Месть

На дворе стояла поздняя осень. Пожалуй, самое унылое время года, когда лиственные деревья качают на ветру свои неприлично голые, будто ограбленные ветки, небо по большей части плотно, словно толстой шторой, затянуто скучными и однообразными тучами. Всё вокруг серое, бесцветное, редко выдаётся солнечный день, разве что, когда ударит мороз. Дни короткие, а ночи длинные. Может быть, кому-то они очень даже нравятся и подходят. Но большинству людей всё-таки необходим свет, солнце. Тогда и настроение лучше и мысли светлее. В очередной (хотя для кого-то, возможно, последний) раз наступила мгла, потом спустилась и сгустилась липкая тьма. И только свет за окнами в городе свидетельствовал о теплящейся внутри жизни. Капал дождь, и казалось, что земля уже не может впитать эту влагу. В тьму был погружён городок и лес, со всех сторон обрамлявший его. В непроглядной темноте тихо и величаво высились сосны, покачиваясь от лёгкого ветерка. Им в такт вторил еле слышный шум дождя. Казалось, ничто не может нарушить этой темной, сонной сосновой гармонии. Вдалеке послышался шум. Это не был шум ветра, проходящего через лес глубокой расчёской, заставляя кроны деревьев сгибаться и кланяться. Два луча света сначала издалека, а затем охватывая всё большее пространство, пронзали темноту, отбрасывая диковинные тени и отражаясь на мертвенно холодном металле уходящих вдаль линий. Шум нарастал. Это было уже легко различимый шум двигателя и стук колёс. Своим движением голова двуглазого существа со светящимся квадратом вместо лба разрезала воздух, создавая поток, подобный ветру, который расходился по бокам и достигал сосен. Спавшие в тёмном безмятежье сосны в трепете просыпались, ослеплённые ярким светом, и вольно или невольно отдавали честь проезжавшему мимо них непонятному созданию. По прямой дороге от железнодорожной станции, минуя церковь, находилась больница. Красные кирпичи ее стен напоминали о том, что такого рода заведения всегда связаны с кровью. И хотя цель медицины - спасение жизни и восстановление здоровья, в 21 веке врачам платят не за количество вылеченных и выздоровевших, а за количество больных. Находящаяся рядом церковь должна отвечать за душевное здоровье людей. Но с одной стороны, люди в своем большинстве привыкли жить по своим собственным законам и правилам, а с другой стороны, и сама церковь не подталкивает людей к духовному исцелению, к получению помощи от Бога, потому что к Нему не приводит. Как кровь является транспортной жидкостью, доставляющей необходимые вещества всем частям человеческого организма, так добродетельные люди распространяют свет, любовь и всякое благо окружающим, всечеловеческому организму. И чем таких светильников больше, тем лучше. Но бывает и так, что человек был добродетельным, но что-то изменило его в худшую сторону.

***

На следующий день в больницу на врачебный консилиум пришла молодая женщина. Она была беременной, но беременность проходила сложно. Ребёнка поразил вирус, и плод развивался с патологиями. Ее родные настаивали на аборте. Трое врачей — двое мужчин и женщина — рекомендовали сделать аборт, так как знали, что ребёнок родится и всё равно умрёт. Беременная отказывалась. Она говорила «какой бы ребёнок не родился, он мой, убивать я его не буду, если суждено ему умереть, его заберет Бог». Эти слова не нравились присутствовавшим. Врачи ругали мать, пытаясь склонить ее к аборту. На это была и другая причина, кроме чисто медицинской. Смертность в родильном отделении - плохой показатель, а за аборты полагается премия. Мама стояла на своём несмотря на все усилия врачей. Врач с грубым, одутловатым лицом процедил: «ну и рожайте себе на здоровье!». Другой мужчина, нахмурив брови и с презрением рыбьими глазами смотря через холодные и бесчувственные стекляшки очков, отрезал: «и чтоб в нашей больнице больше не появлялись». Женщина, мотнув головой и поправив пышные золотистые волосы, спокойно произнесла: «делайте, что хотите».
***

