоген Гиевич Цолерн, ведущий свой род, естественно, по матери от царицы Тамалы, а по отцу от проезжего , конечно, князя Иосифа Богорада, проиграл меня в карты немецкому, конечно же, виконту Либерштейну, а тот, не желая кормить наследницу грузинского престола без документов, продал меня, несомненно, барону Рабиновичу, который  отдал меня за четыре свеклы  пастуху, отцу 53 детей, Айзеку  Перельману, судя по фамилии и имени, несомненному английскому лорду, затерявшемуся на просторах России.
Я стала следить за выпасом скота вместе с детьми, пока они в четырнадцать рядов стояли у окон, но тут заметила, что голодная кошка, которую вообще никто не кормил, отъела у тебя, пока ты отлеживал бока по русской традиции на печи, крайнюю плоть. Понимая, что это не по-немецки чудовищно, отнесла тебя, чтобы спасти, ночью в детдом.

-Так я русский? - промычал Ваня.

-Конечно!

Но тут Иозеф Менгеле вытащил из под  всех пломб Вани бриллианты по восемь каратов каждый, сложил их в мешочек и сказал:

-Vanya, du hast meinen Tag endlich zum Besten gemacht, ohne das Dritte Reich zu z;hlen (Ваня, ты сделал, наконец, мой день лучшим, не считая третьего рейха!)

Иозеф с Дианой сняли халаты и покинули жестокую поликлинику.

Как только за беглецами дверь закрылась, в неё вошел главный врач по удалению зубов, Махмуд Алавердыевич  Мудян-Заде, рассмотрел зубы Вани и немедленно предложил вставить импланты всего по 50 тысяч за зуб.

Ваня, о таких суммах никогда не слышал, поэтому отказался. Следующее предложение было более гуманно в смысле цены- ему предложили запломбировать все 32 зуба за 100 тысяч, потом вырвать передние, а за счет скобок, заставить все задние зубы, включая зубы мудрости, встать на место передних, что будет стоить  каких то 30 тысяч.

Не только отсутствие тридцати тысяч заставило Ваню отказаться, но и то, что он  с такими зубами будет похож на старого осла и о карьере разведчика можно забыть.
Когда Ваня отказался от чавок за 10 000, Махмуд отвел его в сторону и тайком продал ему лошадиные виниры за 150 рублей.
С лошадиной улыбкой Ваня вылетел на улицу, но доктора Менгеле с  герцогиней Дианой  фон Гогенцолерн уже и след простыл.
.
Ваня бросился на главный почтамт отбить телеграмму Василию Ивановичу Гинзбургу.
Пока Ваня ждал Василия Ивановича, его накрыл когнитивный диссонанс- быть русским и евреем одновременно было невыносимо. Хотелось  порвать баян удалой песней, выпить с бомжами и поделиться последней краюхой хлеба, но также и хотелось поменять шекели на рубли, не теряя на курсе.

Через месяц к Ване на лавку присел Василий Иванович Гинзбург и, вытирая слезу, промолвил:

- Знаю, Ваня, как тебе тяжело. Но сейчас будет еще тяжелее. У тебя давно чешется за ушами?

- Да всю жизнь чешется. Когда доктор Менгеле сверлил мне зубы в подвале, я не могу сказать, что приносило мне больше страданий- его пытки или чесотка за ушами.

-Потерпи Ваня и держись- сказал Василий Иванович, протянул руки к лицу Вани и содрал с него маску.

- Тебя никогда не смущало, что при белом лице у тебя было черное тело?

Василий Иванович поднес к лицу Ивана зеркало- на Ваню смотрел негр.
Василий Иванович обнял Ваню и начал свой рассказ.

- Ты не был 54-м ребенком Айзека Перельмна. Когда белые отступали, в хату Айзека ворвался белогвардейский  начальник контрразведки негр Мнганга, , и под дулом пистолета приказал воспитывать тебя в любви к монархии.
 
Кроме направленного пистолета, он в виде награды отсыпал несколько черепов своих соотечественников, которые погибли за Рассею, чтобы Айзек мог с семьей пососать оставшиеся куски мяса  на них, как было принято у людоедов, до того как он уехал с ними сражаться за свободу императора. Но потом подумав, отрубил Айзеку ногу, чтобы было что съесть в дороге и умчался в революционную бурю.

