Сказка про Главное. Часть I. Разноцветный поезд

            Сказка про Главное, Широкое, Глубокое, Узенькое и Кривенькое
                Для младшего школьного возраста               
                (повесть будет опубликована полностью)               
               
                ЧАСТЬ 1. РАЗНОЦВЕТНЫЙ ПОЕЗД
               
                СОДЕРЖАНИЕ 1-ой части

Глава 1. Разноцветный поезд
Глава 2. «Аквариум»
Глава 3. У фонтана
Глава 4. Необычная стена
Глава 5. Розовый туман
Глава 6. Завтрак в «Аквариуме»
Глава 7. Страх
Глава 8. Серый город - 1
Глава 9. Знакомство
Глава 10. Слава
Глава 11. «Финики»
Глава 12. ЦПКиО им. Горького
Глава 13. В павильоне
Глава 14. Волшебник или инопланетянин
Глава 15. Красная кнопка
Глава 16. Вопросы и ответы
Глава 17. Приглашение
Глава 18. Уговоры
Глава 19. Скульптурные композиции
Глава 20. Статуи оживают
Глава 21. Свобода!
- - - - - - - - - - - - - - - - - - -

                Глава первая. Разноцветный поезд

      Ольгушкино — маленький симпатичный городок. Жителей в нём всего ничего: как говорится, раз-два — и обчёлся. Однако в это раннее утро привыкшие к размеренному ритму жизни случайные прохожие наблюдали царившее на привокзальной площади небывалое оживление.
      — Только нас здесь и не хватало! — устало выдохнула Ольга Андреевна. — Массовый исход израильтян из Египта. Что называется — дорвались!
      Конечно, нельзя сказать, что армия отъезжающих штурмовала здание вокзала и кассы — это было бы слишком большим преувеличением. Тем не менее, миграция населения, отмеченная невооруженным глазом Ольги Андреевны, была для такого тихого и скромного городка явно чрезмерной и в любое другое время года даже подозрительной. Но… ведь не в конце же мая! Яркая зелень и свежевысаженные в клумбу цветы, чистые фасады домов и бьющий в небо с еще нерастраченными силами фонтан — все свидетельствовало о наступлении того счастливого периода в жизни детей и взрослых, который совпадает с началом летних отпусков и каникул.
      Ольга Андреевна была не в духе. Сегодня они всей семьёй дружно проспали. Полтора часа, оставленные на утренние сборы и завтрак, оказались безвозвратно утерянными. Вера и Лёнька, напуганные перспективой остаться в городе ещё на несколько дней, собрались по-солдатски быстро. Ольга Андреевна так же быстро вымела из холодильника в широко раскрытую сумку продукты, засунула ноги в кроссовки и первой устремилась к выходу. За ней потянулась небольшая цепочка: дочь Вера — сын Лёнька — муж Пётр с сумкой через плечо.
      Десять минут ходьбы до вокзала были пройдены за пять, и теперь до отправления поезда по расписанию оставалось примерно столько же.
      Увидев, что на табло информация о поезде отсутствует, Ольга Андреевна усадила детей на первую попавшуюся свободную скамейку, отпустила рвавшегося на работу, как конь из хомута, мужа и побежала в справочную:
      — Узнаю насчёт поезда. Ну, если задерживается!
      Лёнька повертел во все стороны своей стриженой головой, лишь вчера приведённой в порядок, и сочно зевнул: ничего интересного! Всё как всегда. Ну, народу побольше. А так… Привокзальная жизнь была знакома ему, словно карман в собственных штанах.
      — Поезд № 155 «Морское — Золотое» принимается на первую платформу, первый путь.
      — Жрать хочу! — Лёнька воспользовался отсутствием матери и выразил своё желание в неприкрашенной форме.
      Молчание сестры заставило его мельком взглянуть на неё. В глазах Веры, неподвижно стоявшей лицом к железнодорожному полотну, отражалось нечто такое, что Лёнька круто развернулся на сто восемьдесят градусов и лично убедился в том, что долгожданное чудо — вот оно, состоялось!
      На первый путь въезжал поезд. Но какой! Казалось, что вместо вагонов электровоз катил за собой три лёгких разноцветных облачка: розовое, зелёное и светло-серое. Розовое облако ушло вперёд, зеленое скрылось за зданием вокзала, а справа от Веры и Леньки расположилось серое, сквозь которое ребята смогли разглядеть, что вагоны у поезда всё-таки имеются.
      Облака на глазах у Веры и Лёньки стали интенсивно разрастаться, и вскоре все окружающее пространство оказалось поделенным на три очень ровные части: розовую, зелёную и призрачно-серую.
      Небольшая привокзальная площадь Ольгушкина в мягких, нежных лучах стала мгновенно преображаться. Она таяла на глазах, растворялась, как кусочки рафинада в стакане с чаем, в розовом свете и, наоборот, приобретала невиданно крупные для Ольгушкина формы в дымчатом. Но ребята этого уже не видели. Они оказались в средней части площади, которая сильно позеленела.
      Вокруг была волшебная красота!


                Глава вторая. «Аквариум»

      Первым стряхнул с себя оцепенение Лёнька:
      — Ух ты! Не вокзал, а прямо аквариум какой-то! Смотри, у меня даже руки зелёные!
      Но Веру зеленые руки ещё больше напугали:
      — Не хочу я смотреть на твои гадкие руки! Чему ты радуешься?! Что стал зеленым, как лягушка?
      Лёнька запрыгал вокруг сестрёнки, изображая лягушку:
      — Не знаю, как я, а ты точно на квакушку похожа. Ква-а, ква-а!
      Неожиданно для Лёньки Вера расплакалась. Изумрудные слёзы потекли по её щекам.
      — Ну ладно, ладно… Не похожа! Это я так… Тебя позлить. Ты очень даже красивая! И волосы у тебя не хуже, чем у Мальвины.
      — У Мальвины голубые волосы. Не знаешь ничего, а говоришь!
      — Вот видишь! Даже у неё такой травы на голове не было!
      — Какой травы?! — слёзы потекли ручьём.
      — Фу ты! Опять ерунду сморозил. Да не слушай ты меня! Пойдём лучше! Неужели не интересно? Ну?!
      — Вот ещё! Никуда я не пойду! Буду сидеть здесь и ждать маму. Не видишь, что ли — людей нет? Все исчезли. А вдруг и мы… испари-и-имся?! А-а-а…
      — Ну и сиди! И правильно! Очень даже хорошо. Приду — всё тебе расскажу.
      Уйти одному Лёньке, однако, не удалось. Вера крепко вцепилась в его, бывшую ещё совсем недавно белой, футболку:
      — Нетушки, я с тобой!
      Вера шла за братом и тихонько ворчала:
      — Ишь, хитренький какой: «Приду — расскажу». Лучше я тебе сама потом всё расскажу!
      Испугавшись собственных слов, Вера примирительно добавила:
      — Вместе ведь всегда веселее. Правда, Лёнь?

                Глава третья. У фонтана

      — Ты куда? К поезду?! — сделав это открытие, Вера тут же изменила своё решение следовать за братом. — Я боюсь!
      — А ты что предлагаешь? Домой, что ли? — разозлился Лёнька.
      — Лёнечка, ну почему домой? Вон там — тоже очень интересно.
      В той стороне, куда указывала Вера, находились кассы и справочная. Невинное выражение её лица не обмануло Лёньку, но и спорить с сестрицей было опасно: упрётся рогом — света белого невзвидишь.
      — И что ты за человек? — удивлялся Лёнька, следуя за сестрой. — Вечно: и сама не ам, и другому не дам. Такую возможность упускаем! Найдём маму, всё — прощай поезд. Эх!..
      Лёнька безнадёжно махнул рукой.
      Вера шла не оглядываясь. Её платье высвечивало в зелёном сумраке как флаг, только уже не красный, а, скорее, коричневый.
      Так они дошли до фонтана, что переливался и сверкал звездным блеском вблизи от привокзального скверика. Вера подставила руки под зеленоватые струи и стала любоваться дрожащей в воздухе водяной пылью. Через минуту платье её стало влажным, приятно прохладным. Лёнька не торопил сестру. Зачем?
      Вдруг Вера вспомнила про сумку, которую они оставили на скамейке.
      — Придётся сходить, — сказала она.
      — За сумкой я не пойду! — твёрдо отрезал Лёнька. — Ничего с ней не сделается. И не плачь. Не поможет. Точка!
      — Тогда я сама пойду, — не менее твёрдо сказала Вера. Страх её помаленьку рассеялся. В самом деле, вокруг всё было слишком красивым, чтобы чего-то бояться.
      — Стой на месте! — заорал брат.
      Вера, улыбаясь, помахала вслед ему ручкой, но буквально через секунду она распрощалась и с улыбкой. В зелёном полумраке видно было не очень хорошо, и Вере казалось, что это сам свет мешает рассмотреть что-либо впереди, а теперь, стоя у фонтана, она поняла, что дело не в свете. В той стороне, куда направлялись они с Лёнькой, выросла тёмно-зелёная, слабо мерцающая стена. Стена была длинной и очень высокой. Вера не видела ни конца её, ни начала. Она уходила куда-то к железнодорожным путям и дальше, за мост. Поезд теперь тоже чуть виднелся: так, расплывчатое пятно немного темнее воздуха.
      Когда Вера поняла, что разглядеть здание касс ей мешают не потёмки, а вполне реальная преграда, её настроение сразу же стало меняться.
      Она нетерпеливо переступала с ноги на ногу в ожидании брата. Как-никак Лёнька был на целых два года старше и являлся её личным телохранителем. Об этом ему постоянно напоминали все, включая обеих бабушек и саму Веру. Но Лёнька задерживался.
      В зарослях привокзального скверика что-то затрещало, Вера ойкнула и присела пониже. Когда любопытство перевесило страх, она осторожно выглянула из-за бортика фонтана. В кустах мелькала крупная голова, вся поросшая зелёной щетиной — и сверху, и снизу, и сбоку, и даже спереди! Этакое волосатое чудище.
      Затаив дыхание, Вера попыталась разглядеть его повнимательнее, но чудище помаячило и удалилось.
      Вера  присела на бетонный приступок с той стороны, откуда можно было увидеть брата, и стала ждать, поминутно озираясь и вздрагивая. Вскоре вздрагивать ей надоело, а терпение окончательно лопнуло.
      — Сейчас пойду и ка-а-к!.. — она не договорила.
      — А-а-а! — раздался страшный выдох прямо над её головой, и Вера подскочила на полметра вверх.
      — А-а-а! — заорал Лёнька, получив удар снизу в подбородок. Не удержавшись на ногах, он бултыхнулся с бортика в воду.
      Увидев барахтающегося брата, Вера сначала расхохоталась, но, вспомнив, что сейчас не до смеха, прикусила язык и помогла ему выбраться.
      — Почему так долго? — спросила она строго.
      — Тьфу! Нахлебался… Понимаешь, какое дело, я когда сумку взял, то решил всё-таки сгонять к поезду. На одну секундочку. Ну, подбегаю, а там!.. Пустой поезд. Ни-ко-го!
      — Лёня, ну его, поезд! Ты лучше в ту сторону посмотри. Видишь? Стена. Дальше идти некуда, — о чудище Вера предусмотрительно умолчала: Лёньке только скажи — тут же помчится знакомиться.
      — Вот это да!
      Лёнька так и застыл с раскрытым ртом, правда, ненадолго.
      — Всё равно, — упрямо прозвучало в ответ. — Только вперёд!
      Вера поплелась за братом. Ноги у неё подкашивались, желания отсутствовали, тем не менее, она не забыла заставить братца прихватить драгоценную сумку:
      — Ты же не хочешь, чтобы её таскала я? Правда?
      — Кривда! — но про себя Лёнька должен был со вздохом признать: правда.


