Божья воля. Крушение империи. Пьеса для чтения - 1

ПЬЕСА В ЧЕТЫРЁХ ДЕЙСТВИЯХ С ПРОЛОГОМ И ЭПИЛОГОМ

Примечания:
Пьеса для чтения - это засушенный роман.



                ПРОЛОГ.

Действующие лица:

Зинаида Гиппиус – Русская поэтесса, написавшая воспоминания о царской семье.
Александр Блок – Русский поэт, бывший какое-то время, секретарём комиссии Временного правительства по расследованию преступлений царской семьи…

Сцена на которой Блок и Гиппиус рассуждают о царе и о монархии…

Гиппиус ходит по сцене – Кто есть царь? Его нет! Есть Григорий Распутин, Аня Вырубова, наконец есть Александрин, жена царя. А царь – это только бледная тень человека.
Кто есть Распутин? Это плохонький мужичонка, но это не личность - это тип российской действительности. А Аликс? Это страдающая, одинокая женщина и мать, любящая императора, но не понимающая, что за символом нет человека. Это её страдание и недоумение угнетает. Народа тоже нет. Есть забитые, неграмотные крестьяне. Есть купцы, лавочники, лакеи – это чёрная сотня. Есть наконец двор - ограниченные, малокультурные особы… И есть мы - люди культуры, которые всё знают и всё предвидят…
Блок – Простите! Я не совсем с вами согласен. Я уже давно слушаю и слышу ритмы мировой истории. Сегодня и сейчас они оркестрованы как народные частушки и народный пляс без удержу, сменяющийся вдруг причитаниями и воем плакальщиц. На фоне этой мощной мелодии реальной жизни, жалкие попытки зарифмовать наши мелочные, эгоистические страдания, воспринимаются как возня мышей, в дальнем тёмном углу.
Что русскому народу, этому гиганту, живущему вечно, до нашей сиюминутной лирики, до наших утончённых сексуальных изысканий?! И царь, и его семья, и Распутин с Вырубовой – это всего лишь часть хора, противостоящего вселенской мощи народной стихии.
Царь - это жертва ситуаций и настроений, за которые ответственен не только он сам, но и его предки на протяжении трёхсот лет. Его неудачи и просчёты – это только часть той громадной причины, громадной вины, которая довлеет над ним, как злой рок висел над бедным Эдипом. Он, царь, - фигура трагическая.
 Его близкие: его жена, дети, братья и сёстры, дядья и племянники, те, кто погибли в мучениях и остались живы – фигуры драматические… Они могли поменять свою судьбу, но не захотели или не решились. Он же - царь, даже если бы захотел, то не смог - проклятие рода, повисло над ним, со дня рождения…
Но народ – подлинный герой на исторической сцене. Он композитор и исполнитель стомиллионной песни жизни. И сейчас я слышу мелодии революции. Траурные мелодии крушения старого мира, но и залихватский оптимизм частушек, дикую плясовую мести, разрушения и одновременно надежды, и уверенности в грядущем.
Никто не виноват! Нет обвинителей! Есть вихрь истории захватывающий целые континенты, народы и государства.
Мы называем себя интеллигентами, но мы всего лишь «образованцы», паразиты на теле полуграмотного народа, сильного и живущего силой своей веры в добро и справедливость.
Мы всегда кому то служим. Прислуживаем. Лакействуем сильному. Образованцы всегда ищут господина, ибо в душе – они рабы!
Подлинные интеллигенты служат народу, жертвуют собой ради народного счастья, а господа   шельмуют этих самоотверженных героев. Народ, обманутый образованцами - не понимает их, а идёт за подлинными интеллигентами. Покуда они есть – живёт и народ и народная правда, звучит его страстная и страшная песнь!
Интеллигенция – это соль земли, а образованы- это соль ставшая песком.
Гиппиус – Но разве вы не видите, что культура погибла, что Россия погибает?
Блок – Я думаю, что революция, как болезнь в человеческом теле – это борются силы жизни и смерти. Всё это сопровождается болью, страхом, мучениями, но и надеждой!
Когда я работал в комиссии по рассмотрению преступлений царского режима, вначале я негодовал – столько подлости, лжи, эгоизма стояло за событиями последних лет.
Но потом, в какой-то неуловимый момент, я понял, что всё это - мозаика истории, в которую каждый из нас вложил свой кусочек изображения. Благие намерения, неосуществлённые порывы, мечты, эгоизм, обман, самообман соседствуя, в конце концов составили картину русской жизни в эти годы. Актёров этой драмы, можно воспринимать по разному: смеяться или плакать.
Но для меня и царь, царица, их дети, Распутин, двор – действующие лица трагедии разыгрывавшейся каждый день и каждый час вокруг и внутри нас в реальной жизни. А в жизни всё по настоящему – страдания, боль, горе, радость… И конечно смерть!
Для меня - царь есть. Но для меня и Распутин есть. Царь слаб - Распутин силён. Но главное - они есть!
Гиппиус – Мы перестаём понимать друг друга. Что ж, это бывает. Нам надо расстаться. Прощайте! (Уходит со сцены)
Блок – Я предчувствовал этот разрыв. Жаль - умная женщина, но музыки революции она не слышит. Для неё – это просто шум.  Мы конечно ещё увидимся, но это будут случайные встречи… Ну, что ж, прощайте! (Уходит)


