Висталь Том 3

 
Пределы Архиона
Срединное царство               
«Скрипка Страдивари»
Одно, и то же место во Вселенной, может быть одномоментно, и Раем, и Адом. Достаточно посмотреть непредвзятым взглядом на нашу Землю, и жизнь на ней. Посмотреть в историю, ничего не отбрасывающим взором…, и оценить во всей широте, и глубине то, что происходило, и происходит ныне, на её «бренном теле». Ибо здесь, не надо долго искать, чтобы найти всё, что мог бы включать в себя Рай…, и точно также то, что можно смело, и безапелляционно отнести к Аду…, в полной мере обнаруживается здесь, на каждом шагу. Ибо наша планета, и наша жизнь, как некое «Срединное царство», меж гипертрофированными «Райскими», и «Адовыми» кущами, включает в себя всё, что несут в себе, эти полюса нашей осознанности мироздания.
            Висталь, был достаточно мудр, чтобы не минимизировать, и не гипертрофировать, в экзальтации рефлексирующего разума, всё то, что происходит на земле. Опыт - охлаждает сердце, и стабилизирует разум... Он давным-давно, оставил свои иллюзии, относительно «ткани жизни» …, вместе с близорукостью детского минимализма, и последующего, подросткового максимализма…, как и восхищённого сердца, - зрелой осознанности. Он давно осознал, что наличие зла на земле, определяет, и наличие добра. Только «дитя неразумное» - полагает, что добро - может, и должно победить на земле…, превратив её, тем самым, в вечно благоухающий «Райский бастион» …, в котором эйфория, и нега удовлетворения, повсеместно, и безапелляционно царствует…, не нуждаясь, в своём бытии, ни в страдании, ни даже, в неудовлетворённости.
          Во всяком обществе на земле, мощность доброты, всегда пропорционально равнозначна, мощности злобы. Там, где зло - оскоплено, там и добро, будет надуманным…, неполноценным, показным…, либо поверхностно-безвольным. Оно будет - больным…
           Гипертрофированное же зло, доминирующее, и попирающее добро, превращая его в рудимент, прежде всего, опасно для себя самого. Ибо, оно очень быстро разрушает, в своей гиперестезии, саму систему…, превращая её, в не жизнестойкое существо…, - в организацию, с нарушенной геометрией, с дисбалансом, обещающим полную деградацию, и гибель, как организации. Кстати сказать, такова же судьба и отдельной личности, как некоего лекала общества, как системы. Личности, олицетворяющей собой всякую систему мироздания, и в том числе, систему самого социума. Так же, как капля воды, олицетворяет собой суть мирового океана, каждый индивидуум, на нашей бренной земле, несёт в себе всю полноту Вселенной.
      Россия, в силу только своего географического расположения, в силу слияния разноплановых территорий, и сочетания, и ассимиляции, в некий единый конгломерат, непохожих друг на друга культур, менталитетов, и психа-модальностей, как некий мост между Востоком и Западом, как некое олицетворение «Срединного царства» цивилизации, всегда олицетворяла собой, отпечаток самой Действительности. Ибо, всегда несла в себе, культуру разных граней общества, и содержала «ингредиенты», практически от всех сторон света.
       Словно в Гексаграмме, здесь сливаются воедино противоположности, - «женское», и «мужское» начало, - в трансцендентном смысле… «Физическое», и «духовное», бытовую простоту, и космический детерминизм… Менталитет Россиянина, организуемый, и ведомый Русским духом, словно «Роза ветров», представляет собой, единение разноплановых стихий, и несёт в себе, всю палитру природы, самого мироздания.