                Глава четвертая. Необычная стена

      До стены они дошли быстро, без осложнений. Вблизи она оказалась насыщенного зелёного цвета с переливами, напоминающими северное сияние.
      — Волшебная стена! — торжественно объявил Лёнька. — За ней волшебная страна!
      — Может, домой пойдём? — тоскливо, с паузой в минуту, повторяла Вера, настроенная куда менее оптимистично.
      — Ну уж нет! Там мама! — и Лёнька решительно стукнул по стене кулаком. Кулак вошёл в стену, как в масло, и исчез. Лёнька быстро отдёрнул руку, поднёс к глазам: кулак был на месте. Он ткнул в стенку пальцем. Палец отрезало. Поднёс к глазам — на месте.
      Всё происходило так быстро, что Вера не успевала даже ойкнуть.
      — Интересно. Стой здесь! Я щас, — брат шагнул вперёд и скрылся.
      На этот раз он не заставил себя ждать:
      — Давай сумку! Там так здорово!!!
      Вера с замирающим сердцем врезалась в стену. От слишком резкого движения она потеряла равновесие и, падая, закрыла глаза.

                Глава пятая. Розовый туман

      То, что Вера увидела перед собой в следующее мгновение, превзошло все её ожидания. Перед ней стоял и улыбался во весь рот Лёнька, а вокруг плавали небольшие, величиной с горох, розовые пузырьки. За его спиной они сливались в сплошной розовый туман.
      У Веры мелькнула было мысль поругать брата за легкомыслие, но она почувствовала, что не хочет этого делать. Более того, её дурное настроение стало активно улетучиваться, а рот расползся в такой же глупой улыбке, что и у Лёньки.
      Лёнька затолкал в рот несколько воздушных шариков и подмигнул Вере:
      — Пробуй. Лучше всякого кислородного коктейля!
      Вера с опаской попробовала один и прищелкнула языком от удовольствия: шарики лопались, и во рту растекалась незнакомая на вкус, чрезвычайно приятная жидкость. Девочка прошла немного вперед, но, убедившись в неизменности окружающего пейзажа, удобно пристроилась рядом с сумкой и открыла рот как можно шире. Розовые пузырьки, беспорядочно метавшиеся в разные стороны, тут же забили его до отказа.
      — Верок, ты бы всё-таки поосторожнее, — посоветовал брат. — Мало ли? Разболится живот — будешь знать!
      — Прямушки, — отмахнулась Вера. — Такая вкуснятина!
      И она проглотила следующую порцию аппетитных горошин.
      Подзакусив, Вера почувствовала, что её неодолимо тянет в сон.
      — Лёнчик, — зевнула она, — я… сейчас… это… посплю…
      — Как «посплю»?! — оторопел Лёнька. — Мы проснулись-то всего полчаса назад! Ты что?!
      Но сестра, положив на сумку голову, уже спала. Её волосы, словно розовый ковыль, реяли в воздухе. Несколько секунд Лёнька молча смотрел на неё, затем досадливо махнул рукой и уселся рядом. Идти на разведку он не решился: видимость здесь была метров десять, если не меньше. Так, того гляди, не только родную мать, но и сестру потеряешь.
      — Странно всё-таки… спать захотела… С чего бы это? — подумал  он вслух и… зевнул. Затем ещё раз и ещё. Глаза его начали потихоньку слипаться, мысли — путаться. Чья-то рука коснулась лица, будто погладила. Мама? Бабушка?
      — Спокойной ночи, — пробормотал мальчик, с трудом разлепив глаз — и тут же, быстро, второй. Прямо перед его носом висела чья-то рука, рядом — другая.
      Лёнька впервые за всё это время по-настоящему испугался. Он рывком поднял голову и увидел… парящую в воздухе вверх ногами Веру, с закрытым платьем лицом. Она, медленно раскачиваясь, уплывала вверх. Сильно подпрыгнув, Лёнька чудом успел схватить её за руку.
      Вера оказалась лёгкой, как воздушный шарик, и Лёнька без всяких усилий понёс её к выходу из сонного царства. С ужасом он чувствовал, что ноги его с каждым мгновением становятся всё более слабыми, а тело — воздушным. Собрав всю свою волю, Лёнька сделал последний шаг и ткнулся в стену. Больше он ничего не помнил.


                Глава шестая. Завтрак в «Аквариуме»

      Очнулся Лёнька довольно быстро. От зелёного полумрака на него повеяло лесной чистотой и свежестью. Рядом лежала Вера. Она спала спокойно, из её приоткрытого рта всё реже и реже выпрыгивали зеленоватые шарики и исчезали в воздухе. Наконец, она вздохнула, открыла глаза и вяло поинтересовалась:
      — Где мы?
      Затем, вспомнив последние события, добавила:
      — Там было так хорошо!
      — Ага! Кувыркалась бы сейчас в облаках, как кукла. Куда как хорошо!
      Вера мечтательно посмотрела в небо, представив себе красивую маленькую девочку, порхающую в розовых облаках, но спорить не стала.
      — После этих шаров живот подвело, ужас! Будто неделю не ел, — пожаловался Лёнька.
      — Ешь, — равнодушно разрешила Вера. Что делать дальше, она не знала. Мамы нет, а искать приключения на свою голову ради простого любопытства она не любила… Хотя… Нет, не любила.
      Вера огляделась вокруг в поисках сумки:
      — Ты что, опять забыл взять сумку?!
      — Скажи спасибо, что я тебя не забыл взять!
      — Спасибо!
      Не успел Лёнька ахнуть, как Вера исчезла за стеной. Так же быстро она выскочила обратно.
      — Ну, ты даёшь!
      Заглянув в сумку, Вера посоветовала брату:
      — Может, переоденешься? Мокрый ведь!
      — А!
      — Ну, как хочешь.
      Вера постелила на траву газету и стала выкладывать из заветной сумки продукты.
      — Это всё — мама, — приговаривала она, доставая курицу, зелёный лук, редиску, картошку: — а это — я!
      С торжествующим видом девочка высыпала на «стол» пригоршню конфет и пакет с творожным печеньем и кексами.
      — Ай да Верка! — воскликнул Лёнька, набрасываясь на съестное. — Ай да умница! Ты курицу будешь?
      — Стану я зелёную курицу есть, как же!
      Лениво похрустывая редиской, Вера старалась вникнуть в ход Ленькиных рассуждений.
      — Верок, я вот о чём думаю, — говорил с набитым ртом Лёнька. — Когда мы сидели на лавочке, напротив нас, ну там, за вокзалом, остановились зелёные вагоны. Так? А какие рядом были? Помнишь?
      — Помнишь, — проворчала Вера, догадываясь о последствиях. — По одну сторону розовые были, по другую — серые.
      — Вот! Именно розовые и именно серые! С розовыми и зелёными мы разобрались… Не совсем, конечно, — поправился Лёнька, — но кое-что всё-таки выяснили. Через розовый туман нам с тобой не пробиться, верно? А вот если идти в противоположном направлении, то мы, надо думать, снова окажемся у стены.
      Вера замахала руками:
      — Всё! Хватит! Не хочу никаких стен. Хитренький какой! Берём сумку и идём вон туда! — Вера решительно ткнула пальцем в сторону сквера, за которым был еще один выход в город. — Поел? Убираю!
      — Но Верусенька, ведь это же как раз по дороге домой! — умоляюще протянул Лёнька, надеясь убедить сестрёнку последним имеющимся у него в запасе убойным аргументом.
      Вера была непреклонна.

