Глава 29. День сурка

«День сурка;» (англ. Groundhog Day) — американская кинокомедия, снятая режиссёром Гарольдом Рамисом по сценарию Дэнни Рубина. Сюжет картины повествует об истории метеоролога Фила Коннорса, попавшего во временнУю петлю.
После выхода фильма на экраны, праздник, давший ему имя, приобрёл большую популярность. Выражение «День сурка» устойчиво вошло в английский и во многие другие языки народов мира, обозначая рутинное повторение одного дня, дежавю.

Материал из Википедии — свободной энциклопедии.

«Из глубины СУМРАКА на сцене возникло ПРОСТРАНСТВО, очерченное контурами квадрата, с глубиной перспективы в мягких пастельных тонах коричневого, наполненной странным тягучим ЗВУЧАНИЕМ. Оно даже было мелодичным, как может быть мелодичной ВЕЧНОСТЬ, завораживая всё твоё естество неспешным но уверенным, без суеты, ритмом непреходящих истин – Мужчина и Женщина шли навстречу друг другу. В стилистике мизансцены было что-то сюрреалистичное – от сдержанной палитры Рене Магритта до ломкой грации контуров Варо Ремедиос. В тектоническом разломе Прошлого и Будущего – сиюминутном НАСТОЯЩЕМ, натянутые как струна, воплощая вечный сюрреалистичный сюжет Мировой Истории – Мужчина и Женщина шли навстречу друг другу… Занавес».
В небольшом помещении читательского клуба повисла тишина, взорвавшаяся дружными аплодисментами. Глаза писательницы, несколько склонной к полноте обаятельной женщины лет 50, перелистнувшей последнюю страницу книги, наполнились непроизвольными слезами, которые она тороплива смахнула, придавая лицу выражение доброжелательной открытости. Председательствующая, подтянутая элегантная дама с явными следами пластики, призванными скорее продемонстрировать «статусность», нежели скрыть возраст, возвестила что «гостья клуба, знаменитая писательница, автор бестселлера «Долгий путь через комнату», будет рада ответить на вопросы, после чего подпишет, приобретенные участниками встречи, экземпляры своего романа».
- Прежде, чем вы начнёте задавать вопросы, – внезапно начала писательница – я хочу ответить на вопрос, ещё не заданный – представить вам очень близкого (гораздо ближе, чем по крови) мне человека, мою двоюродную племянницу, которой, на самом деле, мы все обязаны появлением этого замечательного романа. Именно её идея сюжета легла в основу повествования – я просто придала этой идее литературную форму. По роковому (не иначе) стечению обстоятельств мы являемся полными тёзками – Кристина Голсуорси. По этой причине мы не стали дублировать имя автора на титульном листе, сделав его нашим коллективным псевдонимом и как полноправный автор, она будет вместе со мной участвовать в подписании книг. Прошу, Кристина!
С последних рядов поднялась миловидная стройная девушка лет 20. Короткое каре иссиня чёрных волос придавало её облику какое-то сценическое обаяние «травести». Пройдя к импровизированной авансцене, обозначенной канцелярским столом, за которым сидела писательница, девушка заняла пустующий стул рядом с ней.
Вопросы читателей, по большей части, традиционно «любопытствующих знать» насколько сюжетные коллизии близки реальным событиям, а персонажи – своим прототипам (и кому именно?), быстро иссякли. Объяснялось это не только бесспорными литературными достоинствами романа, оставляющими место не столько для вопросов, сколько для утвердительной формы восхищения, но и очевидным нежеланием авторов «раскрывать интригу», а вскоре рассеялась и очередь за автографами, когда к столу подошёл Яир. Протянув книгу, он долгим пристальным взглядом посмотрел в лицо писательницы.
- Мы могли уже где-то встречаться? – Спросил он.
- Возможно. – Ответила та, сопроводив ответ взглядом не менее долгим и пристальным. – Как Вы попали на эту встречу?
Вопрос застал его врасплох...

