Жан Бонне часть 2

"МЕСТЬ"

…Прошло пять лет с того дня когда Жан Бонне и его дочь Даниель остались в деревне Сен-Сенери-ле-Жере в доме вдовы Мари Венсан. Искра взаимной симпатии пробежала между Мари и Жаном с первой минуты знакомства, а немногим позже этому чувству было суждено превратиться в настоящую любовь, любовь, соединяющую сердца человеческие в единое целое.
Через год, когда кончился траур по Камиль, первой жене Жана Бонне, Жан и Мари обвенчались в местной церкви, где служил пастором преподобный Альфонс Лабуле. За время жизни в деревне Жан особо сблизился с Лукой Дебре. Мужчины любили вечером посидеть за  бокальчиком виноградного вина. Лука часто рассказывал о своем прошлом. В молодости он служил в королевской гвардии арбалетчиком. Как помнит читатель, его арбалет сослужил добрую службу в уничтожении демонов леса, которые оказались вовсе не инфернальными сущностями, а людьми, потерявшими образ человеческий, которых голод толкнул на убийство и людоедство.

Чума, свирепствовавшая в стране семь долгих лет, унесла не только много человеческих жизней, но и низвела некоторых людей до уровня свирепых животных. Скорее всего, именно такие потерявшие человеческое обличье граждане, некогда вполне приличные и законопослушные, убили жену Жана и его родителей. Именно такие люди поселились в лесу в окрестностях Сен-Сенери-ле-Жере и занимались похищением крестьян, чтобы впоследствии употребить  их плоть в пищу.  Истинно говориться, что человека становится видно во времена испытаний и лишений! Только тогда он снимает с себя все маски и являет на свет божий свое настоящее лицо, порой такое, что без ужаса смотреть на него невозможно.
 
Но все проходит, и как только чума начала ослаблять свою смертельную хватку жизнь начал возвращаться в привычное русло. Через два года совместной жизни у Жана и Мари родился ребенок. Мальчика назвали Арман в честь отца Жана. Это был здоровый и жизнерадостный малыш улыбка с лица которого не сходила даже во сне. Ивон, сын Мари от предыдущего брака и Даниель дочь Жана, ставшие названными братом и сестрой за эти пять лет сильно подросли и изменились. Ивон вытянулся, по нему было видно, что он унаследовал от своего отца богатырское телосложение, в то время как от матери взял утонченность черт лица. А Даниель стала просто красавицей, каких во всей округе было не сыскать. Все мальчишки деревни были в нее влюблены, но каждый знал, что прояви он свои чувства открыто, ему придется иметь дело с Ивоном, а мальчик был силен не по годам. С той поры, когда дети оказались пленниками людоедов, Ивон поклялся, что всегда будет защищать Даниель. Она называла его своим рыцарем, а он ее своей дамой сердца…

1

Жан вошел в дом. Мари оторвалась от возни с тестом и спросила мужа:

- Ты уже управился с сеном?
- Да, Лука помог мне немного, - ответил Жан, снимая сапоги.
- Он приедет сегодня вечером?
- Обещал. Как дети?
- Арман спит, а Даниель с Ивоном где-то на улице.

Жан подошел к Мари и обнял ее за талию.

- Чем ты нас порадуешь сегодня?

Мари оторвав кусочек теста, развернулась и, поднеся его к губам Жана, ответила:

- Сегодня на ужин будет огромный пирог с сыром и луком.
- Отлично! Но смею заметить, что от твоих пирогов я поднабрал вес и стал похож на преподобного Альфонса Лабуле, - весело сказал Жан, проглотив кусочек теста.
- Легкая полнота всегда к лицу мужчине, - парировала Мари.
- Надо оставить немного пирога для Луки.
- Я же сказала, что пирог будет огромным! – провела Мари пальцем по носу Жана, оставив на нем белый, мучной след. – Не только Луке, но и половине деревни может достаться по небольшому кусочку.
- Замечательно! Дебре любит поесть под бокальчик вина.  Особенно мучного.
- Жан ты не сходишь за водой? Мне было некогда, Арман сегодня капризничал.
- Конечно, схожу. Только надо было сказать раньше, я бы не снимал сапоги.
- Только сейчас вспомнила, извини.

Жан убрал руки с талии Мари.

- Пойду, заодно скажу, чтобы Ивон и Даниель шли к ужину. Если, конечно, увижу их.

Снова надев сапоги и взяв деревянные ведра, Жан вышел на улицу. Он направился в сторону ручья, вода в котором была чиста и холодна будто лед. Жан смотрел по сторонам, выглядывая Даниель и Ивона, но нигде их не находил.

А Ивон и Даниель, как раз в это время, возвращались домой, со стороны холма. Поскольку у Жана Бонне не было глаз на спине, видеть он их не мог.
В руках у Ивона был деревянный меч, который тот сделал сам и дубовой ветки. Он высматривал подходящий предмет, куст или старый горшок, чтобы продемонстрировать Даниель силу своего удара. Как нельзя кстати, кто-то выбросил на дорогу прошлогоднюю тыкву. 

- Смотри, Даниель, видишь этого великана-колдуна? – указал Ивон на огромную подгнившую тыкву.
- Да, я его вижу и мне очень страшно, Ивон! – шутливо ответила Даниель, пряча лицо за букетом из аквилегий и ромашек, которые собрал для нее сводный брат на лугу.
- Я клянусь, что этот злобный великан не посмеет причинить тебе зло! – положив руку на сердце, воскликнул Ивон.
- Осторожно, Ивон! Он хочет напасть на тебя со спины!
- Ах, ты бесчестный колдун! Захотел похитить мою даму сердца, а самого меня подло убить исподтишка! Ну, нет же! Получай проклятый!

С этими словами Ивон замахнулся своим потешным мечем, и ударил что было сил по гнилой тыкве. Та, с чавкающим звуком раскололась на куски. Семечки и мякоть брызгами разлетелись по дороге. Даниель выронила букет и словно парализованная замерла на месте.

- Готов! – радостно крикнул Ивон.

Он обернулся и увидел, что его дама сердца стоит ни жива, ни мертва. Она глазами полными неописуемого ужаса смотрела на расколовшуюся тыкву. Ее лицо было белым подобно утреннему туману над рекой.

- Даниель, что с тобой? – спросил не на шутку перепугавшийся Ивон.
- Дедушка, - прошептала Даниель.

Звук расколовшейся тыквы вернул ее на пять лет назад, в Руан, в их дом. Воспоминания, которые детская психика вытеснила из сознания, восстали перед девочкой. Крик матери, стоны бабушки и звуки ударов по голове дедушки, которые наносили убийцы с животным остервенением, словно ожили и ворвались ужасным вихрем в сознание Даниель. Она стояла, широко раскрыв полные ужаса глаза, словно и вправду перед смертью колдун-великан наслал на нее свое последнее проклятье.

- Эй, Дани? – тронул Ивон девочку за руку.
Даниель подняла глаза на Ивона, затем снова перевела их на расколотую тыкву.
- Я все вспомнила!
- Что вспомнила?
- Ту кошмарную ночь, когда убили маму, бабушку и деда. Идем домой, Ивон. Мне нужно поговорить с отцом.

Всю дорогу до дома Даниель, не смотря на все попытки Ивона заговорить с ней, молчала.

Когда Жан вернулся с водой, он обратил внимание на Даниель, которая сидела за столом, сама на себя не похожая.

- Даниель, ты не заболела ли? Что-то выглядишь неважно.

Даниель, молча, помотала головой.

- Эй, Дани, да что с тобой? – погладил Жан волосы дочери, сев напротив нее.

Даниель подняла глаза на отца и чуть слышно прошептала:

- Мне нужно поговорить с тобой, папа.
- Хорошо, после ужина поговорим, - кивнул Жан.
- Мне нужно поговорить с тобой сейчас, - чуть громче сказала Даниель.
- Ты можешь говорить при всех. У меня нет секретов ни от кого из сидящих за столом!
- Это очень личное, папа! – Даниель опустила глаза и заплакала.
- Хорошо, хорошо, давай выйдем.

Отец подошел к дочери и обнял ее за трясущиеся плечи. Даниель вытерла слезы рукой и встала. После этого они вышли из дома, за столом повисла тишина. Мари непонимающе смотрела на Ивона.

- Ты чем-то обидел ее?
- Нет! –  ответил Ивон.
- Что же тогда произошло? Может кто-то из деревенских мальчишек посмел задеть ее?
- Ты что, мама? Пусть бы только попробовали!
- Тогда я ничего не понимаю! – провела по столу рукой Мари.
- Я тоже! Мы шли домой, она вдруг остановилась и побледнела, словно что-то вспомнила. Что-то очень важное или страшное.
- А может, ты что-то скрываешь? – пристально посмотрела Мари в глаза сына.
- Мам! – возмутился Ивон.
- Хорошо, хорошо. Надеюсь, мы скоро все узнаем.

2

Отец и дочь вышли во двор.

- Давай отойдем к клену, - предложила Даниель.

Жан согласился. Когда они сели на бревно, лежавшее под деревом, Даниель без подготовки сказала:

- Папа, я вспомнила тех, кто убил маму, дедушку и бабушку.

Жан опешил. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

- Постой, постой, Даниель, ты же говорила, что не видела лица убийц.
- Я тоже так думала, но сегодня… Когда Ивон расколол старую тыкву своим мечем, ну, вернее палкой,  у меня перед глазам возникла картина. Я видела, как они убивали дедушку.
- Ты вспомнила их лица?
- Я видела только двоих, третий так и не повернулся лицом к шкафу, в котором я спряталась. Одного я вспомнила очень хорошо, потому что его лицо было особенным.
- Как это?
- Оно было покрыто большими родинками. Их было несколько. Может быть, пять или шесть. Я даже вспомнила, как они его называли!
- Ты вспомнила его имя?
- Скорее это была кличка. Они звали его Коксинель (божья коровка).
- Коксинель! – повторил Жан. – Я знал одного человека в нашем квартале с таким лицом, но я не был с ним знаком, и не знал его клички. Коксинель!

Жан сжал кулаки. Его лицо побледнело, а желваки на скулах до того вздулись, что казалось, еще немного и зубы Жана начнут крошиться от сумасшедшего напряжения.

- Коксинель! – еще раз повторил он, едва разжав челюсти.

Отец и дочь сидели молча. По щекам Даниель текли слезы, а отец обхватил колени, и казалось, впился в них пальцами так, что вот-вот потечет кровь. Прошло несколько минут. Наконец, Жан встал и сказал:

- Идем в дом, Даниель! Нас ждут. Ты ведь знаешь, ужин без нас не начнется.

Даниель покорно пошла вслед за отцом.

За столом  царило молчание, если не считать того, что малыш Арман капризничал, то отказываясь от еды, то прося тот или иной кусок жареного барашка. Обычно после ужина вся семья помогала Мари убрать со стола и вымыть посуду. Так было и в этот раз, за исключением того, что все это проходило без привычных шуток и разговоров.

Наконец Мари не выдержала и спросила:

- Жан, скажи мне, что случилось? Может быть, Ивон чем-то обидел Даниель?
- Нет, Мари. Ивон тут не причем.
- Но что же тогда случилось? Ведь что-то же случилось. На Даниель лица нет, а ты выглядишь так, будто у тебя разболелось сердце.
- Оно действительно разболелось, - сел на табурет Жан.
- Я сейчас заварю тебе трав. Пустырник и календула помогут твоему сердцу!
- Травы не помогут, Мари! – мотнул головой Жан, словно пытаясь освободиться от чего-то тяжелого, что завладело его мыслями. – Укладывай детей спать, после мы поговорим.
- Хорошо, - ответила Мари. - Идем, Арман!

Она взяла малыша возившегося на полу с деревянной лошадкой, которую ему выстругал Жан.

- И вы идете по своим комнатам, - обратилась Мари к Ивону и Даниель.
- Я останусь, - сказала Даниель.

Жан подошел к дочери и обнял ее за плечи.

- Даниель, доченька, я прошу тебя, послушай Мари.

Даниель подняла глаза и внимательно посмотрела на отца.

- Хорошо, папа. Раз ты просишь, я пойду к себе.

Когда дети ушли, Жан присел на табурет. Через пять минут из комнаты Ивона и Армана вышла Мари.

- Что-то Лука задерживается, - задумчиво сказал Жан.
- Начался дождь, - ответила Мари. – Возможно, это его остановило.

Мари села напротив  мужа и молча, ждала, когда тот сам расскажет о том, что явилось причиной изменения в его настроении.

- Я собираюсь с мыслями, Мари, - сказал Жан, - даже не знаю, как тебе рассказать о том, что услышал от Даниель.
- Расскажи как есть, - спокойно сказала жена.
- Хорошо, - убрал назад спавшую на глаза челку Жан. – Даниель вспомнила лица тех, кто убил мою первую жену и моих родителей. Она даже вспомнила кличку одного из убийц. Сказала, что сообщники называли его Коксинель из-за больших родинок на его лице.

Мари встала и, подойдя к шкафу, где хранилось вино, взяла с полки  кувшин. Она налила вина в глиняную кружку и, вернувшись за стол, поставила ее перед мужем. 

- Выпей, тебе станет немного легче.
- Спасибо, Мари!

Жан поднял кружку и посмотрел на вино. Его красный цвет напомнил ему кровь, которой был залит пол его дома в день убийства его семьи. Он поставил кружку на стол, так и не сделав ни глотка.

- Что ты думаешь делать? – спросила Мари.
- Пока не знаю.

В этот момент в дверь постучали. По кашлю, раздавшемуся за дверью, стало ясно, что пришел Лука Дебре. Мари встала, чтобы отодвинуть засов.

- Чертов дождь! – выругался Лука, входя в дом. – Пока дошел до вас промок до нитки!

Он снял кафтан и отдал его хозяйке. Мари повесила кафтан гостя напротив пылающего камина.

Жан встал и протянул гостю руку. Дебре пожал ладонь Жану и, внимательно посмотрев в его глаза, спросил:

- Уж не заболел ли ты? Выглядишь неважно.
- Нет, я вполне здоров. Проходи, садись. Мари, будь добра, подай вина гостю.

Мари поставила на стол кувшин и еще одну кружку.

- А что же ты, Мари, с нами не выпьешь? – поинтересовался Дебре.

Мари посмотрела на мужа. Жан кивнул. Она поставила на стол кружку поменьше  и села на свое место. Жан поднял кувшин и наклонил его над кружкой гостя.

- Так что же случилось? - глядя на струйку вина, спросил Дебре.

Жан налил вина жене и поставил кувшин.

- Давай сначала выпьем, Лука.
- Давай. Ты ведь знаешь, я никогда не отказываюсь выпить хорошего вина! А в вашем доме вино – лучшее во всей деревне.
- Даже лучше чем твое? – слегка улыбнувшись, спросил Жан.
- Клянусь святым Викентием Сарагосским, лучше!

Жан поднял свою кружку.

- Ты меня убедил, Лука!

Жан слегка коснулся кружки, которую держал в руках Дебре и тремя большими глотками осушил свою. Мари лишь слегка пригубила, а гость, последовав  примеру хозяина; но, напротив, медленно, смакуя словно амриту, выпил предложенное вино. Он поставил кружку на стол и посмотрел в глаза Жана, ожидая рассказа о том, что так его озаботило.

- Сегодня, - начал Жан, - перед ужином, Даниель попросила, чтобы я вышел с ней на улицу. Она, мол, хочет мне сказать что-то важное.
- И что же важного сказала тебе первая деревенская красавица? – спросил Лука.
- Она сказала, что вспомнила лица тех, кто убил мою семью. Моих родителей и мою первую жену Камиль.
- Вот это дела! – воскликнул Лука.
- Да, Лука, дела. Она даже вспомнила кличку одного из убийц. И, похоже, я знаю этого человека. Вернее, знал, когда жил в Руане. Не то чтобы знал его лично, но я видел его! Он жил в нашем квартале в самом конце улицы. Он обладатель очень запоминающегося лица. Оно покрыто большими родимыми пятнами, видимо, поэтому дружки называли его Коксинель.
- Коксинель. Не очень-то подходящая кличка для убийцы!
- Зато будет легче его отыскать, - подлив вина себе, Мари и гостю, сказал Жан.
- Так ты собираешься…
- Да, собираюсь! – перебил Луку Жан. – Я собираюсь пойти в Руан найти их и отмстить! Кровь моих родителей и моей первой жены взывает к этому!

Мари положила ладонь на руку мужа.

- Один ты не справишься. Я пойду с тобой, - сказал Лука Дебре.
- Я благодарю тебя, Лука, но лучше мне это сделать одному. Незнакомый человек будет привлекать много внимания.
- Но ведь это город! – возразил Лука. – Никто не обратит на меня внимания. Это же не деревня!
- Это мое дело, Лука! И только мое!
- Понимаю, - кивнул Лука.
Жан налил еще вина  Луке и себе. Мари закрыв свою кружку ладонью, помотала головой.
- Мне достаточно.

Настаивать Жан не стал.

- Жан, я надеюсь, что ты понимаешь, что дело, которое ты замыслил очень опасное. Неизвестно сколько человек в этой шайке.
- Даниель говорит, что их было только трое.
- Пусть так, но ты ведь хочешь один с ними разобраться. Поверь мне, старому солдату, это может быть не так уж легко.
- Я отловлю их поодиночке, как собак!

Жан сжал глиняную кружку с вином и та, лопнула. Красное как кровь вино, разлилось по столу и начало капать на пол. Мари встала, взяла тряпку и принялась вытирать стол. После этого, она поставила перед мужем другую кружку.

- Прости, Мари! – обнял Жан жену за талию.
- Ты не поранился? – спросила она.
- Нет, все в порядке, - осмотрев ладонь, ответил муж.
- Пойду, посмотрю, не проснулся ли Арман.

Когда Мари  и ушла в комнату, где спали Арман и Ивон, Лука сказал:

- Жан, у меня в Руане есть один хороший знакомый, мы с ним служили вместе. Он живет на площади Пюсель. Я дам тебе его адрес. Ты сможешь остановиться у него. Тебе лишь надо будет сказать, что пришел от Луки Дебре и Доминик тебе не откажет. Я дважды спас ему жизнь в свое время. Я напишу ему небольшое письмецо,  попрошу, чтобы приютил тебя и чтобы не задавал лишних вопросов.
- Площадь Пюсель? Это ведь совсем недалеко от того места где я жил раньше. Вот спасибо, Лука!

Жан наполнил кружки вином.