                Глава седьмая. Страх

      Тщательно убрав за собой, Вера вручила сумку брату и привычно возглавила шествие.
      Пройдя несколько метров, она неожиданно замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась. Понуро бредший позади брат ткнулся ей в спину.
      — Ты чего? — недовольно буркнул он.
      — Лёнечка, пойдем-ка лучше к твоей стене, — вкрадчиво попросила Вера и вдруг, не дожидаясь ответа, с визгом бросилась прочь от темнеющего поблизости сквера.
      Лёнькина голова мало что поняла в причине резкого изменения курса, но ноги его знали своё дело очень хорошо. Мальчик в два прыжка опередил сестру и пролетел ещё сотню метров, пока чувство мужского достоинства не возвратило ему отказавшие было тормоза. Круто остановившись, Лёнька быстро оценил ситуацию и бросился Вере под ноги: в таком состоянии она могла протаранить всё, что угодно, даже поезд. Вера перескочила через препятствие, словно хорошая норовистая лошадка, но в нескольких шагах от Лёньки всё-таки остановилась.
      Поднявшись, Лёнька отряхнулся и застыл в ожидающей позе. Весь его вид свидетельствовал о том, что он находится в полной боевой готовности. Вера, напротив, являла собой чрезвычайно жалкое зрелище. Виновато улыбаясь дрожащими губами, она сказала:
      — Совсем забыла! Когда я сидела у фонтана, в скверике бродило какое-то чудище. Леший, наверное. Стра-а-ашный! Зелё-о-оный! Представляешь?
      Лёнька не стал долго раздумывать:
      — Ладно. С лешим мы потом разберемся. Айда к стенке.
      — Лёнь, а может, её и нет вовсе, стены этой?
      — Как это нет? Должна быть!
      И действительно, вскоре перед ними заискрился непроницаемый темно-зелёный занавес.
      — Только вместе! — предупредила брата Вера.
      Взявшись за руки, ребята храбро шагнули навстречу неизвестности.

                Глава восьмая. Серый город – 1

      Призрачный серый мир возник перед их глазами.
      — Ничего себе! Москва, что ли? — удивился Лёнька.
      Вера, как человек более наблюдательный, возразила почти мгновенно:
      — Ошибаешься, Лёнечка. Какая же это Москва?
      — Много ты понимаешь! — пренебрежительно отозвался брат. — Очень даже может быть, что Москва. Где ты ещё такие дома видела? Может, в Ольгушкине, ха-ха-ха? Вон какие высоченные, это тебе не наши 9-тиэтажки, а самые настоящие небоскребы… Да ты и в Москве-то ни разу не была! — вспомнил вдруг он. — Тоже мне, знайка!
      — Не спорь со мной, братец, — мягко остановила его Вера, — козлёночком станешь! Смотри!
      И она указала на здание, над которым светилась скромная надпись «Ольгушкино». Это был их любимый, сохранившийся еще с дореволюционных времен, кинотеатр.
      Неудивительно, что Лёнька не обратил на него внимания. Кинотеатр был надстроен. Кроме того, он терялся на фоне целого ряда высотных зданий.
      — Фу, как здесь дышать тяжело! — поморщилась Вера. — Будто сквозь тряпку.
      — Ничего, не смертельно… Ух ты! Смотри! — внимание Леньки привлекла огромных размеров роскошная диадема. Она венчала собой круглое, большое, но одноэтажное сооружение, сильно смахивающее на торт со взбитыми сливками. — Ну, дядя Кеша — молоток! Такой ресторанище отгрохал! Прикинь, Вер, бриллианты — с футбольный мяч. Круто!
      Сквозь прозрачную наружную стену ребятам ничего не было видно. Плотные, серебристые шторы, обильно усыпанные рюшечками и воланчиками, надежно скрывали от них все ресторанные тайны.
      — Может, зайдём?
      — Зачем? — возмутилась Вера. — Ты не голодный!
      — У дяди Кеши сытых не бывает! Забыла?
      — Лень, там же никого нет!.. А-а-а?!. Ты что, грабить собрался?!. Ну-ну! Неколька № 2!.. Вот все маме скажу!
      — Иди-иди, рассказывай. Ябеда! Совсем шуток не понимает! — и Лёнька, демонстративно повернувшись спиной к сестре, принялся исследовать информационно-электронное табло, размещенное тут же, у входа.
      Из него следовало, что в их городе шесть («Шесть!») театров, филармония («Филармония!»), два концертных зала («Концертных зала!») и цирк («Цирк! Цирк! Цирк!»).
      — Бр-р-р! — помотал он головой, чтобы стряхнуть наваждение. — Что это?
      — Ты о чём? — спросила Вера, пересиливая обиду. Впервые в жизни она лишилась возможности влиять на брата понятными и доступными ей средствами. Потому как где она теперь — мама?
      — Я говорю… Бр-р-р! — Лёнька еще энергичнее затряс головой и протёр глаза.
      Перед ним стояла… Вера?!
      — Верка! Ты?! Обалдеть! Звезда Голливуда — точка! Мерилин Монро!.. Челюсть захлопни, дурочка, ну всё впечатление портишь! Кому говорю? Вер, Вера!
      На Веру замечание не подействовало. Лёнька быстро смекнул, в чём дело. Он посмотрел на свои огромные кулаки, на ноги сорок пятого размера и ухмыльнулся:
      — Да не бойся ты! В будущее попали! Интересно только — в какое?
      Вера не реагировала. На её глазах брат с каждой минутой прибавлял в возрасте и весе, не говоря уже о росте.
      Когда высокий полный юноша начал превращаться в худощавого стройного мужчину с небольшой тёмной бородкой, она не выдержала.
      — Лёнечка! Еще чуть-чуть и ты превратишься в старика. Ой! — Вера с ужасом почувствовала, как у неё во рту исчез зуб.— Ой! — второй. В правом боку стрельнуло и заныло. — Дышать нечем!
      Надо было срочно возвращаться обратно.
      — Ну что, Петровна, бежим? — и два уже сравнительно пожилых человека, заметно страдающих одышкой, побежали к спасительной стенке. Через несколько минут оба были в безопасности, конечно, относительной.
      — Ну и воздух там! Задохнуться можно!
      — Фу ты, ну ты, ноги гнуты! — Лёнька хлопнул себя по мгновенно разгладившемуся лбу. — Склероз! Опять сумку забыли! Ладно, я мигом…
      Брат убежал, а Вера, присев на ближайшую скамейку, подвергла себя скрупулёзному осмотру. «Кажется, пронесло», — порадовалась она виду разбитой после вчерашнего падения с дерева коленки…
      А вот и Ленька! Быстро же он обернулся. Вера повернула голову на звук и вскрикнула:
      — Ой, мамочки! Леший!


                Глава девятая. Знакомство

      Вблизи Леший оказался совсем не страшным. Скорее смешным: будто на плечах у странного человечка не голова, а ежик приклеенный.
      Вера ежиков обожала. Возьмешь зверька в руки, подождешь, пока он чуть-чуть раскроется, да и заглянешь ему в самую душечку.
      Вот такая «душечка» и таращилась сейчас прямо на Веру. Какой там Леший! Так… Лешик.
      «Но щети-и-ина! — мелькнуло у нее в голове. — Просто зверская! Хорошо хоть глаза видны, да нос выглядывает».
      Что ж: нос — маленькая подвижная пипочка — был явно незлобным, а крохотные, ярко сияющие глазки делали пришельца и вовсе почти что родственником.
      «А волосы-то у него белые, а не зеленые! Седые, наверно!» — сообразила девочка и окончательно пришла в себя.
      Услышав неожиданное:
      — Здравствуй, Вера! — она строго округлила глаза.
      — Вы меня знаете? Откуда?.. А-а-а! — озарило ее. —  Вы что? Волшебник?!
      — Да нет, вроде бы, — прозвучало в ответ.
      Девочка посмотрела на старичка, на его лукаво сощурившиеся глазки и сразу поняла: притворяется.
      — Как это «вроде бы»? Волшебник может исполнить любое желание, вы можете?
      — Смотри-ка, шустрая какая! ; поразился старик.
      — Нет, вы ответьте: можете?
      — Да… пожалуй, могу!
      — Любое-любое?
      — Твое-то? Любое!
      — Правда? — обрадовалась Вера и тут же растаяла. — Ой, как хорошо! Дедушка, вы уж тогда… не уходите — ладно? Ну, пожалуйста! Понимаете, мне надо Леню дождаться. Это мой брат. Он во-о-он туда побежал. За сумкой.
      — Ага… Значит, там вы уже побывали? То-то я найти вас никак не мог: куда ни сунусь — нет как нет! Думал, может, в кустах где от страха попрятались?.. Ну и как вам «во-о-он» там? Понравилось?
      — Ой, очень! Краси-и-иво! Прямо как в Москве. Правда, дышать нечем, — вспомнила вдруг она и поморщилась: — Воздух!..
      — Плохой, что ли?
      — Да нет… Мало просто.
      Старичок пошевелил плечами, и на землю соскользнул старый поношенный рюкзачок.
      — Сейчас мы с тобой одно дело сделаем, — сказал он. — Глядишь, воздуха-то и поприбавится. Ты как? Не возражаешь?
      Раздумывать было некогда. Все сказки оптом советовали: «Хочешь награды – будь паинькой!» Какие уж тут возражения!
      — Я сделаю все, что вы пожелаете!
      Дед вынул из рюкзака маленькую детскую лопатку и протянул девочке:
      — Ну и умница!
      Порывшись там же, вытащил на свет прозрачный полиэтиленовый пакет.
      — Что это? — удивилась Вера. — Грязь какая-то…
      — «Грязь»! — передразнил старичок. — Чистой воды сокровище, а не грязь! Пойдем-ка, воткнем в клумбу. Авось не улетит? Как думаешь?
      А Вера думала только об одном: старик — волшебник или нет? Ох, сдается ей, что не волшебник! А-а-а…!
      С окончательными выводами она, однако, решила обождать: не ошибиться бы!
      — Может, я за Леней сбегаю? — осторожно спросила девочка. — Что-то он там задерживается… А вдруг он… Ой! Умер от старости?!
      — Что ты такое говоришь? — оторопел старик.
      — А что? Мы же там постарели. Правда-правда! Сильно-сильно!
      — Глупенькая, вам максимум лет по 65 было, дальше там не стареют!
      — Вот я и говорю — ужас!.. А вы… откуда знаете?!
      И тут до Веры дошло. А старичок-то с поезда! “Морское — Золотое”. А значит…
Но это же совсем другое дело! Она схватила крошечную лопатку и мелкими скачками помчалась к клумбе. Свободных мест там было достаточно, земля рыхлая и ямка в Верином исполнении — раз! два! — была готова.
      — Ты глубже копай, глубже! Целее будет.
      Старик вынул из мешка комок грязи величиной с небольшой арбуз и аккуратно воткнул его в лунку.
      — Сейчас польем, — сказал он, — и порядок.
      Вера, прихватив пластиковую бутылку, сгоняла к фонтану.
      Бережно утрамбовав мокрую почву, старик вздохнул с облегчением:
      — Великое дело сделали!
      «Будто и вправду клад закопал!» — подумала Вера.
      Все. Терпеть неопределенность далее она была не в состоянии:
      — Дедушка, а вы кто?
      — Кто, кто… Кощей Бессмертный — вот кто!
      Вера хихикнула:
      — Какой же вы Кощей? “Коша, надень шапочку, а то лысинка простынет”? Ну и «лысинка»!.. Нет, вы не Коша!
      — А что? Никоша… Мне нравится!
      Дед собрал вещи обратно в рюкзак и удовлетворенно хмыкнул:
      — Смотри-ка, вовремя мы управились!
      — Леня!
      — Всё нормально? —  спросил Ленька, подлетая к ним и смахивая пот со лба. — Здравствуйте!
      — Нет! – закричала Вера. – Не всё! Дедушка не нормальный!
      — В смысле? — опешил брат.
      — Он волшебник, представляешь?
      И тут… «Волшебник» расхохотался. При этом верхняя часть его лица  моментально защелкнулась, зато нижняя наоборот — отстегнулась по полной!  Вера, не раздумывая, с места в карьер  последовала его примеру и вдруг… отчетливо поняла, что остановиться уже не сможет. Ни-ко-гда! Одновременно с ней понял это и Ленька.
      Такого с ними еще не было!
      Спустя несколько минут Вера корчилась от смеха, теряя последние силы, а ее братец, не будучи в состоянии говорить связно, сотрясал воздух бессмысленными междометиями.
      Незнакомец закрыл рот, и смех, будто по мановению волшебной палочки, прекратился.
      — В жизни так не смеялся! — простонал Ленька, держась за живот.
      — Чуть не умерла! — вторила ему девочка. — А еще говорите… Ой, не могу!.. Что не волшебник!.. Всё! Признавайтесь! Ведь вы волшебник? Да? Волшебник?
      — Нет! — неожиданно твердо отрезал старик и напомнил: — Я Никоша. Просто — Ни-ко-ша.
      Вера, чувствуя, что оправдываются самые худшие ее опасения, враждебно нахмурилась:
      — Как?! Вы же мне сами сказали, что можете исполнить любое желание!
      — Желание-то — запросто! — сказал незнакомец и запустил руку в свой видавший виды рюкзачок.
      Цель поисков была настолько очевидной, что Вера в ожидании чуда застыла на месте, а Ленька, одним глазом кося на деда, другим пытался изобразить, что уж ему-то  все точно «до лампочки» —  что он, маленький, что ли, верить в каких-то там «волшебников»?
      Наконец поиски увенчались успехом, и на свет явилась узенькая пластмассовая трубочка с двумя кнопками на концах.
      — Волшебная палочка! — просияла Вера.
      Ленька фыркнул, но, вспомнив об окружающей обстановке, решил рассмотреть трубочку повнимательнее. Он немного наклонился вперед, и тут же тоненький Верин пальчик ловко проскользнул под Ленькиным локтем:
      — Какая красивая кнопочка! Зелё-о-оная!

