Над судьбой. Том первый. Глава пятнадцатая

Над судьбой. Том первый. Глава пятнадцатая
 
Лучшие, выбранные из лучших, стояли на берегу Великой реки, насыщаясь очистительной Силой ритуального костра. Сумерки сгустились, ночь вошла в свои права.

 Жрецы, пританцовывая вокруг костра, готовили дух и плоть посланников.


Воины шли к чейеннам, и они не знали, что ждёт их. Как объяснить чейеннам то, что сейчас ясно уже каждому шауни? Смогут ли они понять чужую боль?


Костёр догорал, огонь затухал, и темнота медленно поглощала людей: сначала лица, затем плечи и, наконец, ноги. Познавший Древо властным движением указал на запад, его суровое лицо выражало непоколебимую решимость.

Крепко обнимая    воинов  за плечи, он проницательно  посмотрел в их глаза. «Вы не должны ошибиться, Великий Дух с вами, — тихо сказал жрец и, слегка подтолкнув воинов, добавил, — идите!»


Тихая осенняя ночь была необычайно теплой. В прозрачном, безоблачном небе ярко светили звезды, луна огромным красным шаром висела над горизонтом, почти касаясь вершин могучих платанов. Сильные, бесшумные удары вёсел несли челнок в неизвестность, западный берег быстро приближался.


Челн вошёл в устье Извилистой реки. Борясь с течением,  воины преодолели примерно еще тысячу шагов и лишь, затем поднялись на берег. В четырех десятках шагов, под стволом поваленного дуба они спрятали челнок, забросав его хворостом и  опавшими листьями.


Кроме ножей посланники не  взяли с собой никакого оружия. В небольших кожаных сумах  имелся  запас сушёного тертого мяса и муки из кореньев всего на трое суток.               


Главное селение чейеннов располагалось в двух дневных переходах от Миссисипи, на берегу Извилистой реки. С весны до осени чейенны на равнинах охотились на бизонов. А когда на зиму  животные уходили на юг, народ перемещался  ближе к лесам.

Всадники на резвых мустангах неизменно добывали много пищи, зима не пугала бескормицей, сушёного мяса хватало всем. Племя чейеннов множилось, набирало силу.


Зимой в прерии дуют беспрерывные холодные ветра, в лесах же всегда свежая дичь, а в реках рыба.


Шауни никогда не заходили на западный берег, как и чейенны на восточный. Чейенны почти не имели дозоров на восточной окраине своих владений, удара со  стороны братьев они не ждали, хорошо помня, что являются частью единого народа алгонкин.


Посланники должны были среди бела дня совершенно неожиданно оказаться в самом центре стойбища чейеннов, рядом с вигвамом Верховного Вождя.

Доблесть везде ценится высоко. Войдя же в селение пленниками, трудно вообще доказывать что-либо.  Плен — это позор.


Длинная ноябрьская ночь медленно отступала на запад, рассвет приближался как-то неуверенно, с трудом пробираясь через багряные листья увядающих крон деревьев.

 То там, то здесь вдалеке виднелись редкие, почти бездымные костры охотников или рыболовов. Используя все меры предосторожности, посланники   продвигались вперед.


Ближе к ночи путь им преградила неглубокая, но бурная речушка. Зажатая между отвесными, близко сходящимися берегами, река, с шумом ускоряя ход, низвергалась небольшим водопадом. Сквозь столб пенящейся воды едва  виднелось  небольшое отверстие; это был вход в пещеру.


Проникнув внутрь пещеры, посланники были приятно удивлены. Её  пол оказался выстлан толстым слоем сухих веток и листьев, видно чейенны не однажды останавливались здесь.

Места для троих вполне хватило. Костёр, чтобы не привлекать к себе внимания, разводить не стали. Съев по горстке сушёного мяса, и выпив по глотку речной воды, выставили дозор и тут же  легли спать.

***      
 Платон никак не мог заснуть. Он слышал ровное, спокойное дыхание  Текумсе. Он знал: сильное тело молодого, бесстрашного  воина Зоркого Сокола, ставшее неотъемлемой частью Текумсе, не подведёт. Вместе с великим вождём они преодолеют все препятствия, которых, несомненно, будет с избытком. И это успокаивало, вселяло уверенность.


С детства Зоркий Сокол был явным лидером, и выделялся даже, среди своих братьев. После гибели в ночном побоище отца и братьев на него легла нелёгкая ноша нести бремя славы одного из самых знаменитых родов шауни. Ведь имена Твёрдой Скалы, Быстрого Ястреба и Меткой Стрелы гордо звучали во всех стойбищах алгонкинов.


Во время ночного побоища именно Зоркий Сокол  возглавил прорыв через взорванную скалу, что в корне изменило ситуацию. Он же смог убедить вождей в том, что  британцы не имеют ни сил, ни желания для кровавого длительного противостояния,  и у шауни  ещё есть время подготовиться к этой войне, чтобы первыми начать её.