* * *
… Вопрос застал его врасплох. Менее всего Борису хотелось тащиться в читательский клуб – начиная с определённого возраста, книги стали делиться для него на те, в которых написано то, что он знает и на те, с которыми он не согласен. За редким исключением. И уж тем более ему не улыбалась перспектива такого «тематического общения», по определению – вторичного.
- Боже! – Улыбнулась Анжелика. – Видел бы ты сейчас своё лицо! Можно подумать, что я предлагаю тебе проглотить ящерицу. Это всего лишь встреча в читательском клубе. Твоя идиосинкразия к подобным мероприятиям просто пугает.
- Спиши слова.
- Не будь снобом – не лучшее твоё качество. Во всяком случае, не то за что я тебя полюбила.
- А ты меня полюбила?
- Не кокетничай. И не упрямься – мы идём на эту встречу. Кроме того, что это действительно хороший роман, тут есть какая-то тайна. Я это чувствую.
- А Яир не может проникнуться этой тайной вместо меня?
- У Яира дела в лаборатории. Кстати – когда-то бывшей твоим «стартапом». Но он сказал, что придёт позже… В «Нимрод».
- В «Нимрод» – это не «позже». Это – «потом».
Априорная заниженность ожиданий предопределила отсутствие разочарования. Напротив, всё оказалось довольно мило. А неподдельная искренность с которой писательница, несколько склонная к полноте обаятельная женщина лет 50, прочла заключительную часть эпилога, даже растрогала. Интригу создало и представление её дальней родственницы и полной тёзки в качестве соавтора. Захотелось продолжить общение в более «эксклюзивной» обстановке, но ему упорно не приходило в голову, как это можно осуществить. На помощь ему пришла сама писательница.
- А я Вас знаю. – Сказала она, подписывая книгу. – Вы Борис Готлиб, член директората института, так гостеприимно меня принимающего.
- Мы встречались?
- Нет. Но Вы, как бы это сказать – «широко известны в узких кругах». По крайней мере – этих.
- Тогда, может быть Вы согласитесь продолжить этот вечер в менее официальной обстановке. Здесь недалеко один этно-ресторан, стилизованный под провинциальный английский паб Викторианской эпохи. Так, во всяком случае, думают владельцы ресторана, но кухня отменная. Ресторан называется «Нимрод».
- Вот и замечательно! Мне только нужно закончить некоторые формальности с устроителями вечера.
- Будем ждать Вас в «Нимроде».
Ждать пришлось недолго, однако пришла она одна.
- А где же Ваша очаровательная соавторша? – Спросила Анжелика.
- Молодость. – Пожала плечами та. – Ей с нами не интересно…
Вскоре появились Рахель и Зэев, которых Анжелика, не без гордости, уведомила по телефону о предстоящем ужине с известной писательницей. А вслед за ними – Мирьям и Яир.
- Мы могли уже где-то встречаться? – Спросил Яир, пристально в упор глядя на их гостью.
- Возможно. – Ответила та, сопроводив ответ взглядом не менее долгим и пристальным. – Это произошло через 50 лет от этого очаровательного ужина, на книжной ярмарке 2121 года.
Повисшая над их столиком тишина казалась плотной, осязаемой, её как будто можно было нарезать кусками.
- Я – продолжила писательница – представляла там книгу своей мамы, Кристины Голсуорси, написанной ею под впечатлением первого серьёзного романтического опыта, связанного с юношей по имени Самсон. Кажется, вы его знаете. И да – Кристина не моя «двоюродная племянница», она – моя мама. Рукопись я обнаружила случайно, практически – против её воли. Сама она относилась к ней, по её собственному выражению, как чемодану без ручки – нести не с руки, а выбросить жалко. Несмотря на естественную для подобных опусов юношескую наивность, в ней был потенциал. Я, профессиональный литератор, довела её до состояния бестселлера. За какой надобностью я с этим бестселлером «прыгнула» в ваше время?! Дело в том, что согласно вашей же, Зэев, теории, время нелинейно. Не исключаю вероятность того, что мы с вами «тиражированы» в разных временных плоскостях, события в которых развиваются ПАРАЛЛЕЛЬНО, то есть – одновременно. Но все эти варианты синхронизированы по каким-то маркерам, которые нам могут показаться незначительными – это может быть фраза, ответ на вопрос, даже интонация. Отправляя меня сюда, Вадим многое мне рассказал. Ваш «прыжок» был чисто временнЫм, то есть, вы оказались в том же месте – хранилище Лучезарных Дельт, только в другом времени. На момент вашего «отправления» Дельт было три, но к моменту «прибытия» их должно было быть пять, однако оказавшись там, в нашем времени, вы по-прежнему обнаружили две пустующие ниши. Так Вадим создал этот «маркер», синхронизирующий НАШЕ настоящее с ВАШИМ будущим. Это дало вам возможность оказаться в «нужное время в нужном месте» – он «просто» привёл это место к состоянию, идентичному ВАШЕЙ реальности. Оказалось, что мой роман – это «возвратный» маркер, синхронизирующий ВАШЕ настоящее с НАШИМ прошлым. Эта синхронизация создаёт некий «туннельный эффект», позволяющий не переместить, а СПРОЕЦИРОВАТЬ, то есть – изменить «начало отсчёта», в ваше время что-то или кого-то в рамках «корректирующего воздействия», необходимого из-за нависшей угрозы. «Конкретики» не знал и сам Вадим. А может быть, не всё мне рассказал – есть знания, создающие петлю обратной связи, когда само знание о будущем (или ВОЗМОЖНОМ будущем) предопределяет его исход. Именно поэтому в Библии запрещено ведовство. Но есть ещё одна причина, по которой я здесь – гарантировать собственное рождение. Дело в том, что Кристина рано осталась сиротой. Её родители, мои бабушка и дедушка, погибли в авиакатастрофе над акваторией Макао при перелёте из Бангкока в Гонконг. – С этими словами она пристально посмотрела в побледневшее лицо Зэева. – Да, эта катастрофа как-то связана с «происшествием» из Вашего детства – она произошла там, где НЕ произошла Ваша. Это обломок ИХ самолёта был найден у берегов Макао за несколько десятков лет до самой катастрофы – по каким-то причинам, находка оказалась «синхронизирована» с Вами. Информации о подобных аномалиях накоплено очень много. Хранится она, как правило, в соответствующих учреждениях, в большинстве своём – секретных, по д грифом пресловутых Х-файлов. Но дело не в этом. Кристина росла очень застенчивой девочкой. Аномально застенчивой. Это грозило перейти в патологию – синдром «старой девы». Оказавшись ЗДЕСЬ и представившись дальней родственницей, я стала её «Доброй Феей», будто открывшей какие-то «шлюзы», научившей преодолеть свои комплексы.