                Глава десятая. Слава

      Зелёный цвет слинял быстро и безропотно. Он как бы стёк к ногам ребят, обернувшись сочным весенним газоном. Вспыхивая и угасая в воздухе замигали серебристые звёздочки, придавая удивительно сказочный вид абсолютно реальным предметам.
      Вера и Лёнька боязливо огляделись. Прямо над ними высилась красная Кремлёвская стена, справа радовал глаз своей пёстрой раскраской храм Василия Блаженного, а впереди были только площадь и небо. Исторический музей напоминал декорацию и, казалось, свисал с неба на невидимых глазу верёвочках.
      Лёнька насмешливо посмотрел на сестру:
      — Что, милочка, доигралась?
      — Можно подумать, ты недоволен, — отрезала Вера.
      — Я-то доволен...
      — А я что? Хуже тебя?
      Вере не приходилось бывать в столице, но, спасибо интернету и телевизору, вокруг всё было очень знакомым, практически родным и близким, а потому не страшным.
      — Потопали? — предложил Лёнька. — Или будем стоять? «Ждать де-э-эдушку»? — закончил он Вериным голосом.
      Ух, каким ослепительным огнём полыхнули глаза его сестрёнки! Не удостоив Лёньку ответом, Вера перебежала газон и не раздумывая зашагала по площади. В отличие от Лёньки Вера в таких случаях никогда не оглядывалась. Она знала точно: брат пойдёт следом.
      А что ещё оставалось Лёньке? Он и пошёл.
      Из динамика на всю площадь гремели звуки бодрого спортивного марша. Это придавало уверенности, но Лёнька «на всякий пожарный» поглядывал во все стороны.
      Музыка оборвалась резко и неожиданно. В полной тишине ребята глазели на памятник Минину и Пожарскому, когда знакомый голос спортивного комментатора объявил:
      — Дорогие москвичи и гости столицы! Сегодня нам выпала честь приветствовать прославленную спортсменку, Олимпийскую чемпионку, обладательницу трёх золотых медалей Веру Антонову!
      «Надо же, и тёзка, и однофамилица!» — подумал Лёнька. Он хотел поддразнить Веру, но тут последовало продолжение:
      — В настоящий момент Вера Антонова вместе со своим братом, Леонидом Антоновым, совершает экскурсию по столице. Предлагаем вашему вниманию интервью, которое наш корреспондент взял вчера у знаменитой соотечественницы.
      — Слышь, — оторопел Лёнька, — у тебя что, интервью вчера брали?
      — Не помню! — огрызнулась Вера.
      — Вера, расскажите, пожалуйста, где прошло ваше детство? — на всю площадь поинтересовался голос.
      — Оно у меня ещё не прошло... — растерянно озираясь и зябко поёживаясь, ответила Вера.
      — Оно у меня ещё не прошло, — подтвердила и Вера-спортсменка. — В январе мне исполнилось девять лет. Живу я в Ольгушкине. Перешла в четвертый класс. Играю на скрипке. Отличница. Вот!
      — Пробежать сто метров за восемь с половиной секунд ещё никому не удавалось. Как вы совмещаете отличную учёбу и активные занятия спортом?
      — Спортом я не занимаюсь, — последовал ответ. — Просто попробовала, и всё у меня получилось.
      — Ой, мамочки! — ахнула про себя Вера.
      Она вспомнила, как месяц назад, после просмотра спортивной передачи лежала в постели и на ночь глядя воображала себя в роли знаменитой спортсменки. Приблизительно так всё ей тогда и представлялось.
      — Расскажите, пожалуйста, нашим слушателям, за что вы получили вторую золотую медаль.
      — Я заняла первое место на чемпионате по фигурному катанию.
      — Но не могли же вы, не занимаясь спортом (!) победить на подобных соревнованиях?!
      — Наверное, не могла. Но я победила... Правда, у нас в гимназии есть физкультура. Три раза в неделю. Мне, как видите, хватает!
      — Да-а-а, — опомнившись, протянул Лёнька, — чего только в жизни не услышишь! «Отличница»!
      — А по скрипке у меня что? Пятёрка!
      — Единственная!
      «Кто-то решил посмеяться надо мной, — гневно решила Вера. — Неужели этот старикашка? А с виду такой до-о-обренький!»
      В пылу обиды она совсем забыла, что без спроса нажала на зелёную кнопку.
      — Не нравится — не слушай! — заявила она брату.
      — А тебе что, нравится?
      — Да! — твёрдо сказала Вера. — Нравится! — и продолжила движение по площади, уверенно ступая на булыжники. Желания узнать, за что она получила третью золотую медаль, у неё почему-то не было, хотя голос громко и назойливо спешил доставить ей и это сомнительное удовольствие.

                Глава одиннадцатая. «Финики»

      Не задержалась Вера и в конце площади.
      Лёнька знал, что сейчас их глазам откроется Манежная площадь. Каково же было его удивление, когда сразу за Историческим музеем замелькала решётка Парка культуры и отдыха им. Горького.
      — Не понял!.. — в голове у Лёньки что-то щёлкнуло, и он на практике смог убедиться в точности выражения «крыша поехала». — До парка ж на метро надо ехать... Дела-а-а…
      Очнулся Лёнька, когда Вера, воробышком проскакав мимо касс, впорхнула на территорию парка. Осознав, что неожиданности ещё только начинаются, Лёнька решил не терять бдительности. Результат не замедлил сказаться. Справа от входа он заметил красочный щит, на котором синим по белому было выведено:
      
      «Впервые в Москве!
      Единственный концерт в столице!
      Всемирно известная исполнительница
      русских народных песен
      ВЕРА АНТОНОВА
      с новой программой «Финики».
      В программе — русские народные песни
      и частушки собственного сочинения.
      Начало в 10.00. Билеты в кассах»

      Лёнька обречённо махнул рукой:
      — «Финики» так «Финики»!
      Задача у него была одна — срочно догнать «всемирно известную» сестру Веру Антонову.

                Глава двенадцатая. ЦПКиО им. Горького

      Исполнительница русских народных стояла у самого входа в парк и, задрав голову, слушала. Тоненький детский голосок из расположенного поблизости громкоговорителя бойко выводил:
      
      Я весною посажу
      В огороде финики:
      Лёньке лично докажу,
      Что гожусь в отличники!

      Вера расстроилась. Она, конечно, училась неважно, и бывали минуты, когда ей хотелось отплатить брату за постоянное подтрунивание, но ведь не сейчас же!
      — Лёнь, — жалобно спросила Вера, — что это? А?
      — Не знаю, — хмуро ответил брат. — Бред какой-то!
      
      Всем давно узнать пора:
      Вера — Лёнькина сестра.
      Вера песенки поёт,
      Лёнька семечки грызёт!