                Действие первое.


Императрица Александра Феодоровна – Аликс для близких - в Маленьком домике своей фрейлины - Анны Вырубовой. Этот дом при дворе, так и называли - Маленьким домиком…
Аликс – Вот! Вот! Мне тоже кажется, что и Ники и Григорий, не живут так, как они хотели бы и там, где они хотели. Они живут для других: Григорий – чтобы показать всем, что и простые русские люди могут стать великими. Ну а Ники – хочет показать, что и великие люди могут быть простыми. Вот как Лев Толстой…
Вырубова – Вы, ваше величество, кажется всё усложняете. Просто русские люди ближе к Богу. Душой ближе. И это даже в Толстом было, хотя его и отлучили от церкви за неверие в догматы.
Аликс перебивает – Мне иногда кажется, что Ники не знает зачем ему жить. Он, как мне кажется, думает, что это случай сделал его царём, а Григория крестьянином. Кажется, что будь всё наоборот… (Задумывается)
Вырубова – Григорий прислал телеграмму. Пишет, что ни в коем случае нельзя начинать войну. Говорит, что это будет беда и разрушения!
Аликс – Да! Я тоже так думала. Но кажется уже всё решено. Дядя Вилли не хочет расширения, увеличения влияния России. Не хочет, чтобы славяне объединились. Не хочет, чтобы Россия овладела Константинополем и проливами...
И потом Пуанкаре был здесь и умолял помочь ему, если немцы опять бросятся на Францию. И похоже, Ники пообещал ему. И кузен Джордж, тоже с нами…
Дядя Вилли должен понять, что ему не устоять против Ники, Джорджа и Пуанкаре Австро - Венгрия – это плохой для него союзник… Ники говорит, что австрийская империя на грани развала и войну не переживёт
Вырубова – Ох! Я слушаю и всё плохо! Надо бы вызывать Старца. Григорий Ефимович, с его святым даром, может сильно помочь!
Аликс – Вот и я думаю. Когда он здесь, мне спокойнее - я знаю, что Бог слышит его молитвы. И потом царевич…Сейчас ему много лучше. Но вдруг… (Крестится) Ну я ухожу, Аня…
Вырубова – И я с вами. Надо помочь Оле выбрать платье для бала. Она просила… (Уходят)

Сцена затемняется.

