Одиссей

                АЛЕКСАНДР КАТЕРОВ
               
                Посвящается другу.


                О Д И С С Е Й
                РАССКАЗ

                «Не предадут, не кинут, не подставят,
                И за обиду вам не отомстят никак.
                В беде не бросят, умирать вас не оставят.
                Любить учитесь люди у собак!»


В одном приморском городе жил пес по кличке Одиссей. И проживал он у хороших и добрых людей, которые считали его равноправным членом своей семьи. Считали они так, не от того, что он был породистой овчаркой с множеством медалей и заслуг, а от того, что он, прожив с ними десять лет, стал для них настоящим другом.

В данный момент Одиссей был на пенсии по инвалидности. Не так давно, находясь с хозяином на границе, он, при задержании нарушителя, получил серьезное ранение, после чего был списан по здоровью, а его друг и проводник Саша Кораблев – сержант по-граничной службы, остался на границе, дослуживать положенные ему полгода…
Так Одиссей вернулся домой, где и стал дожидаться возвраще-ния своего хозяина. В большой квартире, на пятом этаже, с родите-лями Саши, это было делать не сложно, потому что всех домочад-цев и родственников хозяина, Одиссей знал с детства и любил.

Старший Кораблев - Виктор Павлович, подолгу выгуливал его в лесопосадке, а Лея Николаевна – Сашина мама, не только балова-ла его сладостями, но и беседовала с ним, рассказывая последние новости от сына. Веселая и жизнерадостная школьница Оля, была младшей сестрой его хозяина и, оставаясь еще ребенком, не давала Одиссею скучать, приставая, к уже немолодому псу, со своими иг-рами.
К вечеру, когда часы на стене пробивали шесть раз, Одиссей выходил на лоджию и выглядывал свою кормилицу, таковой он считал Лидию Виссарионовну – бабушку своего хозяина. Одиссей хорошо помнил, как она кормила его с ложечки, когда он был ма-леньким щенком и, как в дальнейшей жизни, она украдкой от стро-гого хозяина, подкармливала его вкусными кусочками мяса и кол-басы.
Завидев Лидию Виссарионовну с пятого этажа, Одиссей подбе-гал к двери и, размахивая хвостом, радостно повизгивал. Все уже понимали, что пришла бабушка и его выпускали в подъезд. Одис-сей встречал ее на первом и сопровождал на пятый этаж, неся в зу-бах ее ношу.

Так проходили дни, и тянулись недели.
По ночам, когда все засыпали, Одиссей ложился у постели хо-зяина и вспоминал свою жизнь. А когда его одолевал сон, то он продолжал нести службу на границе. Здесь он видел своего хозяи-на, выполнял его команды и даже чувствовал его запах. Рьяно пре-следуя нарушителя, он просыпался от резких движений и, перетер-пев боль в груди, опять погружался в свои воспоминания.

Сегодняшняя ночь не стала исключением и Одиссей, обойдя все комнаты квартиры, лег на коврик у кровати хозяина. Спать не хо-телось и он, уже по привычке, стал вспоминать фрагменты своей жизни.
Здесь, пока все спали, он мог расслабиться и на время из серь-езного служебного пса превратиться в веселого и бесшабашного щенка. Можно было здесь и взгрустнуть и даже пустить слезу.
Сегодня Одиссею было не до веселья, и не от того, что сильно болело в груди, а от того, что мысли о хозяине не давали ему по-коя. Он тихо заскулил, и откуда не возьмись рядом оказалась «Пен-ка» - белая сибирская кошка, которая тоже была членом семьи Ко-раблевых. Она стала успокаивать Одиссея, утирая ему слезы своей мягкой шерсткой.
Он, в свою очередь, лизнул кошке морду и, коснувшись ее го-лого уха, по-собачьи ухмыльнулся:
- Сколько времени прошло, а шерсть на ухе так и не выросла…
Одиссей еще раз лизнул морду кошки и припомнил инцидент из прошлого, который и стал причиной облысения кошачьего уха.
Это случилось давно, когда его хозяин – Саша Кораблев был еще студентом техникума, а он сам, хоть и имел награды за экстерь-ер, но по сути еще оставался большим и неуравновешенным щен-ком. И вот однажды, когда его хозяин вернулся домой из команди-ровки, все домочадцы бросились его встречать. Пришла и Пенка – тогда еще совсем котенок и, что случилось с Одиссеем в тот момент, он и сам не мог понять, только, рыкнув на кошку, он клыком пора-нил ей ухо. Выступила кровь, и все стали ругать и стыдить его за поступок. Ему и самому было стыдно, и он бросился зализывать рану котенку. Болячка быстро затянулась, а Одиссей все продолжал лизать пораненное ухо.
Вот так и получилось, что у белой сибирской кошки одно ухо было красивым с кисточкой, а другое голым и без единого волоска.
- Да, было такое дело, - признался Одиссей и лизнул кошку.
Пенка не ответила ему, а только, покрутившись у его морды, примостилась рядом. Она громко замурчала, а Одиссей тяжело вздохнул.
- Вот соня, - упрекнул он кошку и вернулся к воспоминаниям.