 Айзек Перельман лишился работы из-за потери ноги, скитался по бескрайней родине, а потом с большим трудом устроился в Росконцерт одноногим чечеточником, только из-за английского имени и фамилии- в эстрадном коллективе было много англичан.
А дальше ты знаешь- когда у тебя кошка отъела крайнюю плоть, герцогиня Диана фон Гогенцолерн спасла тебя, чтобы через несколько лет ты корчился в кресле ее ебаря.
Останови немедленно  когнитивный диссонанс и  найди доктора Менгеле, ведь ты русский человек!

-Какой же я русский?- заплакал Ваня, подбирая толстые негритянские губы.

- Русский тот, кто своих не бросает!- веско ответил Василий Иванович Гинзбург и исчез в тумане.

-Негров, что ли? Да где я их возьму?

Ваня встал, подобрал губищи в узкую щель, щелкнул спиной и, сморкнув  при помощи пальца, понял, что настоящий русский найдет доктора Менгеле.

Он решил позвонить генералу Буханкину.
По негласному правилу генералу можно было звонить только один раз в своей карьере, да и то по крайней необходимости. Эту необходимость рассматривал сам генерал и, или помогал, или, лучше вообще не вдаваться в подробности.

Он вытащил мобильник из кармана, срыгнул капсулу с цианидом, срыгнул специальную мичуринскую фасоль, которая разрывала ебло, если цианид не поможет, а потом уже срыгнул целлофановый пакетик с номером генерала.
Глубоко вздохнул два раза, чтобы дыхание пришло в норму, а потом набрал номер.

- Все-таки набрал меня! Рад слышать сына полка! Говори! И не думай, как сейчас принято, что время — деньги. Как говорил старик Уайлд-время потеря денег! Сколько же я их потерял!

- Гогол Степанович, в самый последний момент от меня ушел доктор Менгеле. Куда он мог поехать?

-Тема не простая, да и не по телефону. Сейчас еду на похороны генерала Плоскозубцева в морг ЦКБ, подъезжай туда, там и переговорим.
            
    Ваня похолодел. Это означало, что может и переговорит, а может и уехать вместе с усопшим в печь.  Но карты были сброшены и разбираться с ними было поздно. Если что, на краю света найдут.

  Приехал вовремя, тихонько подошел к скорбящим и встал около генерала Буханкина, облаченного в старую форму НКВД. Генерал подвинулся и тут же разрыдался. Рыдал так, как будто хоронил отца, а потом даже пытался прыгнуть в могилу, но был остановлен адъютантами. В это время сзади собралась толпа оборванных стариков и чего-то ждала.
Удивленный Ваня посмотрел на генерала- тот стоял уже как новенький, слезы высохли, а руки поправляли венки.
  Ваня знал Плоскозубцева, поэтому спросил:

 -Что случилось с героем?

 -Да глупость. Научил в лаборатории кошек ссать в уши врагам специальным ядом, а потом завел на работе любовницу, которую американцы завербовали, и когда он заснул на работе после ебли, она его намазала кошачьей мятой и открыла клетки- кошки зализали его насмерть, остался кровавый кусок мяса, просто жуть.

 -Гогол Степанович, а что это за старики?

-Да мода сейчас такая. Когда кого-то хоронят, то они ждут, когда бросят в их толпу венок «невесты».

- Какой такой невесты?-  в ужасе спросил Ваня.

- Да смерти. Простой народ так уже охуел от этой жизни, что ловят венок с похорон, а поймавший знает наверняка, что умрет в этом году. Ну ладно, давай отойдем за ограду и переговорим.

Генерал поправил китель, вытер сапоги о галифе, чтобы блистели и продолжил:

- Наши лаборатории решили узнать, как смерть выглядит для человека и выяснили, что для каждого по-разному. К наркоману, который подсадил на иглу друзей, она приходит в образе учителя химии Гейзенберга , а если безвольные наркоманы, то Джесси Пинкмана.
К жертвам черных риэлторов приходит и говорит с восточным акцентом, типа « Брат, слюшай, пошли, ****ь, в славянские чертоги, хорошо будет, дон!»

 Кстати, когда у Менгеле был инфаркт в 44 году, смерть к нему пришла в образе уборщицы Коноваленко, что мыла его кабинет, с заячьей губой, волчью пастью, оторванной при рождении жопой. Она  залезла на него и стала насиловать - хорошо, что его быстро реанимировали, а так бы и канул с ней в эту бездну, сам мне рассказывал. Но то лирика, давай к делу.
Менгеле есть Менгеле, тут даже я на защиту не встану. Он у меня в 17 поликлинике, известной на всю Москву своей жестокостью, три золотые коронки с****ил, пока я под наркозом спал. Заменил из на латунные и пока я заметил, когда стал звенеть на проходной, сделал пластику и сменил документы. Я понял, что кто-то в правительстве ему помог, но тут меня послали заменить Ким Чен Ына на параде, пока тот у нас в кино Цоя играл.