Вервь Маленький домик…Звонок в дверь…
Вырубова – Входите! Не заперто!
Входит Аликс.
Аликс – Ух, как холодно! Лето, а холодно, как весной.
Вырубова – Ваше величество! А я только что чай заварила.
Аликс – Ах, как кстати! До сих пор не могу привыкнуть к русской погоде. (Садиться и пьёт чай)
- А Григорий рассказывал, что зимой в Сибири бывают морозы, вдвое холоднее чем здесь. Ужас!
Вырубова – А мне кто - то рассказывал, что в дальней Сибири, бывают морозы, от которых птицы на лету замерзают… Как там люди - то живут? (Смеётся)
- Григорий говорит, что это Бог русским людям даёт испытания, после которого им ничего не страшно!
Аликс – Я мало знаю русский народ… Но Старец иногда очень бывает похож на Ники. Это странно.
Вырубова – А мне кажется они очень разные.
Аликс – Конечно, они разные. Но… Иногда, я вдруг вижу общие черты – какой-то фатализм. Какое-то отрешённое состояние. И я начинаю сравнивать с англичанами или с моими соотечественниками. Там всё иначе - живут чтобы жить: семья, дом, деньги, политика, известность.
Аликс (Прихлёбывает чай) – Может быть, я вижу это потому - что «аутсайд» - извне, а вы русские не видите, потому что внутри.
Вырубова – Император, Его Величество - очень воспитанный человек, европейский человек. В этом они на своего батюшку не очень похожи. Все так говорят…
Аликс – Да, Григорий простой человек, а Ники воспитанный, но где - то в самом уголке души они русские, что делает их похожими. Может быть… Может быть это потому, что они говорят на русском языке. И потом мне кажется, они оба не верят в жизнь и поэтому очень верят в Бога. Ники, конечно это тщательно скрывает, но ведь он фаталист. Если бы это было можно, то он наверное предпочёл бы жить где-нибудь в монастыре. Молился бы по ночам, а днём ходил бы по лесам и лугам и любовался миром…
Вырубова – Может быть, может быть. Я сейчас, кажется начинаю понимать, о чём вы, Ваше величество говорите. Я тоже иногда вижу, как Григорий начинает переживать от того, что ему трудно в нашем времени жить. Ему в нашем городе бывает тяжело. Но и там, в Покровском, ему несладко - как приедет оттуда, то улыбается, бодр и весел. Всех любит, а потом поживёт немного здесь и беситься начинает…
Аликс – Я иногда Григория понимаю. Ведь очень тяжело жить вне дома. Я как в Россию приехала, очень скучала по Англии - я ведь там с «грандма», прожила несколько лет. А тут кругом чужой язык, куча родственников, которые на меня смотрели и смотрят как на иностранку. Что - то говорят мне по-русски, а я плохо понимаю. И так бывает неловко. Дома с Ники мы по-английски говорим и там я спокойна…  (Пауза)
Ну ты, Аня, пошли телеграмму Старцу, пусть приезжает… (Пауза) А за чай спасибо… Надо возвращаться во дворец. А то дети похоже опять заболевают простудой. У Насти температура…
Вырубова – Ну я тогда тоже с вами Ваше величество… (Уходят)