Когда Одиссей, прикрыв глаза, стал проваливаться в дрему, в подъезде вдруг заработал лифт. Он спустился на первый этаж и, за-брав поздних пассажиров, привез их на четвертый. Люди громко разговаривали и Одиссей, недовольно рыкнув, пошел к двери. Здесь он громко принюхивался и беззвучно рычал. Ему хотелось залаять и прекратить безобразия в подъезде, но он знал, что лаять ночью нельзя и поэтому он стоял у двери молча, оголял свои боль-шие клыки.
Когда голоса на лестничной площадке утихли, Одиссей вер-нулся к постели хозяина. Пенка так и спала, не сдвинувшись с места.
- Вот соня, - опять упрекнул он кошку и прилег рядом.
- А помнишь, было время от тебя спасения не было, - вспоми-нал Одиссей, - носилась по квартире, как бешеная - весь дом вверх дном?..
- Постарела, что ли? - Спросил он и ткнул Пенку своим носом.
Кошка, услышав упреки собаки, вытянулась перед ним во всю длину и, касаясь лапами ее морды, стала кататься на ковре.
- Молодость вспомнила? – Ухмыльнулся Одиссей, а Пенка встала на ноги и, прогнувшись в спине, запрыгнула на кровать хо-зяина.
Она замурлыкала на постели, а Одиссей, позавидовал:
- Хорошо быть кошкой! Ей все можно! А тут…
Одиссей положил голову себе на лапы и вдруг улыбнулся:
- Хотя, было время и я повалялся на кроватях…

Он вспомнил, как они с Олей, оставшись одни в квартире, бе-сились и на диване, и кровати, и даже в спальне ее родителей. Правда, это было давно, когда он был щенком, а Оля ребенком.
- Да, Оля веселая и смелая, ей бы мальчишкой родиться, - рас-суждал Одиссей, и ему на память пришел другой случай из про-шлого.
Как-то утром, когда Кораблевы расходились по делам, им в квартиру позвонили. Лея Николаевна еще находилась в ванной, а Оля поспешила открыть двери. Две хитрые цыганки попросили у нее хлеба, и доверчивый ребенок убежал на кухню. Воришки быст-ро смекнули и вошли в квартиру. Но они просчитались - здесь их встретил Одиссеей. Он помог цыганкам спуститься на первый этаж, снимая с непрошенных гостей юбки, на каждом лестничном проле-те…
- Попались бы они мне сейчас, я бы с них не только юбки, я бы и трусы поснимал, - грозно заявил Одиссей и показал свой белый оскал.

Он потихоньку засыпал и фрагменты его жизни быстро за-мелькали у него в голове. Они сливались воедино и превращались в длинную череду событий. Здесь он видел и веселую Олю, и ее маму с папой, и бабушку, и даже девушку Ирину, которую любил его хо-зяин.
- Где сейчас Саша и как он? – Подумал Одиссей и открыл гла-за.
В одно мгновение сон оставил его, и он встал с места.
Непонятная тревога заставила Одиссея обойти всю квартиру, и выйти на лоджию. Здесь, заметив на темном небе полную луну, ему вдруг захотелось завыть, как это делали его далекие предки. Что-то в ней было такое, что пробуждало в нем какое-то забытое чувство, подаренное природой. «Предчувствие, интуиция», - сказал бы че-ловек, а Одиссей, будучи собакой, чуть слышно заскулил. Он не мог последовать примеру своего лесного собрата, так как охранял сон домочадцев.