      Лёнька плюнул и огляделся. Аллеи парка пустовали, зато тут и там виднелись разбросанные по всей территории лотки и киоски — свидетели недавнего праздничного оживления.
      — Духота — сил нет. Мороженое хочешь? — поинтересовался он.
      — А можно? Продавца нет. Неудобно как-то!
      — Вот ещё! Конечно, можно!
      — Лёнь, мама поругает.
      — А ты не говори!
      Брови сестры вздрогнули и поползли сначала вверх, а потом навстречу друг другу, изобразив твёрдое «нет». Вера ещё и вслух добавила:
      — Обязательно скажу!
      — Вот ябеда! — восхитился брат. — Класс!.. Да не бойся ты! Я ж не бесплатно. У меня деньги есть. Во!
      И Лёнька похлопал себя по карману.
      — Тогда, чур, мне десять! Чур, мне десять!
      — Сколько-сколько?!! — грозно переспросил брат.
      Вера невозмутимо повела плечиком:
      — Ну… Не десять же?!
      Выложив наличные, Лёнька с сознанием своего законного права запустил руку в чужое хозяйство, из которого клубами повалил пар, и вытащил длинное и узкое, как портновская линейка, мороженое.
      — «Клубничная лизатка», — прочитал он. — Ого-го! Порций на десять точно потянет. Если не больше! Надо же — как по заказу!
      Сестра выхватила мороженое и вприпрыжку побежала к ближайшей скамейке. На сиденье валялась газета: видно, кто-то подстелил, боясь испачкаться свежей краской. Вере бросился в глаза её собственный портрет — огромный, почти на всю страницу, с подписью: «Вера Антонова — выдающийся композитор нашего времени». Ниже размещалась статья под заголовком «Гениальный ребёнок». Вера испуганно ахнула и бросилась на газету, как на амбразуру, прикрыв её своим телом и юбкой. Только убедившись в надёжности прикрытия, Вера перевела дух и принялась за мороженое.
      Лёнька, выудив ещё одну лизатку и переворошив ящик в надежде на более разнообразный ассортимент, махнул, отчаявшись, рукой и присоединился к сестре, нырнув под роскошную крону каштана.
      — Ну как? — поинтересовался он. — Вкусно?
      — Ой, Лёнь, всю жизнь о таком мечтала. Смотри! — Вера растопырила пальчики и повертела ими перед Лёнькиным носом. — Тает во рту, а не в руках. Представляешь?
      Она сидела, поставив мороженое прямо перед собой. Одним концом оно упиралось в землю, другим — прямо ей в зубы. Лёнька приспособился рядышком, ухватив лакомство где-то посередине. Оторвав верхнюю часть  обертки, он покрутил головой, но, не увидев ничего подходящего, отправил бумажку «за борт».
      Теперь можно было сидеть и спокойно наслаждаться жизнью, однако серебристое мерцание мешало Лёньке расслабиться. Да ещё Вера пела без передышки. «Ой, мороз, моро-о-оз…» — неслось из громкоговорителя. Это начинало действовать Лёньке на нервы.
      — Дома со своим сольфеджио достала, — сказал он, — и здесь от тебя покоя нет!
      — А по-моему, неплохо! — ответила сестрёнка, облизываясь. — Жалко только — нет никого. Вот бы послушали!
      И тут она сфальшивила. Да так, что у Лёньки скулы свело.
      — Всемирно известная! — фыркнул он. — Тоже мне! Ни стыда, ни совести!
      Вера даже не покраснела: «А! Всё равно никого нет!»
      Она попробовала поймать мерцавшую у самого носа звёздочку, но та от резкого движения лопнула, брызнув десятком точно таких же звёздочек. Вера махнула рукой, чтобы разогнать образовавшееся скопление, но результат получила прямо противоположный желаемому.
      — Лёнь! — позвала она. — Ты где?!
      Лёнька не на шутку встревожился: верхняя половина сестры едва просматривалась. Звёздочки, взбитые в крепкую мыльную пену, увеличивались в количестве катастрофически быстро.
      — Хватит руками махать, мельница!
      Вера застыла на месте.
      — Выходи! — приказал брат.
      Вера послушно вынырнула на волю и быстро-быстро, будто её преследовали, перебежала на другой конец скамейки.
      Лёнька облегчённо вздохнул и вновь занялся мороженым, наблюдая как звёздочки постепенно рассеиваются в воздухе.
      Не осилив и половины лизатки, он волчком завертелся на месте. Тут-то ему на глаза и попался чуть примятый портрет сестрёнки.
      — Нда-а-а…
      Пришлось Вере срочно заинтересоваться плывущим по небу облачком.
      Больше пяти минут молчать не умели оба. Первым не выдержал Лёнька:
      — Слышь, звезда мыльных опер, вон там, за ёлками, в прошлом году показывали дрессированного мишку. Проверим?
      — Да ты что?! А вдруг он там один, без дрессировщика?
      — Конечно, один. Где ты здесь людей видела? Давай тихонечко подкрадёмся, спрячемся вон за теми кустами и...
      И тут Лёнька впервые поверил в возможность достижения Верой высоких спортивных показателей. Сестра, унесённая ветром, уже маячила у входа в какой-то длинный павильон. Минута — и двери за ней плотно захлопнулись: Вера спряталась.
      Лёнька побрёл к сестре. Лизатка тащилась следом, точно сломанная оглобля.

                Глава тринадцатая. В павильоне

      В павильоне, как быстренько выяснила Вера, проходила выставка «Юные художники России». Одно время Вера хотела принять в ней участие: её привлёк главный приз — поездка в Диснейленд. Узнав об условиях конкурса, она, не долго думая, выдрала из своего школьного альбома несколько готовых рисунков и отдала их на суд матери. Ольга Андреевна безжалостно забраковала все до единого: «Хочешь получить приз — бери ватман, краски — и вперёд!» Вера с энтузиазмом взялась за дело. И если б не Лёнька!..
      — Вот, Лёнчик,— сказала Вера подоспевшему к ней брату, — если б не ты, может, и моя картина висела бы сейчас здесь!
      — Это ты о чём?
      — А помнишь, ты пришёл из школы и заорал: «Ма-а-ам! Чего Верка мой ватман берёт?! Целый лист испортила!» Помнишь?
      — А-а-а... Помню. Там ещё стул был намалёван и матрас, да? Или коврик?
      — «Стул»! Это жираф был, а не стул! Я Африку рисовала. Жирафа и бегемота. У матраса ножки были, не видел, что ли?
      — Подписывать надо, — посоветовал брат.
      Вера «доверчиво» поинтересовалась:
      — Всё?
      Лёнька подумал и ответил:
      — Всё. Ну, солнце можешь не подписывать.
      — Хорошо. Приедем в Головки, нарисую тебя и подпишу: «Мой брат Лёня Антонов».
      Лёнька посмотрел на лукавое лицо сестрёнки и пригрозил:
      — Я тебе подпишу! Глянь лучше, как люди рисуют.
      Вера решила не сдаваться:
      — Подумаешь, я тоже так могу!
      — Ты «можешь»!..
      В глубине души Вера и сама сознавала слабость своей позиции. «Так» она не могла. Её рисунки вообще не отличались большим реализмом. Ольга Андреевна определяла творческие потуги дочери как крутой авангард и в утешение показывала ей репродукции с картин известных художников-авангардистов. От «Чёрного квадрата» Малевича Вера пришла в дикий восторг. Недолго думая, она продолжила поиски в том же направлении. Мама что-то объясняла ей о ценности картины в контексте всего творчества художника, про нулевую точку отсчета нового искусства, о её революционном воздействии на умы современников и дальнейшее развитие изобразительного искусства, но Вере всё это было неинтересно. Картина была великолепна просто потому, что «и я могу так же!»
      Своим высшим достижением она считала картину «Белый круг», над которой работала долго и мучительно. Целый вечер. Сначала у неё никак не получался круг, затем её охватило смутное беспокойство: что-то в этой картине было не так. После тяжких раздумий она поняла: раз круг белый, нельзя делать окружность чёрной. Тихая радость наполнила её, когда зубная паста замела следы ошибочного контура. Вера смотрела на белый лист и чувствовала себя счастливой.
      — Белый лист похож на парус, наполненный ветром, — объяснила она Ольге Андреевне. — Зачем его пачкать? Верно?
      Впоследствии ею было написано ещё несколько работ, смелых по замыслу и оригинальных по исполнению: «Три полоски», «Разноцветные точки», «Клякса»... Но ни одна из них не могла сравниться с «Белым кругом». В этой картине жила надежда на лучшее, оставался простор для фантазии, а самое главное — в ней было всё и не было ничего. Одним словом, она дышала гармонией и свежестью...
      На выставке юных художников Верины работы явно были бы лишними. Тем не менее, она отдала должное мастерству юных дарований. Особенно на первых метрах просмотра. Потом яркие работы ребят слились для неё в один сплошной разноцветный ковёр, и она, отыскав глазами цель, достойную её снисходительного внимания, поскакала вперёд — оценить рисунки главного призёра и тихонечко, без помех, позавидовать счастливчику.
      Для картин победителя отвели целую стенку, так красочно оформленную, что сами работы на её фоне терялись полностью.
      И вдруг... У Веры всё поплыло перед глазами. Ей показалось, что она вот-вот упадёт. Стена пошла какими-то волнами, не за что было даже ухватиться. Вера села и упёрлась руками в цементный пол. Неожиданно под пальцами у неё что-то мягко зашевелилось. Вера взвизгнула, и стена с рисунками из школьного альбома главного призёра выставки Веры Антоновой прямо перед ней рухнула.


               Глава четырнадцатая. Волшебник или инопланетянин?

