Труд немалый

Виктор Матюк

Труд немалый

Труд немалый - свергнуть памятник с высокого пьедестала,
Разная шушера об этом в жёлтой прессе не раз подробно писала,
Нынче смутное время настало, но ничто не меняется само!
Вопрошаю полдня, себя казня, как прибавить душе огня,
Если женщина не любит тебя? На ней роскошное платье,
Но в самом низу едва видна заплата на заплате, нужны новые затраты,
Но без блата приличный товар не достать, не стану на базаре не своим голосом орать:
«****а мать, где же новое платье своей бабе достать?»
«Не сокрушайся ж, есть на местном рынке верный страж, он всё меняет баш-нА-баш,
Он - слуга и помощник наш, за небольшие бабки будет лизать соглядатаям пятки!
Вот баба та, что ведёт себя как подколодная змея, уж точно она не твоя жена!
Она может ужалить из-за угла, теперь твоя очередь внимательно вперёд смотреть,
Чтобы в очередной раз не прогореть! Собери жалкую снедь в небольшую кладь,
Перестань на всю округу так громко рыдать, все вещи снаряди и медленно из дому уходи,
Впредь не веди торги и не дружи с людьми теми, с кем ты в своё время был не в теме!»
Голос со стороны вынырнул из кромешной тьмы, прозвучало прямодушие само,
Но на письменном столе осталось лежать незапечатанным раскрытое письмо, кто прислал его?
Не узнаю ни за что, не всё смешно, как кажется, жизнь прекрасна, но пестра ужасно,
Подумать даже страшно, что ты достоин немоты, прости за то, что, презрев зло,
Нагло влез не в своё дело, в общем, и в целом, ты преследовал добросердечные цели!
Тебе интересен сам процесс постижения сути наслаждения! Нет шансов разорвать пространство,
Там мудрость и ересь, небу во всём доверясь, действовали сообща и едва не угодили в грязь,
Так было здесь не раз, и всё это происходило на наших глазах!
Мороз пробежал по коже, себе дороже зло вблизи своей земли не замечать,
Знающие люди говорят, что лучше лишний раз промолчать, чем невпопад что-то вслух сказать,
А потом тебя будут допекать, да так, словно бы ты последний в околотке неуч и дурак,
Купивший за пятак бутылку водки и развязал язык, а потом притих, своей цели не достиг,
Но дорог сам миг постижения хода мысли грешного человека, который оступился слегка,
И тут же разболелась рано поседевшая голова, стала тревожить правая нога, а душа вольна
Покинуть крутые берега раз и навсегда! Тебе, кажись, браток, труба, счастье не воротится никогда!
Вот это да! Читаю дальше между строк, невольно плачу лукавому оброк, рот закрыт на замок,
А высокий лоб прилично взмок! Жизнь в миниатюре списана с натуры, слуга аристократа
Тоже стремится стать богатым, хотя ему нечем прикрыть свои заплаты, кстати, тот, кто платит,
Любит широко жить, гулять и кутить, тот миг нельзя забыть! Глаз не видит, сердце не болит!
Только потому, что можно угодить в тюрьму, так бедно до сих пор живу, много не говорю,
В основном, по ночам пишу, не искушаю рок, не соблазняю судьбу, всё это мне ни к чему!
Гну линию свою и время не тороплю, одну люблю, ей доверяю, надолго ли? Не знаю!
Везде есть люди свои, они легки в общении и ловят сладкие мгновения, получая наслаждение,
Но жизнь берёт их в клещи, себе присваивает чужие вещи, дождь хлещет по морщинистому лицу,
В тот миг не стоит обращаться за помощью к Творцу!
Не ощущая, что стезя святая уходит из-под ног, сам себя невольно в тот миг обрёк:
Полночи пялить глаза в потолок, чтоб не дай бог не был печальным последний итог!
Всему – своё время! Всему – свой срок! Жизнь в том повинна, что твоя вторая половина
Не замечает на твоём лбу глубокие морщины,
А вот рубаху из сатина на плечах молодого господина заприметила она,
Но свой взгляд от завистников уберегла, как смогла, семейная жизнь сразу трещину дала,
Сквозняком потянуло из окна! Баба грешна, она не уберегла знак прежнего родства,
Кругом пошла голова! К делу не пришьёшь слова, вокруг одна и та же кутерьма,
С умыслом или без цели мы вместе на невысокий бугорок присели, обнялись,
Посмотрели ввысь, и тут же я услышал досадный крик: «Поберегись! Был ли смысл
Так уродовать собственную жизнь? Потрудись подумать прежде, чем сделать шаг
В сторону стаи крикливых воронов, не сердись на поддатых баб и мужиков,
Потерявших страсть и любовь! Ясно без слов, что судьба везде расставила свои клещи,
Ты же намедни видел сон вещий про мужчин и женщин, а так же братьев меньших!