- Я дам тебе свой арбалет, - сказал Лука. – Верю, он тебе пригодится!
- Нет, Лука, арбалет это слишком! Как я буду ходить с ним по городу? Это же не лес!
- Согласен, - кивнул Лука. – Тогда у меня есть для тебя еще кое-что. Я дам тебе мой кинжал, который я забрал у убитого мной сарацина. Это отличный клинок  и совсем небольшой. Его легко можно будет носить за поясом. Только обращайся с ним очень осторожно, он чертовски острый!
- А вот за кинжал огромное спасибо! Это то, что нужно!
- Когда думаешь идти?
- Завтра или послезавтра. Откладывать, смысла нет. Да и я не смогу спокойно жить, пока эти мрази ходят по земле!
- Только не разбей еще одну кружку! – предостерег Жана Лука, видя, как тот сжал новую в своих руках.

Вернулась Мари.

- Как дети? – спросил Жан.
- Все хорошо. Спят.

Лука встал.

- Мне уже пора. Моя женушка, наверное, уже волнуется. Спасибо за вино и пирог, Мари! До завтра, Жан!

Лука протянул руку вставшему, чтобы проводить его Жану.

- Я провожу тебя до ворот, - сказал хозяин.

Мужчины вышли. Оставшись одна, Мари убрала со стола кувшин и кружки. Когда вернулся муж, она встретила его вопрошающим взглядом. Жан сел напротив нее и глубоко вздохнув начал:

- Я должен идти в Руан.
- Зачем? – спросила его Мари, взволнованным голосом. – Прошло пять лет, возможно, их уже давно нет в живых! Возможно, чума забрала их всех.
- Если это так, то я должен в этом убедиться сам! К тому же, обычно, таким негодяям везет. Никакая зараза их не берет.

Мари положила свои руки поверх ладоней мужа.

- Жан,  я должна идти с тобой!
- Об этом не может быть и речи! На кого мы оставим детей?
- Дети пойдут с нами, все кроме Армана. Его мы оставим у Луки.
- О чем ты говоришь, Мари? Нет, нет и еще раз нет! Я пойду один.
- Выслушай меня, - Мари заглянула в глаза мужа. – Только прошу, не перебивай.
- Хорошо, я выслушаю, - согласился Жан.
- Если мы придем в город целой семьей, то это не вызовет никаких подозрений. Ведь ты не сможешь расправиться с убийцами своей семьи за один день, а значит, тебя начнут искать. Одинокий человек, появившийся в городе, вызовет больше подозрений, чем целая семья. К тому же тебя могут узнать.
- Я сильно изменился с тех пор, - возразил Жан. – У  меня  длинные волосы, а борода вообще сделала меня неузнаваемым.
- Это верно, - подтвердила Мари, - но это не гарантия, что кто-то все же не опознает тебя. Особенно если это будет женщина. Нас обмануть труднее, когда дело касается внешности.
- Но меня могут опознать, даже если я приду с вами.
- Могут, и даже наверняка так и будет, но увидев, что у тебя новая семья вряд ли кому-то придет в голову заподозрить тебя в том, что ты вернулся в родной город для того, чтобы отомстить.
- Возможно, ты права, Мари. Мне надо подумать об этом. Боюсь, как бы не вышло наоборот, вместо того, чтобы помогать, вы будете мне мешать.
- Мы не будем тебе мешать! – сказала вышедшая из своей комнаты Даниель.

Жан обернулся.

- Даниель, почему ты не спишь? – спросил он.
- Я все слышала! – вместо ответа на вопрос сказала девочка. – Это не только твое дело, но и мое!

Даниель подошла к столу и села рядом с Мари. Они обе смотрели на Жана и ждали, что тот скажет.

- Хорошо, я подумаю. Завтра утром я дам ответ, а сейчас спать!

Даниель ушла к себе, а Жан с Мари в свою спальню. Жан лежал в кровати, молча. Он думал. В словах Мари была правда и здравый смысл. «Решу утром!». Такой была его последняя мысль, перед тем как он заснул.

3

Когда Жан открыл глаза, в доме уже все встали. Он услышал голоса жены и детей доносившиеся из кухни. Полежав немного собираясь с мыслями, он поднялся с постели и вышел из спальни.

- Всем доброго утра! – поприветствовал Жан семью.
- Доброе утро, папа! – первой поприветствовала отца Даниель.
- Доброе утро! – сказали Мари и Ивон.
- Привет, папа! – Арман подбежал к Жану и обхватил его ногу.
- Доброе утро, малыш! – отец погладил по голове сына.
- Будешь завтракать? – спросила Мари. – Мы не садились, ждали тебя.
- Да, буду, - ответил Жан. – Вот  только умоюсь. После завтрака я скажу о своем решении.

Жан вышел во двор. На крыльце стояла дубовая кадушка, наполненная дождевой водой. Он принялся умываться, фыркая и кряхтя от удовольствия. Открылась дверь. Появилась Даниель. Она подала отцу  полотенце и молча, глядела на него.

- Иди в дом, Даниель. На улице прохладно.

Дочь выполнила указание отца.

Жан, повесив полотенце на плечо,  постоял еще немного на крыльце, затем вдохнул полные легкие утреннего воздуха наполненного ароматами трав и вошел в дом.
Завтракали, молча, однако Жан чувствовал, что все ждут, когда он скажет свое слово.

Всегда медленно евшая Даниель, сегодня расправилась со своей порцией лишь немного уступив Ивону.
Покончив с кашей, Жан отодвинул от себя миску и, посмотрев на всех, сказал:

- Мы идем в Руан!
- Все? – округлила глаза Даниель.
- Все. И Арман тоже.
- Братец, ты пойдешь с нами в большой город! – обняла Армана Даниель.
- Мы пойдем все, если только вы мне пообещаете, что будете беспрекословно слушаться меня!
- Мы всегда слушаемся! – сказал Ивон немного  обиженным голосом, словно его обвиняли в чем-то, чего он никогда не делал.
- Да уж, - потрепал его по волосам Жан, - одна только ваша охота с луком и стрелами на лесных людоедов чего стоит!

Жан встал из-за стола.

- Мари, собери все необходимое. Сменную пару белья каждому, немного еды и воды. Мы выдвигаемся завтра на рассвете. А сейчас я пойду к Дебре, он кое-что пообещал мне.

Сказав это, Жан вышел из дома.

- Помогите мне убрать со стола и вымыть посуду, - обратилась Мари к Ивону и Даниель. – Потом покормите корову и овец. Сердце болит оставлять скотину пусть хоть на такого ответственного человека как Лука.
- Не волнуйся, мама, - успокоил мать Ивон, - Лука позаботится о нашей корове. Он слово свое держать умеет.

4

Жан подходил к дому Луки Дебре. В это время, тот, сидя за столом, любовался сарацинским кинжалом, который собирался подарить Жану. На мгновение в его сознании промелькнуло сожаление о своем обещании, но только на мгновение. Лука понимал, как необходимо это оружие в деле, которое задумал его друг. Раздался стук в дверь.

- Открыто! – крикнул Лука.

Жан толкнул дверь и вошел в дом.

Обещанный кинжал лежал перед Дебре на столе. Он сразу приковал к себе взгляд гостя.

- Что нравится? – погладил клинок Лука.
- Отличная вещь! – ответил Жан, рассматривая сарацинский кинжал.
- Он твой.
- Тебе точно его не жаль, Лука? Ведь, возможно, я его тебе не верну.
- Бери, бери. Наконец-то для него нашлось настоящее дело! Он столько лет ждал своего часа, чтобы стать орудием справедливого возмездия. У меня были еще и ножны к нему, но где они я никак не могу вспомнить. Перерыл весь дом.

Жан взял клинок в руки. На лезвии были выгравирована надпись арабской вязью.

- Это не беда! Я сделаю ножны из кожи. У меня как раз есть подходящий кусок. Не знаешь, что здесь написано?
- Я как-то встретил одного араба, который торговал тканями на рынке в Лиле и попросил его перевести надпись. Он сказал, что тут написано следующее: «Это клинок станет орудием праведного возмездия в руках отважного воина».

Жан  покрутил кинжал. Свет играл бликами на лезвии из дамасской стали.

- Я не завидую тому, чье брюхо он вспорет! – сказал Лука, прищурив глаз.
- А где же почтенная Дезири? – спросил Жан о жене Луки.
- Она понесла сыр преподобному Альфонсу Лабуле и его семейству.

Жан сел за стол напротив Луки.

- Выпьем по стаканчику вина? – спросил у гостя хозяин.
- Можно, - согласился Жан.

Лука принес кувшин с вином и два медных стаканчика, которые тоже были трофеем, добытым во времена его боевой молодости. Лука налил себе и гостю по стакану красного как кровь вина и сев напротив Жана, поднял свой.

- За что выпьем?
- Давай выпьем просто так, Лука. Никакой тост на ум не приходит.
- Тогда скажу я, - кашлянул Лука Дебре. - Я предлагаю выпить за то, чтобы ты нашел убийц своей первой жены и родителей, отомстил им, а главное, чтобы вернулся к Мари и детям живым и невредимым!

Мужчины осушили свои стаканы.

- Мы пойдем в Руан все вместе. Я, Мари и дети включая Армана.
- Ты в своем уме, Жан? – округлил глаза Дебре.
- Я все продумал, Лука. Поверь мне, так будет правильнее.
- Правильнее для кого? Что ты продумал? А вдруг, с тобой что-нибудь случиться? Ведь убийцы твоих родителей и первой жены, могут добраться до твоей нынешней семьи!
- Я не позволю им этого сделать! А всех я беру с собой для того, чтобы не привлекать к себе внимания. Пусть все вокруг думают, что пришел, мол, некий человек со своей семьей из деревни и хочет поселиться в городе. Меня сейчас вряд ли кто узнает, эта борода и волосы сделали меня совсем другим. Ты не поверишь, Лука, но когда я смотрю на свое отражение, я сам себя не узнаю. Конечно, есть у меня парочка старых друзей, которые опознают меня, но я надеюсь, что они меня не выдадут.
- Тогда тебе надо будет в первую очередь встретиться с ними и предупредить их, чтобы помалкивали о твоем возвращении в город.
- Я так и сделаю, если увижу их, - согласился Жан.
- Еще по стаканчику? – предложил Лука, подняв кувшин.
- Можно, - кивнул Жан. – Я кстати не заметил, чтобы твое вино было намного хуже нашего!
- Этот кувшин из моих особых запасов. Послушай, Жан, а может все-таки и мне пойти с тобой. Я мог бы находиться всегда где-нибудь поблизости и в случае чего придти тебе на помощь?
- Я рад, что  в моей жизни есть такой человек как ты, Лука! Но как я уже и сказал, это мое и только мое дело. А что касается семьи, то они просто будут мне как прикрытие.
- Мы тут с Дезири подумали и решили, что тебе потребуются деньги. Мы как раз набирали на новую корову, но пока решили отложить покупку. Вот держи.
Лука протянул Жану туго набитый мелкими монетами кошелек.
- У нас с Мари есть немного, нам хватит. Оставь деньги себе, Лука.
- Я даже слушать тебя не стану! А моя Дезири прогонит меня из дома, когда увидит, что этот кошелек остался у меня. Так что бери эти деньги и не думай о нас. Когда вернешься, я думаю, ты быстро с нами рассчитаешься.
- Спасибо, Лука! И почтенной Дезири передай мою благодарность.
- Передам, - кивнул Лука Дебре.

Жан убрал кошелек в карман камзола.

- Я пойду домой. Мне еще надо кое о чем позаботиться.

Он протянул Луке руку и, крепко пожав ладонь товарища, вышел из дома Дебре.
Жан уже был за изгородью, когда его окрикнул Лука.

- Жан!

Жан оглянулся.

- По-моему, ты кое-что забыл!

В руках у Луки Дебре был сарацинский кинжал, лезвие которого блестело на солнце.

- Вот, ведь! – хлопнул себя по лбу Жан. – Забыл о том ради чего пришел к тебе!
- Главное, не забывай иметь его всегда при себе в Руане! – сказал Лука, отдавая клинок Жану.

Жан шагал по деревенской улице в сторону дома Мари, а Лука Дебре  стоял, провожая его взглядом, и  думал о чем-то известном только ему одному.

5

На следующий день, лишь только забрезжил рассвет, семья Жана Бонне вышла из Сен-Сенери-ле-Жере. Жан и Мари вовсе не ожидали, что провожать их, не смотря на столь ранний час, выйдет вся деревня. Слухи расползаются быстро. Уже вчерашним вечером не осталось ни одного человека в Сен-Сенери-ле-Жере не знавшего о том, что Жан, Мари и их дети уходят в Руан. Но о цели их похода  знал только один человек – Лука Дебре. О мотивах Жана он не рассказал даже своей жене Дезири. Жители собрали Мари и Жану еще немного денег и, несмотря на отказ взять их, настояли на своем.

Жан пришлось взять деньги, которые, в будущем пришлись весьма кстати. Они с Мари поблагодарил всех и направили свой путь к лесу, к той тропе по которой Жан ушел из родного города пять лет назад вместе с чудом оставшейся в живых Даниель. Ныне лес стал безопасным. С той поры как «демоны» были уничтожены люди часто ходили туда за грибами, ягодами и дровами. А если у кого-то появлялась необходимость избавиться от излишков продуктов, то на рынок в Руан.

Жан нес Армана на руках. Тот не привык вставать так рано и, положив голову на плечо отца, задремал.

- Ивон, Даниель, не отставайте! – обернувшись к детям, сказал Жан. – Ближе к обеду сделаем привал, отдохнем. А сейчас надо поспешить. Нам необходимо к вечеру быть в городе. Если мы придем ночью, то просить о ночлеге друга Луки будет неудобно. Мы перебудим всех. И тогда нам придется ночевать на улице.
- Папа, я помню, что последнюю ночь в городе мы с тобой провели под мостом. Было ужасно холодно! – поежилась от неприятных воспоминаний Даниель.
- Вот и я о том же! Так что шевелите своими ногами. И нечего смотреть по сторонам, в надежде увидеть кого-то. Я ведь понимаю, что вы оба снова ищете приключений на свою голову.
- Вовсе нет, Жан! – Ивон звал его по имени. – Просто Даниель рассказывала мне о городе. Я ведь никогда в жизни не бывал там.
- Ничего, скоро все увидишь сам.
- Давай я понесу Армана, - сказала Мари, подойдя к мужу.
- Я не устал. К тому же, я думаю, он скоро проснется, – ответил Жан жене.

И действительно, буквально через минуту Арман открыл глаза и удивленным взглядом начал озираться вокруг.

- Проснулся, скворчонок? – ласково назвал сына отец.
- Я хочу пи-пи! – сонным голосом ответил Арман.
- Это серьезное дело! – рассмеялся Жан. – Остановка!

После того как Арман сделал свои дела, он изъявил желание идти сам, поэтому темп движения семьи по лесу значительно замедлился. Но в какой-то мере все были этому только рады, уж очень красив был лес в легкой дымке утреннего тумана. Довольно скоро Аман сдался и попросился на руки матери.

Мари отдала Жану узел с продуктами и вещами. Подняв сына, она сказала:

- Арман, ты не по годам тяжел, так что я смогу пронести тебя совсем недолго.
- Когда ты устанешь, мама, я пойду сам. Или папа возьмет меня на ручки.
- Что, скорее всего! – согласился Жан с рассуждениями сына.

Когда солнце зацепилось за  макушки деревьев и тень начала падать на землю строго вертикально,  Жан опустил Армана на землю.

- Привал! – скомандовал он. – Будем обедать.

Мари при помощи Даниель разложила продукты на покрывале. На импровизированном столе лежали: хлеб, вареная курица, сыр, нарезанный кольцами репчатый лук, зелень. В кувшине было разбавленное водой вино, которое можно было пить даже детям.
Семья прочитала молитву, благодаря бога за его дары, предназначенные для утоления голода. После молитвы, Жан, хлопнув в ладоши, сказал:

- Ну, приступим к обеду! А после немного вздремнем, чтобы восстановить силы. Как я полагаю, половина пути нами пройдена, так что к вечеру мы будем должны войти в ворота Руана.
- Было бы хорошо! – воскликнула Даниель. – Я так соскучилась по родному городу! У меня было так много друзей на нашей улице!
- Только, к сожалению, тебе нельзя будет с ними встречаться, - сказал отец.
- Я знаю, - вздохнула Даниель.

Мари отломила от курицы ножку и потянула ее Арману.

- Держи эту ножку, Арман. Посмотри, как аппетитно она выглядит!

Однако сегодня Армана не надо было уговаривать, поесть. Свежий лесной воздух и  то расстояние, которое он прошел самостоятельно разожгли у него нешуточный аппетит. Все остальные также ели с особым удовольствием. Самые простые продукты в этот день казались вкуснее в несколько раз.

- Ивон, нам с тобой придется нарвать травы и собрать сухих листьев для наших дам и малыша, чтобы они не дремали на сырой земле, - обратился Жан к пасынку.
- Я уже почти готов! – ответил Ивон, заталкивая в рот кусок сыра.

Жан налил в деревянный стакан разбавленного вина и протянул его мальчику.

- Запей, а то подавишься.

Ивон принял стакан и сделал глоток.

- Спасибо! – поблагодарил Ивон Жана.
- Ну что ж, если ты готов, то идем, - сказал Жан, поднимаясь с земли.
- А мне можно с вами? – спросила Даниель.
- Ты лучше помоги Мари собрать все и проследи за Арманом, а мужские дела мы сделаем без твоей помощи, - ответил дочери отец.

Когда Жан и Ивон вернулись с большими охапками травы, покрывало уже было свернуто, а Арман задремал на коленях матери. Жан постелил траву для жены и дочери.

- Вздремнем часок, а после продолжим путь.

Сам глава семейства уселся на землю, прислонившись спиной к дубу.

- Вы отдыхайте, а я буду охранять вас, - важно сказал Ивон.
- Не беспокойся, охранять нас не от кого, лес нынче также безопасен как спальня в доме! Приляг, отдохни. Силы тебе еще потребуются, - успокоил  бдительного пасынка Жан.

Ивон подчинился. По правде сказать, он вовсе не был против того, чтобы вздремнуть.

Через пять минут на полянке воцарилось молчание. Было только слышен только легкий храп Жана, который, впрочем, никому не помешал заснуть.
Подчиняясь многолетней привычке послеобеденного отдыха, первой пробудилась Мари.

Она толкнула Ивона.