Но дело вот в чем. Тебе предстоит серьезное и трудное задание. Раз в год доктор Менгеле в Антарктиде на льдине обменивает у Ротшильда свои коронки на деньги. Не удивляйся, меня самого этот дурацкий обмен удивляет. Ладно Менгеле, но Ротшильд?
Чего старику с 18-ю сердцами не хватает? Хотя может, начинал с золота и заело, как фетиш. У нас вот тоже, Андрей Януарьевич Вышинский родился в семье аптекаря-провизора, так до конца жизни на кухне варил слабительное, мало того, что сам все время пил его, так еще и заключенных заставлял, от того столько липовых признаний было. То ли хобби, то ли фетиш, *** разберет эту интеллигенцию. Держи навигатор, адъютант Крайнеплотьев даст тебе лыжи и палки, и хуярь за горизонт. По моим подсчетам должен обогнать атомоход, там и затаись. По сводкам выходит, что Ротшильд не только там золото меняет, но и капитана Немо поебывает. Давний роман у них, он капитану Немо тоже сердец штук двадцать пересадил. Говорят, зрелище страшное, белые медведи от ужаса срутся, так что поберегись. С Менгеле делай что хочешь, но мои три коронки привези. И не будь таким наивным-так тебя все наебут.- после этих слов генерал ебнул Ваню по затылку, черная маска спала с лица сына полка и появилось курносое лицо с усами.

-****ь, так я настоящий русский?

- А какой-же, тряпочный что-ли? Конечно, настоящий! Только в бане помойся, а то весь черный, как ниг.., как афроамериканец.- ответил генерал Буханкин и расцеловал Ваню в свекольные щеки.
    
  В этот момент вдова генерала сняла с погоста огромный венок и, стоя к толпе     стариков спиной, бросила  его в них. Какой-то невысокий старик прыгнул высоко и в полете   вырвал его из взлетевших вверх рук. Над толпой пролетел общий стон  разочарования, а невысокий старик , подпрыгивая,  покатил огромный венок к кладбищенским воротам на выход, как когда-то в СССР дети катали железные колеса  без шин на проволоке.

  Ваня не стал дожидаться приглашения на поминки, надел лыжи и, помогая себе палками,бросился в сторону Антарктиды.

Вскоре он уже бежал по снежным полям Антарктиды, вглядываясь через очки на показания навигатора, не замечая, как за ним несется стая белых медведей с детенышами. Медведи, знакомые с самим Папаниным и другими героями снежного царства, давно уже освоили русский язык и поэтому общались только на нем:

-А если не догоним?-вопрошала тощая медведица.

-Да *** там, успеем. Главное не допустить, чтобы он с Ротшильдом встретился. Этот коварный педераст, наверняка ловушку подготовил, для русского и для нас. На русского насрать, их дохуя, а нас мало осталось.

- Не скажи, Дитрих, русских, как и нас, тоже мало осталось, их уже давно не рать. Может поможем ему, я слышала из русских сказок, они дохуя медведей спасли и дружбу им предоставили, а в западных сказках с нас только шкуру драли.

- Может ты Брунгильда и права, но сначала его догнать надо. Я склоняюсь к тому, что ты дело говоришь, а нам терять шкуру никак нельзя. Так давай догоним. Кстати, я уже забыл, почему у нас немецкие имена?

-Так нас русские солдаты спасли из берлинского зоопарка во время бомбежки и выпустили здесь.

-А почему, Брунгильда, я этого не помню?

-Так ты от взрывов ослеп и оглох, маленьким был, так тебе глаза и уши промывал парень Ваня, руский разведчик, сын полка, разыскивающий какого-то доктора Менгеле, он впереди нас на лыжах ***рит!.

-Какого-то доктора Менгеле!-зарычал на всю Антарктиду медведь Дитрих.

- Да он у моей матери вырезал сердце для пересадки начальнику разведки Галичины, генералу Прокопчуку! Вперед, мы должны догнать этого Героя.

Когда Ваня упал без сил у огромной льдины, его окружила стая медведей с медвежатами и улеглась рядом с ним, согревая его своими телами.

