Любовь - дело такое...

Дедушка Толя, так его называют внучата, еще внешне не стар. Кучерявый, носик с горбинкой. Короче, смотрится – о-го-го! Но беда в душу ворвалась – влюбился! Ой, с кем, мол, не бывает, подумаете? Да, бывает, если – бес в ребро! И в кого, интересно, втюрился? О! В моложавую сотрудницу деревообрабатывающего цеха, где сам – в начальниках. Что ж, любовь, друзья, дело такое! У нее ведь мужа нет. А красота без второй половины - это, знаете, как телевизор без зрителя. Муж умер лет пять назад. И что ей любить не хочется? Там такое личико, талия! Видели бы! Хоть иконы с них пиши. А за стройные, точенные, ножки, и разговора не может быть. Потаскайте месячишко, второй доски от режущего станка к штабелю, и у вас они станут привлекательными.

Живет она в частном доме. В очень добротном: три окна – во двор, три – на заднюю сторону, в сад. Муж, покойный, работая мастером на молокозаводе, накопил деньжат и построил. Видите, и сливки пил, и масло мазал на хлеб, и молочком запивал, а умер так рано. Значит, что? Надо кушать в меру, а работать – без неё.

Её дом стоит как раз на пути от работы к его жилищу. Географически – прелесть. И по другим признакам не хуже. Она и бутылочку – на стол, и цыплят из духовки достанет. Не табака, конечно, так как нет специальной сковороды, но запашок, вкус – я вам скажу, располагающий! Посидят, бывает, вдвоем, так как детки ее уже – по институтам, опрокинут по рюмочке, другой, закусят, а дальше - лишь ребенок из детского садика не в курсе, чем они в постели могут занимаются.

По этой простой причине начальник стал позже приходить домой. Жене, конечно же, объяснял, и не раз, что «дежурим», мол, с ребятами, так как лес стали воровать со двора предприятия. А почему каждый раз с запашком, тут тоже, пожалуй, лишь ребенок не смог бы объяснить. Прохладно, мол, ночью, да и для бодрости – дело-то с расхитителями имеем. Еще, смотри, огреет в темноте!

А ездит к месту  работы на велосипеде. Городишко-то небольшой. Не стыдно. Хоть на базар, хоть - на рыбалку. В селах же ездят. И ничего. А коль уж постоянно сидит задним местом на скрипучих пружинах, обтянутых тонкой кожей, то купил себе – мягкое, дорогое сидение со светоотражающими стеклышками! Теперь по этой отличительной особенности его велосипед можно узнать, где угодно, и с любого расстояния. Лишь бы стеклами – к вам.

Но! Жены нынче, знаете, какие? Разнюхала, хозяюшка, любовные связи, и ринулась защищать свою честь. Хотя, как кажется, погорячилась. Надо было бы, прежде всего, выследить, застать, как говорится, на «горячем», а уж потом устраивать разборки. А она пошла не таким путем. По неопытности, конечно. Видимо, для начала и самой не мешало бы пройти любовные тернии, либо наслушаться о них – набраться, так сказать, опыта. А она, как только стало темно, так и пошла пешочком к дому любовницы. Подошла ко двору. Да, горят у порога стеклышки велосипеда. Так и режут в глаза. Особенно, когда по улице пробежит машина. Сейчас я тебя, подумала, схвачу!

Стала стучать в дверь. Да не одним кулаком, а двумя сразу. Чтоб эффекта было больше. Но, как назло, никто не отвечает. Окинула взглядом окна - и в них свет не горит. Что такое? Сильнее стучит. Даже - коленками. Закрылись, кипело в душе, выключили свет, и развлекаются в постельке!

А оно, в принципе, так всё и было. Действительно, застала их «при исполнении…». Ведь такие дела, как правило, любят темноту, тишину. Любовник подхватился, штанишки – на ноги, и выпрыгнул в одно из задних окон. А там - сад. Темно, как в погребе. Но обошел по каким-то там кустарникам вокруг дома, поцарапав, конечно, открытые участки тела. Потом перелез через забор. В том месте, где как раз возвышаются две головки подсолнечника. Попал на тротуар. Сыпанул на верхнюю часть одежды пару горстей земельки для декорации. Прошел пять-шесть шагов и – во двор. Как бы, с улицы - за велосипедом, что ли?

А тут - жена:

- Стой, негодник! Вот ты чем занимаешься?

- Катя, я - с дежурства! Ты что, не видишь – поцарапанный весь, в пыли?

Жена:

- А велосипед почему здесь?

- Ну, я же не возьму его с собой! Там охранять надо, а я буду с ним возиться! Вот и оставил… у сотрудницы…

Жена:

- А она почему не отвечает на стук?

- Откуда я знаю? Может, в гости женщина пошла…

Пришлось жене прикусить нижнюю губу. Домой тоже шли молча. Не знаю, о чем она думала, и какие у нее были желания, но он точно готов был обнять её и расцеловать за то, что не докопалась до истины.

А дома, как только вошли в веранду и включили свет, она стала перед ним на колени:

- Прости, Сашенька! Я так перед тобой виновата! Так виновата…

Это растрогало его, и он тоже пал на колени:

- Прости, Катенька! Виноват перед тобой! Не знаю, как это всё случилось…

С этого места, пожалуй, можно и вторую часть драмы писать. Да только разве тут сосредоточишься - жена ведь пошла в наступление…