Ты в тот миг истину постиг!» Женщина та обидела меня, наверное, не зря,
Я тосковал, надеялся и ждал, что усилится страстей накал, любил и уважал,
При появлении любимой как лань дрожал, пока не поцеловал, потом сердился и горевал,
В конце концов, закатил очередной скандал! Мир во мне мужика тогда признал!
Чувство негодования теснит в груди дыхание, но через миг вбегает в душу ликование,
В противовес расхожему мнению живут мои творения в многоголосой толпе,
Читаются все, что-то наедине, а что-то вслух, но собираются не больше двух: жена и супруг!
Каждый тянет на себя одеяло, такое время настало, змеиное жало, что острее кинжала,
Может ужалить в пятку и в ребро, если уже поседело высокое чело и морщинами покрылось оно!
Нелегко страстям противостоять, если тебе далеко за пятьдесят, седина в голове – бес в ребре,
А любима женщина ходит в чадре, что-то носит в ведре, живёт в холоде, голоде и нищете!
Невдалеке бушует шторм, дует лёгким ветерком за открытым настежь окном,
Нет денег на прокорм, лишь потом чувствуешь себя никому не нужным мужиком,
Переживаешь чисто по-человечьи, тяжко переносишь чувствительные увечья,
В памяти остаются досадные речи, и ты уже боишься новой встречи с чувствами и речами,
Упираешься рогами и руками в отчий порог, не дай бог, кто-то осмелится войти в твой чертог
Без разрешения, тут же произойдёт землетрясение, за ним последует кораблекрушение,
Щепки полетят, кепки оставят головы молодых ребят, но жизнь не превратится в ад,
Однако ничего окромя тьмы и мрака душу не исцелит, затхлым запахом отовсюду разит!
Везде сквозит, надо бы окно прикрыть, совестно до боли, кто ты? Ничтожество, не боле!
Кто я по сравнению с судьбой? Явно - не её герой, зачем мучить себя чужой похвалой,
В тишине мирской надоело любоваться собой! Облысел луг, всё поблекло вокруг,
Силы уходят из рук, раздражает уши каждый звук, отдохнуть бы чуть-чуть, немного бы уснуть,
Но ждут неотложные дела, здесь уже не до сна! Истине вне меня, она гарцует вблизи огня,
Шагах в пятистах кружится в бесовском танце горемычный страх, зловещая улыбка на его устах,
В придорожных кустах спокойно спит старенький монах, местный экзарх,
Ему дела нет до мирских забот, он в одиночестве прожил немало лет
И вот вновь по знакомой стезе едва идёт, вернее – едва -едва ползёт,
У него дел невпроворот, но он не ест и ничего пьёт, впроголодь живет! Не ощущая страха
Перед смертью и плахой, впадает в сон, но он – не сладок и не глубок, слышит весь околоток,
Что какой-то мужик без порток правду матку режет старику прямо и в лоб,
Тот спокоен и ничем не расстроен, он – воин в душе и не привык нежиться тепле!
Старик тот давно уже живёт во власти красивых грёз,
Он пролил немало горьких слёз, миражи скопились вблизи его седых волос,
Хозяин в их круг давно уже не вхож, ему снился намедни старый сельский погост!
Прошлое не вернуть, суть вырывается из немощных рук, ветер продолжает дуть в спину и в грудь!
Не зная про, что привычка жить своевольно, давит на бумагу и едва скрипящее перо,
Житие хранит упрямство, забирает утерянные шансы,
Дабы их побыстрее спрятать от судьбы в глубокое дупло,
Глядь, а время для любовной игры давным-давно истекло!
Только что в летней кухне треснуло оконное стекло, земная муть тут как тут,
Она рушила вернуться вовнутрь, она не будет ждать хотя бы пять минут,
Первый предрассветный звук проникнет вглубь естества, ему жизнь без приключений не мила,
Иссякли бранные слова, вновь молчание на устах, шагах в двухстах на фоне тьмы едва видны те,
Кто в мирской суете привык жить наедине, а по ночам варятся в своём котле!
Везде одно и то, но никто не теряет свой рассудок в позднее время суток,
Хотя нам в тот миг не до шуток, мысли выброшенные из головы, они уже почти мертвы,
Закатив глаза, тут же исчезают за горизонтом, споря с ветром, мчатся на нём, сидя верхом,
А за окном сплошной бурелом, одна мысль тревожит будничную жизнь и лезет напролом
В чужую семью и в посторонний дом, хотя там дверь под огромным амбарным замком!
Земля объята сном, дремлет тихий речной затон, вдали гремит гром, замирающий ответ
Эха далёких планет, коснувшись края земли, ждёт решения Всевышнего судьи,
Куда ему дальше идти или медленно ползти по едва заметному краю горизонта,
То ли встать на пути грозового фронта, и вглубь недр его загнать, но не ему решать:
То ли руку помощи мечтам подать, то ли с них последнюю рубаху снять? Мысль крылатая
Промчалась мимо огромной медной статуи, твёрдый разум вконец размяк,
Он не может сообразить никак: делать ли следующий шаг или стоит обождать,
Когда при дневном свете забрезжит долгожданная благодать? Ему выбирать, как поступать?