      Дикий крик выбил из рук старика «волшебную палочку». Он подпрыгнул на месте и вопросительно воззрился на девочку.
      Вера опустила голову и с облегчением выдохнула:
      — Трава!
      Затем:
      — Площадь!.. Фонтан!.. Сквер!.. Лёня!
      — Фу-у-у! Наконец-то! — сказал Лёнька, встряхиваясь, словно кот после купания. — Чтобы я ещё куда с ней отправился, с дурочкой!
      — Почему это «с дурочкой»?! — возмутилась Вера. — К твоему сведению, все девочки мечтают стать знаменитыми!
      — Тоже мне мечта! Ты стадион-то в глаза видела, «спортсменка»?
      — Как же не видела? А по телевизору?!
      — Вот-вот! — Вера только подлила масла в огонь. — Ты бы сначала бяки-закаляки рисовать научилась, а уж потом бы... мечтала! Тьфу! Будто сиропа наглотался! Чистое мыло!
      — Подумаешь! — Вера обидчиво поджала губы: — Никоша, знаете что? Не давайте Леньке волшебную палочку! Сироп ему, видите ли, не нравится. Вот я...
      — Вот я ма-а-аме скажу! — вместе с сестрой закончил Лёнька её коронную фразу.
      Вера так усиленно заморгала ресницами, что Лёнька понял: переборщил. Он вспомнил о лизатке, которую специально для сестрёнки таскал по всему павильону, но почувствовал, что в руках её уже нет. «Ладно, — решил он про себя, — не маленькая, перебьётся!» и поднял с земли пластмассовую штуковину. Повертев в руках, Лёнька вернул её владельцу:
      — Никакая это не волшебная палочка! Дудки!
      — Вот те раз! Что же ты, в чудеса не веришь?
      — Ну! Чудеса — другое дело. Их даже здесь — вон сколько! Но вы, Никоша, не волшебник. Нет. Вы инопланетянин! Точка!
      — Выдумал! — буркнула Вера.
      — А что? Скажешь, земляне мечту исполнять могут? Ну? Могут? Машину времени-то никак не сделают. Слабаки!
      — Это ты зря! — поморщился старик. — Машина времени посложнее  будет. Она ведь все… по-настоящему показывает! И прошлое, и  будущее…
      — А палочка, значит… Не по-настоящему?! Фи-и-и! — Лёнька вконец расстроился: — Зачем же она нужна тогда, ваша палочка?!
      — Сам сказал: мечту исполнять! — вступилась за деда Вера. — Тебе что, мало? Ну-ка, нажми на зелёную кнопочку, — прибавила она с мстительным блеском в глазах. — Никоша, пусть! Пусть нажмет! Посмотрим, что он  придумает! А то мечта моя ему, видите ли, не нравится!
      — Да уж не беспокойся, придумаю! Троечница!
      Вера нагнула голову и стала рыть каблуком «землю».
      — Эх ты! Да если бы палочка только желания исполняла, то всего этого, —
Лёнька обвёл глазами зелёную площадь, — не было бы!
      —  А может, это дедушкина мечта? — возразила девочка.
      — Ага, и розовый туман — мечта, и Серый город…
      — Никоша! — укоризненно произнесла Вера.
      — А что? Я ничего! — растерялся старик. — Кнопок, сами видите — всего две. Белая исполняет желания…
      — Зеленая! – поправила его Вера.
      — Да нет, белая! Остается красная. Здесь так: одно нажатие — 5 лет.
      — Плюс? — уточнил Ленька.
      — Минус! — не замедлила куснуть Вера.
      — При этом меняются цвета, — не обращая на них внимания продолжал Никоша. — Плюс пятьдесят — серый. Это максимум. Дальше, жми — не жми, то же будет… Хотите проверить? Запросто! Р-р-раз!

                Глава пятнадцатая. Красная кнопка

      Никоша исчез, а ребята, стоя на том же самом месте, окунулись в море оранжевых красок и оттенков.
      — У-у-у! Какая ты рыжая! — захохотал Лёнька. —  Пеппи Длинныйчулок – точка!.. Ой, а теперь жёлтая! Девочка, вы, случайно, не из Японии?.. Нет! Вы из Африки! Негритянка! Ха-ха-ха! Вот умора!.. Э-э-э! Да мы, подруга, опять стареем!
      Это открытие заставило ребят сменить объект наблюдения. На их глазах происходили грандиозные изменения!
      — Ай! — и Вера отпрыгнула в сторону: фонтан, в центре которого только что торчали самые что ни на есть примитивные алюминиевые трубочки, преобразился в сказочную композицию из белого мрамора, скамейки вытянулись и изогнулись, а клу-у-умба!..
      — Лёня! Смотри! Цветочек! Аленький! Вон! Вон! На клумбе! Ой!.. Он уже не аленький! А-а-а! Сиреневый!
      — Верунь, он белый. Белый, как снег!
      — Какой краси-и-ивый!
      — «Дивный эльф» называется. Табличка — видишь?
      — Дивный эльф!
      Впрочем, любоваться было решительно некогда. При фиолетовом свете часть площади оказалась раскуроченной. Зато при смене освещения обрисовалось нечто уж совсем невообразимое.
      — Метро!!!
      Конец восторгам положил страшный грохот. Здание вокзала окуталось облаком тёмно-вишнёвой пыли и рассыпалось на кусочки. Вера не успела чихнуть, как коричневый свет осветил новое, ультрасовременное.
      Убедившись в завершении строительства, ребята дружно поинтересовались судьбой красавицы-клумбы. Но она уже исчезла под слоем чёрного, почти ещё тёплого асфальта. Большая плешь на её месте просуществовала недолго и была благополучно упрятана под довольно большим торговым павильоном.
      — Упорхнул… цветочек-то! — жалобно протянула Вера.
      — И сквер вырубили. Во придурки!
      — Ой, Лёнь, мне что-то нехорошо. Опять воздуха не хватает… Ма-а-ма!
      Лёнька, по возрасту успевший догнать и перегнать отца, растерянно уставился на сестру.
      — К ма-а-аме хочу! — и взрослая солидная женщина заплакала навзрыд, как ребёнок.
      Знакомый и уже слегка привычный мертвенно-серый свет вспыхнул и моментально погас.

                Глава шестнадцатая. Вопросы и ответы

      — Пятьдесят! — услышали ребята. — Ну что, как самочувствие? Как город?
      Вера втянула воздух в лёгкие, а Лёнька с готовностью отрапортовал:
      — Самочувствие как в космосе! Город — класс!
      — С ума сошёл! — прокашляла Вера. — Там дышать нечем!
      — Ха! Зато цирк есть. И метро!.. Нет, город — клёвый, это палочка — левая.
      Вера чуть окончательно не задохнулась: «Всё! Сейчас Никоша рассердится и исчезнет. А-а-а! Вместе с палочкой!»
      Не тут-то было. Никоша преспокойно уселся на одну из полукруглых скамеек, стоящих вокруг клумбы, положил на неё драный свой рюкзачок, сверху «волшебную палочку» и вопросительно воззрился на Веру. Та быстро смекнула в чём дело и тоном отличницы выкрикнула:
      — Дедушка, я поняла! Красная кнопка отправляет в будущее!
      Старик только крякнул и проворчал:
      — Ну… Не на Луну — и на том спасибо!
      Вслед за этим последовала очередная экскурсия в рюкзак. На этот раз — за инструкцией.
      Тут же листок был «честно» поделен на две очень равные части. Несколько минут ушло на выяснение «кто  виноват?», что оказалось затруднительно, так как крики «Это Ленька!», «Это Верка!» раздавались с одинаковой частотой и искренностью.
      — Ребятки, вы читать-то будете или как?
      — Будем! Будем!
      И вот обе половинки склеены скотчем и даже… почти прочитаны.
      Да-а-а… На Веру и Леньку инструкция явно не была рассчитана.
      «Во грузят! Экологическое сознание, социологические исследования… Язык сломаешь!» — Лёнька полностью отключился, чтобы, не дай бог, не сломать голову.
      Вера откровенно зевнула.
      — Прочли? — обрадовался Никоша. — Ну вот, теперь не спрашивайте, зачем нужна «волшебная палочка».
      — А зачем нужны эти… социо… как их… ну, вы поняли?
      — Зачем?! — возмутился старик. — А как же, по-твоему, узнать: понимаешь ты или нет, что один-единственный сорванный тобою цветок необратимо  изменит будущее?
      — Один цветок-то?! — засмеялся Ленька, сочувственно глядя на деда. — Шутите!
      — Не веришь? — уточнил тот. — Значит, не читал Бредбери. У него есть рассказ…
      — «И грянул гром»? – просияла Вера.
      — Умница! Так вот. Там тоже всего лишь одна (одна!) случайно раздавленная бабочка изменила судьбу человечества.
      Ленька хмыкнул:
      — Тоже мне — велика важность: одна бабочка!
      — А вот красная кнопка и показывает – «важность» или «неважность».
      — Убей бабочку! Убей бабочку! — таинственным и каким-то зловещим голосом зашипела Вера и запрыгала вокруг Леньки, размахивая ручонками с растопыренными пальчиками. — И ты окажешься в Сером городе — столь прекрасном, и столь безвоздушном! А всё потому, что сознание у тебя… как у… птеродактиля!
      — Слушай, хватит махать вилками! И вообще — отстань! Нашла чем пугать!
      — Значит, Серый город тебя не пугает? – вздохнул старик и вновь обратился к девочке:
      — Ну что, Верочка, теперь тебе всё ясно?
      — Мне — всё! И про беленькую кнопочку, и про красненькую.
      — Откуда розовый туман взялся, тоже ясно? — буркнул Лёнька.
      — Да!.. Нет… Ой, а правда — откуда?!
      Никоша посмотрел на ребят и укоризненно покачал головой:
      — Значит, инструкцию вы не дочитали? Ай-ай-ай!
      — Ну де-е-едушка! Ну откуда?
      — Да все оттуда же!.. Почему вам мечтать нравится — знаете?
      Ленька хмыкнул:
      — Ну… приятно же.
      — Вот именно: любая мечта сопровождается эйфорией. Нажмёшь два раза на белую кнопку — получишь желаемое в чистом виде.
      — Просто эйфория? Здорово!
      — А если три раза нажать? — огромные Верины глазищи вспыхнули, словно фары.
      — Хоть десять.
      Девочка метнула вороватый взгляд на Никошу, схватила лежащую на рюкзачке беспризорную палочку и, хихикнув, быстро нажала на белую — но такую зелёную! — кнопочку: раз! два!
      — Вот здорово! Да, Лень?
      Однако Лёнька не был расположен совершать подобные вылазки без согласования с дедом, дабы не рисковать потерей чего-либо более существенного, чем какой-то там «дурацкий» туман.
      — Скажите, пожалуйста, розовых шариков ей захотелось! Ну и задаст нам дед жару! – говорил розовый, словно после бани, Ленька. — Фиг он теперь нам что сделает! — и вдруг… активно позеленел. («От злости!» — с перепугу решила сестра).
      Начало жаркой Лёнькиной речи поглотил розовый туман, но конец её был доведён до сведения деда полностью. Лёнька прикусил язык, а Вера, как ни в чём не бывало, ему его показала.
      — Никоша, а можно я ещё раз? Без Лёньки? Ну разо-о-очек!
      — Да я не против. Что, Леня? Пусть полетает?
      — А долго она там болтаться будет? — забеспокоился Лёнька.
      — Нет, до пяти досчитать и то вряд ли успеешь.
      — О! Так быстро? Ну, тогда ладно. Пусть полетает. Птичка!
      Действительно, Вера не заставила себя ждать. Словно репка с грядки, выдернутая из «сонного царства», девочка икнула, в последний раз выпустив в воздух маленькую зелёную горошину, и окончательно пришла в себя.
      — Ещё вопросы будут? Нет? Тогда приступим к делу!
      «К делу»?!
      — Ой!