* * *
Самсон, Лейла и Эстер – в традиционном составе (Ли сослался на какую-то аномальную занятость) пересекали лужайку, примыкающую к учебному корпусу кампуса, по дороге в «Нимрод», когда в идущей им навстречу девушке, Самсон узнал Кристину. Сердце в груди описало какой-то совершенно неконтролируемый кульбит, вызванный скорее чувством вины, нежели всё ещё щемящей инерцией некогда близких отношений.
- Привет! Не ожидал увидеть тебя здесь в такое время. – Выпалил первое, что пришло в голову, Самсон.
- Почему? Я здесь, никуда не делась, да и в планах такого не было. Вообще, мало что изменилось – рада снова видеть вас всех вместе «в добром здравии».
- Взаимно – насчёт «доброго здравия».
- Хорошего вечера. – Улыбнулась она той совершенно особой улыбкой ментального превосходства преодолённой боли, наконец воплотившейся в доброжелательное равнодушие.
Неопределённо махнув рукой, Кристина пошла дальше, всё ещё провожаемая удивлённым взглядом Самсона. Вызванное её появлением смятение, оказалось, имело инерцию, преодолеть которую взяло какое-то время.
- Ты кажешься «не в своей тарелке». – Почти участливо произнесла Лейла, внимательно глядя на Самсона.
- Ты ревнуешь?
- Нет. Но это задевает.
- Видишь ли, – Самсон облизал внезапно пересохшие губы – наши отношения с Кристиной так и не вышли за рамки «платонических». Произошло нечто, чем я не горжусь, но могу, наконец, говорить об этом спокойно. Нас тянуло друг к другу – с ней мне было лучше, чем без неё и я чувствовал, что это взаимно. Она попросила «не торопиться». Но в какой-то момент я вдруг вообразил себя (бес попутал!) эдаким «мачо», ИМЕЮЩЕМ ПРАВО считать лимит терпения исчерпанным. Это произошло в общежитии. Я был настойчив, почти груб. Она попросила задёрнуть окно, но пока я выполнял эту просьбу – выбежала из комнаты. Это застало меня врасплох – мне стало стыдно и я ушёл. Больше мы не встречались…