- Разбуди всех, я чувствую, что кое-кто не прочь проспать тут до вечера!

6

До Руана семья добралась еще до наступления сумерек. Город уже оправился после эпидемии чумы. Известно, что жизнь всегда берет верх над смертью, на пепелище старого леса через несколько лет вырастает новый, а на могилах врастают прекрасные розы. Так было и в Руане. Не смотря на то, что от чумы умерло почти треть города, жизнь мало-помалу брала свое. Люди снова торговали на рынках, снова работали мастерские, а власти занимались наведением порядка. Однако, черная сторона жизни также вернулась к прежнему. Если во время чумы шайки преступников орудовали практически в открытую, то сейчас, опасаясь городской власти, которая беспощадно боролась с ними при помощи виселицы и тюрьмы, снова, подобно крысам забились в укромные щели.

Жан с семьей вошел в город через северные ворота. Он условился с Мари и детьми, что они будут называть его по имени первого мужа Мари, а также, что фамилия его будет та, что Мари носила до замужества с ним, а именно – Венсан. Называться своим именем означало бы выдать себя и значительно усложнить задуманное.
Добравшись до площади Пюсель, Жан и его семья отыскали дом Доминика Валуа. Жан постучал в добротную дубовую дверь.

Из-за двери раздался мужской бас:

- Кто там?
- Если это Доминик Валуа, то мы пришли к вам по рекомендации вашего друга Луки Дебре. Он сказал, что служил вместе с вами в королевском войске. Мы из Сен-Сенери-ле-Жере. Я Джори Венсан, со мной моя жена Мари и дети.

Послышался лязг открывающегося засова.

- Как поживает старина Дебре? – спросил, приоткрыв дверь,  широкоплечий мужчина с седой бородой и небольшим шрамом над  левой бровью.
- Он вполне здоров. И как сам говорит, хоть завтра готов в бой с сарацинами! – ответил Жан.
- Рад за него! Лука спас мне жизнь, когда мы были намного моложе. Что у вас ко мне?
- Лука просил приютить нас ненадолго. Может быть на месяц, может быть, чуть больше. Мы заплатим за постой. Вот письмо от него.

Доминик Валуа взял письмо и шире раскрыл дверь.

- Друзья Луки Дебре, мои друзья! Проходите. Мой дом, конечно, не дворец, но зато есть две свободных комнаты. Старшие сыновья уехали искать счастья в столицу, дочь вышла замуж, а близнецы и жена умерли. Чума, будь она неладна!
- Мы не знали, что вас постигло такое горе! – обратилась к хозяину дома Мари. –
Лука нам ничего не говорил об этом.

- Он и не знал, что это случилось, - вздохнул Доминик Валуа.
- Примите наши соболезнования! – сказал Жан.
- Благодарю, но я уже смирился с этим. С тех дней прошло четыре года. Сердце уже не так болит.

Доминик открыл дверь одной из комнат.

- Здесь жила моя дочь Мишель и младшие. Они были двойняшками, девочку звали Николет, а мальчика Кристоф. Они родились в один день и умерли в один день. Так же как появились на свет; сначала Кристоф, а потом и бедняжка Николет. Через три дня умерла и моя жена, моя прекрасная Хлоя!

Доминик Валуа вытер рукавом скупую мужскую слезу.

- Здесь можете расположиться вы, а для детей подойдет комната моих мальчиков, они, слава богу, живы и здоровы! Эта комната побольше, места всем хватит.

Доминик открыл вторую дверь, где стояли две кровати и стол.

- Мне сейчас кажется, что мой дом снова ожил, и он снова наполниться детским смехом, - обронил хозяин.

Затем он обратился к Мари.

- Идемте со мной, я покажу вам кухню.

Мари проследовала за хозяином, а Жан сказал Ивону и Даниель:

- Здесь будут жить Мари, Даниель и Арман, а ты Ивон, будешь жить в комнате со мной, потому что мне придется иногда отлучаться по ночам. Не хочу тревожить Мари.

Даниель вошла в комнату и села на кровать, ту, что была поменьше.

- Я буду спать здесь, - она погладила покрывало, которого, возможно уже четыре года не касалась человеческая рука. – Арман, иди ко мне!

Малыш, недоверчиво озираясь, вошел в комнату и подошел к сестре, та подняла его и посадила рядом с собой.

Вернулись Мари и хозяин дома.

- Мари, - обратился Жан к жене, - мы с Ивоном будем спать в этой комнате, а ты, Даниель и Арман в этой.
- Как скажешь, - согласилась Мари.
- Как вам комнаты и как моя скромная кухня? – поинтересовался Доминик, глядя на Мари.
- Все просто замечательно! О лучшем мы и не мечтали. Признаться, я думала, когда мы шли сюда, что нам придется жить в каком-нибудь сарае, а тут такие хоромы.
- Скажете тоже, - махнул рукой Доминик, - хоромы! Здесь необходима женская рука! Видели бы вы этот дом в то время, когда была жива моя Хлоя! – снова тяжело вздохнул хозяин дома.
- На все время, что мы будем здесь, я вам гарантирую, что в доме будет идеальный порядок, а на столе всегда вкусная еда! – постаралась скрасить нехорошие воспоминания Доминика своей очаровательной улыбкой Мари.
- Вы располагайтесь, а я пока прочту письмо Луки Дебре, - сказал Доминик Валуа и ушел в третью комнату, которая была их с женой спальней; где все ему напоминало о безвременно ушедшей супруге.
- Мы пойдем сегодня погулять по городу? – спросил Ивон. Я ведь никогда не бывал в городе, мне все так интересно!
- Пока разбирайте вещи и переоденьтесь, а после этого, возможно, мы немного погуляем, - сказал Жан и вошел в комнату.

Ивон последовал за ним, а Мари, Даниель и Арман вошли в комнату, отведенную им. Через десять минут, когда все вышли в чистой одежде, то увидели, что Доминик Валуа собирается куда-то.

- Я пойду в лавку, надо закупить продуктов, чтобы приготовить ужин.
- Не волнуйтесь, - успокоил его Жан, - мы сейчас идем на прогулку и все купим.
Только скажите нам, какая из продуктовых лавок работает в вечернее время?

- Ох, хорошо, а то на моих больных ногах лишние прогулки нежелательны. Потом я мучаюсь целую ночь. Вот возьмите деньги и идите в лавку Дассо, что в конце улицы. Там есть вывеска.
- Лавка Дассо? – переспросил Жан.
- Да. Он обычно торгует допоздна, - подтвердил Доминик, присев на табурет.

Доминик порылся в кармане и достал несколько монет. Он протянул их Жану, но Мари остановила его.

- Денег у нас достаточно, оставьте. Тем более что мы должны устроить сегодня праздничный ужин в честь нашего временного новоселья в вашем доме.
- Настаивать не стану, - сказал Доминик Валуа,  убрав деньги назад.
- Если лавка будет закрыта, то постучите, Дассо обязательно откроет вам.
- Мы так и сделаем, - заверил Доминика Жан.
- Ну что ж, нам пора, если не хотим искать дом нашего хозяина в темноте, - сказала Мари. – Вам взять в лавке Дассо чего-нибудь особенного?
- Нет, я человек простой, и люблю самую простую еду! Вот только если вы принесете немного бургундского вина, от этого я не откажусь! – улыбнулся Доминик и провел рукой по своей седой бороде.

7

Вечерний город встретил семью Жана и Мари теплым воздухом от нагревшихся за день зданий и удивительно большим количеством людей, либо просто прогуливающихся, либо спешивших по своим делам. Было принято решение сначала сходить в лавку Дассо, а после немного побродить по набережной.

- Мари, в лавку к Дассо тебе придется идти без меня, в тот день, когда были убиты Камиль и мои родители, я ходил за продуктами именно к нему. Я принес Дассо редкую брошь и думаю, что он меня запомнил. Не хочу, чтобы он узнал меня.

Мари согласилась с тем, что это будет разумно. В лавку господина Дассо она вошла вместе с Ивоном.

Вышли они оттуда минут через сорок. В руках у Мари и Ивона было несколько свертков, а на шее у Ивона словно ожерелье, болталась вязанка копченой телячьей колбасы.

- Что-то вы слишком долго, - поинтересовался Жан.
- От этого человека не так-то легко уйти! – ответила Мари. – Никогда не видела столько нужных товаров в одном месте! Там есть все, начиная от вина кончая арабскими тканями и сладостями.
- Господин Дассо процветает! У него и во время чумы не было пусто, - сказал Жан, принимая у жены сверток со свежим мясом.

Даниель подошла к Ивону.

- Давай мне зелень и хлеб, - сказала она, - а то тебя навьючили как Лука Дебре свою лошадь.

Ивон отдал названной сестре огромный пучок разнообразной зелени, где были связаны вместе: лук-порей, эстрагон, кервель и петрушка. Затем протянул ей большой каравай свежего пшеничного хлеба.

- Да, - сказал Жан, - груженым как мулы нам будет не с руки  гулять по городу. Отложим прогулку на завтра.

Арман попросил у Даниель хлеба. Даниель отломила небольшой кусочек брату и сама попробовала хлеб.

- Очень вкусный хлеб! Почти такой же, как печет Мари, – сказала она.

Ей все поверили, тем более, что Арман был прямым тому подтверждением. Малыш, вцепившись в кусок хлеба двумя руками, с жадностью ел его, хотя голодным он не был.

Когда семья добралась до дома, уже стемнело. Семья ужинала сидя за столом в доме Доминика Валуа. Тот наслаждался больше не  наспех приготовленным Мари ужином, а тем, что за столом было много народа как в старые добрые времена, когда жена и близнецы были живы, а старшие дети еще жили в родительском доме.
После ужина Мари и Даниель убрали со стола. Вскоре все разошлись по комнатам, и в доме воцарилась тишина.

Жан долго не мог уснуть. Он вначале ворочался, а после решил лежать неподвижно с закрытыми глазами. Ивон очень скоро сладко засопел, а Жан вспоминал свою прошлую жизнь, жизнь, в которой он был моложе. Жизнь, в которой его родители и Камиль были живы, жизнь, которую у него отняли. И хотя сейчас, с Мари, он был вполне счастлив, но боль из сердца не ушла. А сейчас она смешалась с желанием отомстить убийцам. Перебирая способы мести и события минувших дней, Жан сам того не заметил как заснул.

Ему снился его дом в Руане, он открыл дверь и увидел Камиль со спины, которая резала ножом большой кусок мяса.

- Я пришел, Камиль! – поприветствовал он жену.

Та словно не слыша его, продолжала заниматься своим делом. Жан подошел к Камиль и, обняв ее за плечи, развернул к себе. Ее волосы полностью закрывали ей лицо. Жан рукой убрал их в сторону и увидел, что глаза Камиль закрыты.
- Камиль, проснись! – потряс он ее.

Камиль медленно открыла глаза и, о, боже ее лицо начало изменяться. Оно покрылось огромными родимыми пятнами, а рот растянулся в зловещей улыбке.

- Зови меня Коксинель! – хрипящим голосом произнесла Камиль.

Жан отбросил ее. То существо, что он сначала принял за свою жену, занесло над ним нож и истошно засмеялось. Жан попытался сдвинуться с места, но его тело сковала неведомая сила. А Камиль уже полностью преобразившаяся в мужчину чье лицо было покрыто родинками, вонзила ему в грудь тот самый сарацинский клинок, что Жану подарил Лука Дебре. Жан попытался вытащить нож у себя из груди, но тот не поддавался, а Коксинель, дико завыв, вцепился ему в горло зубами. Тут Жан проснулся.
Он лихорадочно ощупал руками свою грудь. «Сон, всего лишь кошмарный сон!» - подумал Жан. Он сел на кровати и вытер выступивший на лбу пот. Ивон мирно спал. Было слышно его тихое посапывание. Он снова лег и закрыл глаза. «Это всего лишь сон!» - мысленно повторял он себе раз за разом, пока не заснул снова.

8

Утро разбудило его криками молочника, который предлагал купить у него свежее молоко. Жан приподнялся на постели. Ивон, еще сладко спал. Жан на цыпочках, чтобы не разбудить пасынка, вышел из комнаты.

Мари по привычке уже встала. Она растопила камин и готовила завтрак.

Оглянувшись на вышедшего из спальни мужа, она спросила:

- Ивон еще не проснулся?
- Нет, - ответил Жан, - вчерашняя дорога утомила его.
- Даниель и Арман  тоже еще не вставали, - сказала Мари, отправив на сковороду кусок говяжьей вырезки.
- Пусть поспят. А где наш хозяин?
- Он вышел, сказал, что вернется к завтраку, - убрала упавшую на глаза челку Мари.
- Мне сегодняшней ночью приснился кошмарный сон, - сказал Жан присев за стол.
- Неужели моего мужа можно чем-то испугать? – отовравшись от стряпни, спросила Мари.
- Выходит, что можно, - выдохнул Жан.
- Что же тебе приснилось? – спросила Мари.
- Камиль, - задумчиво ответил Жан. Только после того как я позвал ее по имени, она превратилась в одного из убийц того у которого лицо покрыто родинками. Он вонзил мне в сердце нож.
- В того, которого как сказала Даниель, зовут Коксинель?

Жан кивнул.

Мари села напротив мужа и посмотрев ему в глаза, сказала:

- Моя матушка толковала сны. Она передала мне часть своего дара. Насколько я понимаю, Камиль подавала тебе знак. Возможно, что скоро ты встретишь этого человека. Она предупреждала тебя.
- О чем? – Жан перевел взгляд на окно.
- О том, что тебе нужно быть осторожнее!
- Это и так понятно.
- Вот видишь, ты убедил себя в том, что тебе это ясно, что ты и так осторожен, а Камиль во сне обратила твое внимание на то, чтобы ты не расслаблялся. Она знает, насколько опасны эти люди!

В это мгновение открылась входная дверь. Вернулся хозяин.

- Глава семейства уже встал! Приветствую тебя, Джори!

Доминик Валуя поставил на стол бутыль.

- Это вино, - сказал он, - выпьем за знакомство за завтраком.
- Но, ведь вчера мы уже пили вино из лавки господина Дассо за наше знакомство! – напомнила Мари.
- Ну, и как вам вчерашнее вино? – спросил Доминик.
- Честно сказать не очень, - ответил Жан.
- Чертова кислятина! – выругался Доминик. – Разве можно пить такое вино за знакомство, спрашиваю я вас?

Мари пожала плечами.

- Сам же и отвечу. Нет, нельзя! - повысил голос Доминик. – Вот это настоящее вино!- он поднял бутыль и тряхнул ее.

Открылась дверь спальни, в которой спали Мари, Даниель и Арман. Арман стоял в дверях, потирая кулачком глаза.

- Ты проснулся, мой малыш! Иди ко мне! – поманила сына Мари.

Арман голыми ножками зашлепал по полу.

- Как спалось, мой сладкий? – спросила Мари у сына.
- Хорошо, - ответил Арман.
- А что же Даниель, еще не встала?
-Она сейчас выйдет, - почесал голову малыш.
-А вот и наша красавица! – поприветствовала Мари, вышедшую из спальни Даниель.
- Значит, в стране сна остался один Ивон? – посмотрела Мари на падчерицу.
- Мне разбудить его? – спросила Даниель.

Тут дверь комнаты, в которой спали Жан и Ивон открылась.

- Вот вся ваша семья в сборе! – широко улыбнулся Доминик Валуа. – Я разбавлю вина для детей? – спросил он. – Вы им разрешаете немного выпить разбавленного вина перед едой?
- Да разрешаем, - ответила Мари. Но только самую малость!
- Это понятно! – одобрительно кивнул Доминик.

На завтрак было жареное мясо с зеленью, свежий хлеб и воистину прекрасное вино, которое принес хозяин дома. Сравнить его со вчерашним, которое Мари купила в лавке Дассо, язык не поворачивался. Тонкий букет вкусов доставлял непередаваемое удовольствие.

- Изумительное вино! – отметил Жан. У кого вы купили такое? Оно напоминает мне наше, сделанное  из самого лучшего винограда.
- Это вино я купил у Аделарда Ландре. Ему его поставляет родной брат, что живет в Бургундии.
- Надо будет захватить с собой в Сен-Сенери-ле -Жере для  Луки. Он его оценит по достоинству!

Опустошив свою тарелку, Жан ждал, когда с завтраком покончат остальные.  Последним доел свою порцию Арман. После завтрака семья в полном составе отправилась на прогулку по городу.

9

Утренний Руан встретил Жана и семью суетливой толкотней на улицах. Женщины спешили на берег Сены с большими медными и деревянными тазами полными белья для того, чтобы прополоскать его. Мужчины в свои мастерские, а дети, объединившись в ватаги, придумывали игры, за которыми они проведут этот день.

- Плохо, что у нас нет друзей в Руане, - вздохнул Ивон, - я бы с удовольствием поиграл с городскими мальчишками.
- Возможно, ты еще успеешь с кем-нибудь подружиться, - ответил ему Жан, - мы ведь пробудем здесь не меньше месяца, а может быть и больше.
- Это было бы здорово! – повеселевшим голосом сказал Ивон.

Мари, тем временем, внимательно смотрела на городских женщин. На то, как они одеты. Каких расцветок их платья, какие бусы украшают их шеи, какие браслеты у них на запястьях. Даниель была занята тем же, женщины есть женщины! Обе, и Мари и Даниель понимали, что их наряды не соответствуют моде. Если в Сен-Сенери-ле-Жере они слыли первыми красавицами и модницами, то в Руане их наряды явно выдавали в них сельских жителей.

Мари взглянула на мужа. Тот, уже научился понимать с полуслова свою жену.

- Я понимаю, Мари, что одеты мы не важно. Надеюсь, что наши финансы позволяют купить тебе и Даниель новые платья.

И Мари и Даниель просияли, ведь каждой женщине и девочке тем более таким красавицам как Мари и Даниель хочется выглядеть подобающим образом тогда, когда они находятся в обществе.

- Надо будет найти хорошую швею, я помню, что Камиль всегда ходила к одной и той же жившей на нашей улице. Когда будем в том квартале, где мы жили, то спросим у кого-нибудь про нее.
- Только если это не отразится на нашем нынешнем финансовом положении, - сказала, взглянув на очередную модницу Мари.  – Возможно, нам придется долго прожить здесь, а деньги у нас ограничены.
- Я могу взять работу, если что, - парировал Жан, - в свое время, я был одним из лучших сапожников в Руане.
- Но ведь тогда тебя могут узнать! – сказала Мари.
- Это верно, но если брать заказы через нашего хозяина, то можно избежать прямого столкновения с теми людьми, которые могли бы узнать меня. Да и мой нынешний внешний облик не соответствует прежнему Жану Бонне.

