В созвездии Медузы, часть 1 гл. 7

Глава седьмая
Госпожа Кривогорбатова

Они шагали по тускло освещенной улице. На столбах горели фонари в ромбических медных оправах, но света от них было чуть.

Через некоторое время они подошли к сумрачному зданию с небольшим двориком за высоким каменным забором, вдоль которого росли развесистые каштаны. На ветвях одного из деревьев лежал полупрозрачный змий, и по его телу пробегали желтые искры.

Едва конвой с арестованным приблизился к дому, змий снялся с каштана, взмыл над забором и камнем свалился во двор, разбрызгивая снопы холодных искр. Его крылья еще в воздухе стали распадаться на части.

– Ишь, ты! Уже спешит с докладом! – сказал молодой жандарм, провожая змия взглядом.

– Служба у него такая, – проворчал старший напарник.

– Да… Служба – не бей лежачего! Но не хотел бы я оказаться на его месте!

Молоденький жандарм поежился, как будто ему вдруг стало зябко.

– Держи язык на замке, – хмуро осадил его старый служака. – Знай, помалкивай! Если не хочешь очутиться… (он покосился на задержанного) сам знаешь, где.

Они вошли в полутемный вестибюль здания. У турникета стояло двое молодцев, одетых в пятнистую униформу. Оба были огромного роста и едва не касались головами потолков.

– Куда? – трубным басом осведомился один из них.

– Знамо дело, куда, – флегматичным голосом ответил пожилой жандарм. – К госпоже Кривогорбатовой,

Охранник нажал на скрытую от посторонних глаз кнопку, пропуская их через вертушку.

Они двинулись по длинному коридору и, дойдя до его конца, стали спускаться по выщербленным ступеням лестницы в подвальное помещение.

Действительно ли Конфеткин услышал при этом жалобные стоны, доносившиеся из глубин подвала? Он напряг слух, и уловил чьи-то стенания.

Лица жандармов, казалось, окаменели.

Они повели Конфеткина по узкому коридору нижнего яруса. По обе стороны тянулись двери кабинетов, выкрашенных в коричневый цвет. Жандармы остановились перед одной из них. И вновь комиссар уловил голоса: детский плач и чей-то злорадный смешок.

Его конвоиры стали похожи на манекены. Они ввели комиссара в небольшую приемную. За столом сидел офицер в черном мундире, с погоном на левом плече. Мундир так плотно облегал его тонкую фигуру, что казалось, будто она была облачена змеиной кожей. С левой руки виднелась дверь в кабинет, и на ней висела табличка с надписью: «Кривогорбатова Аида Иудовна».

– Привели? – справился адъютант Кривогорбатовой, бросив на Конфеткина иронический взгляд.

– Так точно! – доложил пожилой служака. – Задержан в отеле Хэйллувин. При нём найдена газета «Пламя».

Делая плавные волнообразные движения плечами, черный офицер всплыл из-за стола.

– И где же она? – сипло прошипел он.

Вперед выступил молоденький жандарм. Не говоря ни слова, он положил газету на стол, щелкнув каблуками и тряхнув головой.

– Тэк-с … Великолепно! – свистящим шепотом произнес офицер.

Он перевел на Конфеткина холодный немигающий взор:

– Так вот ты какой…

Конвоиры были явно не в своей тарелке. Похоже, они желали поскорей убраться восвояси.

– Снимите с него наручники, – распорядился офицер в чёрном мундире.

Пожилой жандарм снял с комиссара наручники и отступил к двери:

– Разрешите идти?

– Ступайте.

Офицер сделал небрежную отмашку ладонью, затянутой в черную замшевую перчатку. Конвоиры попятились к выходу. Черный офицер смерил Конфеткина холодным взглядом и спросил насмешливым тоном:

– Ну что, голубчик, попался? Милости просим! Всегда, всегда рады таким драгоценным гостям!

Он потянулся на носках черных лоснящихся сапог:

– Сейчас доложу о тебе Аиде Иудовне.

Прихватив с собой газету, он вошел в кабинет. Через несколько мгновений он вышел оттуда и произнёс:

– Давай, заходи!



***

Конфеткин вошёл в кабинет и увидел Аиду Иудовну. Он тут же узнал её, хотя и видел всего лишь один раз, да и то мельком. Эта была та самая дама, что проплыла мимо него в окне кареты…

Она сидела за письменном столом и что-то писала. Лицо у нее было злым, недовольным, с припухшими напудренными щеками.

Конфеткин приблизился к её столу. Госпожа Кривогорбатова продолжала злобно скрипеть пером по бумаге. В канделябре, по правую руку от неё, горели свечи, и от них тянуло серой.

Не дождавшись приглашения сесть, комиссар опустился на табурет. Он попробовал передвинуть его под собой, дабы устроиться поудобнее, но табурет оказался прикрепленным к полу.