        Выхолощенные ныне, некогда Великие духовно, аборигены Европы, выглядят слишком плоско, рядом с духом Россиянина, что закалён веками, и превращён, словно многослойный меч, в невероятно гнущуюся, но не ломающуюся консоль. А вместе с тем, и невероятно гармоничный, тонкий душевно, и культурно потенциальный органоид, порождающий Величайшие творения художественного, и культурного мастерства. Нечто подобное, когда-то представляли собой, не только Греки, но и Испанцы, Итальянцы, Французы и Голандцы... Но в силу природного, фатального порядка, всякое совершенство, достигнув вершин, необходимо направляется, либо к своему обновлению, с разрушением всего старого, либо в собственную стагнацию, деградацию, и уничтожение. Ибо, неумолимый и повсеместный закон энтропии, не имеет исключений. Всякое солнце, обречено когда-то стать «Белым карликом».
       Жизненные перипетия, природные катаклизмы, коллизии войн, и страдания, вытачивают из человека, наиболее стойкое и гармоничное существо, как физически, так и психологически… Под воздействием стрессов, он, либо погибает, либо становится совершенным. В природе, по-другому не бывает. И все домыслы на этот счёт, так и останутся лишь домыслами, фантазиями, и заблуждениями. В «оранжерейных условиях» воспитывается либо «тряпочка», либо «чудовище», мстящее всем и вся, за своё «вынужденное несовершенство».
      Мне приходит в голову некая параллель, в связи с этим. Как в случае со «скрипками Страдивари». Никто не знал секрета, такого невероятного звучания этих скрипок, что отличались кардинально, от всех иных инструментов того времени. И рождались всевозможные версии, домыслы и фантазии, о секретах мастера Антонио Страдивари, относительно состава лака, особых покрытиях, секретах сушки, и прочих ухищрениях.
      Но мне по душе одна версия, что, по моему мнению, имеет самое достоверное объяснение. Как оказалось, всё достаточно просто, и естественно. Вопрос как всегда случая. Безусловно, важнейшую роль играла интуитивная скрупулёзность, и сверх мастерство мастера, получившего бесценные навыки от своего учителя Николо Амати, и оттачивающего свои способности, десятилетиями. Но основой служило то, что Антонио Страдивари изготавливал свои скрипки, из особой древесины. Из тех деревьев, что в определённое время подверглись климатическому стрессу. Дело в том, что в один из годов того времени, в одном из мест Европы, была необычайно холодная зима. И древесина стала более плотной, по сравнению с такими же породами деревьев, в других местах. Получается, что такое невероятное звучание скрипок, связано с критическим воздействием природы на лес. И эта жёсткость, и последующая реакция деревьев, нацеленная на выживание, привела к укреплению структуры их органоидов. И соответствующее «пение» изделий из этих, подвергнувшихся атаке стойких живых сущностей, голосами сверх гармоничных и сверх мелодичных полифоний, стало таковым, благодаря именно этим критическим воздействиям.
     Русский дух ныне, звучит как «скрипка Страдивари». Им восхищаются сильные, и боятся слабые. Ибо придают этому невероятному звучанию, ореол мистицизма, тайны, и часто относят к Дьявольскому. Вы удивляетесь, почему так ополчены вокруг России, все слабеющие ныне государства? Именно в силу выше сказанного. Чувствуя, эту набирающую каждым днём, силу, и подсознательно сравнивающие со своими, расточающими каждым днём, потенциалами, эти слабеющие государства, всё ещё сохраняющие некий паритет, и по инерции, пытающиеся диктовать свою волю, - обречены. Ибо природа – неумолима. Им суждено погибнуть, но на их пепелищах возникнут новые конгломерации, новые города, которые будут расти, и станут в будущем вызывать такой же трепет и гордость, такое же восхищение, и одновременно пугать, как это происходит ныне в отношении России. Ведь в этом мире всё повторяется. Разрушаясь, выстраивается заново, чтобы вновь разрушиться. «Колесо Иксиона» - неостановимо! И не изменим его путь…
      Всё совершенное, возвышенное и стойкое, всё, вызывающее восторг и гордость, уверенность и надежду на будущее, связано со страданиями и преодолениями. Такова природа, в ней нет места чудесным олицетворениям совершенства по мановению «волшебной палочки», просто так, без предварительных страданий, преодолений, поражений и побед. Как в той песне Окуджавы: «Не раздобыть надёжной славы, - покуда кровь не пролилась…» И надо осознавать, что в отношении человека, это дело не одного поколения. Для того, чтобы развился по-настоящему возвышенный совершенный тип, необходимо преодоление и становление нескольких поколений. Ибо человеческая жизнь – коротка, а природа слишком инертна. 