Сцена затемняется…

Кабинет царя Николая Романова…
Ходит по кабинету, разговаривая сам с собой...
Николай – Надо решиться! Надо! Но боже, не с кем посоветоваться. Ни одного близкого человека рядом. Аликс всего не знает, да ей этого и не нужно знать. А я должен выбрать.
 Если война, то она чревата жертвами и разрухой. Если я откажусь от войны, то от меня все отвернуться… И потом я обещал Пуанкаре… (длинная Пауза. Ходит по кабинету).
- Но ведь должен быть выход?! (Вновь пауза)
- Если сегодня не объявить войну, то я буду предатель и изменник. Славянские братья на Балканах погибнут под железным сапогом Кайзера. Вилли просто одержим идеей величия германской нации и своего божественного предназначения. «Дранг нах остен!» – это их последний лозунг. С другой стороны, если я объявлю войну, то это сплотит нацию.
Тогда и революция и революционеры будут забыты, как страшный сон. В случае военного положения я смогу закрыть Думу и разогнать все эти комитеты. Так можно будет укрепить положение внутри страны! И потом думаю, что мы - союзники - победим в конце концов…
- Но как продержаться все это время? ( Беспокойно ходит по кабинету)
… - И всё-таки, даже если всё будет плохо, то я сохраню самоуважение. И ведь есть Бог, который поможет! Я не один - у меня семья, Аликс…
- И я надеюсь, что народ поймёт меня и поддержит. Ведь ещё год назад, в дни трёхсотлетия династии, я видел это уважение к императорской власти и к нашей семье!
Николай становится на колени и молится вслух:
 -  О Боже! Мой дорогой отец! Если бы ты был жив, ты бы помог, подсказал. А сейчас я один и Старца рядом нет. Он не ведает сомнений - у него дар божий! У него видения…
- Но ведь Аня говорила, что он против войны. Но я бы ему объяснил… Он поймёт! (Поднимается с колен и продолжает ходить по кабинету)
- Чудовищный груз власти и одиночества! (Вновь встаёт на колени и крестясь негромко молится)
- Боже! Помоги! Вразуми раба твоего! (Стук в двери. Николай вскакивает и садится за письменный стол. Делает вид, что пишет)
 - Входите… (Входит Великий князь Николай Николаевич)
Ник. Ник. - Ваше величество. Я прибыл по вашему приглашению!
Николай – (Встаёт) Я вызвал вас, Николай Николаевич, чтобы объявить вам, что назначаю вас главнокомандующим всей русской армии!
Ник Ник немного удивлённо. - Рад служить Вашему Величеству и Отечеству!
Николай - Вот и хорошо. Ситуация складывается ужасная. Дядя Вилли сошёл с ума - он похоже объявил нам войну! Я жду официального извещения.
- Готовьте войска к войне… Сухомлинов извещён тоже…
- Я не могу прийти в себя! Английский король, президент Франции - все возмущены предательскими действиями кайзера. Он конечно скучный и не очень психически нормальный человек, но чтобы объявить войну…
- Хотя кажется это уже факт! Конечно на всё воля Божия, но думаю, что после войны он уже не будет императором. Он ставит себя в оппозицию всему цивилизованному миру…
Ник Ник молча кланяется…
Николай: – Одним словом –это катастрофа! России и всем нам, придётся пережить это испытание. С нами Бог!
- Вы сами участвовали в создании планов операций в случае войны. Вы знаете все наши достоинства и недостатки. К сожалению и недостатки есть часто, объективного свойства. Если бы мы могли быстро мобилизоваться… Но страна наша огромна и народ наш по характеру дружественный - очень трудно перейти на военный лад! Франция просит активно действовать, прежде всего, против Германии – Австро-Венгрия и Турция потом…
- Пуанкарке боится наступления немцев, и я обещал ему - надо спасать союзников…(Пауза)
- Ну вот, кажется и всё. Благослови вас Господь!
Ник. Ник. – Служу Вашему величеству и Отечеству! (Поворачивается и уходит)

