Мгла 2. Глава XI. Последний шанс

       Здесь искин взял паузу, очевидно еще раз вспоминая все случившееся, как будто это было вчера, а не много – много лет назад. Во всяком случае, его зеленое голографическое лицо стало мрачно-задумчивым. «Похоже, переживает, - думала Лена, оценивая состояние замолчавшего искусственного интеллекта. - Наверное, какая-то эмоциональная составляющая у него все же есть. Да и не удивительно, здесь любой бы запереживал, а это все же искин седьмого поколения, да еще с собственным именем».

       Через минуту «Павел Иванович» разгладил глубокие морщины на полупрозрачном лице и продолжил:
       - Оставаться в таком положении мы могли достаточно долго. Наш реактор, кстати, тоже седьмого поколения, - как бы невзначай подчеркнул он, но тем самым, пусть и мимоходом, поставил себя в один ряд с этим чудом – он ведь сам тоже седьмого поколения, - мог обеспечивать нормальное функционирование  корабля даже по нашим меркам очень долго. А здесь ведь надо было только поддерживать жизнедеятельность внутри. Лететь никуда не надо, маневрировать не надо, прыгать в гиперпространство раз за разом не надо, воевать ни с кем не надо…

       Единственной проблемой были пассажиры – их было слишком много. Конечно, пищевые модули у нас были, и запас картриджей к ним изрядный. Но кто знает, сколько мы проведем в таком беспомощном состоянии. Взвесив все «за и против», как у вас говорят, мы приняли решение погрузить всех разумных в анабиоз, где они могут находиться без существенного вреда для своих организмов сколь угодно долго, лишь бы работал реактор.

       Это было правильным решением. Больше тысячи разумных в небольшом замкнутом пространстве, без каких-то ближайших перспектив к освобождению, да к тому же мало знакомых друг с другом, это серьезное испытание для психики. И чем оно могло закончиться, никто сказать не мог. А там… кто ее знает… Может еще одно землетрясение нас освободит… Или наши собратья все же отыщут след…
       В то время рассчитывать, что нас освободит кто-то с планеты, на которой даже не было разумной жизни, не приходилось.

       После этого я отключил все вспомогательные системы, даже своих помощников – искинов, кроме отвечающего за работу системы жизнеобеспечения.
«Павел Иванович» обратил внимание на недоумевающий взгляд Елены и пояснил:
       - Кроме меня здесь есть еще чуть ли не десяток искинов более узкой специализации. Есть искин отвечающий за систему жизнеобеспечения криокапсул, есть за медицинскую помощь на корабле в целом, искин – кладовщик, повар, ну и другие. Есть искин, отвечающий за работу маршевых двигателей и антигравов…
       Тут главный искин словно споткнулся:
       - Вернее – был…

       Лена постепенно приободрилась после такой почти реальной встречи с саблезубой тварью и уже вернула себе способность думать и анализировать.
       «Вот оно!..» - мгновенно отреагировала она на грустное заявление искина. «…Был…, искин - был…, а она, как там, в начале, было сказано - «единственный шанс»… Значит ей и предстоит вернуть этого … искина. Так его что – украли что ли? А кто?».
       Елена не заметила сама, как в рассуждениях о сложившейся ситуации выпустила кубик – блокиратор мыслей и машинально перекатывала его руками по столу.
       Конечно «Павел Иванович» не преминул воспользоваться этим подарком, хотя сам же предложил Лене спрятать свои мысли.
       - Елена Юрьевна, - вкладывая как можно больше уважения в свои слова, заявил он, - Вы уже не первый раз восхищаете меня своими способностями к анализу и умением делать правильные выводы.

       Вы правы. Без нормально функционирующего искина по маршевым двигателям и антигравам нам с этой планеты не улететь.
       За столь долгое ожидание возможности освободиться из этого чудовищного плена мне удалось просчитать куда мы попали в результате экспериментов нашего капитана. Это не в осуждение…, да и не мне судить разумного. На тот момент это было единственно правильным решением, и не его вина, что случилось такое страшное землетрясение. Это скорее моя вина, что я не мог предугадать этого гибельного стечения обстоятельств.

       Если бы не вмешательство ваших сограждан, которых я беспечно запустил на корабль, рассчитывая на нормальный контакт с представителями другой цивилизации, мы бы уже давно улетели. Но… случилось то, что случилось…
       Ваши соплеменники оказались не способны на контакт. Никто из них не обладал хотя бы минимальными ментальными способностями, не владел мыслесвязью, а вашего языка я на тот момент не знал, и общаться с ними обычным порядком не мог.
       Я попытался привлечь их внимание, демонстрируя на экране в ходовой рубке знаки и символы, понятные любым разумным во вселенной, но столкнулся с примитивностью логики и ограниченным мышлением. Сказались значительные различия в уровне развития разумов и эмоциональная неуравновешенность человека.
       Наверное, Вам проще посмотреть, что произошло и чем все это кончилось, - закончил он.