Ивон и Даниель шли немного сзади. Город очень им нравился, казалось, что его улицы полны тайн, что, между прочим, было недалеко от истины. Каждая улочка, каждый переулок, каждый дом имел свою маленькую тайну. Даниель, конечно, больше смотрела на наряды женщин, а Ивон с жадностью смотрел на проезжавших мимо на лошадях, каких не встретишь в деревне, рыцарей.

Сквозь шум и гам, сквозь скрип проезжавших мимо телег и повозок Даниель вдруг услышала:

- Эй, Коксинель, привет, дружище! Как твои дела?
Даниель остановилась и начала оглядываться по сторонам.
- Эй, Дани, что с тобой? Идем, а то отстанем! – потянул ее за руку Ивон.

Даниель схватила Ивона за руку.

- Подожди, Ивон!
- Да что случилось?

Взгляд Даниель упал на двух мужчин стоявших на противоположной стороне улицы. Они пожимали друг другу руки. Тот, что стоял к Даниель лицом, похлопал по плечу того, который стоял к девочке спиной.  Стоявший спиной, что-то шепнул на ухо своему товарищу, а после обернулся, словно высматривая, не следит ли кто-нибудь за ними. Даниель узнала его лицо. Это был один из убийц ее матери и дедушки с бабушкой. Ее начало трясти, лицо сделалось бледным. Ивон взглянув на нее, не на шутку перепугался.

- Эй, Дани, что с тобой? Ты вся побледнела. Тебе плохо?
- Ивон, беги за моим отцом, скажи ему пусть идет сюда. Скажи, что здесь Коксинель.
- Коксинель? Кто это?
- Ивон, прошу тебя, позови моего отца!
- Хорошо, хорошо. С тобой ничего не случиться?
- Нет! Беги же!

Ивон быстрым шагом, оглядываясь, время от времени на Даниель, пошел за ушедшими вперед Жаном, матерью и Арманом.

Те, остановившись у лавки, где продавали ткани для платьев, рассматривали их. Мари подбирала расцветку, которая, по ее мнению, подошла бы ей и Даниель. Ивон, подойдя к ним, дернул Жана за рукав.

- Жан, Даниель зовет тебя. Она сказала, что увидела какого-то Коксинеля. Странное имя для человека – божья коровка!
- Где она? – взволнованно спросил Жан. – Где ты оставил ее?
- Вон у того дома, - указал Ивон на трехэтажное здание.

Жан побежал туда, попутно расталкивая прохожих, которые озирались и сыпали проклятия ему вслед.

Через минуту он увидел дочь и, хотел уже было закричать, но Даниель,  заметив бегущего отца, приложила палец к губам. Жан все понял. Он замедлился и, подойдя к ней вплотную, спросил:

- Где он?

Даниель кивнула на другую сторону улицы.
Коксинель стоял спиной, но снова, словно почувствовав слежку за собой, оглянулся. Ошибки быть не могло! Это был один из шайки убийц. Кожа на его лице было красного цвета, скорее всего, от неумеренного употребления вина, а большие черные родинки действительно делали его лицо похожим  на спинку божьей коровки.

- Даниель, ты молодец! – шепнул Жан дочери. – А теперь иди к Мари. Купите тканей себе на платья и возвращайтесь в дом Доминика.
- Папа! – с упреком в голосе сказала Даниель.
- Даниель, я просто прослежу, где он живет. Ты сделала свое дело, теперь не мешай мне делать мое!

Вернулся Ивон.

- Ивон, - обратился Жан к пасынку, - возьми с собой Даниель и идите к Мари. Меня не ждите.
- Папа! – еще раз посмотрев в глаза отца, сказала Даниель. – Я боюсь за тебя!
- Со мной все будет хорошо! Идите к Мари.

Даниель, подчинившись требованию отца, пошла вслед за Ивоном.

А на противоположной стороне улицы Коксинель попрощавшись со своим знакомым, двинулся в сторону квартала, в котором раньше жил Жан.
Жан выждал минуту, не теряя из вида Коксинеля. После того, как расстояние между ними стало достаточным для того, чтобы не привлекать к себе внимания, двинулся за ним. Коксинель шел довольно быстро, поэтому Жану пришлось идти быстрым шагом, иногда сталкиваясь плечами с прохожими, которые кричали ему вслед «Эй, полегче!», «Эй, смотреть нужно!».

Коксинель, тем временем свернул на улицу где раньше жил Жан. Он прошел мимо дома Жана, окна и двери которого были заколочены. Коксинель покосился на дом, а сердце Жана бешено заколотилось, он хотел броситься на убийцу его семьи, но разум возобладал. Жан осознавал, что если он убьет одного, то ниточка, ведущая его к другим убийцам, оборвется, поэтому лишь крепче сжав кулаки и челюсти, Жан продолжал идти следом за Коксинелем. В самом конце улицы, где сточная канава заканчивалась ямой, где скапливались нечистоты, Коксинель остановился перед домом с облупившейся штукатуркой. Он порылся в кармане камзола и, достав ключ, вставил его в висевший на дверях замок. Жан остановился и ждал когда Коксинель войдет в дом. После того как дверь закрылась, Жан прошелся мимо дома  стараясь как можно лучше его запомнить.

К обеду Жан вернулся в дом Доминика. Семья уже собиралась садиться за стол без него. Все обрадовались его возвращению. Даже Арман, который ничего еще не понимал, заулыбался и подбежал к отцу.

Жан поднял сынишку на руки и сказал, обращаясь ко всем:

- Как прошла прогулка?
- Все хорошо, - ответила Мари. Мы купили материал себе на платья. А что у тебя?
- Все отлично! Я узнал, где живет один из убийц.
- Что ты намерен делать дальше? – спросила жена, а Ивон еще не введенный в курс дела переводил взгляд с матери на отчима.
- Мне нужно узнать, живы ли остальные, и как их найти. Поэтому завтра я уйду с самого утра на целый день. Собери мне с собой с вечера что-нибудь поесть.

В разговор вмешался Ивон:

- Послушайте, я ничего не понимаю из того о чем вы говорите. Расскажите мне о том, зачем мы пришли сюда! Я тоже хочу это знать и думаю, что смогу помочь.
- Хорошо, Ивон. Сегодня вечером, когда будем ложиться спать, я расскажу тебе все. А сейчас, давайте обедать. Я проголодался.

После обеда, немного отдохнув, Жан, Мари и Даниель пошли к швее, чтобы та сняла размеры для платьев, а Ивон остался приглядывать за младшим братом.

10

На следующий день, утром, когда еще дети спали, Жан ушел из дома. Мари сунула ему в руки сверток с куском жареного мяса, хлебом и сыром. Она вышла с мужем на улицу и попросила его беречь себя. Жан, пообещав, что все будет хорошо, нежно поцеловал жену в щеку и скрылся в утреннем тумане городских улиц.

Он спешил к дому, где жил Коксинель. Жан решил, что будет дежурить возле дома, а когда Коксинель выйдет, он снова пойдет за ним и, возможно, узнает, где живут его дружки. Но самым заветным его желанием было подкараулить убийцу, где нибудь в укромном месте и, предварительно узнав имена двух его дружков, убить Коксинеля.

Коксинель вышел из дома ближе к обеду. По его лицу было видно, что вчерашним вечером он напился вина, и подъем сегодняшним утром был для него особо мучительным. Жан следовал за Коксинелем, а тот, едва волоча ноги, наконец, вошел в подвальчик, где было питейное заведение. Подождав пару минут, Жан спустился следом за ним. В помещение, несмотря на солнечный день, был сумрачно, так как  свет едва проникал в полуподвал. Жан, войдя в таверну, немного задержался при входе, рассматривая, за каким из столиков сидит нужный ему человек. В помещение было всего четыре столика, за тремя из которых сидели шумные компании, и только стол где сидел Коксинель был свободен. «Судьба благоволит мне!» подумал Жан и, пройдя за стол, сел напротив Коксинеля, который осушив кружку, уставился на соседа. 

- Я надеюсь, вы никого не ждете, а то свободных мест больше нет, - сказал он, ответив на немой вопрос.
- Нет, я никого не жду, - ответил Коксинель. – А если ты угостишь меня стаканчиком бургундского, то я готов уступить тебе мое место! – хищно улыбнулся
Коксинель, обнажив неровные гнилые зубы.

- Это можно, - ответил Жан.

Он подозвал трактирщика и заказал две бутылки вина.

- Похоже, у вас вчера был трудный вечер? – спросил Жан Коксинеля.
- Обычный! – ответил, обдав Жана перегаром Коксинель.

Трактирщик принес вино и закуску. Коксинель не дожидаясь Жана, будто это он угощал, наполнил глиняные кружки  вином и выпил свою, не дожидаясь соседа.

- Доброе вино! – погладил он себя по животу.
- Я думал, мы выпьем за знакомство, - сказал Жан, подняв кружку.
- Можно и за знакомство! – согласился Коксинель и еще раз наполнил свою кружку до краев.
- Меня зовут Джори, Джори Венсан, - представился Жан. – Я пришел с семьей из деревни, которая называется Сен-Сенери-ле-Жере. Мы хотим обосноваться в Руане.
- Хорошенькое дельце! – кивнул Коксинель. – А меня зовут Бастиан Маре, но друзья зовут меня Коксинель, за эти чертовы родинки! – коснулся одной из них Коксинель. И можешь со мной на ты, я не такая уж большая шишка! – рассмеялся он.

Жана передернуло от его смеха. Он едва подавил в себе желание разбить кружку о голову этого человека.

- Где же ты собираешься жить? – как бы невзначай спросил Коксинель.
- Мы надеемся купить небольшой дом в городе или хотя бы пару комнат. Перед самым отъездом из деревни я распродал всю скотину, за наш домик тоже удалось выручить кое-что, его купил наш местный кюре. Так что у нас есть достаточно большая сумма, которой, как я думаю, хватит на такую покупку.

Коксинель не смотря на похмелье, быстро смекнул,  какая удача выпала на его долю. Деревенский простофиля со своими денежками сам попался на крючок. Он, наивно полагая, что все люди так же честны как его приходской священник, доверил ему то, что в городе нельзя доверять никому, даже родной матери.

- Послушай, - перегнулся через стол и хлопнул Жана по плечу Коксинель, - у меня как раз есть  такой дом на продажу! Он стоит прямо на этой же улице и как раз ждет такого покупателя как ты!

- Ух ты, какое везение! – притворно воскликнул Жан. – Я же говорил своей Мари, что я притягиваю удачу!

«Да-да!» воскликнул в душе Коксинель, « Ты точно притянул к себе удачу!»

- За это надо выпить! – сказал Жан налив себе и соседу вина.
- С удовольствием! – хищно улыбнулся Коксинель.
- Скажи, - спросил Коксинель после того как осушив кружку поставил ее на стол, - а деньги у тебя с собой?
- Нет, что ты, Бастиан! Разве моя Мари доверит их мне! К тому же, надо сначала взглянуть на этот дом, который ты предлагаешь.
- Это мы можем сделать прямо сейчас! – заявил Коксинель. – Давай допьем то, что осталось и я тебя провожу туда.
- Я уже итак изрядно захмелел, - тряхнул головой Жан. – Моя жена не любит, когда я напиваюсь!
- Сегодня тебе можно! – весело сказал Коксинель. – Не каждый день люди обмывают такое удачное предложение. Дом, скажу я тебе, что надо! – сказал Коксинель, наполнив кружки.
- Эх, - махнул рукой Жан, - наверное, ты прав!

Жан одним махом выпил вино, а Коксинель на этот раз не спешил. Он словно смаковал ситуацию. «Говорить ли Готье и Лорану об этом? Или разыграть партию одному?» В его хмельном мозгу зазвенели монеты, много монет. Но это при условии, что он все сделает один. В противном случае Готье, как вожак, заберет себе большую часть, а им с Лораном, снова довольствоваться жалкими грошами! «Нет, Готье, на этот раз я проверну это дельце сам!», решил Коксинель и, встав, указал Жану на выход.

- Идем смотреть дом, мой друг!

Жан встал и направился к выходу. Коксинель окинул взглядом его со спины и прикинул, что ему удастся чем-нибудь оглушить нового знакомого, когда тот принесет деньги, надо будет только настоять на том, чтобы он пришел без жены, лишняя возня ему была ни к чему.

Каким-то внутренним чутьем Жан понял, что Коксинель ведет его к его старому дому. Так оно и вышло. Они остановились возле дома Жана и Коксинель сказал:

- Вот он, дом – красавец! Я прошу за него совсем недорого! Тут, правда, случился пожар. Давно, лет пять назад.
- Что-то этот дом не выглядит жилым. И у меня такое чувство, что здесь произошло что-то страшное, - посмотрел на Коксинеля Жан.

У него внутри все кипело. Воспоминания вернули его в тот день, когда он обнаружил в этом доме свою мать, жену и отца зверски убитыми, а его дочь, его маленькая Даниель выжила лишь чудом.

- Ты прав, Джори, - согласился Коксинель, - многие считают, что дом проклят. Поэтому я долго не могу продать его. Но, то, что говорят  люди сущая ерунда!
- А что они говорят?
- Что в этом доме живут привидения, - сплюнул Коксинель под ноги.
- Привидения? – переспросил Жан.
- Видишь ли, Джори, - начал Коксинель, - в этом доме жил мой двоюродный братец. Не знаю, что на него нашло, только он убил всю свою семью, а затем поджог дом и покончил с собой. Страшная история! – еще раз плюнул на мостовую Коксинель  и растер плевок носком башмака.
- Так значит, внутри все сгорело? Я имею в виду полы и мебель? – поинтересовался Жан.
- Все под чистую! – ответил Коксинель. – Поэтому я продаю этот дом за смешную цену!

Коксинель приблизился к уху Жана и шепнул ему цену, которую  хотел бы получить за дом.

- Действительно цена небольшая, - согласился Жан. – У меня даже останутся деньги на хороший ремонт и покупку мебели.
- А я что говорю! Покупка  очень выгодная!
- А как же те люди, что сгорели в доме? – посмотрел Жан на одно из окон забытых досками.
- Там остался лишь пепел, который надо будет собрать и бросить в Сену. Настелить новые полы, оштукатурить и покрасить стены, и можно жить, если не боишься слухов о призраках.
- Я не верю в призраков, - сказал Жан.
- Вот и отлично! Ты мне нравишься, Джори! Если тебе потребуется помощь в поиске дешевых досок для пола, я с радостью  помогу.
- Да, потребуется, - Жан посмотрел глубоко в глаза Коксинеля, от чего тому стало немного не по себе.
- Значит, сегодня вечером мне тебя ждать с деньгами? А, Джори?– спросил он.
- Да, я приду, но мне хотелось бы взглянуть на дом изнутри, чтобы прикинуть, сколько мне надо будет вложить в ремонт.
- Вечером, когда принесешь деньги, мы войдем внутрь, и ты все увидишь своими глазами. Как говориться, покажи мне свои деньги, а уж после я покажу тебе лошадь, которую продаю! – рассмеялся Коксинель, справившись с чувством страха, которое завладело им после того, как новый знакомый посмотрел в его глаза.
- Хорошо, по рукам! – сказал Жан, протянув свою, несмотря на то, что ему было противно пожимать руку этому человеку.

Коксинель пожал руку Жану и сказал:

- Приходи, как часы на башне пробьют девять вечера.
- Почему так поздно? – спросил Жан.
- До самого вечера я буду занят. И еще приходи один, без жены, я думаю, что после такой удачной сделки ты захочешь обмыть покупку, а я с радостью тебя поддержу. Женщины хорошей выпивке лишь помеха. Надеюсь, ты со мной согласен?
- Согласен! – заверил Коксинеля Жан. – Моя Мари не позволит мне пропустить и стаканчик после покупки. Начнет пилить меня, что уже пора стелить полы и приобретать  мебель. Приду один, скажу ей, что я уже не маленький и не нуждаюсь в ее постоянной опеке!
- Вот и отлично! – воскликну Коксинель, радуясь в душе такому удачному стечению обстоятельств.

Он уже предвкушал, как сегодняшним вечером кошелек туго набитый монетами перекочует из рук этого деревенского простачка в его карман.

После того как они разошлись с Жаном Коксинель шел к себе домой потирая руки и размышляя как и чем он убьет простофилю. Наконец, он решил, что прихватит с собой кочергу, предварительно завернув ее в мешковину. Если его новый знакомый спросит что это? То он ответит, что, мол, заказал новую кочергу у кузнеца, а старую собирается подарить другу.

11

Жан пришел чуть раньше девяти вечера. Было еще достаточно светло. Часы на городской башне пробили означенное время, а Коксинель все не появлялся.
На самом деле, тот пришел еще раньше Жана и, притаившись на противоположной стороне улицы за углом дома, сжимая в руках кочергу, наблюдал за своей жертвой. Он смотрел, как Жан прохаживается возле дома туда и суда, теряя терпение. И когда тот, по-видимому, уже собрался уходить, вышел из своего укрытия и поспешил навстречу Жану. Конечно же, Жан знал, что Коксинель следит за ним, да и сам он поглядывал по сторонам, вычисляя, нет ли с ним его дружков. Как ни силен был Жан, но оказать сопротивление двоим или троим было весьма затруднительно. Но насколько он понял, заметив Коксинеля подглядывающим за ним из-за угла, тот пришел один. Алчность оказалась сильнее предосторожности.

На поясе у Жана висел кожаный кошелек полный монет, чтобы все выглядело как можно естественнее. Коксинель подошел и, протянув руку, сказал:

- Мое почтение удачливому покупателю!

Жан посмотрел на кочергу, завернутую в мешковину. Коксинель начал оправдываться:

-Не обращай внимания, Джори, это кочерга. Я заказал новую, а старую обещал подарить своему знакомому.
- Понятно, - кивнул Жан.

Придя к дому днем, Коксинель заранее оторвал несколько досок, чтобы можно было войти внутрь.

- Идем внутрь, сам посмотришь, какие хоромы я продаю тебе за такие смешные деньги! – улыбнулся Жану Коксинель.

Он отодвинул доски и, дав Жану свечу, порылся в карманах, извлек огниво и чиркнул им. Он зажег свечу и, замирая сердцем, шагнул в дом. Жан поднял свечу и посмотрел в тот угол, где лежала Камиль в тот день, когда ее убили, когда он не смог вытащить ее тело на улицу, спася его от пожара, чтобы придать земле по-христиански. Следом за ним в дом протиснулся Коксинель.