Так он простоял долго, глядя на голубой диск луны. Она наво-дила на него тоску, и он вдруг понял, как сильно любит своего хо-зяина. Раньше он и не задумывался, что они могут вот так расстать-ся, что кто-то или что-то могло их разлучить. Всегда вместе, они выполняли свою работу, отдыхали, грустили и от этого им было хорошо…
Слезы катились у Одиссея, а он все сильнее распалял себя:
- Вот где он сейчас? В дозоре, в казарме? А может его кто-то обидел, а я здесь? На границе сейчас неспокойно…
Одиссей так разволновался, что даже не услышал, как на лод-жию заглянула бабушка - Лидия Виссарионовна.
Она погладила его по голове и спросила:
- Ты, что здесь делаешь? Почему не спишь?
Одиссей невесело вильнул хвостом и виновато опустил голову.
Заметив мокрые глаза собаки, она встревожилась:
- Ты плачешь? Тебе больно - рана болит?..
Одиссей не ответил, а только спрятал морду у нее на коленях.
- Ну, ладно, тебе, дружочек, не стыдись - со всеми бывает? – По-матерински успокаивала собаку Лидия Виссарионовна. – На ме-ня то же такое находит… А, тут еще и луна - вон какая?!..
Оба взглянули на небо, а в дверях появилась Лея Николаевна.
Одиссей завилял хвостом, а Лидия Виссарионовна объяснила:
- А мы звездочки считаем!..
- И много насчитали? – Спросила Лея Николаевна, а в разго-вор вдруг вмешался старший Кораблев - Виктор Павлович. Он сто-ял за спиной жены и, глядя на небо, рассуждал в слух:
- Вы посмотрите какая луна – это же ночное солнце!..

Все посмотрели на небо, а голос маленькой Оли возразил:
- И вовсе это не солнце – это луна такая!..
Она протиснулась на лоджию и повисла на шее Одиссея. Тут же, белой тенью, из-под ног взрослых выползла и кошка.
Она стала тереться у ног Оли и Виктор Павлович объявил:
- Ну вот, теперь все семейство в сборе!
Домочадцы улыбнулись и только Оля опять возразила:
- Вот и не все семейство – моего братика нет!..
Ее слова остановили веселье, а Виктор Павлович признался:
- Ты права, дочка – прости!..

               
                *       *       *

Сегодня выходной день и для Одиссея он пролетел быстро.
С утра, как обычно, Виктор Павлович долго гулял с ним в ле-сопосадке и поделился с ним своим очередным фельетоном. Он был журналистом и любил не только слушать, но и рассуждать вслух…
Вот и сегодня, присев на корягу, он заговорил с собакой:
- Ну, как тебе мое творение, не сильно круто?
Одиссей повертел головой и не зная, что ответить, тяжело вздохнул. Он ничего не понял из рассказа Виктора Павловича, но на всякий случай, чтобы не обидеть автора, многозначительно за-лаял.
- Да, я и сам понимаю, что резковато, но с этими людьми иначе нельзя, - заявил Виктор Павлович, а Одиссей, уловив одобритель-ные нотки в ответе собеседника, завилял хвостом и протянул ему лапу.
Виктор Павлович принял ее и вдруг сменил тему:
- А чего это ты вчера всех на лоджии собрал?
Одиссей смутился и виновато опустил голову.
Он заскулил, а Виктор Павлович, погладив его голову, спро-сил:
- Скучаешь по Саше?
Одиссей промолчал, а он продолжил:
- Мы тоже переживаем - спать не можем...
Задумавшись, они просидели несколько минут. Потом Одиссей, оправившись от воспоминаний, лизнул Виктору Павловичу руку и завилял хвостом. Понимая друг друга без слов, они двинулись к дому.