       Елене было неприятно выслушивать нелестные высказывания чужого разума в  адрес своих соплеменников: «… примитивность логики, ограниченность мышления…». Хорошо хоть просто «дебилами» не назвал. Ведь не их вина, что они мыслесвязью не владеют. Она вон тоже до последнего не знала про свои ментальные способности.
Хотя, с другой стороны фээсбэшники сюда примчались не контакт с инопланетянами устанавливать, а поживиться чем-нибудь полезным. Это уж как пить дать. Иначе бы здесь совсем другие специалисты были. Откуда-нибудь из академии наук.
       А если действительно «маршевого» искина солдаты или «ботаники» сперли? Еще не лучше!
       Лена размышляла об этом, крепко сжимая тяжелый кубик в руке, вновь взяв себя под собственный контроль. Все же лучше, если твои мысли чужой читать не может.

       На вновь засветившимся экране появилась шлюзовая камера, часть стены которой в проекции входного люка замерцала, подернулась дымкой, а потом исчезла. Дубль два - вид изнутри.
       Долгое время ничего не происходило. Потом в проеме появился человек, только не в камуфляже, а в самом настоящем ОЗК, хотя руки его сжимали автомат, а не какой-нибудь дозиметр.
       Общевойсковой защитный костюм серо-зеленого цвета в сочетании с противогазом легко мог защитить его владельца от отравляющих веществ, каких-то биологических средств, радиоактивной пыли, но только в том случае, если это все имеет земное происхождение. Что может быть занесено из другого мира, и может ли ОЗК помочь в этом случае, не знал никто, но костюм все же использовали. Инструкция есть инструкция.

       Человек осторожно сделал несколько шагов, осмотрелся, выглянул сначала в одну дверь, затем в другую, не увидел ничего опасного и произнес в гарнитуру, спрятанную под противогазом или в какой-то встроенный микрофон:
       - Чисто…
       Расслышать голос под противогазом, да еще на расстоянии, наверное, было проблематично, но, скорее всего, здесь помог «Павел Иванович». Во всяком случае, все последующие монологи и диалоги Елена слышала совершенно отчетливо.

       Через несколько секунд в шлюзовой камере появилось уже несколько людей  в такой же экипировке и с такими же автоматами в руках. Надо сказать, что это были не привычные АК, а что-то новое из снаряжения спецслужб, небольшое и похожее на раскладывающийся портативный пенал. Когда их набралось около десятка, человек, зашедший последним, дал команду разделиться и отправил группы в разные двери.

       - Никакой самодеятельности, - напутствовал он солдат. - Только осмотр для выявления возможных проблем и сбор информации. В случае явной угрозы все же постараться в боестолкновение не вступать, отходить. Всем быть на волне, но эфир не засорять. Связь держать со мной. Все картинки с ваших камер пойдут и мне и в Центр. Там нам подскажут, что и как. Все остальное – дело наших «ботаников».
Лена поразилась, что и здесь, среди военных, ученых называют так же, как и в реальной жизни.

       Пару минут ничего интересного корабельные камеры не показывали: коридоры, прикрывающие друг друга солдаты, опять коридоры, загорающиеся по мере движения людей потолочные светильники необычной эллипсоидной формы, опять солдаты… Пустых проемов – дверей в какие-то каюты или служебные помещения рассмотреть не удавалось и солдаты вскоре вновь собрались в шлюзовой, которая была довольно вместительной.

       Старший разведгруппы, а это была именно она, доложил в Центр, о котором он вскользь упоминал, что «…все чисто, можно запускать…». Кого «запускать» стало понятно еще через минуту. В дверном проеме показались люди, обряженные в те же ОЗК, только не с автоматами в руках, а с самыми различными приборами. Это и были пресловутые «ботаники».

       В съемках постепенной экспансии со стороны фээсбэшников очевидно был сделан перерыв, поскольку дальше Лена увидела тех же солдат и ученых, но уже без средств защиты. Спецназовцы были в камуфляже с теми же автоматами, а вот ученые уже в гражданской одежде, но большинство даже в белых халатах.
       В коридоре одной из дверей загорелась световая дорожка, которая в свое время привела Елену в комнату, где она сейчас спокойно смотрела документальные съемки совсем недавнего прошлого. По дорожке вслед за желтыми квадратными светлячками отправилась большая часть «ботаников» и несколько сопровождающих их солдат во главе с командиром, тем самым, который отдавал команды в «первой серии» поучительного кино.

       Вся многочисленная команда собралась в рубке управления, где располагалось большое количество приборов. Некоторые из них напоминали земные, а другие были совсем не похожие на что-то известное. В центре, перед креслом, отдаленно напоминающим кресло, где сейчас сидела Елена, стояло несколько высоких тумб, на каждой из которых лежал прибор, чем-то похожий на земной ноутбук, но удивительного желтого цвета. Часть из «желтых чемоданчиков» была закрыта, а центральный проблескивал откинутой панелью, где не спеша чередовались какие-то символы. Подробно рассмотреть их Елене не удалось – так тесно обступили подставку с прибором званые гости.