- Ну что же ты встал, Джори? Проходи дальше, посмотришь все комнаты.
- Да-да, - едва слышно шепнул Жан.

Он почувствовал как волна гнева и ненависти поднимается от самых ног и наполняет все его тело. Жан сделал несколько шагов вперед и снова остановился, а Коксинель решив, что сейчас самое время замахнулся кочергой. Жан шестым чувством, каждой клеточкой спины почувствовал это движение. Возможно, духи его родителей и жены предостерегли его. Он резко развернулся, уклонился от пролетевшей мимо его головы кочерги, и коротким ударом правой руки отправил Коксинеля на обугленный пол. Тот оторопел от такого неожиданного поворота и хотел быстро вскочить на ноги, но тяжелый удар ботинком прямо в нос опрокинул его навзничь. Коксинель потерял сознание. Жан поставил свечу на обугленные доски и склонился над убийцей его семьи.

Когда Коксинель пришел в себя, то обнаружил, что его руки  и ноги крепко связаны веревкой, а Жан сидит рядом с ним на полу. Во рту у Коксинеля был кляп, поэтому он издал мычащий звук  и округлил глаза полные ужаса. В руках Жана поблескивало лезвие ножа, подаренного ему Лукой Дебре.
Он провел им по щеке Коксинеля и спросил:
- Ты не понял, кто я такой?

Коксинель помотал головой, противно сопя носом.

- Я тот, кто раньше жил в этом доме! Я тот, чью семью убил ты и твои дружки! – сказал Жан негромко, но эти слова словно звук сходящей с гор снежной лавины накрыли Коксинеля, дав ему понять, что ничего хорошего в этой жизни его не больше ждет.

Немытое тело Коксинеля начавшее страшно потеть от страха издавало ужасный запах, а из глаз потекли слезы.  Жан поморщился.

- Ты хочешь жить? – спросил он у Коксинеля.

Тот усиленно закивал головой.

- Если я достану кляп, ты не будешь кричать?

Коксинель помотал головой.

- Мне нужна информация о тех, кто был с тобой. Ты мне расскажешь об этом?

Коксинель кивнул и моргнул глазами, всем своим видом показывая, что готов рассказать все.

Жан достал кляп из его рта.

- Я не виноват, - начал Коксинель, - это все Готье. Он подговорил нас с Лораном идти в этот дом, он сказал, что там есть чем поживиться!
- Постой, - остановил его Жан, – ты говоришь Готье, уж не Готье ли это Мартен?
- Он, он самый! – подтвердил Коксинель.

Жан хорошо знал Готье Мартена жившего неподалеку от него. Тот занимался торговлей поддельными драгоценностями. Он всегда был учтив с Жаном и его первой женой, если встречал их на улице.

- Он живет в том же доме, что жил пять лет назад?
- Да, да. Он живет недалеко отсюда. Если ты меня развяжешь, то я могу проводить тебя к нему. Он наверняка сейчас дома. Это все он! Он! Ни я, ни Лоран не собирались никого убивать!
- Но, однако, убили! – прервал его Жан. – А третий? Лоран? Где живет он?
- Он живет недалеко от башни Сен-Ромен. Я провожу тебя и к нему, только прошу не лишай меня жизни!

Жан снова вставил кляп в рот Коксинеля. В его доме был большой подвал, он потащил Коксинеля к тому месту, где в полу был люк скрывавший лестницу ведущую вниз. Жан спустил Коксинеля по лестнице вниз, вернулся за свечой  и снова спустился в подвал. Через три минуты он вышел оттуда, вытирая о тряпку сарацинский клинок.

12

Когда Жан вернулся в дом Доминика, дети уже спали. Мари сидела за столом, глядя на пламя горящей свечи. Она поднялась навстречу мужу, тот, пройдя к столу сел. Жан выглядел уставшим и потерянным.

- Все в порядке? – спросила Мари.
- Да, все хорошо, - коротко ответил Жан.
- Будешь ужинать?
- Нет, не хочется. Налей мне вина.

Мари достала из шкафа бутыль и кружку. Поставив кружку перед мужем, она налила в нее вина. Жан разом выпил его.

- Тебе налить еще? – внимательно посмотрела на мужа Мари.

Жан кивнул. Мари выполнив молчаливую просьбу мужа, села напротив.

- Расскажешь, что произошло?
- Нет, Мари. Тебе лучше об этом не знать. Как дети?
- Все спят.
- А где хозяин?
- Доминик сказал, что его не будет несколько дней. Ему нужно навестить сестру, которая живет в Бове. Уходя, он сказал, что весь дом в нашем полном распоряжении.
- Хорошо, не надо будет ему объяснять причину моих поздних возвращений. И ты, Мари, прошу, больше не спрашивай меня об этом.
-  Как скажешь, муж мой.

Жан допил вторую кружку вина. Мари спросила:

- Еще?
- Нет, спасибо! Я устал и очень хочу спать.

Жан встал и, подойдя к Мари, положил ей руки на плечи. Постояв так минуту, ничего не сказав, он отправился в свою комнату, где спал Ивон. Лишь только голова Жана коснулась подушки, он забылся глубоким сном.
После ухода мужа, Мари, убрала в шкаф бутыль и ополоснула кружку. После этого она снова села на свое место. Мари еще долго так сидела, но, в конце концов, сон начал одолевать ее и, взяв свечу со стола, она пошла в свою комнату.

Утром, Даниель проснулась первой. Она вышла из комнаты и заглянула к отцу. Тот еще крепко спал. Вскоре из комнаты вышла Мари.

- Поможешь мне с завтраком? – спросила Мари у Даниель.
- Да, что мне делать?
- Помой зелень и нарежь хлеба, а я пока сварю яйца.

На завтрак были вареные яйца, вчерашняя отварная телятина, хлеб и зелень. Сразу после завтрака Жан засобирался в город.

- Папа, мне можно с тобой? – спросила Даниель.
- Нет, Дани. Мне надо быть там, где я должен, одному.

Даниель всем своим видом показала, что ответ отца ее очень расстроил.

- Мари, - обратился Жан к жене, - собери мне что-нибудь с собой поесть, возможно, я снова не вернусь до вечера.

Мари принялась собирать мужу еду, а обиженная Даниель села на стул в углу. Жан подошел к дочери и присел перед ней на корточки.

- Поверь, Дани, если бы мне нужна бы была твоя помощь, я бы взял тебя с собой, но пока я справляюсь со всем сам. К тому же это не дело для молодой леди.

Жан погладил руки дочери, лежавшие у нее на коленях.

- Хорошо, папа. Я тебя поняла и не обижаюсь. Но скажи, если тебе потребуется моя помощь или помощь Ивона, ты нас возьмешь с собой?
- Обещаю! – сказал Жан вставая.

Пожелав всем хорошего дня, прихватив сверток с едой, которую собрала ему Мари, Жан вышел из дома.

Его путь лежал к башне Сен-Ромен, туда, где как сказал Коксинель, живет один из убийц, а именно Лоран Барье. Коксинель подробно описал дом, в котором Барье нанимал комнату на втором этаже. Как именно Жан выманит убийцу, он пока не знал, но решил, что это выяснится по ходу событий. Без труда он отыскал описанный Коксинелем дом и, остановившись на противоположной стороне улицы, принялся рассматривать его, стараясь по внешнему виду занавесок висевших на окнах определить, где живет Лоран. Жан решил, что будет правильным сначала разделаться с подчиненными, а уж после заняться главарем. Тем более, что Готье Мартена найти труда не составит. Вот только мозг Жана никак не мог поверить в то, что Готье, который прекрасно знал отца Камиль и его семью решился на такое. Воистину, во время потрясений, таких как эпидемия чумы или война проявляется истинное лицо людей, они снимают с него маски, которые носят в обычные дни.

- Эй, чего ты встал посреди дороги! Не обойти тебя, не объехать! – сердито буркнул седой, сгорбленный старичок, борода которого была похожа на мочалку, которую уже давно пора было выбрасывать.

Жан посторонился, уступая дорогу.

- Что нравится этот дом? Хочешь нанять в нем комнату?
- Да, дом что надо, - ответил Жан. – К тому же он стоит не так далеко от мастерских, куда я устроился работать.
- Это, пожалуй, главное, - прокряхтел старик. В свое время я добирался до работы по два часа. Приходилось вставать пораньше, а ложился спать я из-за этого  позже. Это, пожалуй, главное! Разрешите представиться, меня зовут Арно Дюбуа, я живу в этом доме, в комнате на первом этаже. Вот мое окно, как раз напротив нас.

Новый знакомый Жана указал на окно с кустом азалии в глиняном горшке, стоящем на подоконнике

-Меня зовут Джори, Джори Венсан, - представился в свою очередь Жан.
- Если хотите, я могу проводить вас к хозяйке, почтенной Маэлис Тома. Я занимаю комнату в ее доме уже двадцать лет. Если вы будете исправно платить за жилье, то Маэлис с дочерьми даже могут постирать ваше белье и навести порядок, за отдельную плату, конечно, но весьма и весьма символическую.
- Я подумаю, - ответил Жан. – Слышал много хорошего об этом доме от одного моего знакомого, его зовут Лоран. К сожалению, я не знаю его фамилии. Он мне рассказывал, что очень доволен своей комнатой и хозяйкой.
- Аааа, этот поддонок Лоран Барье, любитель молоденьких девочек! – сплюнул на булыжник мостовой Арно Дюбуа. – Вы случаем, не такой же?

Старик подозрительно, с ноткой презрения посмотрел в глаза Жана.

- Нет, - поспешил оправдаться Жан, - я ничего такого о нем не знал. А сам я женат у меня трое детей. Неужели этот Лоран на такое способен?
- Способен! – растер свой плевок старик. – Этим он начал заниматься во время чумы. Когда вокруг было много голодных сирот, а такие подлецы как Барье этим не преминули воспользоваться. Видите, как плотно задернуты у него шторы. Вон его окно, - указал Арно Дюбуа на окно Лорана, занавешенное темно-синими шторами. Возможно, сейчас у него в комнате одна из этих бедняжек. И как только земля носит таких? И куда только смотрит наш вселюбящий бог?
- Он что же целыми днями так и сидит в своей комнате? – как бы невзначай спросил Жан.
- Так и сидит, - подтвердил Арно. – Когда он выходит, я не знаю, но думаю, что только по ночам. Как волк! За все время, что он живет здесь, а это лет шесть, я видел его лишь несколько раз. И никому постороннему он свою дверь не откроет. Так что если вы с ним лишь едва знакомы, то даже и не думайте к нему стучать. Это бесполезное занятие! Он не откроет вам.
- После вашего рассказа о нем, я сожалею, что когда-то познакомился с этим человеком! – сказал Жан, глядя на окно, плотно задернутое шторами.
- Так что, - спросил Арно Дюбуа, - вас проводить к хозяйке дома?
- Пожалуй, не стоит, - ответил Жан. – Мне не хочется жить по соседству с таким человеком.
- Вы мне нравитесь, - протянул Жану руку старик. – Я хочу угостить вас стаканчиком вина. Здесь неподалеку есть небольшая уютная таверна, там разливают весьма неплохое «бордо».

Жану нужна была дополнительная информация о Лоране Барье, который оказался, по словам его нового знакомого, в отличие от Коксинеля совсем другим человеком, скрытным и подозрительным.

- Я принимаю ваше предложение, - ответил Жан. – У меня сегодня свободный от забот день, почему бы мне не выпить вина с хорошим человеком?
- Тогда идем, - сказал старик, перейдя на ты, поманил рукой Жана, - нам туда, за угол.

Таверна, действительно была небольшой, но уютной, и главное, абсолютно пустой в этот час, если не считать хозяина, лениво отгонявшего докучливую муху. Жан и Арно расположились за столиком, который находился под небольшим сводчатым окном. Хозяин заведения хорошо знал Арно Дюбуа, он немного оживился и крикнул из-за стойки:

- Приветствую тебя, Арно! И твоего товарища тоже. Ты будешь пить как всегда свое любимое вино?
- Да, Огюст, - ответил Арно. – Мой гость также не откажется от стаканчика хорошего «бордо».
- Сейчас исполню! – крикнул повеселевший хозяин.

Через минуту перед Арно Дюбуа и Жаном появились два больших стакан наполненных красным, будто кровь, вином.

- Попробуй это вино, - попросил Жана старик Арно.

Жан сделал глоток.

По вкусу, надо сказать прямо, вино показалось ему не очень. К тому же, оно явно было разбавлено водой, но Жан, не подав вида, ответил:

- Хорошее вино!
- А я что говорил! – довольный тем, что вино понравилось его новому знакомому, сказал Дюбуа.

Он перекрестил свой стакан и, подняв его, произнес тост:

- За наше знакомство!
- За знакомство! – поддержал тост Жан.

Арно осушил свой стакан первым и,  вытерев губы рукавом, смотрел как медленно, смакуя, пьет вино его новый знакомый. Но на самом деле Жан не смаковал напиток, а думал о том, насколько проигрывает это пойло тому вину, которое он делает вместе с Мари в Сен-Сенери-ле-Жере. Он размышлял о том, что бы сказал этот старик, выпей он кружку его домашнего вина. Допив стакан, Жан поставил его на стол.

- Еще по одному? – предложил Арно Дюбуа.
- Можно, но чуть позже, - согласился Жан. – Мне хотелось бы поговорить. Боюсь, что после второго стакана мне захочется петь!

Старику Арно очень понравился ответ Жана, ведь он означал, что предложенное им вино тому понравилось и что у Арно Дюбуа – отличный вкус!

- Так о чем же мы будем говорить? – спросил Арно.
- Я хотел бы больше узнать об этом Лоране Барье.
- Зачем тебе сдался этот гадкий человек? – непонимающе посмотрел на Жана старик Арно.
- У меня семья, трое детей и одна из них девочка. Когда ты рассказал о его гнусных пристрастиях во мне все перевернулось! Я представил, что моя Даниель может оказаться в его грязных лапах! – Жан ударил кулаком по столу, так, что подпрыгнули стоявшие на нем стаканы. – Есть еще кое-что, но об этом я пока сказать не могу.
- У меня есть друг, - начал Арно, - вот в чьи руки должны попадать люди подобные  Барье.
- Что за друг?
- О! Это очень серьезный человек! Он служил палачом при королевском дворе. Сейчас он уже стар, но я уверен, что даже в этом возрасте он бы заставил поддонка подобного Барье почувствовать всю ту боль, что он доставил людям!
Жан задумался. В его голове вдруг созрел план, как выманить Лорана Барье из своей берлоги, но для этого ему потребуется помощь Даниель. Как не хотел он вовлекать дочь в это дело, но все же ее помощь казалась сейчас необходимой. Жан решил воспользоваться дочерью как приманкой, будто  рыболов, который насаживает живца, мелкую рыбешку, для того чтобы поймать щуку или окуня.
- Эй, Огюст, - крикнул старик Арно, - принеси нам еще по стаканчику «бордо»!

Хозяин таверны, подошел к столу забрал пустые стаканы и через минуту вернулся с полными.

Арно поднял свой стакан и, посмотрев на Жана, сказал:

- За что выпьем, Джори?
-Давай за то, чтобы люди подобные Лорану Барье получили по заслугам! Чтобы их гнилые души отправились в ад, где им самое место!
- Хороший тост! Я с удовольствием выпью за это! – поддержал Жана Арно.
Когда вино было выпито, Жан, чуть наклонившись к новому знакомому, которому насколько он понял, можно доверять, сказал:
- Я хочу рассказать тебе мою историю. Историю, связанную с  Барье. Выслушав ее, ты поймешь мой интерес касательно этого человека, если его можно так назвать.

Жан посмотрел на хозяина таверны. Тот стоял за стойкой и так же лениво боролся все с той же назойливой мухой. Казалось, что ему вовсе нет дела до того, о чем беседуют его посетители, лишь бы они делали заказ и платили наличными. Но опыт подсказывал Жану, что надо быть осторожнее. Поэтому свою историю он рассказал Арно Дюбуа шепотом. Выслушав все до конца, Арно побледнел.

- Ты должен отомстить этому человеку! – сказал он, крепко сжав руку Жана, лежавшую на столе. – Отомстить, во что бы то ни стало!
- За этим я и вернулся в Руан, - сказал Жан.
- Если я чем-то смогу помочь, то буду рад оказаться полезным! – уверенно заявил старик Дюбуа.
- Да, помощь мне потребуется, но учти, что это может быть небезопасным.
- О, это меня пугает меньше всего. Я пожил уже достаточно, и самым лучшим итогом моей жизни станет столь благородное дело! Я не являюсь добрым самаритянином, я считаю, что зло должно быть наказано! Думаю, что если злу не давать хорошенько по морде, оно вконец обнаглеет!
- Это верно! – подтвердил Жан.
- Как считаешь, - спросил Арно, - третий стаканчик, выпитый за успех нашего общего дела, нам не помешает.
- Пожалуй, за это нужно выпить! – согласился Жан.
- Огюст, – кликнул хозяина таверны Арно Дюбуа, - плесни-ка нам еще твоего «бордо», уж очень оно способствует деловому разговору.

Хозяин таверны не заставил себя долго ждать и снова, как и в первый, так и во второй раз перед Жаном и Арно Дюбуа через минуту стояли наполненные вином стаканы. Как раз в это время в таверну зашла толпа шумной молодежи, по одежде которых можно было предположить, что это подмастерья кожевенников.

- Я думаю, нам лучше уйти отсюда, - предложил старик Арно, - не люблю шумных компаний. Да к тому же я слегка запьянел, на сегодня «бордо» достаточно! – он поставил пустой стакан на стол. Жан, последовав его примеру, выпил свой стакан, несмотря на то, что вино ему явно пришлось не по вкусу, и будь он дома, он бы выплеснул такое, не задумываясь, в выгребную яму.

Расплатившись за вино, они вышли на улицу. После полумрака подвального помещения солнце резко ударило по глазам.

- Вышли как из чертогов сатаны на свет божий! – вдохнув полную грудь воздуха, сказал Арно.

Жан рассмеялся.

- Мне пора, Арно. Рад был нашему знакомству. Я разыщу тебя. Возможно, уже завтра мне понадобится твоя помощь, а сегодня мне надо успеть поговорить с одним человеком.

Старик Арно протянул свою жилистую ладонь Жану. Пожав друг другу руки, они разошлись.