К полудню к Кораблевым пришла Ирина – девушка Саши.
Одиссей ее хорошо знал, так как думал, что именно он позна-комил ее со своим хозяином. Но он ошибался. Эти двое давно знали друг другу, так как учились в одной школе, в параллельных клас-сах. А вот его обаяние помогло им сблизиться, и начать отноше-ния…
Ирина, как всегда, принесла сладости и все Кораблевы разме-стились в столовой попить чаю. Одиссей наблюдал за ними из при-хожей и когда слышал имя своего хозяина, то приподнимал голову, выдавая свое любопытство к разговору. За столом говорили и о нем, и ему было приятно, что он не оставался в стороне событий.
Конечно, все присутствующие всегда помнили о нем.
Они, в отличие от Одиссея, понимали всю серьезность его ра-нения. Ведь, он, получив пулю в грудь, стал инвалидом, так как она не только пробила ему легкое, но нанесла еще множество других увечий. Здесь был и перелом ребер, и повреждение сосудов, и даже ушиб сердца. Поэтому Одиссею не хватало дыхания и болело в груди.

После сладкого застолья Ирина повела Одиссея в ветлечебни-цу.
Здесь, по рекомендации врача, Одиссей находился под наблю-дением и один раз в месяц его осматривал ветеринар. Эта процеду-ра не нравилась Одиссею, и он раздраженный вошел в стены лечеб-ницы.
Уже с самого порога его облаяла какая-то лохматая собачонка, а жирный кот на руках старушки, угрожающе зашипел. Одиссей, будучи воспитанным псом, брезгливо взглянул на кота и, пересту-пив через болонку, гордо проследовал к своему кабинету, звеня ме-далями. У кабинета ветврача ему встретился «боксер» с перевязан-ным ухом и Одиссей оголил клыки. Он не любил собак этой породы и на это у него были причины. Когда-то давно, на выставке молод-няка, вот такой курносый, сильно его потрепал, преподав жестокий урок, и Одиссей, повзрослев, не пропускал ни одного «боксера» без наказания.
Но этот курносый, так называл Одиссей «боксеров», с перевязан-ным ухом, жалостливо заскулил и посмотрел на него мокрыми гла-зами.
Одиссей спрятал оскал и вдруг посочувствовал собрату.
- Бедолага, наверное, сильно болит?.. - Подумал он и, прово-див «боксера» взглядом, вошел с Ириной в кабинет ветеринара.

               
                *       *       *

Сегодня после посещения ветлечебницы, Одиссей с Ириной по-гуляли больше обычного. Сначала они поели мороженного, а по-том отправились в городской сквер. Побродив по его тенистым ал-леям, они примостились на лавочке, где Ирина прочитала Одиссею письмо от Саши. После обсуждения полученной информации, они отправились на море. Здесь, уединившись от людских глаз, они ку-пались в его теплых водах, загорали на песке и снова вспоминали минувшие дни.
Все это вызывало у Одиссея приятные воспоминания и боль в груди отступала. Он, как молодой пес, с лаем гонял чаек на берегу и ловко перепрыгивал гребень набегавшей волны…

В этот же день Одиссей успел погостить у Ирины.
Ему уже приходилось бывать в этом доме, правда, это было еще до службы. Но многое, что происходило здесь, он знал и хо-рошо помнил. Так, например, в большой комнате, где стояло пиа-нино, он когда-то слушал классическую музыку. Ее исполняла Ирина, которая тогда еще была студенткой музыкального училища. А вот здесь, на пороге этой спальни, Одиссей охранял покой двух влюбленных…
А в данный момент они с Ириной слушали магнитофон, где го-лос его хозяина, под гитару, обещал обязательно вернуться. Песня Саши затронула душу обоих и они, загрустив, пустили слезу...
Через минуту Ирина вдруг встала с дивана и спросила Одис-сея:
- А помнишь, как ты носил мне записки от Саши?
Одиссей навострил уши, а Ирина стала рыться в ящике комода.         
Достав большой конверт, она стала вслух перечитывать записки. Она вдруг развеселилась, а Одиссей - наоборот, почему-то загру-стил.
Ему стало обидно, что он – умный и заслуженный пес не мог рассказ Ирине, как он любит Сашу, как он скучает и, как хочет его увидеть. Если бы он только мог изъясняться по-человечески, он бы рассказал все о своем хозяине и о его большой любви к ней.
Одиссей ухмыльнулся своим желаниям и подумал:
- Да, если бы я только мог…