                Глава семнадцатая. Приглашение

      Вера, которую давно интересовало, чем закончится вся эта сомнительная, на её взгляд, история, в последнюю минуту отчаянно струсила.
      — У меня… У меня вопрос! У меня! — закричала она.
      — Кто бы сомневался! — проворчал Ленька.
      — Дедушка… Э-э-э… Вот… Э-э-э… В Москве… Там что, тоже стены были? Как здесь?
      — У мечты-то?! Разумеется, нет. Там, ребятки, не только пространственных — временных границ не было!
      — Что?!
      Увидев ужас в глазах Лёньки, старик рассмеялся — весело, звонко и безумно заразительно! Брат и сестра подключились сразу же, без всякой предварительной подготовки. Это…  Это было ужасно весело и весело до ужаса!
      Нет, такой смех был явно достоин книги рекордов Гиннесса!
      — Ну и смех у вас! Убойный, — простонал еле живой Лёнька. — Можно использовать в качестве оружия массового поражения.
      — Профессиональный, — согласился Никоша.
      — Да-а-а… Не слабо!.. А всё-таки… Что там насчёт границ? Я не понял!
      — Ага, испугался?! А Вера вон ничего — смелая девочка!
      — Чего б она понимала! Вот осталась бы там… Навечно! Посмотрел бы я тогда на неё!
      Безмятежный взгляд Веры мгновенно затуманился.
      — А что? Могла бы и остаться, — согласился Никоша. — Белая кнопка исполняет только желания. Захотели вернуться — пожалуйста! Нет — никто не заставит. Дополнительного нажатия на неё — для возврата — не требуется.
      «Что это он такое говорит? — попыталась понять Вера. — Выходит, если бы я… Ой-ой-ой!»
      — А если бы мне там понравилось? Никоша?!
      — Ну вот, и ты испугалась?!
      Лёнька не выдержал:
      — Мы что, действительно могли не вернуться?!
      — Теоретически — да, практически — нет.
      — Но почему?!
      — А вот представь: идёшь ты, братец, по пустыне. Пить хочется — страшно! Ни о чём, кроме воды, думать не в состоянии. За одну каплю жизнь, кажется, отдал бы. И вдруг видишь: ведро воды. Выпьешь всё?
      — Что ж я — лошадь?
      — Вот и я о том же. Надоест мечта, не понравится или просто захочется домой — к маме, к друзьям, и, глядишь, человек возвращается обратно, в реальный мир — здесь-то лучше! Да и другие желания наготове. А? Верочка?
      Та активно закивала:
      — У меня их ужас как много, дедушка. Хотите, я ещё на кнопочку нажму?
      — Я тебе нажму! — рявкнул Лёнька. — Думаешь, Никоше больше делать нечего, кроме как твои желания исполнять?
      Старик загадочно посмотрел на ребят:
      — Это верно. Дел у меня хватает… Например, хочу предложить вам совершить небольшое путешествие. Провести, так сказать, экскурсию по небезынтересным для вас местам. Надо! Ой, как надо-то!..
      Вера широко раскрыла свои и без того немаленькие глаза:
      — Какую экскурсию? А мама?! — и, глядя на брата, строго сказала: — Н-н-ни за что!

                Глава восемнадцатая. Уговоры

      У Лёньки сердце так и захолонуло. Вот уже полчаса он гнал от себя мысли о возможном развитии событий, но предсказать их было несложно.
      — Тебе что? Маму не жалко?! — кричала Вера. — Вот придёт она сюда, а нас нет — Лёнчик, это, по-твоему, как?
      — Но ведь можно же что-нибудь придумать! — Лёнька хватался за первые попавшиеся мысли-соломинки. — Ну там... записку написать или папе позвонить?
      — А что ты напишешь? С незнакомым человеком отправился неизвестно куда? Что?! Да и телефоны мы дома оставили — забыл?
      — Что за шум, а драки нет? — вмешался старик. — Путешествие будет ненастоящее, с «волшебной палочкой». А с ней для мамы всё начнётся с той самой секунды, на которой закончилось. С той же самой!
      — Значит, мама не заметит нашего отсутствия? Вот здорово! Вер!
      — Нет!
      — Ну, Вер!
      — Нет!
      — Да что с ней разговаривать! Без неё в тысячу раз лучше!
      — Как это: «без неё»?! — возмутился Никоша.
      Лёнька предпринял новую атаку. Вера отбила её с лёгкостью:
      — Нет, нет и нет! И вообще… Мама не велела с незнакомыми людьми разговаривать!
      — Во даёт! — возмутился Лёнька. — Такая и у Деда Мороза паспорт стребует!
      Никоша нахмурился.
      — Ты что же делаешь, уговорщик липовый? – спросил он.
      — А чего она?!
      — Она не хочет — её дело, ты-то хочешь?
      — Дать ей щелбан — сразу захочет!
      Старик укоризненно покачал головой:
      — Она же маленькая! А ты?.. Вон лоб какой!
      В ответ Ленька промычал что-то невнятное.
      — А что? Идея!.. — обрадовался Никоша. — Ну-ка, скажи: у вас в деревне домашние животные есть? Собаки? Кошки?
      — Само собой! Корнет, Мурка.
      — Говорящей Муркой соблазним, как думаешь?
      — А что? Вполне! — засмеялся Лёнька и мстительно добавил: — Только вы тогда так сделайте, чтобы не кошка по-человечьи, а Верка по-кошачьи заговорила. Пусть помяукают!.. Или нет! Лучше не кошка, лучше Морячка! У-у-у! Блеск!
      — Корова, что ли?
      — Ну! Она у неё еду брать отказывается. Даже хлеб. Все удивляются, а Верка чуть не плачет. Ещё бы! У меня берёт, у Нинки берёт, даже у Петьки берёт, а у неё нет!.. Вер! — крикнул Лёнька, подлетая к сестре.
      — Нет!
      — Вера!
      — Нет!
      Лёнька понял, что сестрица закусила удила и уже ничего не слышит. Он взял её за плечи и хорошенько встряхнул:
      — С Морячкой поболтать хочешь?!
      — Отстань!.. С кем? С какой морячкой? С нашей Морячкой?!
      — Ну! Прикинь — говорящая корова!
      Вера задумалась. Ей, конечно, давно хотелось выяснить отношения с молодой бабулиной коровой. Та её почему-то недолюбливала. Но отправиться в путешествие?!
      — Не-а! — отказ прозвучал, однако, явно нерешительно.
      — Хорошо, — сказал Никоша. — Сделаем так. Вы сейчас вернётесь обратно и сами посмотрите: обеспокоена мать вашим отсутствием или нет. Идёт?
      — Что ли я увижу маму?! Ур-р-ра!!! — закричала Вера, вознамерившись чмокнуть в щёку сразу ставшего ей вновь симпатичным деда. Не тут-то было! «Ну и щетина!» — в очередной раз поразилась девочка.
      Она схватила брата за руку и закружила его по площади.
      — Фу-у-у, можно подумать, что ты её сто лет не видела! — разозлился Лёнька, вырываясь из её рук. Он опасался, что старик за время их отсутствия возьмёт да и передумает. Разве нормальный человек станет связываться с Верой?! Он бы не стал! Точка!
      — Ничего, ничего, — Никоша заговорщицки подмигнул ему. — Повидаетесь с матерью, пообщаетесь, а минут через десять я вас обратно заберу. Глядишь, Вера и согласится.
      — Никоша, а можно будет маме о путешествии рассказать? — спросила Вера.
      — Это ещё зачем?! — у Лёньки от злости аж бас прорезался. — Ты как скажешь ей, так она сразу в обморок хлопнется. А когда всё позади будет, чего хлопаться-то?
      — Ну хорошо, хорошо. Не буду!.. Да! А где сумка?!
      — Ой, Верок, я не знаю. Ее там не было. Честное слово, не было!
      — А-а-а!
      — Приготовьтесь! — скомандовал Никоша.
      Вера привычно ойкнула и схватила брата за руку.