13

Жан спешил в дом Доминика. Его ждал разговор с дочерью, знал, что Даниель согласится ему помочь, но он очень боялся этого, ведь в жизни частенько может пойти что-то не так, как ты замышляешь. Жан еще не продумал свой план до конца, ему была нужна дополнительная информация о Лоране Барье. Завтра, встретившись еще раз с Арно он попросит того последить за убийцей его родителей и первой жены. Ему нужно было узнать точное время, когда Барье покидает свою комнату. Жан подозревал, что раз тот не показывается на улице днем, то значит, за ним водится немало грехов, и он боится, что кто-то из людей имевших с ним дело, опознает его.

Войдя в дом, Жан застал там Ивона и Армана. Старший брат играл с младшим в рыцарей, у обоих в руках были палки, а вместо щитов крышки от кастрюль. И если Ивон выглядел похожим на настоящего воина, то Арман смотрелся до того комично, что Жан расхохотался и долго не мог остановиться. Наконец справившись с приступами смеха, он спросил Ивона, куда ушли Мари  и Даниель.

- Они пошли к швее. У мамы появились идеи по поводу того как должны выглядеть их платья.
- Боюсь, что если мои дела в Руане пойдут также успешно и быстро как сегодня, то им не удастся покрасоваться в новых нарядах на улицах города.
- Тогда они будут первыми модницами в Сен-Сенери-ле-Жере! – весело ответил Ивон, забрав у малыша Армана палку, которой тот все пытался ткнуть его в живот.
- Как  прошел рыцарский турнир? – спросил Жан, подняв Армана на руки.
- Я победил его! – слегка картавя, показывая пальцем на Ивона, ответил Арман.
- Ух, ты мой рыцарь! Ну и силен же ты! – пощекотал Армана отец.
- Он вырастет неплохим бойцом, - поддержал отчима Ивон. – Когда я стану взрослым, Арман  займет место самого сильного мальчишки в нашей деревне.
- Однако, время к обеду, - озаботился Жан. – Вас надо чем-то покормить.
- Мама сказала, что к обеду они вернутся, - посмотрев в окно, сказал Ивон. – А вон и они! Легки на помине!

Жан подошел к окну. Мари и Даниель болтая, словно лучшие подружки, приближались к дому Доминика.

- Слава богу! А то я всю голову сломал по поводу того, что приготовить! – облегченно промолвил Жан.

Вошли Мари и Даниель. Они казались возбужденными, словно уличный разговор привел их в сильное волнение. Жан, заинтересованный тем, что они так живо обсуждали, когда шли к дому, спросил:

- Чем это вы так удивлены? Уж не встретили ли вы на улицах Руана королеву Франции?
- Ты не представляешь, папа, - задыхаясь, начала Даниель, - какую мы с Мари видели красавицу! Эта важная дама вышла из кареты, возле церкви  и вошла внутрь. Но пока она шла до дверей, замерла вся улица! А какое платье было на ней! Она уж если и не королева, то герцогиня точно! Я хотела бы быть похожей на нее, когда вырасту!
- Боюсь, если ты станешь такой важной особой, то кое-кто очень будет переживать от того, что ты перестанешь быть для него доступной! – сказал Жан, подмигнув Ивону, который густо покраснел после этих слов.
- Мари подсмотрела несколько деталей ее платья и попросила швею, сделать что-нибудь подобное, - Даниель взяла Мари за руку.
- А вот тут, похоже, придется переживать мне, оттого что кое-кто станет недоступной для меня! – рассмеялся Жан.
- Тебе бы все шутить, - сказала Мари, - ладно, отбросим мечты и позаботимся о хлебе насущном. Даниель, ты поможешь мне приготовить обед, а мужчины пусть займутся дровами. Надо наколоть их побольше, чтобы, когда вернется хозяин дома, нам не пришлось краснеть за то, что мы сожгли все, что он наколол для своих нужд.

Жан и Ивон, подчинившись мудрому приказу Мари, вышли во двор, где были свалены неколотые пеньки. А Мари и Даниель принялись за приготовление обеда. Один лишь Арман остался без дела и, скучая, частенько теребил мать за юбку, выпрашивая, то кусочек моркови, то веточку петрушки. Примерно через час обед был готов, а во дворе Доминика появилась аккуратно уложенная поленница. Ароматы от супа приготовленного Мари и Даниель проникли из дома, через раскрытое окно, на улицу. Это послужило причиной того, что мужчины прекратили свое занятие. Разговор с дочерью о своем плане, Жан решил отложить до вечера, время позволяло все хорошенько обдумать. К тому же он никак не мог решить посвящать ли в свои планы Мари, так как предвидел ее возможную негативную реакцию.
Вечером, едва лишь начало смеркаться, Жан объявил, что хочет поговорить со всеми, после того как  Армана уложат спать. Часы на башне пробили девять раз. Малыш Арман, сидевший на коленях у матери, начал клевать носом. Мари отнесла его в комнату и через пять минут вернулась.

- Спит как убитый, - сказала она.

Ивон и Даниель, ожидавшие вечернего разговора, уселись за стол.

- Я заварю всем мяту и чабрец. У меня с собой есть немного трав. Они помогут разговору, если разговор серьезный, - сказала она, посмотрев на мужа, сидевшего возле окна.
- Разговор очень серьезный! – пересев за стол произнес Жан. – Очень серьезный.

Мари поставила на стол медный чайник и кружки, налила всем ароматного чая и сев рядом с мужем, ожидала его слов.

- Я думал, что справлюсь со всем один, что ваша помощь мне не потребуется, но обстоятельства сложились так, что, по крайней мере, Даниель мне придется задействовать.

Мари с тревогой посмотрела на мужа.

- Тот человек, которого мне нужно выманить отличается извращенным вкусом. Он любит проводить время с девочками твоего возраста, - посмотрел отец на дочь. – Этот поддонок пользуется их безвыходным положением, я надеюсь, что ты и Ивон уже взрослые и прекрасно понимаете, о чем я говорю.
- А я вот не понимаю, - начала Мари, - о чем ты говоришь? Что ты хочешь сделать? Как ты хочешь использовать Даниель в этом деле?
- Мари, мне нужно выманить этого человека из его логова. Это наверняка удастся, если, как бы страшно  это не прозвучало, Даниель послужит  приманкой, для этого проклятого извращенца. Мы могли бы с Дани договориться обо всем тайком от вас, но мы семья и поэтому я все рассказал вам.
- Я не знаю, о чем вы говорите, но если Дани  угрожает опасность, я должен быть рядом с ней! – заявил Ивон.
- А это идея! – обрадовался Жан.

Утром Жан ушел к своему новому другу Арно Дюбуа. Он был уверен, что тот,  что-то выяснил минувшей ночью. Сердце подсказывало Жану, что он не ошибается. Так и вышло.

14

Всю ночь Арно просидел у окна. Около полуночи он услышал шаги на лестнице. Он выглянул в коридор и, пройдя до лестницы, посмотрел вниз. Лоран Барье спускался вниз. Когда он вышел из дома, Арно вернулся в свою комнату и выглянул в окно.  Барье беседовал с каким-то человеком невысокого роста с невероятно широкими плечами. Весь его вид говорил о том, что этот человек обладает недюжинной физической силой. Было темно, поэтому старик Арно никак не мог рассмотреть его лица. Незнакомец и Лоран Барье проговорили около десяти минут, а после этого разошлись в разные стороны. Барье вернулся в свою комнату только под утро. Обо всем этом Арно рассказал Жану, когда тот пришел к нему после беседы с семьей.
«Если это был Готье, их вожак, ведь по описанию он подходит, то, возможно, он приходил к Лорану по поводу Коксинеля» - подумал Жан.

На самом деле все так и было. Готье зашел в гости к Коксинелю, но не застал того дома, это вызвало беспокойство у главаря шайки, поэтому он навестил Лорана, и поинтересовался  не встречались ли они с Коксинелем.  Лоран ответил отрицательно, и сказал, что сегодня ночью обязательно отыщет своего дружка. Но сделать этого ему не удалось. Это показалось странным Лорану Барье, который был излишне подозрителен по своей природе. Поскольку если Коксинель куда-либо отлучался, он всегда предупреждал об этом либо Готье, либо его. Конечно, он не мог связать исчезновение одного из членов их шайки с событиями пятилетней давности, но факт исчезновения Коксинеля сделал его еще более осторожным. Поэтому придя домой, он приготовил свой нож, который неоднократно пускал в ход во время дерзких ограблений бедных руанцев и небольшую дубовую дубинку. Закрыв дверь на засов, он дополнительно придвинул к ней тяжелый сундук набитый награбленным добром, плотнее задернул шторы и прилег отдохнуть. Следующим вечером, все повторилось точь-в-точь. Снова пришел обеспокоенный отсутствием Коксинеля Готье Мартен, и снова побеседовав, бандиты разошлись в разные стороны, а под утро, лишь только начало светать, Лоран вернулся в свою комнату.

Спал Лоран совсем немного. Тому виной были его расшатанные нервы, дурные пристрастия и пороки. Около девяти часов утра он проснулся. Барье проверил засов, достал из шкафа бутылку вина и, сделав несколько глотков, подойдя к окну, слегка отодвинув тяжелые шторы, выглянул на улицу. Прямо под самым его окном сидело два нищих подростка. Мальчишке было на вид лет тринадцать-четырнадцать, нельзя было сказать, что он был изнеможден голодом, скорее наоборот, он был крепко скроен и сшит, из чего Климент сделал заключение, что на улице он оказался совсем недавно. А  девчонка, по-видимому, его сестра была чистой красавицей. Несмотря на то, что, по всей видимости, она не умывалась несколько дней, и ее платье было изрядно потрепанным, она возбудила похотливое желание в грязной душе Лорана.

- Эх, если бы вы просидели тут до вечера, я бы пригласил вас к себе ночевать, мои очаровательные крошки! – сказал вслух Лоран и похотливо облизнувшись, отошел от окна, чтобы не распалятся еще сильнее.

Но внутренние демоны снова и снова толкали его подойти к окну и посмотреть на Ивона и Даниель, которых Мари  умело загримировала под попрошаек, вымазав сажей лица и испачкав грязью их одежду. А на противоположной стороне улицы внимательные глаза Жана заметили едва уловимые колебания штор в окне комнаты, которую нанимал Лоран Барье. «Похоже, что рыбка клюнула!», подумал Жан, не отрывая взгляда от окна ни  на секунду.

Барье лег на кровать, не раздеваясь, и попытался уснуть, но тщетно. В его сознании колыхались белокурые волосы Даниель. Он гневно вскочил с кровати, схватил бутылку и начал жадно пить вино, словно стараясь залить им внутренний пожар. Опустошив бутылку, он отбросил ее в угол, та закрутилась и, ударившись о шкаф, остановилась.

- Проклятая девчонка, откуда ты взялась тут! – выругался Лоран.

Он заткнул уши, чтобы не слышать доносившийся с улицы голос Даниель, которая просила милостыню у прохожих.

Наконец, не выдержав искушения, Лоран встал и, надев камзол, открыл дверь своей комнаты. Он выглянул в коридор. В коридоре было пусто. Барье спешно направился к лестнице и спустился вниз. Он, словно крот, оказавшись на улице, щурился от яркого солнца. Прикрыв глаза рукой, он посмотрел на Ивона и Даниель. Дети сидели на том же месте.

- Добрый господин, подайте хоть одну медную монету бедным сиротам! Наши родители умерли. Мы уже три дня ничего не ели. Добрый господин, не проходите мимо! – причитал Ивон обращаясь к спешащему мимо руанцу, словно всю жизнь выпрашивал милостыню на улицах города.

Даниель не отставала от него.

- Мадам, подайте хоть что-нибудь бедным сиротам!

Озабоченные заботами предстоящего дня жители Руана проходили мимо подростков, которые просили милостыню, но казались подозрительно упитанными для голодных сирот. И только Лорана Барье это факт задел за живое. Воображение извращенца рисовало сладостные картины предстоящего развлечения. Лоран был абсолютно уверен, что дети пойдут в его комнату. Он собирался предложить им завтрак и посулить немного денег. «От мальчишки надо будет на время избавиться», - думал Барье, - «Его можно будет отправить в лавку за продуктами или в  таверну за вином! А вот с девчонкой…»

Подойдя к сидящим на тротуаре детям, Лоран погладил себя рукой по животу.

-Кхе-кхе, - прокашлялся он. – Приветствую бедных сирот! – слащаво поздоровался с детьми Барье.
- Здравствуйте, добрый господин! – в один голос ответили Ивон и Даниель. – Вы не будете так любезны, не пожертвуете ли нам пару су? – Даниель посмотрела на Барье доверчивым взглядом.
- Конечно, конечно! – полез в карман камзола Лоран. – Вот держите!
Он притянул девочке целый ливр.
- О, спасибо вам, добрый господин! – улыбнулась Даниель Лорану, обнажив ровные белые зубы.

Ее улыбка поразила Барье словно молния.

- Вы, наверное, голодны? – как бы невзначай, поинтересовался он.
- Со вчерашнего вечера мы ничего не ели, - соврал Ивон.
- Тогда я приглашаю вас к себе в комнату, - облизнулся Лоран, - я угощу вас свежим хлебом, копченой колбасой и беконом. Идемте, я живу в этом доме.
- Мы бы с радостью, - ответила Даниель, - но у нас есть маленький брат, которого мы оставили у одной глухой старухи, в лачуге, где мы ночуем. Без него нам кусок в горло не полезет.
- Тогда подождите меня здесь, я соберу еды с собой и мы сходим к вашей хозяйке, накормим вашего младшего брата, а заодно и старушку, я думаю, она тоже голодна.
- Это было бы здорово! – обрадовалась Даниель.
- Тогда ждите меня здесь. Никуда не уходите, - сказал Лоран и быстрым шагом направился к подъезду дома.

Через пять минут он вышел оттуда со свертком под мышкой. Он очень боялся, что не застанет детей, но они, к его радости, были на месте.

- Что ж, ведите меня к той лачуге, где вы оставили своего братца. А пока вот вам, держите! – Лоран Барье протянул детям по куску хлеба и, разломив на две примерно равные части палку колбасы, также подал ее им.

Ивон и Даниель, изображая голодных, принялись с аппетитом за предложенное.
Дети вели Лорана Барье к заброшенной лачуге, где давно уже никто не жил. Она стояла недалеко от дома Доминика. Там их поджидал Жан.

- Вон там мы живем, - указала Даниель на полуразвалившийся заброшенный дом.
- Кстати, - почесал затылок Барье, - неплохо бы было купить еще еды, и взять бутылочку вина. Разбавленное водой оно пойдет вам на пользу.

Он обратился к Ивону.

- Вот возьми деньги, купи всего на том рынке, что мы прошли, и зайди в какую-нибудь таверну, возьми бутылочку бургундского или бордо, а мы подождем тебя.
Ивон взял деньги у Лорана и с тревогой посмотрел на Даниель. Та едва заметно подмигнула ему, давая понять, чтобы он не волновался.
- Вы не будете против, - обратилась Даниель к Барье, - если Ивон купит для меня и малыша Армана чего-нибудь сладкого?
- О, нисколько! Нисколько! Вот возьми еще десять су. Купи яблок, фруктовый пирог и  варенье. Не забудь купить орехов! – напутствовал  Ивона Барье.
- Хорошо, - сказал Ивон. – Только вы ждите меня здесь, я мигом. Я боюсь, что вы съедите всю колбасу, пока я буду бегать от лавки к лавке.
- Да-да, Ивон, - успокоила его Даниель, - мы подождем тебя здесь.
- Я мигом! – крикнул Ивон и скрылся за углом.
- Смотрите, вон там мы можем посидеть, пока брат не придет, - сказала Даниель, указав на пустую скамейку, стоявшую под каштаном.
Барье согласился.

Улица была почти пустынной. Редкие прохожие не обращали никакого внимания на сидящего мужчину с девочкой, которую можно было принять за его дочь.

- Ты сказала, что старушка, у которой вы живете глухая?
- Да, - ответила Даниель. Она совершенно ничего не слышит. Мы общаемся с ней знаками.
- А ведь твой маленький брат, наверное, очень хочет есть, - посмотрев на стену противоположного дома, сказал Лоран.
- Наверное, - вздохнула Даниель. Но мы  ведь обещали Ивону, что дождемся его здесь.
- Я не думаю, что твой старший брат такой бессердечный и будет ругать тебя за то, что ты накормила младшего.
- Нет, Ивон добрый, но мы ведь обещали… Просто он очень за меня волнуется.
- А что ему волноваться? Я ведь с тобой, - облизнул пересохшие губы Барье.
- Это верно, - улыбнулась Даниель, - вы ведь человек добрый и зла нам не причините?
- Ты права, я добр и всегда забочусь о бедных сиротах! – заверил девочку Лоран.
- Тогда идемте, ведь Арман и вправду очень голоден. Видели бы вы, какими глазами он смотрел на нас когда мы уходили сегодня утром. Он очень надеется, что мы принесем ему что-нибудь покушать. А тут появились вы, с таким богатством и такой заботой о нас!
- Да-да, - кивнул Лоран Барье, - с заботой о вас!

Следом за Даниель он поднялся со скамейки и пошел рядом с девочкой в направлении лачуги, где, по словам детей, жила некая глухая старуха, которая по убеждениям Барье не сможет воспрепятствовать его грязным замыслам.

- Вот мы и пришли, - толкнула дверь покосившегося дома Даниель. – Проходите.

Даниель первой вошла в дом. Лоран помедлив секунду,  сделал шаг внутрь. В доме было темно, почти как ночью. Все шторы были плотно занавешены точно также как любил делать Барье у себя в комнате, но сейчас это вызвало у него сильное чувство беспокойства; тем более, что девочка, шедшая впереди, вдруг, куда-то подевалась. Слегка подслеповатый Лоран, щурился, пытаясь рассмотреть помещение.

- Эй, как там тебя? Ты где? – с тревогой в голосе произнес Барье.
Ответом была полная тишина. Лоран, почуяв неладное, бросился назад, к двери, но в это самое мгновение он услышал, как снаружи лязгнул замок. Климент всей своей массой обрушился на дверь, попытавшись ее вышибить, но та даже не шелохнулась. Он обернулся и, вытянув руки, ощупывал темноту вокруг себя.

- Эй, что за шутки? Вздумала поиграть со мной, маленькая дрянь! Когда я тебя найду, то намотаю твои белокурые волосы на руку и вырву их все! – вскричал Лоран
Барье, и в это время, что-то тяжелое и твердое обрушилось на его голову.
Как подкошенный колос он рухнул на пол. А Жан, отбросив полено, принялся связывать ему руки.