* * *
Самсон, Лейла и Эстер – в традиционном составе пересекали лужайку, примыкающую к учебному корпусу кампуса, по дороге в «Нимрод», когда на одной из параллельных тропинок Самсон увидел Кристину. Кажется, она их не заметила. Сердце в груди описало какой-то неконтролируемый кульбит, спровоцированный мешаниной самых разнообразных чувств, с преобладанием в это «палитре» чего-то тёмного, пугающего. Вызванное её появлением совершенно неожиданное смятение, оказалось, имело инерцию, преодолеть которую взяло какое-то время.
- Что-то не так? – Почти участливо произнесла Лейла, внимательно глядя на Самсона.
- И да и нет. – Самсон облизал внезапно пересохшие губы. – Видишь ли, наши отношения с Кристиной так и не вышли за рамки «платонических». Произошло нечто, чем я не горжусь, но могу, наконец, говорить об этом спокойно. Нас тянуло друг к другу – с ней мне было лучше, чем без неё и я чувствовал, что это взаимно. Она попросила «не торопиться». Однажды на вечеринке, куда мне в очередной раз пришлось пойти без неё – она сослалась на «экстремальную» занятость по учёбе – я вдруг почувствовал плохо сдерживаемое раздражение. Алкоголь, подначки приятелей (и приятельниц) всё вместе сложилось в довольно агрессивное «достало». Я пошёл к общежитию, но когда был уже совсем рядом, увидел в её окне мужской силуэт, задёргивающий оконные шторы. Моей первой реакцией был гневный шок! Шок и горестное недоумение: «Зачем?! Зачем ей это было нужно?», но когда он прошёл (а прошёл он очень быстро – вместе со хмелем), я понял, что должен благодарить судьбу за этот ЗНАК, не позволивший мне сделать то, за чем я шёл. Я бы не смог жить с этим дальше, независимо от того – обманывала она меня или нет. Мне стало стыдно и я ушёл. Больше мы не встречались…