Сцена затемняется

Через время тот же кабинет. Николай сидит и что то пишет.
Входит курьер - Ваше Величество! Срочная телеграмма! (Подаёт и уходит)
Николай читает - Я так и знал. Этот старый эксгибиционист решился и это война!!! Боже! Спаси и сохрани Россию!
Входит Аликс - Мы все были на службе. В соборе… Ах! Какой замечательный хор! А каков голосище у этого дьякона?!
Николай – Взгляни! (Подаёт телеграмму)
Аликс – Что такое? Война? Не может быть!
Николай – Я сам не мог поверить! Читал и перечитывал. Эрц - Герцог Фердинанд убит и Австрия жаждет мести. Тут понятно. Но почему Вилли? Что мы ему сделали? И потом Джордж с нами. Кажется Вилли сошёл с ума! Не отдаёт себе отчёта…
Аликс -  Я тебе рассказывала. Я была там, в родном Дармштадте. Но это была уже другая страна. Другие люди. Другие отношения. Этот прусский дух, юнкерство, бряцанье шпорами. Культ Бисмарка. Помпезные постановки Вагнера. Реставрация древних замков. Дух театральной агрессивности и национализма. ..
И вот это случилось! О, Боже, готовы ли мы к войне?
Николай – К войне все всегда не готовы. После неудачной японской компании, мы сделали выводы, но ведь прошло так мало времени. Я надеюсь, что Бог нам поможет! Я сейчас пишу манифест… Извини…
(Садится за стол. Аликс выходит в приёмную, где её ждёт Вырубова)
Аликс шепчет: – Война! А я ничего об этом не знала. Это конец всему! Григорий против войны! Витте во Франции предрекает катастрофу!
Вырубова – Григорий, Ваше величество, прислал ещё телеграмму. Предостерегает против войны, говорит, что у него было видение, что империя после войны будет разрушена!
Аликс – Ах! Что ты говоришь?! В такой час надо верить в победу! Бог нас спасёт! Я иду к детям. Им тоже надо сказать. Девочки будут так напуганы…(Уходит).
Вырубова – Надо вызывать Григория.  Он поможет, подскажет! Спаси и сохрани нас Боже в минуты испытаний.(Крестится. Уходит)