Дверь открылась. На пороге стоял Ивон.

- Молодцы, ребята! – похвалил детей Жан. – Зажги свечу, Ивон.

Ивон выполнил приказ отчима.

- А сейчас уходите отсюда! – сказал Жан, затягивая узел.
Ивон и Даниель закрыли дверь. Жан, подойдя к ней, задвинул засов

15


Вскоре Лоран Барье пришел в себя. Его руки и ноги были крепко связаны, а рот, надежно заткнут кляпом. Барье лежал на старой деревянной кровати, вокруг которой были навалены ветхие тряпки, солома и сухие поленья. Жан стоял над ним, держа в руках свечу.
- Догадываешься, кто перед тобой? – спросил он.
Барье помотал окровавленной головой.
- Я тебе напомню, - приблизив свечу к лицу Лорана, сказал Жан. – Это произошло пять лет назад, две женщины и старик, который еле двигался, которого вы забили как собаку, помнишь?
Глаза Лорана Барье расширились, а дыхание стало учащенным.
- Я вижу, ты вспомнил! Теперь догадался, кто я?
Лоран снова отрицательно помотал головой.
- Я – муж убитой тобой жены, я – сын убитых тобой родителей!
Жан ударил Лорана Барье наотмашь.
Тот начал мычать, что-то пытаясь сказать.
- Хочешь поговорить? – спросил его Жан.
Лоран кивнул.
- Мне не о чем с тобой говорить, к тому же я знаю, что ты мне хочешь сказать, что виноват Готье Мартен.
Барье закивал головой и замычал, словно пытаясь сказать «да».
- Хорошо, я дам тебе возможность сказать слово в свое оправдание, но если ты попытаешься кричать, то я перережу тебе горло этим сарацинским кинжалом. Надеюсь, ты меня понял.
Лоран понимающе кивнул.
Жан протянул руку и вырвал кляп изо рта Лоран, держа нож у самого кадыка Барье.
- Это все Готье, Готье! Поверь мне! Это он подговорил нас с Коксинелем!
Жан усмехнулся.
- Девочка, моя дочь, с которой ты пришел сюда, была в той комнате и видела, что вы все трое убивали моего отца!
- Я… я…я…я не бил его!
- Даже если это так, чему я не верю, то ты все равно достоин смерти! – прохрипел Жан. – Вспомни всех тех детей, что прошли через твои грязные руки, ублюдок!
- Я помогал этим бедным сиротам! – захныкал Лоран. – Я кормил их и давал им немного денег. Без моей помощи они бы умерли от голода.
- Мерзкая тварь! – прошептал Жан и снова вставил кляп в рот Лорану. – Пять лет назад, тело моего отца полностью сгорело в том доме. Сегодня твоя очередь!
Сказав эти слова, Жан поднес свечу к тряпью и соломе. Те, вначале нехотя, а затем словно пропитанные смолой, ярко вспыхнули. В доме стало светло и Лорану показалось, что со всех сторон на него смотрят все кому он причинил зло. Жан вышел из лачуги еще до того как дым вырвался наружу и люди заметили пламя над крышей. Дом стоял на отшибе, не соприкасаясь с другими постройками, а его  хозяева давно умерли, поэтому сбежавшиеся соседи тушить пожар не стали, а лишь проследили за тем, чтобы горящие головни и искры не разлетались слишком далеко. Позже, разгребая пепелище, люди обнаружили обгорелый  скелет, но решив, что это несчастный бездомный, который, возможно, и стал причиной пожара, просто закопали его там же на месте. Так окончилась жизнь второго человека повинного в убийстве жены и родителей Жана Бонне, а также  во множестве других злых дел.

16

Вечером того же дня, Готье Мартен по заведенному обычаю поджидал Лоран Барье в условленном месте. Было уже за полночь, а Барье все не появлялся. «Не иначе как у него в гостях какая-нибудь юная прелестница!», подумал Мартен и решил подойти к дому, где жил Лоран, чтобы кинуть в его окошко небольшой камешек. На улице перед домом было пустынно. Готье поднял с мостовой камешек и бросил его в окно комнаты Лорана Барье. Звон стекла эхом отозвался в пустынных переулках. Шторы на окнах комнаты  даже не шелохнулись. Постояв немного, Готье вошел в подъезд дома и, поднявшись на второй этаж, подошел к двери Лорана. Готье  немного постоял, прислонив ухо к двери, пытаясь уловить хоть какие-нибудь звуки, а после едва слышно постучал.
- Лоран, - шепнул он в замочную скважину.
Ответа не последовало.
Вдруг, сзади Готье услышал шаркающие шаги. Он готовый к худшему обернулся, правой рукой сжав нож, который был у него в кармане.
Это была хозяйка дома Маэлис Тома. Готье  знал ее.
- Он ушел еще до обеда, - сказала она шепотом, чтобы не разбудить остальных жильцов. – Мне показалось это странным, ведь Лоран почти никогда не выходил из своей комнаты днем.
- Доброй ночи, Маэлис! – поздоровался Готье. – Скажи, может быть, к нему сегодня утром  кто-нибудь приходил?
- Нет, - утвердительно ответила Маэлис Тома. – Я весь день, с самого утра просидела возле окна, это у меня многолетняя привычка.
- Да-да, - задумчиво сказал Готье. Если он появится сегодня или завтра, скажи ему, чтобы он пришел ко мне. Адрес ему известен.
- Хорошо, Готье. Я передам.
Готье вышел на улицу, он внимательно осмотрелся и зашагал в сторону своего дома, размышляя на ходу.
«Сначала Коксинель, а сейчас непонятно куда подевался этот вечно всего боящийся Лоран. Сколько его помню, он никогда не покидал своего убежища днем, ну разве только когда это нужно было мне. Куда он мог уйти? А что если… Сначала Коксинель, сейчас Барье, а вдруг кто-то мстит нам? Но кто? Да нет, нет, не может быть! Но на всякий случай надо быть осторожнее пока судьба этих двоих не станет известной. Если что не так, уйду из города, в Париж, к брату. Но где же эти двое, а что если они решили бросить меня и нашли другого вожака, мало ли шаек в Руане?».
Размышляя о сложившейся ситуации, Готье дошел до своего дома. Его встретила жена.
- Что-то ты сегодня рановато вернулся?
Готье Мартен частенько делился со своей женой некоторыми проблемами, не вдаваясь в детали слишком глубоко.
- Лорана не оказалось дома. Это очень и очень странно.
- Что же странного? Мало ли куда мог отойти человек.
- Только не он, - сев на стул сказал Готье, - Барье никогда не выходит из своей комнаты днем, я же говорил тебе об этом.
- Ну, а сегодня вот решил выйти, - простодушно заключила жена Готье Мартена.
- Мы условились встретиться сегодня. Я передавал ему записку через мальчишку.
Так Готье Мартен называл своего внука иногда жившего у них целыми неделями.
- Где он, кстати?
- Где же он может быть как не  у себя в комнате? – посмотрела жена на Готье. – Ведь ночь на дворе.
- Пойду к нему. Разбужу, мне надо у него кое-что спросить, - сказал Готье и, взяв со стола свечу,  отправился в комнату, которую занимал внук.
Тот спал, раскидав по кровати руки и ноги. Готье присел на кровать и толкнул внука в плечо. Мальчик открыл глаза и непонимающе посмотрел на деда.
- Скажи, Серж, ты передал мою записку Лорану Барье? – спросил Готье.
- Да, передал, - зевнул внук.
- А ты не заметил ничего странного у  него в комнате?
- Нет. К тому же, он не пустил меня внутрь. Открыл дверь, взял записку и закрыл ее.
- Понятно, - сказал, вставая Готье, - ну, спи, спи.
Готье вышел из спальни внука.
- Джоси, нам по всей видимости скоро придется на время оставить и наш дом, и наш город.
- Это еще почему? – выпучила глаза жена Готье.
- Это не обсуждается! Когда я скажу, надо будет быстро собрать все необходимое!
Джоси знала, что если муж говорит, что это не обсуждается, то лучше об этом и не спрашивать больше. Себе дороже. Она вздохнула, повесила полотенце на крюк и пошла в спальню, а Готье Мартен еще долго сидел за столом, глядя на танцующее пламя свечи.

17

Жан помнил, где живет Готье Мартен. Утром, после завтрака он ушел из дома Доминика. У него была шерстяная куртка с капюшоном и, несмотря на теплую погоду, он надел ее. Почему-то Жану казалось, что Готье должен хорошо помнить его и даже борода и длинные волосы не помешают тому опознать Жана. Улица, где он раньше жил навеяла воспоминания о прошлом. Вот здесь, у того дома, он познакомился с Камиль, здесь, в маленькой таверне он любил выпить стаканчик вина после работы, в этой лавке Камиль покупала мясо и овощи. По этим тротуарам любили прогуливаться его родители. И все это было отнято у него этим человеком, которого зовут Готье Мартен. Жан без труда узнал его дом. Он перешел не противоположную сторону улицы и угловым зрением пробежался по окнам. На втором этаже одно окно было занавешено, по-видимому, там была спальня. Жан внимательно вглядывался в окна дома, где жил главный виновник смерти его близких, убийца и грабитель Готье Мартен. Забывшись, Жан утратил осторожность и смотрел на дом, сняв капюшон. Вдруг, к одному из окон подошла женщина и выглянула в окно. Это была Джоси Мартен – жена Готье. Муж попросил ее посмотреть на улицу и выяснить, не прохаживается ли кто-нибудь возле их дома.
- Никого там нет, - сказала супруга мужу.
- Точно? – переспросил Готье.
- Да точно, точно. Не веришь, посмотри сам!
- Отойди!
Готье подошел к окну и тут же отпрянул. С другой стороны улицы на него смотрел человек одетый в шерстяную куртку. Жан, застигнутый врасплох этой непредвиденной ситуацией, накинул капюшон и зашагал прочь.
- Там, у дома Жерара, стоит человек, а ты говоришь никого нет! – закричал на жену Готье.
- Да где? – еще раз выглянула в окно Джоси Мартен. – Там никого нет! Чего ты раскричался?
Готье аккуратно приблизился к окну, действительно, теперь там никого не было, но что-то подсказывало Готье, что тот человек следил именно за ним. К тому же, его лицо показалось Мартену знакомым. У Готье была феноменальная память на лица. Годы и изменившийся внешний вид Жана не смогли изгладить из памяти отпечаток знакомого лица. Готье понимал, что лицо ему явно знакомо, но вот что это за человек и при каких жизненных обстоятельствах они встречались, припомнить не мог.
А Жан спешил в дом Доминика, досадуя сам на себя, что так глупо засветился. Ему даже показалось, что Готье узнал его, хотя вероятность этого была ничтожна, но то, что Готье что-то мог заподозрить, стало ясно наверняка. Бесследно пропали его дружки, а теперь вот и Жан, представший перед ним глазеющим на его окна.
С этого дня Готье затаился. Он не выходил из дома. В лавку за вином и продуктами бегал внук или ходила жена. А сам он всеми днями украдкой поглядывал на улицу через щелочку в задернутых шторах.
Прошло три дня, никого подозрительного Готье больше не видел и потихоньку его страх начал притупляться. Тем временем, Жан, размышляя о том, как ему расправиться с Готье понимал, что просто убить этого человека будет мало, и тут он вспомнил о своем новом знакомом Арно Дюбуа, который жил в одном доме с Лораном Барье и его друге, некогда служившим палачом. Он собрался и, ничего не сказав близким, вышел из дома Доминика. Через полчаса он постучал в дверь к Арно Дюбуа.
Арно очень обрадовался Жану, которого знал под именем  Джори. Он широко раскрыл дверь приглашая того войти. Жан вошел и протянул руку старику.
- Рад, что ты зашел ко мне! – улыбался Арно. – Знаешь, Лоран Барье пропал. Он уже несколько дней не появляется в своей комнате. Раньше такого не случалось.
- Возможно, он получил по заслугам, - слегка подмигнул новому другу Жан.
Арно открыл дверцу шкафа и, достав оттуда бутылку и два стакана, поставил их на стол.
- Выпьем за встречу? – спросил Арно.
- Да, можно, - согласился Жан и присел на стоявший возле стола стул.
Арно наполнил стаканы.
- Ты что-то не весел, – подметил Арно.
- Есть от чего, - коротко ответил Жан.
Арно поднял стакан.
- Расскажешь?
- Да, расскажу. Я собственно за этим к тебе и пришел. Помнишь, ты говорил про своего друга, что прежде был палачом?
- Да, помню, - сделал глоток вина Арно.
- Ты сведешь меня с ним?
- Да, если объяснишь, зачем?
- Тогда выпьем за успех этого дела, - Жан поднял свой стакан.
После того как Жан и Арно Дюбуа осушили стаканы, Жан сказал:
- Я ведь рассказывал тебе свою историю. Убийц моей семьи было трое. Двоих уже нет, но они были лишь ведомыми, их главарь, которого зовут Готье Мартен, именно он подговорил остальных на ограбление. Он достоин медленной и мучительной смерти. Он должен почувствовать всю ту боль, которую испытал я и моя дочь. Именно для этого мне и нужен твой друг у которого есть опыт того как доставить человеку как можно больше мучений перед смертью.
Жан сжал стакан и посмотрел на Арно.
- Так значит, Климент пропал не просто так?
Жан, молча, кивнул.
- Туда ему и дорога! Завтра, как только часы на башне пробьют шесть вечера, приходи в тот погребок, где мы с тобой беседовали в первый раз, я приведу его.
Жан отставил стакан и протянул руку Арно Дюбуа. Тот пожал ладонь и налив еще по стакану, сказал:
- Давай выпьем, а потом мне надо будет идти, Лазар живет за городом, на моих старых ногах  путь туда не так-то близок.
Жан и Арно выпили. Жан,  попрощавшись, ушел, а Арно Дюбуа засобирался к своему другу, который давно уже завязал со своим кровавым ремеслом.

18

Вечером следующего дня, Жан спустился в подвальчик, где размещалась условленная таверна. В углу, за столом находились два человека. Арно Дюбуа сидел лицом к входу, а второй спиной. Арно увидев вошедшего Жана, махнул ему рукой. Сидевший напротив Арно человек, обернулся. Его глаза словно впились в идущего через зал таверны Жана Бонне. Казалось, что своим взглядом, он проник в душу, отчего Жану стало немного не по себе.
- Прошу прощения за то, что заставил себя ждать, - извинился Жан.
- Ничего, ничего! Мы сами буквально пять минут назад пришли, - чуть привстал, протягивая Жану руку Арно Дюбуа.
Жан пожал руку Арно.
- А вот и мой дорогой друг, - указал Арно на сидевшего, молча мужчину с широкими скулами и глазами, сверлящими внутренности.
- Джори Венсан, - представился Жан, усевшись напротив  Дюбуа.
Тот еще раз пристально посмотрел на Жана и сказал:
- Лазар Корро.
Голос у нового знакомого был низким и слегка хриплым. В нем чувствовалась скрытая сила, и Жан никак не мог определить, была ли эта сила злой, доброй или нейтральной.
- У вас есть ко мне дело? – спросил палач.
- Да, - ответил Жан.
- Арно в двух словах объяснил мне суть, но я бы хотел услышать обо всем от вас.
- Мы можем перейти на ты, - предложил Жан.
- Согласен, - кивнул Лазар. – Итак?
- Я сейчас все расскажу. Но прежде позвольте мне угостить вас вином?
- Можно. Если твой рассказ будет длинным, стаканчик вина самое то! – согласился Лазар Корро.
Жан подозвал хозяина таверны и заказал пару бутылок хорошего бургундского.
- Это произошло пять лет назад, - начал Жан, - во время эпидемии чумы. Надеюсь, каждый из присутствующих здесь еще не забыл тех ужасов, что принесла в Руан болезнь. Мой дом чума обходила стороной, но беда все равно вошла в него и имя этой беды человеческая жадность и жестокость. Мы начали голодать, и моя мать пожертвовала семейной драгоценностью для того, чтобы я обменял ее на продукты в лавке господина Дассо.
Когда Жан окончил свой рассказ, Лазар выпил стакан вина и спросил:
- Так значит, из убийц вашей семьи в живых остался только один?
- Да, - кивнул Жан.
- А чего же ты хочешь от меня, раз у тебя самого так хорошо получается мстить этим ублюдкам?
- Я считаю, что Готье Мартен, как главный убийца и мучитель, заслуживает медленной смерти, чтобы он осознал, почувствовал хотя бы часть тех мучений, что выпали на мою долю! Если есть какая-нибудь медленная казнь, казнь заставляющая страдать человека, страдать несколько дней, то я бы заплатил тебе, Лазар, за твои услуги.
Лазар Корро на минуту задумался. Он сидел, опустив взгляд на дно стакана, и, казалось, что-то вспоминал. Наконец он поднял глаза.
- Есть такая казнь! Она называется «Один палец».
Жан и Арно Дюбуа переглянулись.
- Один палец? – переспросил Жан.
Лазар молча, кивнул.
- Лазар, дружище, может, объяснишь Джори, что это. Я тоже не понимаю? – попросил Арно
- Объясню, если нальете мне стаканчик бургундского, - обнажил в улыбке крепкие зубы Лазар.
- Значит, ты возьмешься за мое дело? – спросил Жан.
- Возьмусь. Я думаю, что за этим Готье много загубленных душ и иных грязных делишек. Таким подонкам место в аду! А про «Один палец» все просто, к прикрепленному к полу стулу крепко-накрепко привязывается человек, в рот ему надо вставить кляп, но так, чтобы не он не задохнулся. С его ноги, на ваш выбор правой или левой, нужно снять обувь, а дальше, дальше все начинается. Раз в два часа я буду входить в комнату, где он находится и небольшим молотком бить его по большому пальцу ноги. Не знаю, испытывал ли из вас кто-нибудь эти «божественные» ощущения, когда ему наступают на больной палец, который он повредил перед этим, скажем, уронив на него камень или чугунок.
- У меня такое было! – воскликнул Арно Дюбуа. – Это ужасно больно! Я практически потерял сознание, когда со мной случилось такое.
- Я тоже, помню, как-то раз с таким сталкивался. Неприятные ощущения! – подхватил Жан.
- А теперь представьте, что это повторяется раз за разом, на протяжении суток, с неумолимой монотонностью! Раз за разом, раз за разом!– посмотрел на своих собеседников палач.
- Мне даже стало не по себе! – отозвался Арно.
- Обычно, на четвертый-пятый день человек сходит с ума и умирает в луже собственной мочи и дерьмом в штанах. Редко кому удавалось продержаться дольше, но конец все равно один – смерть! – сказал Лазар Корро.
- Это мне подходит! – задумчиво прошептал Жан. – Это мне подходит!
- Тогда дело за малым, - посмотрел в глаза Жана Лазар, - надо заманить Готье в такое место, где все это будет происходить. Если он крепкий орешек, то рассчитывать нужно не меньше чем на неделю.
- Арно? – обратился Жан к Дюбуа.
- Я знаю такое место! – воскликнул Арно. – Недалеко от рыночной площади есть старая башня, у нее обширный подвал, окна и двери заколочены, а вокруг непролазные дебри крапивы и чертополоха. Даже дети, с их постоянным интересом ко всему тайному, обходят это место стороной. Почему я знаю это место, вы спросите? Отвечу, я прятал там товар, за который не хотел платить лишний налог.
- Вполне подойдет! – одобрительно кивнул Лазар. – Однако, тебе, Жан, придется пожить поблизости с этой башней или непосредственно в ней, пока я буду делать свое дело.
- Я согласен! – ответил Жан.
- Тогда пора расходиться, - сказал Лазар Корро, вставая.
Жан  протянул руку Лазару.
- Есть одна проблема, - сказал он.
Лазар снова сел.
- Что за проблема? – вопросительно посмотрел он на Жана Бонне.
- Готье очень подозрителен и острожен. Даже не знаю, как мне удастся его заманить в эту башню.
- Привези его сонным! – просто сказал Лазар Корро.
- Сонным? – не понял Жан.
Лазар снял с безымянного пальца левой руки перстень с зеленым камнем. Он ковырнул ногтем где-то под камушком и тот открылся подобно крышке маленького сундучка. Внутри перстня был порошок серого цвета.
- Это снотворное. Не знаю, как ты подмешаешь это средство своему врагу, но лучше способа доставить его в подвал башни - нет.
Лазар закрыл тайник, слегка нажав на зеленый камень и,  протянул перстень Жану.
- После того, как все сладиться вернешь мне перстень, - сказал Лазар.
Когда Жан оторвал глаза от камня переливавшегося изумрудными оттенками у него на ладони, Лазара и Арно в таверне уже не было.