В том, что посланников к чейеннам должен возглавить Зоркий Сокол, не сомневался никто.


Последним в дозоре стоял Сильный Удар. И Платон чувствовал мысли молодого вождя.  Да,  как и все шауни, Сильный Удар стал ощущать дыхание времени: прерывистое, болезненное.


Раньше время никогда не изменяло свой ход, оно медленно двигалось по кругу, никуда не спеша и не замедляясь.   Шауни всегда чего-то не хватало — еды, оружия, тепла в вигвамах. Времени же было в избытке, его не мерили, не ощущали.


Оно было и одновременно как бы не существовало, оно почти ничего не значило в жизни шауни. То, что не успевали сделать сегодня, можно было довести до конца завтра или когда-либо.


Но после ночного побоища все изменилось. Легко можно было посчитать, сколько Лун или даже Малых Солнц осталось до срока переселения, назначенного бледнолицыми. И за эти дни надо успеть объединиться с чейеннами, достать оружие белых людей, организовать воинов и разгромить врагов. Иначе весь народ ожидает гибель.

***

Светало. Платон едва успел сомкнуть глаза. Но он был бодр и полон сил. Мысли роились в голове как назойливые мухи, но почему-то  вовсе не хотелось гнать их прочь. Мозг интенсивно работал, анализируя прошлое, прогнозируя предстоящее.


 Громову удалось убедить Верховного Жреца, будто он сам осознал значение Камня Спасения. Через Текумсе, Платон внушил Великому Вождю, что с Гудменом  можно торговаться об условиях исхода на западный берег Миссисипи.


И когда Громов заявил о своём желании идти на переговоры с чейеннами, никто даже не попытался возразить. Оснований для этого просто не было.

***   

Мысли Платона  мгновенно оборвались. Он  почувствовал  на себе чей-то взгляд. Различить что-либо за стеной водопада, хорошо понимал Громов,  невозможно, и затаившийся противник не видит его. Но следы…


Не двигаясь с места, Платон  шёпотом окликнул Текумсе. По команде вождя Сильный Удар тут же  выскользнул из пещеры и, ещё прячась за падающей водой, громко прокричал: «Я пришел с миром, оружия нет.  Шауни и чейенны — братья!»


Необходимо было быстро выяснить, сколько воинов скрывается в засаде, и каковы их намерения. Сильный Удар поднялся в полный рост и, выставив вперед открытые ладони, вышел из укрытия.


Чейенн оказался один, он спрятался за поваленным дубом, держа наготове томагавк. Молодой воин Антилопа был вполне осведомлён о событиях, развернувшихся на восточном берегу Отца Рек и быстро сообразил, с какой целью появились трое шауни на чужой территории.

 К тому же, он легко увязал имеющиеся факты с появлением французов во главе с Пуатьеном на землях чейеннов. При других обстоятельствах он   вовсе бы не стал препятствовать парламентёрам, только отследил бы их путь и сообщил дозорам.


Но Антилопа был невезучим  воином, в последнее время его преследовали неудачи. Он проиграл поединок в борьбе за невесту и пока ещё ходил в холостяках. В набеге на племя сиу он, мягко говоря, не проявил храбрости. И даже в стрельбе из лука его достижения могли вызвать лишь усмешку.


Антилопа решил, что трое безоружных шауни станут лёгкой добычей. А когда он прикончит их, нетрудно будет объяснить, что вышла ошибка.


 В последний момент чейенн понял, что два воина, скрывающиеся в пещере, даже без оружия очень опасны. И он не стал торопиться убивать человека, идущего к нему с открытыми руками.


Когда расстояние оказалось достаточным, он сразу же выпрыгнул из укрытия и резко выбросил вперед аркан. Выпущенная опытной сильной рукой, ременная петля со свистом промелькнула в воздухе. Но ловец мустангов, охотник на бизонов ошибся.


В этот же миг Сильный Удар упал на спину и уже в полёте схватил аркан руками, потянув его на себя. Выведенный из равновесия, чейенн  попытался  удержаться на ногах и, в то же время, не выпустить аркан из рук. Он  стал беспорядочно балансировать, извиваясь всем телом, и, чтобы не упасть, шагнул вперед.


Этих мгновений шауни хватило. Упругим напряжением спины он подбросил тело вверх. Оказавшись на ногах, воин сделал несколько длинных шагов навстречу противнику и неуловимым движением нанёс удар кулаком в голову.


Сбитый с ног, чейенн сразу обмяк. Скрутив руки противника за спиной, Сильный Удар тут же туго связал их арканом и, посмотрев прямо в глаза воина,  дружелюбно произнес.
— Мой брат должен знать, я не хотел этого. Я пришел с миром.


Отчаянию Антилопы не было предела. Какими глазами придется смотреть ему в лица чейеннов, когда вскроется вся подоплека развернувшихся событий? Он понял, что  единственный выход для него — смерть. Пугало только одно — вдруг шауни откажется убить его.