       По невнятному гулу голосов, мельтешению перед экраном, размашистым жестам Лена догадалась, что понять что-то из демонстрируемых картинок землянам не удается. Кто-то из научных работников включил видеокамеру, пытаясь снять все демонстрируемое, но командир охранников перечеркнул все одним жестом. Он показал на панель кому-то из своих подчиненных, сделал несколько вращательных жестов указательным пальцем:
       - Все. Забирайте это с собой. Там наши спецы разберутся. Завтра вызовем айтишников из Москвы. Это как раз для них.
       Слабые попытки ученых, пытавшихся воспротивиться этому, жестко пресеклись. Командир посмотрел на них с долей злой иронии:
       - А если завтра дверь сюда не откроется. Опять по коридорам бродить, со стенами целоваться. Нет уж… Если что, вернем все на место, - здесь он, наверное, вспомнил  неувядаемый фильм Гайдая, - потом…  Когда-нибудь… Половину… - и сам засмеялся своей такой удачной на его взгляд острОте.

       Прибор, как ни странно, легко демонтировался. Подходящие к нему кабели легко отстегивались, точно так же, как у земного компьютера. Вместе с прибором, на котором демонстрировались непонятные символы, охранники забрали еще два похожих, стоявшие на соседних тумбах.
       Дальше экран погас.

       Молчание в зале длилось довольно долго. Возможно искин давал Елене  время для того, чтобы оценить все произошедшее, но однозначной оценки - хорошо или плохо поступили ее соотечественники, она дать не могла. Может они действительно все вернут?.. Хотя сама в этом сомневалась.

       - Вот эти три прибора, даже два, и являются камнем преткновения для нашего отлета. Один из них и есть искин для управления маршевыми двигателями и антигравами. Второй – малый искин для управления ремонтными дроидами. Проблема в том, что все ремонтные дроиды корабля приписаны к нему и если бы он был на месте, мы легко могли бы заменить утраченный первый искин на резервный.
Без него это сделать невозможно, надо переподчинить ремонтников мне, а сам я этого сделать не могу. Манипуляторов нет, - горько пошутил он, разводя в стороны свои голографические руки. - Да и Вам, Елена Юрьевна, вряд ли удастся.

       А разбудить своих соплеменников для этого я тоже не могу. Третий прибор – это как раз искин,  координирующий работу криокапсул. На других наших кораблях все системы для надежности дублируются, и не один раз, но «Принцесса Ильсионора» прогулочная яхта, которая за пределы наших планет никогда не выходила. Так что здесь такой необходимости не было. И вот что из этого вышло…

        Лена не знала что отвечать, и пауза немного затянулась. Потом «Павел Иванович» все же озвучил предстоящую роль Елены, как «шанса последней надежды», о чем он уже дважды упоминал.
       - Елена Юрьевна, надо вернуть искинов на корабль. Без Вас и Ваших друзей я этого сделать не могу. Мне легко уничтожить все живое вокруг, но оживить корабль это не поможет. Без этих двух искинов взлететь невозможно.

       Вы единственный разумный, кто знает о нашей беде. Мне больше не к кому обратиться. Да, сейчас я знаю ваш язык и могу общаться с другими людьми. Но поймут ли они меня? Я имею в виду совсем не русскую речь. Или только захотят нажиться на нашей беде? Потребуют преференций.

       Да, мы можем синтезировать и золото, и драгоценные камни, которые так ценятся у вас и заплатить. Но есть проблема. Наш реактор, проработавший так долго, изнуряющее поддерживающий силовой щит, находится если не на грани истощения, то где-то близко. Как только нас освободили от этого гигантского груза земли, я сразу отключил его – дал возможность реактору отдохнуть перед накачкой энергии для предстоящих прыжков. И сейчас я уже вынужден думать и оценивать каждый свой шаг по расходу энергии. А синтезаторы потребляют ее достаточно много. Вот такой парадокс…
       Кстати, большинство криокапсул мы тоже синтезировали, а это тоже расходы энергии…

       Вас я знаю давно, можно сказать с детства, - Лена поняла, что он имеет в виду ее детские рассуждении и ощущения после ментосканирования. - Знаю все Ваши мысли, и знаю, что Вы хороший человек. И Вы, как никто другой, понимаете меня. Ведь здесь на корабле тысяча наших детей, цвет и надежда нашей цивилизации. Из космоса мы легко можем попасть в то время, из которого ушли. Теперь мне это под силу, в координатах я разобрался, но для перемещения надо выйти хотя бы на орбиту вашей планеты.

       «Павел Иванович» стал очень серьезным, что было заметно по его лицу, встал со стула и очень торжественно произнес заключительную фразу своего монолога – откровения.
       - Я прошу Вас о помощи от лица всей империи Туран. От всех наших ста двадцати шести планет.

       Лена, до крайности  растроганная исповедью иноземного разума, на секунду представила себя на его месте, и сомнений у нее не осталось.
       - Павел Иванович, - взволнованно и не менее торжественно ответила она, - я сделаю все, что смогу, чтобы Вы спокойно улетели.
       Помолчала, и добавила:
       - Чтобы ваши детишки оправдали Ваши надежды.


                Продолжение следует