Он стал мечтать о возможностях общения вдруг взвизгнул. Острая боль прострелила ему грудь и обожгло сердце. В глазах у него потемнело, и Одиссей чуть слышно заскулил. Ирина, увлечен-ная воспоминаниями, ничего не заметила и продолжала перечиты-вать письма.
Перетерпев боль, Одиссей вернулся к размышлениям и заявил:
- А вот о болячках своих я им не расскажу.
У него опять кольнуло в груди, и он подумал:
- Хотя бы хозяина дождаться…
Одиссей тяжело вздохнул и почему-то вспомнил свой сон, ко-торый снился ему уже ни одну ночь. Он не был кошмаром, но по-чему-то всегда наводил на Одиссея непонятную тревогу.
Ему снилось, как свора белых собак убегала от него к границе. И когда он их догонял, то они, пересекая контрольную полосу, вдруг поднимались в небо. Он продолжал их преследовать по зем-ле, а они лаяли сверху и манили его за собой…
Одиссей ухмыльнулся воспоминаниям, а в домофон позвонили.
Это была Оля – младшая из семейства Кораблевых. Она при-шла за Одиссеем, и после недолгого застолья, все трое отправились домой. Рядом с веселой девочкой Одиссей забывал о боли и с удо-вольствием выполнял ее команды. Он, то ползал вместе с ней по траве, то катал ее у себя на спине, а то громко лаял, выполняя ко-манду «голос».

Вечером, когда все домочадцы начали готовиться ко сну, Одиссей вышел на лоджию. Небо было звездным и только клочки легких облаков, чуть заметными фигурками, мелькали на его тем-ном фоне.
- Удивительно, - подумал он, вспоминая сон, - собаки и на небе…
Одиссей вздохнул, а голос Леи Николаевны его окликнул:
- Ты опять здесь?..
Одиссей завилял хвостом, а она продолжила:
- Ты заходи в комнату, я балкон закрою. Сегодня передавали похолодание и сильный ветер. А, ты, что не нагулялся за сегодня?..
Одиссей посмотрел на небо, а Лея Николаевна его поторопила:
- Ну, ладно, пошли в дом, завтра будешь любоваться звезда-ми…
Она, конечно, и не догадывалась, что искал Одиссей на небе, поэтому он без обиды оставил лоджию и лег на свое место в прихо-жей.

Ночью, когда все Кораблевы уснули, Одиссей, как обычно, сделал обход квартиры и улегся на коврике у кровати своего хозя-ина. Он стал вспоминать прошедший день, а навязчивый сон не да-вал покоя.
- Вот я сейчас засну и опять эта свора собак, - рассуждал он, прерывая свои воспоминания, - а может лучше не спать?..
Одиссей встал с места и, лизнув лысое ухо кошки, прошелся по квартире. Бесцельно постояв у входной двери, он вернулся к посте-ли хозяина и чуть слышно заскулил. То ли это получилось от непо-нятной тревоги, то ли от боли в груди, то ли от того и другого од-новременно. Одиссей лег на коврик и закрыл глаза. Он опять при-нялся вспоминать минувшие события, но сладкая боль быстро усы-пила его...

Одиссею опять снились белые собаки. Свора снова увлекала его за собой и он, преодолевая боль и усталость, преследовал их вдоль контрольной полосы. Когда же он приблизился к собакам, они все, как по команде, перепрыгнув запретную зону, поднялись в небо. На этот раз Одиссей не остановился и, нарушая законы грави-тации, высоко подпрыгнул над полосой. Сначала он потерял боль и усталость, потом вес и окрас, и только после этого догнал улетаю-щую стаю. Одиссей взглянул на землю с высоты птичьего полета и звонко залаял. Его голос зазвучал в унисон со стаей, и она скры-лась за облаками…
Этой ночью Одиссея не стало…
Он умер в прыжке, растянувшись на коврике, у кровати своего хозяина. У него не хватило сил дождаться друга в этом мире, и он улетел за облака, чтобы там, за тысячу миров, снова встретиться с ним!..