 Стараясь всеми силами сохранить достоинство, чейенн, гордо чеканя каждое слово, обратился к склонившемуся над ним победителю.
— Ты оказался сильнее, воин.  Скальп Антилопы еще на голове, возьми его.


Примерно в тысяче шагов от места схватки возвышался  каменистый холм, покрытый травой и редким кустарником. Окинув местность взглядом, Сильный Удар  обратился к пленнику.


— Я не хочу твоей смерти. Шауни и чейенны — братья. Бледнолицые — вот кто наш враг. На вершине холма  ты найдёшь своё оружие, я должен успеть уйти.


Он связал ноги Антилопы ремнем длиною в одну стопу, подал незаметный знак Зоркому Соколу  и Громову и стал быстро удаляться в сторону, противоположную входу в пещеру.


Уже растворившись в лесу, воин видел, как чейенн, делая маленькие шажки, едва не падая, брёл к холму.  Там его должен был ждать спасительный нож.


Ближе к ночи посланники вышли к возвышению, омываемому крутым изгибом  Извилистой реки. Лес расступался всё сильнее и большая, поросшая высокой травой поляна спускалась к широкому мелкому броду. Совсем недалеко от места, где река делала поворот на север, у подножия возвышения росло несколько могучих платанов.


Шауни издалека заметили великолепного мустанга. Взволнованный жеребец тревожно  скакал кругами, норовя встать на дыбы.  Взнузданный по обычаям чейеннов, скакун нёс на хребте волчью шкуру.


Всадника нигде не было. Опасность могла исходить отовсюду.   Не доверяя ночной темноте, воины тут же проникли в заросли ивняка,   незаметно приблизившись к месту разворачивающихся  событий.


Лошадиное ржание заглушалось воем койотов. Окружённый хищниками, жеребец не убегал. «Но почему?» - спрашивали себя воины. Вскоре всё выяснилось: мустанг приготовился защищать лежащего рядом окровавленного человека.


 В нескольких шагах от раненого воина находился убитый кугуар.
Гроза лесов, равнин и гор, дикая кошка пума на этот раз не смогла победить своего врага. Даже мёртвая, она была великолепна: длинное, поджарое тело, толстый хвост, сильные ноги.


 На груди, возле передней левой ноги, зияла рана — кровавый след смертельной борьбы с человеком. Вся желтовато-бурая шкура оказалась забрызгана кровью.


Буланый жеребец был необыкновенно красиво сложен, во всех движениях чувствовалась сила и ловкость. Он кружился на месте, щелкал челюстями, бил  копытами по земле.


 Затем вдруг взмыл на дыбы и замахал передними ногами в воздухе. Длинный хвост стелился по земле, грива развевалась. Крутой изгиб шеи, оскаленные зубы, могучее тело — все выражало мощь и неудержимую решимость.



Койоты не спешили. Сначала самые смелые из них подкрались к пуме. Большое пятно ещё не высохшей крови манило к себе, сладковатый запах заставлял забывать о страхе. Трусливо озираясь, они уже начинали лизать загустевшую, потемневшую жидкость.


Появление людей испугало койотов, они отбежали далеко в сторону, забравшись на холм. Хищники вовсе не собирались отдавать свою добычу людям, но они хорошо знали закон — уступи место сильному. Находясь на безопасном расстоянии, звери решили выждать.


Громов склонился над воином; чейенн потерял много крови и был без сознания. Платон поднёс к носу раненого легкую пушинку, и она шевельнулась. Воин дышал!


Мустанг отбежал далеко в сторону и, после нескольких неудачных попыток поймать осторожного жеребца, посланники  вновь вернулись к воину.


«Мы не должны оставлять его    здесь   даже под охраной, - твёрдо сказал Зоркий Сокол, - сырая земля — не мягкая постель, северный ветер тепла не несёт.  Надо сплести ивовые носилки и доставить  воина   в селение».

***

Окрестность огласил боевой клич, и не менее трёх десятков наездников галопом понеслись к платановой роще. Скрываться было поздно, да и негде. Встреча с чейеннами произошла совсем не так, как хотелось.


Всадники взяли шауни в кольцо, на всем скаку осаживая мустангов. Вперёд выдвинулся старший. Выражение его лица вовсе не говорило о дружелюбии. Окинув воинов суровым взглядом, он произнес.


— Я вождь Могучий Утес. Это земля чейеннов. Вы — пленники! Кто из вас  старший?
— Я — Зоркий Сокол. Наши вожди послали нас для встречи с  Красным Облаком.
— Хау! Едем в селение.


Шауни посадили на лошадей за спины воинов. Всадники тут же заарканили буланого мустанга. Из двух жердей, натянув между ними кожаные одеяла, изготовили волокушу и бережно положили раненого в походную постель. Не спеша, вся группа тронулась в сторону заката солнца.