С той точки, где сидел комиссар, ему была видна левая часть лица госпожи Кривогорбатовой. Седые, смахивающие на паклю волосы, были стянуты на затылке в жидкий хвостик. Дряблая кожа лица имела нездоровый красноватый оттенок от покрывающей её сети гипертонических прожилок. Узкий скошенный лоб бороздили морщины, и вместо бровей над маленькими глазками нависали белесые дуги, похожие на запятые. Черная шелковая блузка с жабо скрывала дефекты обрюзгшего тела.

Поскольку заняться ему пока было нечем, Конфеткин попытался понять, действительно ли эта особа занята важным делом, или же просто валяет перед ним дурака. Понаблюдав за ней некоторое время, он пришел к заключению, что та ломает комедию. На его губах обозначилась тонкая, едва заметная улыбка. Возможно, почувствовав на себе его взгляд, Аида Иудовна отвлеклась от своей писанины и, взглянув на комиссара колючими глазками, сказала:

– Ну что? Доигрался?

Голос у нее был сухой и свистящий, как звук плети, рассекающий воздух.

– Молчишь? – сверкнула зенками госпожа Кривогорбатова. – Лучше признавайся во всем сам, пока я не взяла тебя в оборот. Ну? Что ты делал в отеле «Хэйллувин?» Координировал действия заговорщиков?

Странно, но Конфеткин никак не мог заставить себя относиться к происходящему с надлежащей серьезностью. Ему всё казалось, что он участвует в некоем спектакле абсурда…

– Попался, голубчик! – Аида Иудовна потрясла газетой. – Да за одно это тебя уже следует повестить! Ну как, будешь говорить?

И тут он отметил, что её голова смахивает на переспелый корнеплод… Вот только на какой именно?

Кривогорбатова раздраженно хлопнула ладонью по столу:

– Фамилия?!

– Конфеткин.

Аида Иудовна так и впилась в комиссара взглядом:

– Ага! Так ты и есть тот самый паршивец Конфеткин, который помог папе Карло спасти Буратино?

Конфета промолчал. Госпожа Кривогорбатова злорадно потерла руки:

– Ну, все, допрыгался, субчик-голубчик! Теперь ты от меня не уйдешь!

Ее лицо дышало сатанинской злобой. Она постучала кулаком по столу:

– Всех, всех вас передавлю, как клопов! И Сластену, и Бублика, и Маркизу с Рексом! Ведь это же твои дружки, а?

– Да, – подтвердил комиссар. – Это мои самые лучшие друзья.

– Ничего! Доберусь и до них! Уж можешь мне поверить! А пока давай, подписывай-ка вот эту бумагу!

– Что это?

– Твое признание.

– В чем?

– В том, что ты принимал участие в заговоре.

– Вы ошибаетесь, – возразил комиссар. – Ни в каких заговорах я участия не принимал.

– Что? Перечить? – вскипела Аида Иудовна, покрываясь пунцовыми пятнами. – Да знаешь ли ты, кто сидит перед тобой? Я – Аида Иудовна Кривогорбатова, начальник шестого отделения тайной полиции! Я для тебя здесь – и царь и Бог! Как скажу – так и будет. И никто! Ты слышишь? Никто (тут она забарабанила по столу пальцем) не сможет тебе помочь! Так что давай, не строй из себя святую невинность. Твои сообщники схвачены и дали на тебя признательные показания. Отпираться нет смысла.  Давай, подписывай подобру-поздорову, а иначе...

– Иначе что?

– А иначе ты будешь повешен!

На какое-то мгновение ему почудилось, что её лицо темнеет, и на нем проявляется тонкий змеиный рисунок.

Что это? Игра воображения?

– Ну! Я жду! – истерично прикрикнула Аида Иудовна.

Конфеткин помотал головой, и рисунок исчез.

– Нет, – сказал он. – Этого я подписывать не стану.

Удушливая волна гнева залила лицо старой ведьмы.

– Как это не станешь? Станешь! Еще как станешь!

Она растопырила пальцы и злобно сомкнула их в кулак:

– Вот ты где у меня, понял?

Казалось, ее вот-вот хватит апоплексический удар.

Отчего в ней столько ненависти к нему? Ведь он не сделал ей ничего худого.

– Да знаешь ли ты, что ожидает тебя, если ты будешь артачиться? – зашипела госпожа Кривогорбатова, дыша к нему лютой ненавистью. – Сперва с тебя сорвут одежды, и будут бичевать, как вашего Христа! Потом тебя оплюют, унизят, повесят на грудь дощечку, на которой будет написано, что ты смутьян, покусившийся на устои общества, и после этого повесят при большом стечении народа, в назидание другим.

Она впилась в него ледяным взглядом:

– Ну? Так как? В последний раз спрашиваю: будешь подписывать?

– Нет.