* * *
Своды Кумранской пещеры несли приятную прохладу естественного кондиционирования. Аснат, Оскар Ли и Мастер Николас сидели на импровизированных «стульях», представлявших собой минимально обработанные валуны какой-то осадочной породы, в стороне от Большого Круглого Стола.
- Рабби Лурия в синагоге Цфата сказал, что с тех пор как ты – Ли посмотрел на Аснат – заглянула в Гримуар, он запечатлел себя в твоём сознании. Отныне только ты можешь открыть нам его смысл.
- Я это знала. – Ровным, лишённым каких-либо эмоций, голосом, отражающим состояние глубокой, но осознанной медитации, ответила Аснат. – Подспудно чувствовала. Образы Хранилища трансформировались в нечто совсем иное: картины, «нарисованные словами» – мне трудно определить это как-то иначе. Совокупность этих слов образует ЗВУЧАНИЕ. Странное, тягучее, мелодичное, как может быть мелодичной Вечность, наполняющее глубину перспективы в мягких пастельных тонах коричневого спокойным, без суеты ритмом непреходящих истин – Мужчина и Женщина идут навстречу друг другу. В их движениях – грация иной, нездешней силы. В тектоническом разломе Прошлого и Будущего – иероглиф надежды, наделённый мистическим потенциалом ВЛИЯНИЯ – Мужчина и Женщина идут навстречу друг другу. Их единение обозначит проекцию Чаши в наше неспокойное время. Время преодоления препятствий, как и было предсказано мудростью Канона Перемен.
«Это время опасности, которую тебе нужно преодолеть. Иди на риск без оглядки. Ты не можешь избежать препятствия: оно будет возникать перед тобой снова и снова. Победи свой страх. Практикуйся, тренируйся, привыкай к опасности. Это критический момент, когда ты можешь попасть в ловушку, поэтому призови на помощь всю свою энергию и сосредоточенность. В ситуации есть связь с духами, и они тоже помогут тебе. Прислушивайся к голосу своего сердца. Не допускай малодушия. Решительные действия и сильная воля позволят тебе с честью выйти из положения. Помни, что у опасности есть свой смысл. Небо посылает опасность, чтобы не допустить чрезмерного возвышения» .
Я слышу их имена – Артур и Кристина.

* * *
Атмосфера встречи с «известной писательницей», в институтском читательском клубе, постепенно накалялась азартом «благодарных читателей», традиционно «любопытствующих знать» насколько сюжетные коллизии близки реальным событиям, а персонажи – своим прототипам (и кому именно?). Этот азарт остроумно-умело гасился очевидным нежеланием авторов «раскрывать интригу». А вскоре поредела и рассеялась очередь за автографами, когда к столу подошёл Артур. Протянув книгу, он долгим пристальным взглядом посмотрел в лицо юной соавторши.
- Мне очень хочется высказать Вам восхищение книгой в менее официальной обстановке, но никак не могу придумать сделать это так, чтобы Вы согласились. Помогите мне. Это важно.
- Как всё-таки феминизируются гендерные отношения в «наше непростое» время. – Спокойно выдержала его взгляд Кристина. – Вы не только не хотите взять на себя смелость, но и перекладываете на меня ответственность.
- Это – да?
- Это – да! Нам только нужно уладить некоторые формальности здесь. Потом я провожу «известную писательницу» на званный ужин. А затем мы можем встретиться у «Казановы». Это кафе, совсем недалеко отсюда. Игривое название в данном контексте. – Добавила она уже скорее для себя, чем для собеседника.
- Спасибо! Буду ждать Вас у «Казановы».
«Странно! – Подумал Артур, оказавшись в уютном, мягких пастельных тонов коричневого, интерьере кафе. – Мне 800 лет. Я постиг тайны Магии, видел кровь, низость и вдохновение Этого Мира. Сколько раз с равнодушным безразличием смотрел я в похотливые глаза смерти. Что же сейчас порождает в груди это тревожное беспокойство?! Какая «химия» заставляет с нетерпением и страхом ждать её появления?!»
В этот момент стилизованные под витражные пано двери кафе распахнулись и на пороге появилась Она. Встав из-за столика, Он пошёл ей навстречу.
Мужчина и Женщина шли навстречу друг другу. В стилистике мизансцены было что-то сюрреалистичное – от сдержанной палитры Рене Магритта до ломкой грации контуров Варо Ремедиос. В тектоническом разломе Прошлого и Будущего – сиюминутном НАСТОЯЩЕМ, натянутые как струна, воплощая вечный сюрреалистичный сюжет Мировой Истории – Мужчина и Женщина шли навстречу друг другу…

(Продолжение следует)