19

Известно, что человек обладает интуицией и может предвидеть некоторые из грядущих событий своей жизни. Преступная интуиция Готье Мартена была развита слишком хорошо, она подавала ему сигналы быть острожным, затаиться, а еще лучше навсегда уйти из города. Бесследное исчезновение его дружков подливало масла в огонь. Готье целыми днями просиживал дома, выглядывая на улицу через щель в закрытых наглухо ставнях. Он не видел никого подозрительного возле своего дома, но что-то подсказывало ему, что чьи-то внимательные глаза наблюдают за закрытыми окнами и дверями его дома. К концу второй недели такое поведение мужа начало злить жену Мартена. Она с самого утра принималась пилить мужа, приговаривая:
- Ты уже совсем рехнулся со своей подозрительностью! – кричала она. – В доме кончилось вино и сыр, неужели ты хочешь, чтобы я сама тащила бутыль из лавки?
Готье отговаривался:
- Я схожу, схожу. Сегодня крутился тут один тип, я думаю, он приходил по мою душу!
- У тебя каждый день возле дома проходит кто-то подозрительный! – парировала супруга Готье Мартена.
- Схожу, схожу, - снова повторял Мартен. – Завтра.
- Я каждый день слышу про это «завтра»! – пуще прежнего расходилась Джоси.
Наконец, когда ему надоедали придирки жены, он вставал, закрывал дверь комнаты, и снова подходил к окну и глядел на улицу через щелку. «Может Джоси права, и я действительно схожу с ума?», размышлял Готье. «Вроде никого подозрительного я больше не видел, а тот человек, ну мало ли. Подожду еще день, понаблюдаю, и если ничего страшного не увижу, то надо выходить в город. В конце концов, надо разыскать этих оболтусов: Коксинеля и Лорана. Где же они? А что если они задумали провернуть какое-нибудь дельце без меня?». Так думал Готье Мартен, и именно жадность толкнула его выйти из дома. Утром следующего дня он оделся в свою выходную одежду. Жена Готье удивилась:
- Надо же! Неужели мы решили прогуляться? – язвительно спросила она.
- Прекрати, Джоси, мне нужно отлучиться по делам. Заодно зайду в лавку, куплю мяса, вина и сыра.
- Что же у тебя за дела? Может, скажешь? – уперев руки в жирные бока, спросила Джоси.
- У меня появились подозрения, что Лоран и Коксинель затеяли какое-то выгодное дельце и решили обстряпать его без меня!
- Пока ты сидел дома как трусливая мышь, они уже давно как ты скажешь, его обстряпали! Ты стареешь, Готье! Возможно, они решили, что ты им больше не нужен, вот и прячутся от тебя!
- Если так, то оба очень сильно пожалеют об этом! – зло прохрипел Готье Мартен. – Дай мне нож.
Жена принесла ему нож  с широким лезвием. Готье обернув лезвие тряпкой, сунул нож за пояс.
- Ну, с богом!
Готье перекрестился и вышел из дома. Яркий солнечный свет, от которого он отвык за две недели проведенных в помещении, больно резанул по глазам. Готье прикрыл глаза рукой и подождал, пока они привыкнут к дневному свету. После этого он двинулся к дому Лорана. Он тщетно стучал в дверь, где жил его товарищ. Вскоре появилась хозяйка дома.
- Он так и не объявлялся! – сказала она Мартену.
Он попросил ее если тот появится, передать ему записку, которую написал заранее, где просил Лорана зайти к нему.
После этого Мартен вышел на улицу. К нему подбежал мальчишка лет тринадцати, нищий оборванец.
- Добрый господин, дайте мне одну мелкую монету! Я сирота, я два ничего не ел! – запричитал сирота.
- Налови лягушек в реке и свари их! – гаркнул Готье и, отвернувшись от мальчика, зашагал прочь.
Мальчишка постоял немного, глядя ему вслед, а после побежал на противоположную сторону улицы. Это был Ивон.
Жан и Ивон следовали за Готье по пятам, временами сменяя друг друга и держась от него на приличном расстоянии, чтобы тот не заподозрил слежки. Готье побродил по городу, зашел по трем адресам, где намеревался застать Коксинеля и Лорана или узнать о них что-нибудь. Вконец, умаявшись, он остановился возле небольшой таврены, осмотрелся и, не увидев никого подозрительного, спустился по лестнице в сводчатый зал, находившийся в полуподвале. В помещении таверны было прохладно, полумрак располагал присесть за дубовый стол и выпить бутылочку прохладного вина, что Готье и сделал. Он выбрал столик в глубине зала, оттуда было видно всех входящих и выходящих посетителей. Ему принесли бутылку вина, стакан и зажаренную на углях курицу с зеленью и печеными яблоками.  Скользнув еще раз глазами по залу, Готье принялся за обед. Джоси была неплохой хозяйкой, но Готье никогда не нравилась ее стряпня и сейчас, соскучившись по вкусной еде, он так увлекся, что не заметил, как в таверну вошел Жан. Готье как раз принялся за  куриную ножку, когда тот сел напротив него с глиняной кружкой в которой пенилось пиво. Готье поднял глаза. Он сразу узнал человека, которого видел две недели назад прогуливавшимся под его окнами. Неприятный холодок пробежал по спине Готье Мартена.
- Я всегда сажусь за этот столик, когда хочу опрокинуть кружку пива в жаркий денек! – невзначай сказал Жан. – Если вы не против, я могу угостить вас. Здесь варят отменное пиво! Лучшее во всем Руане!
- Я не пью пиво, - грубо ответил Готье, вглядываясь в лицо незнакомца. – У  меня от него болит желудок! И вообще, я хочу пообедать в одиночестве!
- Хорошо, хорошо. Я не буду вам мешать. Я пересяду за другой стол.
Жан встал, поднял свою кружку и в этот момент его слегка качнуло. Он пролил немного пены на стол. Все это было отвлекающим маневром, снотворное Лазара оказалось в стакане у Готье.
Жан пересел за соседний стол, а Готье поедая курицу и прихлебывая вино, гадал:
«Где же я видел этого человека? Бесспорно, это было давно, иначе бы я вспомнил. Но я его видел, видел!»
Покончив с обедом, Готье Мартен расплатился и вышел из таверны. Как только за ним закрылась дверь, Жан встал и пошел следом. Неподалеку, под каштаном, сидел Ивон. Жан подал ему знак. Тот, кивнув, скрылся за углом. Отойдя примерно метров сто от таверны, Готье почувствовал слабость в ногах. Поначалу он не придал этому значения, так как списал это состояние на то, что долго сидел дома. Пройдя еще пятьдесят метров, он остановился. Слабость и головокружение волнами накатывали на его тело, и каждая следующая волна была сильнее, чем предыдущая. Готье отыскал глазами крыльцо одного из домов и направился к нему, чтобы присесть на ступеньках и переждать очередной приступ головокружения. На заплетающихся ногах он добрался до ступенек и едва не упал на них лицом. Вдруг, кто-то сзади подхватил его за локоть и помог сесть.
- Вам плохо?
Готье поднял глаза на вопрошавшего и увидел перед собой  лицо Жана. Его память словно из темноты шепнула ему имя: «Жан Бонне!». Он вознамерился встать, но ноги отказали ему, хотел закричать, но с губ сорвалось лишь что-то похожее на мычание только что родившегося теленка. Последнее, что он увидел, была телега с впряженной в нее пегой лошадью.
Телегой правил Арно Дюбуа. Рядом с ним сидел Ивон, который сбегал за Арно поджидавшим ни приличном от таверны расстоянии. Жан поднял со ступенек бесчувственное тело Готье Мартена и при помощи Арно и Ивона погрузил его в телегу. Арно прикрыл Готье мешковиной, чтобы подобный мертвецу Готье не привлекал к себе излишнего внимания.
- Ивон, отправляйся в дом Доминика. Передай матери, чтобы не ждали меня к ужину. Возможно, я приду завтра, - сказал Жан пасынку.
Ивон кивнул и быстро побежал по улицам, ловко лавируя между прохожими.
Жан сел рядом с Арно Дюбуа.
- Но, пошла! – скомандовал Арно лошади.
Телега со скрипом тронулась.

20

Готье Мартен пришел в себя уже в подвале под старой башней. Он обнаружил себя привязанным к дубовому стулу, который, в свою очередь был прикреплен к стене металлическими скобами. В подземелье горело два факела разгонявших тьму. С потолка капала вода, больше никаких звуков до слуха Готье не доносилось. Готье попытался освободить руки. Его движение привлекло внимание Жана, который вместе с Лазаром сидел в другой комнате, где на полу лежало два тюфяка, в углу стояла бутыль с водой, в корзине лежало две головки сыра, копченая свиная колбаса и хлеб. Жан вошел в комнату, где находился Мартен.
- Я узнал тебя, Жан Бонне! – прохрипел Готье.
- Это хорошо, - Жан поставил стул напротив Готье Мартена. – Значит, мне не надо представляться тебе и объяснять, почему ты здесь.
- Не думал, что ты найдешь нас через столько лет! Да и как? Мы же не оставили свидетелей. Видно, дьявол помог тебе! – сплюнул на пол Готье.
- Ты ошибаешься на счет свидетелей, Готье. Моя дочь была в доме. Это она через пять лет после пережитого ужаса вспомнила вас!
- Жалко, что мы не нашли ее тогда. Я бы с удовольствием ее прикончил! Или нет, я бы отдал ее Лорану. Он знает толк в этом деле!
Жан едва сдержал себя от того, чтобы не кинуться на главаря шайки убийц и не задушить его. Он сидел, крепко сжав кулаки. На его лице играли мускулы, что говорило о сильном нервном напряжении.
- Хотел спросить тебя, Бонне, где мои друзья? – плюнул за плечо Готье.
- Они там, где скоро будешь и ты! Я убил их.
- Что ж, видно выхода у меня нет, - Готье обвел взглядом помещение. – Ты хорошо подготовился, как я вижу. Давай, начинай! Чего же ты тянешь?
- Тебя, Готье Мартен, ожидает не такая быстрая смерть как твоих дружков. Ты будешь умирать медленно и мучительно.
- Оставишь меня здесь, подыхать от голода и жажды? – усмехнулся Готье.
- Совсем нет, - ответил Жан. – Скоро ты сам все узнаешь.
В это мгновение вошел Лазар Корро. На нем была одежда палача, черный балахон и маска красного цвета с прорезями для глаз.
- Эй, эй, эй, - закричал Готье, - что это вы собрались здесь устроить? Что за цирк?
Лазар, не говоря ни слова, подошел к Готье и, встав на одно колено, начал стягивать башмак с его ноги.
- Он что, хочет постричь мне ногти? – криво ухмыльнулся Готье. – Эй, аккуратнее, я боюсь щекотки!
После того как Лазар снял с ноги Готье башмак, к нему подошел Жан и заткнул рот Мартена надежным кляпом, а Лазар взял в руки небольшой столярный молоток лежавший рядом со стулом и посмотрел на Жана. Жан кивнул и Лазар ударил Готье по большому пальцу правой ноги. Ударил он не так сильно как ожидал Готье, но достаточно для того, чтобы послышался  звук хрустнувших суставов и сломавшегося ногтя.
Готье взвыл, словно раненый зверь. Если бы не кляп, то, скорее всего, его крик был бы слышен далеко за пределами подвала. Когда первый шок от боли прошел, он уставился на палача, ожидая следующего удара, но к его удивлению удара не последовало. Жан Бонне и человек в одежде палача, вытащив факела из щелей в стенах, просто вышли, закрыв за собой дверь. Комната погрузилась в абсолютный мрак. Готье пошевелил тем пальцем, по которому его ударили. Движение причинило новую боль, но Готье, будучи человеком терпеливым справился с ней. «Что они задумали?», размышлял он. «Наверное, сейчас войдут и убьют меня. Что ж, я всегда был готов к насильственной смерти. Она является закономерным итогом той жизни, которую я вел. Лишь бы два этих придурка не слишком медлили.
Но прошел час, а никто так и не входил в комнату. Примерно через два часа дверь в комнату открылась, Готье подняв глаза, увидел, что входит тот, на ком была одежда палача. В его руке была горящая свеча. Палач подошел к Готье и, наклонившись, поднял с пола молоток. Посмотрев на привязанного к стулу Готье он снова ударил его по тому же пальцу. Удар по уже немного успокоившемуся от первого удара пальцу вызвал боль раза в три более сильную, чем от первого удара. Готье Мартен заскрежетал зубами и застонал так, словно на него пролили раскаленный свинец. Как и в первый раз, палач, проделав эту процедуру, положил молоток рядом с ногами Готье и вышел из комнаты. Готье восстановил дыхание. Боль волнами прокатывалась по всему телу, постепенно стихая, если только он не шевелил пальцем. Примерно через час, Готье ужасно захотелось отлить. Он терпел, сколько мог, но желание оказалось сильнее, он расслабился, и горячая моча потекла по его ляжкам, а еще через час дверь снова открылась. Вошел палач со свечой в руке. Готье смотрел на него глазами полными ужаса. Он понял, какая мучительная кончина его ожидает.
Палач наклонился, поднял с пола молоток, на глазах Готье Мартена выступили слезы…

21

Лука Дебре с раннего утра косил траву на лугу, который примыкал к лесу. Солнце поднималось, становилось жарко. Он остановился, провел рукой по вспотевшему лбу и, захватив пучок травы, протер им лезвие косы. Его взгляд скользнул по лесной опушке. Некогда этот лес считался проклятым, но благодаря его другу Жану жителям деревни удалось справиться с той бедой. Лука подумал о том, что Жана Бонне с семьей нет уже достаточно долго.
- Эх, как ты там? Справляешься ли с тем, что задумал? – вслух сказал Дебре.
Лука еще раз вгляделся в лес, как раз в это мгновение из него выбежали сын Мари Ивон и Даниель дочь Жанна Бонне, а еще через мгновение показались Мари и Жан с малышом Арманом на руках.
Лука отбросил косу и бросился бегом навстречу семье вернувшейся из похода в Руан. Первыми он обнял Даниель и Ивона. Из глаз старика Дебре хлынули слезы, но старый солдат королевской гвардии их не стеснялся. Потом он обнял подошедшую Мари. Жан опустил на землю Армана и распахнул объятья навстречу своему другу, который был неподдельно рад возвращению его семьи. Лука хлопал Жана по спине и приговаривал:
- Вернулись целыми и невредимыми! Вернулись! Как же я ждал вас! Как переживал! Вас все ждали! Все! Все будут рады! Сегодня в деревне будет праздник! Надо бить в колокол!
- Постой, постой, Лука! – остановил его Жан. – Рано устраивать праздник. Мне нужно к преподобному Альфонсу Лабуле, я должен покаяться. На мне кровь.
- Так ты нашел их? Ты отомстил им?
-Да, - ответил Жан. – Я их нашел. Все они мертвы.
- Ты все правильно сделал! Тебе не за что каяться. Тем, кто убил твоих родителей и первую жену, нет места на Земле!
- И все же, Лука, мне надо исповедаться. Я заметил, что охотясь на волков, сам становишься немного волком.
-Ну, как знаешь. Надеюсь, преподобный Лабуле примет твою исповедь и отпустит  твой грех.
- Я тоже, - согласился Жан с Лукой Дебре. – А сейчас, нам надо домой, мы все ужасно проголодались.
- Тогда вам надо идти не к себе, а ко мне! Пока Мари сообразит что приготовить, вы окончательно проголодаетесь! А я как раз собирался резать барашка, мы с женой угостим вас отличным жарким, вот только, Жан, я соскучился по твоему вину. Оно ведь по праву считается лучшим в деревне!
- Решено, - сказал Жан. – Идем к Луке. Вы следуйте за ним, а загляну в наш погреб, захвачу бутылочку и догоню вас.
Мари взяла Армана за руку.  Вся семья направилась в дом Луки Дебре. Жан посмотрел им вслед, вдохнул полной грудью воздух, который был пропитан запахом свежескошенной травы и улыбнулся. Он понимал, что впереди его семью ждет много трудных, но счастливых дней, но никому больше он не позволит помешать своему счастью и счастью тех, кто ему дорог...