Мысли летят следом за ветром, и знать не хотят о народном поверье, о нём все тайно говорят,
Но при случае молчат, им совестно до боли, представление о горькой судьбе и доле
Помимо воли взваливает на плечи прежние слова и речи, сказанные накануне!
Страх перед грядущим тонет в городском шуме, может это и к лучшему, судя по всему,
Коснувшись головы, он исчезает среди скошенной травы! Холодеет во рту,
Трудно переубедить судьбу: идти на поводу у досужей мысли по едва заметной стезе жизни,
Она не видна тёмными ночами, становится заметнее под солнечными лучами,
В связи с приближающими холодами теплее стали одеваться старые пихты и ели,
Лучше всего в этом деле преуспели не воплощённые в бытие заветные цели! Грозы прогремели,
Скворцы улетели, дожди отшумели, до утра играют свирели, господа сидят в кожаных креслах
С мыслями о муках крестных и не могут уснуть, ливень смыл с грешной души всю земную муть,
Но как душу в господние пенаты вернуть? Мир горя не знал, пока господний крест народ целовал,
Пока верховный правитель не предал мысли те, что возникают наедине в мирской суете,
За них людей во все времена сжигали на костре, им приходилось прятаться в темноте
В одной версте от родительских мест, там всеобщий грех давно уже с очей исчез,
Но продолжается процесс приобщения любви и наслаждения к господним дарам,
Они сообща строят златоглавый храм и там, приблизившись к золотым куполам,
Точки и запятые расставляют по своим местам! Ничего не остаётся делать нам,
Как, презрев тьму и мрак, широко раскрыв глаза, взвесив всё против и за, поблагодарить небеса
За краюху чёрствого хлеба и несколько капель святой воды, вот и мы к полевому ручью подошли,
Но прежнего приволья там не нашли, намедни прошли проливные дожди и смыли старые следы!
Как без них свою тропу найти, все пути разнотравьем испещрены?
Глубже стало дыханье, переходящее в клокотанье, мысль без названья
Вновь назначила свидание повидавшему жизнь старику, вид сзади и сбоку
Затмевает поволоку бирюзовых небес, господь воскрес и господняя истина есть!
Она везде и всюду, я тоже рядом с ней буду, она подобна яркому лучу, головой кручу,
Повсюду яркий пламень ищу, но за душой камень тот самый, что заставил оступиться
И не позволил сдать экзамен на святость! Всему виной старость, она нам – не в радость,
Уж так повелось, что жизнь врозь ещё не означает, что любовь и страсть никого не замечают!
Мысль одна летит на небеса, не оставляя и следа, продолжается борьба добра и зла,
Тьма видна, а света рядом нет, он редко доходит с других планет! Предвестница бед
Смотрит многоголосой толпе вослед, но слов нет, чтобы что-то сказать ей в ответ,
Боже, ты же знаешь, что злых людей ничем не напугаешь, ты их в грехах обличаешь,
Силы и мощь напрасно теряешь, а они бросают на ветер слова свои, как дань колдовству,
Которое проходит сквозь непролазную тьму к грешному естеству! Входят напролом,
С приподнятым над головой кулаком в осиротевший накануне ветхий дом,
И чинят беспредел в нём! Стужа и холод за окном! Пришло время делать ход конём,
Мешают крики и стон проникнуть в отчий дом, он других не лучше и не хуже,
Быть может, в нём больше стужи, рядом с ним огромные замёрзшие лужи!
Нужен труд немалый, чтобы приобщить людей отсталых убрать постамент у Ж.Д. вокзала,
Сначала толпа скучала, а потом каменья на привокзальной площади руками разбросала,
Бабушка надвое сказала, ведь без мощных телес невозможен процесс самоочищения,
Ему помогает стремление к постоянному постижению сути бытия, чреда сомнения прошла!
Жужжит под окном пчела, божья благодать, кажись, на землю сошла с раннего утра,
Пример людям подала, как, не подставив собственный зад под дождь звонких тирад,
Что-то в бренной жизни понять? Начался звездопад, едва заметный огонь от церковных лампад
Освещает огромных цикад, сделан очередной шаг, вернулся страх из бриллиантов и страз,
То же самое происходило не раз в этих местах во тьме ночной, но не со мной,
А с яркой путеводной звездой, закачался стул подо мной, боже мой! Мрак встал стеной,
И вонзить он нож готов в детей и стариков, цокот конских подков слышен вдалеке,
Кто-то мчится к своей путеводной звезде, он одет налегке, в одном пиджаке,
Без сабли в руке! На фоне мерцающих светил промозглый ветер до утра жизнь изменил,
Кого-то приободрил, а кого-то навеки разлучил, но не освободил от любовных пут,
До земли склонилась хилая грудь, но продолжается путь в никуда, пока горит полночная звезда!

г. Мариуполь
17 августа 2016 г.
1: 45