Когда Ваня проснулся, его на лапах качал гигантский медведь и нежно пел:

- L;ffel Schnee im Weg, Die Nacht ist gro;,
 Warum schl;fst du nicht, du Dummkopf?
Deine Nachbarn schlafen
Eisb;r, Schlaf schnell, Baby.

(Ложкой снег мешая,
Ночь идет большая,
Что же ты, глупышка, не спишь?
Спят твои соседи -
Белые медведи,
Спи скорей и ты, малыш.)

- Откуда, ****ь, немцы опять?-заорал перепуганный Ваня.

- Из немецкого зоопарка вестимо!-ласково прошептала медведица Брунгильда, взяла Ваню на свои лапы и нежно прижала к груди.
Ваня узнал медведей и успокоился.

- Ванечка, давай о деле. Ротшильд уже на месте, Менгеле подплывает, Немо по традиции в проруби дрочит. Ползи к ним, а мы из-под льдины подстрахуем.

 Ваня пополз с биноклем к месту встречи, а медведи бесшумно сползли в прорубь.
Доктор Менгеле вытащил из-под полушубка мешок с коронками и протянул его старому Ротшильду. Немо страстно ьдрочил, непонимая, откуда столько народа. Старик Ротшильд достал из портфеля весы, гири, и  начал взвешивать коронки на глазах охраны с пулеметами. Вдруг из проруби вынырнула стая медведей и уволокла охрану бессмертного под лед вместе с дрочащим капитаном Немо.

В этот момент Ваня встал во весь рост и подошел к негодяям.
 Старик Ротшильд встал в ужасе и хриплой чайкой прокричал доктору Менгеле:

     -;;; ;;; ;;;; ;;;;;; ;;;; ;;;, ;;; ;;;;  !
(Как ты мог меня так подставить, проклятый гой!)

- Не спасет тебя 18-е сердце! -прорычала Брунгильда и утянула старика под лед.

  Ваня подошел к доктору Менгеле и, сжав от ненависти зубы, процедил:

 - Смерть твоя пришла, мразь!

Доктор Менгеле глубоко вздохнул, выдохнул, потом распахнул китель эссесовской формы, откуда вывалились кефирные груди, сорвал с головы шапку, и на плечи упали две русые и толстые косы.

 - Мать я твоя, Ванечка, а не доктор Менгеле, а то, что зубы сверлила и бриллианты забрала — то бес попутал, все жадность.

 - Да ни *** это не Менгеле!- подтвердила Брунгильда, сплюнула в сугроб и закурила.

Потрясенный Ваня обнял мать и разрыдался.

 - Убила я его, Ваня. Но прежде я тебе расскажу про твои корни.  Диана фон Гогенцолерн рассказала тебе правду, но не всю. Никакая кошка не ела твою крайнюю плоть- ты родился без нее.
Будучи женой английского лорда Айзека Перельмана, у которого за беспробудное пьянство парламент отнял его поместье, по верхний шпиль погруженное в болото, и которого  местный викарий Агнью предупреждал, что пьющих  и забросивших свое поместье, ждет господне наказание, хотя в болоте оно пребывало еще тогда, когда  Робин Гуд утопил в нем Щервудского шерифа.

Видя бесчеловечность английских законов,  я предложила ему уехать в молодую Россию, где он сможет стать великим танцовщиком- как он плясал после двух литров виски!

Я рисовала ему картины всемирной славы в роли пастушка в постановке «Весны священной» Дягилева, но пока мы доехали до России, все, на что мог рассчитывать Айзек, была только должность пастуха в советской России.
Он согласился, потому что не ел со дня отъезда, зато потом началась прекрасная жизнь. По сравнению с нищей жизнью в Англии, мы объедались свеклой, ели сырые и пахучие колоски, давились сырой гречкой и наслаждались любовью, не боясь, что нас повесят.

Так у нас родилось 52 ребенка. Но когда родился ты, все изменилось. Ты родился обрезанным и наконец подтвердилась теория Дарвина- если евреев обрезали тысячи лет, то когда-нибудь теория должна была подтвердиться и должен был родиться уже обрезанный ребенок.

Когда теория стала научным доказательством, со всех городов необъятной России  потянулись, с одной стороны  толпы ветхозаветных евреев с талмудами в руках, а с другой  представители научных кругов молодой России, которые умудрились несколько лет назад вырваться из черты оседлости, но с противоположными намерениями, то я , почувствовав опасность, продала тебя за четыре свеклы  герцогине Диане фон Гогенцолерн, что мыла у нас свинарник  всего за одну.