Рабочий день подходил к концу, когда в больницу вошла миловидная женщина с кудрявыми волосами и в очках, придающих особую симметрию ее лицу. Она села в вестибюле и ждала кого-то. Тяжелые дождевые капли барабанили о подоконники словно небо хотело побеспокоить. Небо было затянуто мутной пеленой тяжелых туч, усердно поливавших город. За окном смеркалось. За столом сидели двое мужчин в полицейское форме и пили кофе. Дежурство по графику проходило в непринужденной обстановке.
- Ну и погода! Хорошо, что мы в сухости и тепле, - ободряюще сказал офицер полиции криминального отдела Гинтарас Нарбутас.
- Человеку не угодишь. Жарко плохо, холодно плохо, дождь плохо, без дождя тоже плохо - иронично заметил следователь Геннадий Бросихин.
- Такова уж наша капризная натура, ничего с ней не поделаешь.
- У природы нет плохой погоды. Всякая погода — благодать, - процитировал собеседник фразу из фильма «Служебный роман».
Неожиданно зазвонил телефон.
- Алло, следователь Бросихин слушает.
- Здравствуйте, - послышался робкий женский голос, - приезжайте поскорее, одного из наших врачей нашли мертвым во время дежурства. Это Висагинская больница.
- Хорошо, оставьте все также, как было, когда его нашли. Мы выезжаем.
- Ждем, - сказали на том конце провода слегка дрожащим голосом.
- Что там, Гена - с интересом спросил Гинтарас?
- Врача нашей больницы нашли мертвым прямо на работе. Срочно выезжаем туда.
- Хм, обычно в больницах умирают пациенты, - цинично заметил офицер. Поехали!

Зайдя в больницу через главный вход, полицейские услышали голоса шушукавшихся друг с другом врачей и медсестер, сидевших на лавках по периметру фойе. При их появлении все встали. Первым к ним подошел директор больницы. Лицо его слегка подергивалось, то ли от волнения, то ли от попыток не заснуть.
- Доброй ночи, господа!
- Доброй, коли не шутите. Покажите, где находится труп, расскажите, что произошло.
- Прошу вас, следуйте за нами. Нашего коллегу нашли в углу коридора, который ведет от вестибюля к приемному покою, - неуверенным дрожащим голосом сообщал директор.
- Как он оказался на работе, у него было дежурство?
- Да, совершенно точно.
Ведя дальнейшие расспросы о найденном мертвым враче, полицейские вместе с сопровождавшими приблизилась к месту, где лежало тело. Труп мужчины лежал на пороге кабинета лицом вниз, правая рука вытянута перпендикулярно телу, а левая согнута в локте и прижата телом. На теле признаков насилия не было. В кабинете горел свет, был включен компьютер. Признаков насилия или борьбы видно не было. В коридоре над кабинетом моргала неоновая лампа. Следователь обвел тело по контуру и перевернул его навзничь. На лице мертвого была гримаса испуга, на теле же никаких признаков насилия. На вид ему было лет пятьдесят, без бороды, взлохмаченные русые волосы, широко раскрытые глаза, одутловатое лицо.
В ходе расследования и по результатам вскрытия насильственная причина смерти не была установлена. Единственная версия следствия – резкий сердечный приступ. В ходе опроса родственников умершего и персонала больницы, изучения документации, хранившейся в больнице, удалось лишь установить, что работой этого сотрудника были не очень довольны. Характер Евгения Диденко, как звали умершего, был замкнутый, грубый и склочный, на него поступали жалобы пациентов, было даже несколько попыток подачи заявлений в суд. По свидетельству одной опрошенной женщины он очень халатно отнесся к ее дочери, когда ее почти умирающую привезли на скорой. Не удосужился принять и осмотреть. По впечатлениям многих жителей города уровень медицинских услуг местной больницы оставлял желать лучшего.
***

Прошло около месяца после инцидента в больнице. Постепенно все разговоры и возбуждение поутихли, жизнь вернулась на круги своя. Вместо ушедшего в мир иной Евгения Диденко был принят новый молодой специалист.