                Сцена затемняется…
Весна 1915 года…
Вновь Маленький домик. Входит Аликс…
Аликс -  Ты одна, Аня?..
Вырубова – Да, Ваше Величество! Григорий ещё не приехал…
Аликс – Ну вот и хорошо. Мы с тобой посидим, чаю попьём. Мне хочется поговорить с тобой.
(Садится. Пьёт чай…) До меня доходят какие-то странные слухи о Григории… Что он кутит, что связался с какой-то грязной компанией… Ты что-нибудь знаешь об этом?
Вырубова – Я Григорию Ефимовичу уже не один раз советовала, Ваше Величество, немного сократить себя, перестать компрометировать и себя, и нас. Но временами, он словно другим человеком становится.
Говорит: - Чувствую в себе силы необоримые. Но потратить их не могу. Негде… Кричит - тесно мне! Негде жить! Негде развернуться моим силам!
Говорит, что если бы не Мама с Папой, не царевич, то давно бы ушёл в монастырь. В скит.
Повторяет мне, что когда от пьянства отходит то видит, что всё вокруг плохо, всё не так.
Вижу, что всё к пропасти катится, а поделать ничего не могу… Потому и пью!
Аликс – Да, я тоже чувствую, что он переменился. Иногда невнимателен, иногда почти груб, нетерпелив. Перебивает… Раньше он таким не был…
 Вырубова - Он таким после ранения стал. Рана то его от ножа зажила, а в душе, наверное, что то осталось. Когда приехал, помрачнел, стал подозрителен, раздражителен.
Говорит – как много людей меня ненавидят - я это чувствую… Он ведь часто плачет. Особенно когда выпьет. Раньше этого не было…
Аликс – Мне тоже кажется, что всё вокруг теснее становится, мрачнее Я уже не люблю появляться в Зимнем - мне кажется, что уже и за моей спиной шепчутся. Все дядья Ники становятся нашими врагами, уже не говоря об этих Думцах…
А духовенство, иерархи?
Ведь они не о Боге, а о своей только выгоде и комфорте думают… Право - какие-то фарисеи в клобуках - Григорий перед ними – святой. Он хоть не скрывает, что грешен и потому, мне кажется, сильнее раскаивается в душе!
Вырубова – Вот, вот Ваше величество! Ведь он в душе сильно верует. Мне его дочь рассказывала, что он иногда по полночи стоит на коленях перед иконой и молится…
А иногда, сразу после этого едет кутить. Говорит – не согрешишь – не покаешься! Его конечно за это и любят женщины.
- В нем, как бы два человека живут. Один в небо смотрит с колен, а другой по земле твёрдо ходит. Вот этот небесный то человек и нравится женщинам. Он иногда говорит: «Я бы без женщин не мог жить! Они одни могут понять, что в душе человека происходит. А мужики - что в деревне, что в городе, что во дворцах – одинаковы. Не сердцем живут, а расчётом. Все в тайне развратны. Я, говорит, в разврат как в омут кидаюсь! Потому, что трудно жить среди неверных людей. Я, говорит, своего разврата не таю, потому знаю – помолюся и всё просветлеет - ибо раскаиваюсь.
Аликс - Ему бы надо какое - то дело найти, но ведь он, кроме Писания, ничего не может читать, - память у него плохая. Он ведь имён не помнит…
- А как он точно Горемыкина назвал – старцем премудрым… И ведь похож! (Смеётся)
Вырубова – Да он и не согласится на работу - говорит - я божий человек. Говорит, мне это старец Верхотурский Макарий сказал, как только увидел меня в первый раз.
Аликс – Я вижу, он сейчас мечется… Не знаетЮ что ему делать. Ему здесь жить тяжело… Говорит: «Мама! Скажи, что делать! Ведь война плохая. Немец очень хитёр. А у наших нет никого, кто бы мог немца перехитрить… Я, говорит, смотрю карту и вижу где и что немец хочет сделать. Но ведь я сквозь карту вижу, а эти и в карте ничего не видят…
Вырубова – Простите, Ваше величество. Но ведь Старец не военный - ведь тут надо знать, как пойти, где остановиться, а где и отступить. И потом, это ведь не божье дело - война…
Помните. В начале войны он пророчил: «Когда русские корабли подплывут к Вене…» (Смеётся) Это было!
Аликс – Может быть, может быть… Но он ведь ищет, где ему его силу применить. Он ведь мужчина. Это мы созданы, чтобы любить мужей наших, детей растить нам на смену и в Бога веровать… У мужчин другое: работа, карьера, война, деньги… Я вижу у Григория в характере много женского. Он не знает зачем он на свете - верит и живёт. Зато о нас женщинах много понимает, как редкая женщина может понимать!
Вырубова – Это правда! Раньше, мы иногда с ним говорили о жизни. Он говорил мне: «Ты женщина… Веруй и будь верной и в этом твоё счастье…»
Я после как в тумане ходила. Ведь он угадал о чём я всегда думала!
Аликс -  Да! Я тоже как его увидела, подумала - Ах какой неопрятный… А потом, через год, через два привыкла, и он уже не казался странным, а стал тёплым…Он своими глазами, словно в душе читает. Говорил мне: «Ты Мама – царица! Тебе много надо перетерпеть, потому, кому много дано, с того много спрашивается. Люби Папу, потому ему ещё трудней. Он Император! Самодержец! В его руках - Россия. И врагов у него много…»