Диана фон Гогенцолерн, не желая больше испытывать судьбу, сожрала свеклу и сдала тебя в детский дом.
Я же устроилась в 17-ю поликлиннику, известную своей жестокостью и стала медсестрой у доктора Менгеле. Он сначала мне понравился, такой аккуратный и молчаливый, но когда я увидела твою карту и снимки, я поняла, что этот изверг собирается высверлить все твои зубы и достать бриллианты. Этого я допустить не могла, поэтому убила его скальпелем, перерезав ему горло, отнесла на обосраный чердак, и уже сама произвела выемку бриллиантов из твоих зубов. Согласись, все-таки это не одно и тоже, мать или враг всего израильского народа.

Хотя по ощущениям Ваня не мог понять в чем разница, но вынужден был согласиться, но тут медведица Брунгильда издала страшный рык, разорвала мать Вани на куски и проглотила.

- Бедный Ваня... И это мать?- возмущенно проревела медведица и уткнулась, сотрясаясь от рыданий,  мордой в плечо мужа Дитриха.

Дитрих посадил рыдающую жену на льдину, обнял Ваню и сказал:

- Ванечка, не обессудь, ты Брунгильду пойми, ведь она мать и никогда не стала бы сверлить зубы своим медвежатам ни за какие бриллианты. Бедные вы люди, сколько выдуманных соблазнов. Но уж если мерить вашими категориями, то смотри- слева стоит чемодан долларов, а справа мешок с золотыми коронками, и, главное, это все твое. Забирай и будь тем, кем хочешь.

Потом Дитрих открыл пасть и вытащил из нее слюнявый мешочек:

- В этом мешочке  три золотые коронки генерала Буханкина. Я намеренно их забрал из чемодана и отложил, чтобы ты их ему передал, потому что если не передашь- и тебе ****ец, несмотря на успешную операцию,  и нам тоже. Может вообще Антарктиду закрыть. Удачи.

 Когда Ваня уезжал на лыжах, с трудом помогая себе палками для норвежской борьбы, его провожали все медведи Антарктиды и махали лапами.

Он с вокзала позвонил и сказал, что миссия удачно выполнена.  Генерал Буханкин повесил трубку, бурно разрыдался, налил себе из бара «Акдама» на десять пальцев, и, утирая слезы, пробормотал:

- Я всегда считал, что  будущее России- в наших сыновьях!

Ваня вышел с вокзала и перед ним остановился огромный автобус марки «Мерседес», дверь распахнулась, с порога соскочил, сверкая орденами и золотым пенсне, генерал Буханкин, обнял героя и втянул его в автобус.
Когда они расселись на креслах, генерал в который раз отрыдался, а потом обратился к Ване:

-Ну что, герой, повелся на кефирные груди?

-Повелся, товарищ генерал, а медведь не повелся.

- Так животные  лже мать лучше чувствуют.

- Так она мне не мать?

- Конечно нет!

-А кто моя мать?

- Запомни, сынок- матерей у человека может быть сколько угодно, а отец всегда один! Я твой отец!- произнес генерал и опять бурно разрыдался.

- А где же доктор Менгеле?

- Да все эти менгели сейчас на Украину переехали- там коронки собирают по окопам.

Потом вытер слезы и сказал:

- Больше про мать не спрашивай никогда- не стоит она того. Давай золотые коронки.

Ваня протянул генералу коронки, тот долго их кусал, а когда удовлетворился качеством, прошел в глубь кабины и сел в зубоврачебное кресло, завел бормашину, снял сам себе весь кариес, напевая песню на немецком про гитлерюгент, а затем с помощью немецкой зубной прессовальной машины со скрипом установил сам себе коронки. Увидев на лице Вани ужас, генерал подмигнул ему и сказал:

- Oh, Wanka, nimm das nicht in den Kopf, wir haben noch so viel zu tun in dem von Gott gesegneten Russland!

- (Эх, Ванька, да не бери ты это в голову, у нас еще столько дел в благословенной Богом России!)

Генерал выхватил из-под кресла аккордеон, растянул меха и,  сверкая новыми коронками, яростно запел южным баритоном:

Und ich bin ein einfacher deutscher Arzt,
Ich behandle die ganze Gestapo mit den Z;hnen,
 Wenn ich zusehe, wie M;ller im Sessel heult,
 Ich lache, ich lache!


(А я простой немецкий доктор,
Всему гестапо зубы я лечу,
Когда смотрю, как Мюллер в кресле воет,
Я хохочу, я хохочу!)