***

В один из осенних вечеров недалеко от отделения приемного покоя больницы припарковался новенький БМВ. Из него вышла женщина средних лет, крашеная блондинка в модном кожаном пальто. Это была врач-невролог Валентина Шеплякова, приехавшая на ночное дежурство. Она подошла, поздоровалась с дежурными сестрами на посту и направилась в тот самый кабинет дежурного врача, что в углу коридора. Ночь выдалась на удивление спокойная, работы было немного, однако в воздухе ощущалась какое-то странное напряжение.
Около двенадцати ночи, когда медсестры на посту смотрели телевизор, послышались прерывистые крики. Напуганные сестрички со всех ног побежали на звук. Звуки доносились из угла больничного коридора. Чем ближе к кабинету дежурного врача, тем они становились отчетливее. «Нет, нет, этого не может быть!», - кричал женский голос. Дверь в кабинет была закрыта, через щель был виден свет, а внутри творилось что-то непонятное и зловещее... Не успели спешившие на помощь дойти до двери, как раздался душераздирающий крик, который затем резко оборвался, гулким эхом ударяясь о гладкие больничные стены. Когда дверь, наконец-то, открыли, взорам свидетелей предстала жуткая картина. Врач сидела на стуле с откинутой назад головой, с вытянутыми вперед руками, будто пытаясь оттолкнуть кого-то или что-то. Когда ее окрикнули, обступили и пытались спросить, в чем дело, она уже не отвечала. В комнате никого, кроме врача, не было. Лицо ее застыло с выражением испытанного ужаса. Глаза на выкате, рот открыт в безмолвном крике.
В ходе следствия не было выявлено следов насилия. Вывод вскрытия — внезапная остановка сердца — оставил все вопросы в подвешенном состоянии. Опрос родственников умершей и персонала больницы также не дал никаких зацепок. Следствие изучило рабочую документацию покойной. Документация велась аккуратно, не вызывала никаких нареканий. Однако все было так гладко только на первый взгляд. Пациенты жаловались на ужасное обслуживание и взяточничество Валентины Шепляковой. Она брала взятки за направления на госпитализацию, на исследования и на консультации к другим специалистам. Было несколько случаев смерти пациентов, которые не могли или не хотели давать взятку, а в результате этого не получили нужного лечения. Пациенты пытались жаловаться, но ничего не помогало, так как руководство больницы покрывало свою сотрудницу. К сожалению, не одна она отличалась такой алчностью. Казалось, сама судьба отомстила за жестокосердие врачу, нарушившему клятву Гиппократа.