А я на него, на Григория смотрю и думаю – это верный человек!
Вот он простой, неграмотный русский человек! Но силён, умён и в Бога верует…
И мне… и мне иногда так хотелось отдохнуть рядом с ним, может быть, как рядом с отцом - чтобы он погладил и меня, как ребёнка.
- Ты ведь знаешь, у меня с детства не было родителей. Жила я с бабушкой в Англии, там было хорошо, но ведь это не родительский дом.
Аликс плачет…
- Так я и жила сиротой, пока Ники не встретила…Но ведь он для меня муж, отец наших детей. Он русский император, а Григорий Старец, - он как отец. А для дорогого сына Алекса - он как дедушка…
Вырубова – Я понимаю Ваше величество.
Но ведь Григорий переменился… Он как бы постарел. И чем больше он живёт здесь в столице, тем, кажется, меньше в нём святости. Если бы он стал служить в церкви, то нашёл бы своё место, даже здесь, в столице… А так мечется…
Аликс – Дай Бог ему сохранить своё сердце. Свой святой дар молитвенника и заступника…
( За окнами стукает входная дверь)
Вырубова – Ну вот и он кажется идёт…
(Входит Распутин. Кланяется и крестится на икону.)
Распутин – Мир вам и благоденствие!
Аликс – А мы вас ждём, Григорий
Распутин -  Обо мне говорили? (Смотрит на Аликс и Вырубову. Смеётся) Знаю, знаю…
Вырубова – Ну я пойду, свежего чаю заварю. (Выходит. Распутин садится)
Распутин – Ну как Папа? Ты, Мама ему говорила про Николашу? Надобно его сменить. Ведь дела там - показывает рукой куда то в сторону - не ладны. Думаю сам Папа мог бы там многое поправить, а мы бы ему помогли здесь…
Аликс – Вы Григорий похоже так же думаете, как я. Я ему обязательно передам ваши слова - я ему тоже говорю: «Ты Император всея Руси! Ты Самодержец! Ты Главнокомандующий! А в войсках тебя не знают - это нехорошо и…
Распутин перебивает -  Вот и я говорю Матушка: «Русский Царь – это наш Батюшка и мы его народ. Если он побеждает значит и мы побеждаем. А так ведь получается, что не он, а Николаша будет руководить победой. Это ведь не дело…
Аликс -  Да – это правда. И потом… Там в Ставке, у Николаши, уж очень много наших врагов и как они могут победить немцев, я не знаю!
Григорий меняет тему – Ну, что Мама, как Наследник, как девочки? Что Папа говорит о «старце премудром» - о Горемыкине?
Аликс – Дома слава Богу, все здоровы. Алексей за эту зиму подрос на полголовы. Девочки тоже здоровы. Вам передают поклоны… Но по поводу «Старца премудрого» - Горемыкина, Ники недоволен…
Григорий – А что случилось? Он пока хорошо сидит. Сегодня «Старец» за нас, а другой, кто его знает, как поведёт. Лучше уж сейчас ничего не менять, раз так выходит. Вот Думу надо бы сократить!
Думаю закрыть её и делу конец. Там наши враги. Народ развращают. Смуту сеют…меня там не любят, да и к тебе Мама там не почтительны.
Аликс – Ох, Григорий! Это какое - то гнездо врагов. Злоумышляют… Но я буду просить Ники, принять решение. Так не может продолжаться!
Григорий – Надо Папе быть построже! С русским народом только так! И надо вернуть в людей веру - очень уж все в умах нечестивы. Тайно собравшись стулья, столы крутят - духов вызывают… А ведь это язычество!
Алекс – Сменим тему, не будем о мрачном.
- Ники как то говорил мне о вас, Григорий – «Мне нравиться говорить с Старцем, потому что вижу – верует человек.» И ещё говорит: «После разговоров с Нашим Другом, всё становится просто и ясно.»
Григорий – Так и говорил, Мама?!
Аликс – Да, Григорий, так и говорил. И мы вам верим и надеемся на ваши молитвы…
Григорий падает перед нею на колени… - Молюсь за вас и за детей ваших. За Наследника…Каждый день. Благослови матушка! (Аликс подаёт руку. Григорий целует. Встаёт. Держит её руку у сердца)
Входит Вырубова – Ваше величество! Чай готов. Прошу в столовую… (Уходит)
Григорий – И ещё прошу тебя Мама, передай Папе – пусть назначит Хвостова на внутренние дела. Я с ним поговорил - он неглупый человек. Тебя Мама очень уважает!
Аликс – Может притворяется? Я уже здесь никому не верю…
Григорий – Нет! Я ему в глаза смотрел. Верный человек. Я его послушал и понял, что он нам верный. Говорит - царица умная женщина. Ей надо больше думать о правительстве. Пока император войной занят…
Аликс - Неужели так и говорил?
Григорий – Ну, я ведь знаю людей. Ты Мама не сомневайся. Это наш человек!
Аликс – Ну что ж. Пусть этот Хвост придёт. Я с ним поговорю, посмотрю кто таков! (Смеётся)
Ну, а теперь, пойдёмте Григорий чай пить. Аня ждёт…
Григорий на ходу - И ещё. Я слышал, что деньги будут менять скоро. Не надо делать бумажки большими. Людям будет неудобно… (Уходят)
               
                Сцена затемняется. Конец первого действия