Старая ведьма нахмурила белесые дуги надбровий.

– Ну, что ж, хорошо. Ты сам избрал свой путь! Сейчас я передам твое дело господину Алле-Базарову, и уж он-то потолкует с тобой по-другому!

– А кто это? – спросил комиссар.

– Как? – изумилась Кривогорбатова. – Ты не знаешь его?

– Нет.

– Ну, значит теперь познакомишься с ним! – старая фурия желчно ухмыльнулась. – И уж он-то с тобой миндальничать не станет! Он живо собьет с тебя эту спесь! Узнаешь тогда, что такое дыба и что такое испанские сапоги! А когда до тебя дойдет, наконец, куда ты попал – станет уже поздно.

– И куда же я попал? – спросил комиссар.

– В созвездие Медузы, вот куда ты попал! В один из ваших отраженных миров! А у нас тут, как видишь, свои законы. И мы не жалуем здесь умников, вроде тебя. А тем более, чужаков, сующих нос, куда не следует. Мы им тут быстро вправляем мозги.

– А куда мне не следует совать свой нос? – уточнил Конфета спокойным голосом.

Старая ведьма усмехнулась:

– Ба! Так вот оно что! Так ты, оказывается, воображаешь, будто бы мы сидим тут, сложа руки, и ничего не знаем о тебе? Прекрасно знаем! Как же! Благородный рыцарь Конфеткин, рискуя жизнью, взобрался на небеса, чтобы вернуть маленькой девочке её игрушку! Так? Так… И при этом он наивно полагал, что попадет прямиком в рай! А рая-то, оказывается, и нету! Ха-ха! Вот ведь такая неувязочка вышла! Рай-то, оказывается – всего лишь красивая сказочка для таких простофиль, как ты! Так вот, Конфеткин, учти: наши люди повсюду! И снизу, и сверху! И даже в самом раю! Мы способны просочиться сквозь лед и пламень, и никуда от нас тебе не уйти. И даже у самого господа Бога мы достанем тебя, если ты начнёшь рыпаться! Так что выбор у тебя невелик: либо ты начинаешь активно сотрудничать с нами и вливаешься в наши ряды, либо мы уничтожаем тебя! Понятно? Другого пути у тебя просто нет. Подумай же об этом хорошенько!

– А тут и думать не о чем, – сказал Конфета, пожимая плечами. – Лучше погибнуть, чем стать одним из вас.

– Ах, так?! – взвилась Аида Иудовна.

Она зыркнула на него волчьими глазами. Затем обмакнула перо в чернила и что-то раздраженно чиркнула на бланке.

– Ну, парень, ты меня уже утомил, – произнесла старая ведьма, злобно ерзая на стуле. – И у меня нет ни малейшего желания валандаться с таким отъявленным Дон Кихотом, как ты. Сейчас я передам тебя к Митрофану Яновичу, и пусть он с тобой канителится, если у него есть охота. Но только не надейся, что мы позволим тебе погибнуть героем. У нас тут всё проще. Он с тобой чуток повозится, а потом мы пристрелим тебя, как бешеную собаку, и кинем на съедение шакалам. Вот так!

Она встала из-за стола и сделала несколько шагов к стоящему за её левым плечом сейфу. На ней были черные брюки-галифе, заправленные в чёрные же хромовые сапожки. На голове Аиды Иудовны красовался бархатный берет черного цвета, отменно гармонировавший с черной шелковой блузкой. По-видимому, в шестом отделении господствовала мода на все черное, не без иронии подумал комиссар.

– Тебе уже никогда не вернуться в свой мир! Понятно? – снова заговорила госпожа Кривогорбатова. – И твоя Оленька никогда и не получит назад своего медвежонка! А сказать тебе, почему?

– Ну, скажи.

– Да потому, что он хранится у меня, здесь, вот в этом самом сейфе! Но тебе уже никогда не добраться до него! Хочешь взглянуть на игрушку, на эту тряпичную куклу, ради которой ты полез по небесной лестнице на верную смерть?

– А почему бы и нет? – сказал комиссар.

– Ну, что ж, гляди!

Старая ведьма открыла дверцу и извлекла из сейфа плюшевого медвежонка. Он показался комиссару каким-то мертвенным. Словно читая его мысли, госпожа Кривогорбатова зловеще усмехнулась:

– Глупец! Вот он, этот жалкий кусок тряпки, из-за которой ты полез к черту на рога! Какая-то ничтожная игрушка, не имеющая ни малейшей ценности! Ну, кто же назовет тебя после этого умным? Прощай, Конфеткин! Прощай, маленький, наивный дурачок!

Она спрятала медвежонка в сейф и позвонила в колокольчик. Вошел офицер в чёрном.

– В камеру его.


Продолжение часть 1 гл. 8 Неожиданное спасение http://proza.ru/2022/08/28/550