***

Учитывая новый инцидент в больнице, правоохранительные органы установили полицейский пост в том месте, где произошли странные смерти. Двое караульных дежурили возле злосчастного кабинета, готовые прийти на помощь в случае надобности.
Однажды поздним вечером они разговорились.
- Что ты знаешь про все эти загадочные смерти, - спросил высокий, темноволосый сотрудник своего коллегу.
- Да не больше, чем ты, Дима, - ответил тот, инстинктивно потирая руки и поеживаясь от недостатка тепла. Отопление еще не включили, а за окном подмораживало.
- А есть у тебя собственная версия происходящего? - не унимался первый. Его собеседник прищурился и посмотрел на товарища с хитрецой в маленьких карих глазках. Его веснушчатое лицо выражало смесь пренебрежения и желания отделаться от неприятного разговора.
- Лично я не склонен к мистицизму. Те, кто умер, заслужили такую смерть, потому что сами не ценили чужие жизни. Сам знаешь, какие сейчас времена, как сейчас люди измельчали. Что уж говорить, если кому-то нужно ложиться на операцию. Врачи и сестры любят подарочки. А как умерли те, про кого ты спрашиваешь, кто или что их так напугало, не знаю. Говорят, что сейчас убивают даже через компьютер. Пришлют что-то страшное по каналам связи, а человеку мало надо, чтобы Кондратий хватил. А в кабинете у дежурного врача как раз есть компьютер.
- Но ведь никакого страшного изображения на нем не было найдено.
- И то верно. Но и наука еще не все открыла, много феноменов остаются не разгаданными, - сказал коллега.
- А кто сегодня дежурит в кабинете? - решил сменить тему веснушчатый.
- Хмуров из терапии, - поморщился Дима.
- Ты что-то о нем знаешь? - с интересом спросил собеседник.
- Не особо много, но тип он скользкий, не хотел бы иметь с ним дело, тем более если он был бы назначен моим лечащим врачом.
- О нем ходят нехорошие слухи? - оживился конопатый.
- Да, на него многие жалуются, что берет взятки, в его отделении невозможно добиться госпитализации.
Внезапно над местом, где они сидели в коридоре, предательски заморгала неоновая лампа, до этого исправно работавшая. Однако собеседники не придали этому значения. В следующий момент лампа, намекавшая своим дрожанием о шаткости всего земного, погасла. А вместе с ней заморгало несколько ламп вокруг. В воздухе вокруг кабинета стало ощущаться чье-то незримое присутствие.
- Что происходит? - неуверенно проговорил Дима.
- Не знаю, но мне это не нравится, - ответил коллега, скрестив руки на груди от холода и чтобы придать себе больше уверенности.
- Я чувствую, будто на меня смотрят. Не к добру все это. А если это нечистая сила? Ты знаешь какие-нибудь молитвы?
- Нас учили борьбе с преступниками, а не с духами, - нервно и недовольно отрезал собеседник.
Словно в подтверждение его слов, в воздухе напротив полицейских стало появляться что-то в виде размытых силуэтов. Сначала они были почти прозрачны, лишь их расплывчатые контуры были как марево миражей, какие бывают при езде по раскаленному асфальту в жару. Дежурные оцепенели и онемели от видения. Оно становилось все отчетливее. В воздухе, не касаясь пола, проявилось несколько человеческих фигур — взрослых и детей. Они выглядели объемно, можно было различить лица и внешний вид, но все же некая прозрачность и нечеткость сохранялась. Призраки — как их еще назвать? Ведь люди не умеют летать — были одеты в современную одежду. Их облик был преисполнен чувством собственного достоинства и серьезности намерений. Одно их свойство вызывало трепет — их обжигающий, огненно-гневный взгляд. Однако смотрели они не на постовых, которым в пору было надеть памперсы, а на дверь, которая вела в кабинет дежурного врача, пронзая ее и незримо для невольных свидетелей этого явления устремляясь на самого Хмурова. Привидения, все также не касаясь пола, медленно и чинно проследовали мимо двух мужчин в полицейской форме, не знавших, что делать — оставаться на месте или бежать со всех ног (противодействовать духам они не смели), — и скрылись за дверью, пройдя сквозь нее. В ту же минуту в кабинете раздался сдавленный голос Хмурова.
- Кто вы, что вам надо, как вы сюда попали?
- А ты нас не узнаешь? - раздался спокойный хор нескольких голосов.
Прошло какое-то время.
- Некоторых, - признался Хмуров хриплым голосом.
- Все мы умерли по твоей халатности, - тоном выше прозвучали голоса — не получив должного лечения по твоей вине.
Каждый из призраков стал обвинять врача. Каждое обвинение для Хмурова было как удар молотка, забивавшего гвоздь в его гроб. Наконец, призраки приблизились к нему вплотную, сверкая гневными глазами и зловеще проговорили:
- Мы пришли за тобой!!!
- Нет! - донесся из-за двери истошный крик — На помощь!!!
Но было уже поздно...