               Глава девятнадцатая. Скульптурные композиции

      Яркое майское солнце всем своим теплом и светом обрушилось на ребят. Спокойная, приятная для глаз зелень сменилась ослепительным блеском. Вера от неожиданности захлопнула глаза ладонями. Лёнька жмурился и тряс головой, привыкая к обычному дневному освещению. Казалось, солнце было везде. Даже асфальт слепил и резал глаза, как стеклом.
      — Ой, мамочки, — причитала Вера. — Куда мы попали? Это нечестно! Никоша обещал отправить нас к маме, а сам?! Ой… смотреть больно!
      — Дед здесь ни при чём! — грубо отрезал Лёнька.
      Он был очень недоволен, что Вера заставила старика пойти на подобный эксперимент. «Лучше дал бы ей по лбу! Сразу бы согласилась!» Лёнька тут же нарисовал в своём воображении картинку: старик отвешивает Вере внушительный щелбан. Нет, для этой роли старик явно не годился. Тогда Лёнька представил на месте Никоши себя — нет, тоже не то…
      — Ладно, не ной. Того и гляди мама явится. У тебя платок есть? Вытри слезы... Ну, видишь, где мы?
      Вера посмотрела направо, посмотрела налево и обнаружила, что находится на том самом месте, на котором оставила их мама. Правда, вокруг почему-то по-прежнему не было людей.
      И тут произошло нечто неожиданное. Площадь, до этого пустая, стала заполняться людьми. Только выглядело это очень странно. Так, будто на глазах у ребят стали проявляться фотографии, которые как-то печатал папа в темной ванной при свете красного фонаря (нашел тогда старые дедовы пленки и решил сделать ему приятное, благо почти всё необходимое отыскалось на антресолях). Расплывчатые изображения становились всё более чёткими и контрастными, но главное — они оставались неподвижными!
      — Лёнь, они что? Неживые?
      — Хочешь, гляну?
      — Ой, Лёнь!
      — Да что они, кусаются, что ли?
      — Нет!
      — Трусиха!
      — Я трусиха?! Ты лучше за сумкой сбегай. Забыл? Мама тебе быстренько напомнит!
      Вера посмотрела на галопом удалявшегося брата и огляделась. Недалеко от скамейки, на которой она сидела, расположилась живописная «скульптурная» группа: два малыша, воинственно вытаращив глаза и раскрыв в не менее воинственном кличе рты, вцепились друг другу в волосы и так и застыли. Рядом валялась неподеленная шоколадка. Их молодые мамаши, очевидно, бурно обсуждали последнюю городскую новость в тот момент, когда неведомая сила заставила и их прервать находившуюся в самом разгаре дискуссию.
      Разглядев всё получше, Вера совсем осмелела. Мало того, её страшно развеселил вид немой сценки. Она подошла к малышам, подняла выроненную ими шоколадку, развернула её и, разломив пополам, вложила в раскрытые, как у галчат, малышачьи рты. Погладив шалунов по мягким шелковистым кудряшкам, она пошла дальше.
      Вот, взмахнув метлой, застыл в неподвижности знакомый привокзальный дворник. Вокруг него, захлёбываясь от лая, прыгали три собачонки. К ним с разных сторон спешили ещё три дворняжки, спокойную жизнь которых так часто нарушала эта ненавистная им с детства метла.
      Вера пугнула собак на родном для них языке:
      — А ну, брысь отседова! Вот я вас! Окаянные!
      Услышав знакомые слова от незнакомой девочки, собаки нехотя отбежали и стали в сторонке.
      На лавочке неподалёку от Веры замерла в падающей позе девочка лет двух. Её отец изогнулся, будто вратарь перед броском. Его руки находились в полуметре от дочери.
      Вера быстро подбежала к ним, взяла малышку на руки и положила на лавку.
      — Теперь не шлёпнется, — удовлетворённо произнесла она.
      Хозяйским взглядом Вера окинула площадь. Всё ли в порядке? Не нуждается ли кто еще в её помощи? Нет, кажется, всё нормально. Вот только у этого старичка надо шляпу поправить, а то она вот-вот слетит с его головы.
      Вера вприпрыжку направилась к старику. Ей показалось, что он очень внимательно и с любопытством разглядывает её. Но Вера-то знала, что площадь заколдована и её обитатели тоже. Она решительно протянула руку к стариковой шляпе. И вдруг... Старик открыл рот и сказал:
      — Ам!
      Вслед за этим он звонко щёлкнул зубами.

                Глава двадцатая. Статуи оживают

      — Что это вы? — строго спросила Вера. — Как маленький...
      И... увидела перед собой Лёньку.
      — Привет! — сказал он. — Чего таращишься? Нас мама здесь оставила? Здесь. Так что всё правильно. Убедилась, фома неверующая?
      — А сумка?
      — Прикинь, нет сумки. Исчезла. Я там всё облазил.
      — А ну брысь отседова! Вот я вас! Окаянные... — услышала Вера и обернулась.
      Вокруг всё ожило и зашевелилось. Люди спокойно, как ни в чем не бывало, продолжили свои дела: дворник, размахивая метлой, стал прогонять собак; малыши продолжили драку, а их мамы — прерванную беседу.
      Из кассового зала вышла Ольга Андреевна и направилась к детям. Вера нервно заёрзала на месте:
      — А-а-а! Что будет!
      В сумке лежала их летняя одежда, гостинцы бабушке и подарки двойняшкам Нине и Петьке. Так что сумка — это было очень серьёзно.
      Возмездие в лице мамы приближалось и казалось уже неминуемым.
      — Лучше бы мы не возвращались, — тоскливо вырвалось у Веры.
      — Поздняк метаться! — огрызнулся Лёнька.
      — Ну, как вы тут? — поинтересовалась Ольга Андреевна. — Леонид, ты почему такой красный? Вера! На тебе лица нет!
      — Как нет?! — закричала Вера. — А-а-а! Я же говорила!..
      Лёнька перебил её: дурочка, сейчас всё расскажет!
      — У нас, мам, сумка пропала!
      Лёнька уже составил в уме «правдивую» историю, но тут Ольга Андреевна наклонилась и подняла стоявшую на земле, сбоку от скамейки, сумку:
      — Опять шуточки? Смотрите у меня! Я уж думала, правда чего натворили... Да! Поезд опаздывает на полчаса. Вы не проголодались?
      Вера, которая успела глянуть в зеркальце и успокоиться, почувствовала, что с самого утра у неё ни крошки во рту не было.
      — Ой, мам, есть хочу, ужас! — сказала она. И тут вспомнила! Час от часу не легче! Сейчас мама вытащит из сумки куриные косточки, фантики и крошки от печенья! — Хотя, нет... Мы уже ели. Правда, Лёнь?
      — Когда же вы успели? Я и отходила-то ровно на пять минут. Ну, как хотите, а я позавтракаю.
      Ольга Андреевна расстелила на скамейке газету и стала доставать продукты. Курица, целая и невредимая, появилась первой. Затем ребята увидели полностью уничтоженные ими лук и редиску, конфеты и наконец аппетитное, рассыпчатое творожное печенье и кексы. Вера голодными глазами следила за матерью.
      — Что же вы ели? — строго спросила та, увидев съестные припасы в полной неприкосновенности. — Вера, ну-ка, присаживайся! Что это ещё за капризы?!
      Настоящая курица показалась Лёньке гораздо вкуснее своей бледно-зелёной предшественницы, которая, надо признаться, выглядела совсем непривлекательно!

                Глава двадцать первая. Свобода!

      — Объявляется посадка на поезд № 9 «Тригорск — Мимозово» — вторая платформа, третий путь.
      Услышав сообщение, Ольга Андреевна заторопилась. Быстренько покидав остатки съестного в сумку, она схватила Веру за руку и потащила к поезду.
      — Мам, ну что ты так торопишься? Ещё целых десять минут в запасе! — ныл Лёнька, тоскливо оглядываясь по сторонам: вдруг да появится Никоша со своей «волшебной палочкой»? Или вновь всё чудесно позеленеет? Отпущенное стариком на встречу с матерью время катастрофически затягивалось, и Лёнька чувствовал: не к добру это!
      Впереди яростно заблестели оранжевые бока фирменного поезда, готовые в пух и прах разнести все Лёнькины ожидания.
      И тут его осенило:
      — Мам, а можно я не поеду?
      Мать оторопела:
      — Как это? На тебя билет куплен!
      — Ну и что? Я ж с папой бесплатно приеду, на машине. И всего-то через пять дней! Понимаешь, я Петьке обещал батарейки купить и забыл. Да и голова у меня болит что-то... И ногу я подвернул! Видишь?
      Лёнька усиленно захромал вдоль вагона, припадая на правую ногу. Но тут же опомнился: надо-то чуть-чуть, а то враз в медпункте окажешься!
      Ольга Андреевна не замедлила «посочувствовать» сыну:
      — А гипертония, мальчик, вас не мучает? Инфаркт только один раз был или уже третий?
      И, обернувшись к проводнику, пожаловалась:
      — Вот! Всегда так! Отец предлагал ему вместе ехать? Предлагал! Нет! Его в машине тошнит, видите ли, и пораньше приспичило. А теперь — вот вам, пожалуйста!
      — Гражданочка, до отправления поезда осталось четыре минуты. Стоянка сокращена. Прошу пройти в вагон.
      Раздумывать было некогда, и Лёнька одержал победу.
      — Ладно, бог с тобой, золотая рыбка! — сказала Ольга Андреевна, безнадёжно махнув рукой. — Оставайся. Вот тебе деньги. Купишь колбасы. С полкило — не больше! Хлеб, йогурт... Ну, черешню ещё. По вокзалу не шляйся!.. Да! Баб Соне позвони! — и вздохнула: — Пусть хоть мать за вами присмотрит...
     Лёнька улучил минутку и шепнул сестре:
      — Молчи. Поняла?
      — Ладно, — ответила Вера, виновато глядя на брата.
      — Деду что передать? Согласна?
      Вера кивнула: да, да, да!
      — Смотри! Десятка! — похвастался Лёнька. — В кармане нашел. Целенькая! Так что лизатки мы — ха-ха! — бесплатно ели! Прикинь?
      Вера сердито нахмурилась:
      — Так не считается!
      — Быстро в вагон! — скомандовала Ольга Андреевна.
      Поезд тронулся.
      — Леонид! — высунувшись из окна, закричала она. — А ключ-то, ключ!
      В воздухе блеснул небольшой металлический предмет и шлёпнулся к ногам мальчика. Он поднял его и на радостях вслух похвалил себя:
      — Ай да я! Ай да Лёнька!