     Ни у кого, и никогда не должно быть иллюзий на этот счёт. Мы чётко и ясно должны осознавать, что именно требуется для прогрессивного роста всякого субъекта, и что необходимо для его совершенного становления. И понимать, что когда-то всё должно возвращается на круги своя. Ибо вечного совершенствования - не бывает. Всякий «Дворец», всякий «Великий город», всякое политически совершенное и организованное объединение, как и всякий иной организм, достигнув своего потолка, должно превратится в пепел, чтобы возникнуть вновь. Это и есть природа. Её метафора – «Птица Феникс». Она всегда возвращает всё на круги своя. Её перманентная смена становления и деградации, перманентное во времени появление, и исчезновение форм и систем, при вечном сохранении только того, что безвременно и без пространственно, определяет сущность самой жизни, в которой, как для становления, так и деградации, как для совершенствования, так и стагнации, важны оба ингредиента, - зло и добро. Они, словно составляющие крови, с одной стороны белые и красные тельца, с другой - микрофаги, и макрофаги, обеспечивают жизни её целостность, самодостаточность, и Великую божественную красоту, гармонию, и силу...
Когда? В какой момент своей жизни, Висталь осознал, что бог и дьявол – одно лицо?! И осознал ли? Может быть это всё ещё лишь подозрение, - дымка над котлом… Ведь это его убеждение родилось совсем недавно. И оно может оказаться простым заблуждением, стоит только, как следует проанализировать в вивисекции собственных умопостижений, и чувствуемых идеальных точек воззрения, и познать «сематическое ядро» этого убеждения, - его имманентный и трансцендентальный образ. Ведь если продолжить линию этого убеждения, и увидеть необходимо возникающие при этом параллели, то может оказаться, что и Висталь, и Парагонь, также одно и то же лицо?! Две половины одной личности, два противоположных полюса единой сакральной природы. Природы, что олицетворяет собой, бог Дионис. Природы, что с одной стороны, антропоморфно олицетворил в своей Джоконде, Леонардо да Винчи. С другой – в своих Демонах М. Врубель, что родился в землях «Беловодья», где когда-то стоял Великий Асгард Ирийский.  Есть над чем задуматься...   
Владивосток
Философ современности
Висталь вновь оказался в том месте, где когда-то начиналась его действительно-бытовая осознанная жизнь. Нет, не в том смысле, когда ребёнок, получив первую дозу страдания, начинает осмысливать самого себя в этой жизни, но в том, что его осознанность, достигнув своего рассвета, уже почти начала своё снисхождение по уклону этой действительности. Расцветший цветок, не будучи сорванным, либо превращается в плод, либо вянет и засыхает. Личность, достигшая своего апогея, поднявшаяся на самую высокую свою вершину, вынуждена смотреть уже только вниз. И в этом заключена самая большая скорбь возвышенного духа! Оказавшись, (своими же стараниями), в стратосфере, и не видя и не встречая возле себя уже ничего более возвышенного, он вынужден опускать свой взор, и искать удовлетворения для своего сердца там, где его память откапывает и очищает от песка, фолианты своего прошлого, и находить в них, не замечаемые ранее причины и необходимые последствия, и смотреть на всё это, через призму прожитых лет, и оценивать совсем иначе, чем это было ранее. Всё глупое, становится ещё глупее, в той «камере обскура», что возникает с годами в оценочном сознании. Всё героическое и самоотверженное, всё победоносное, становится также, ещё более героическим и победоносным. Краски осознанности сгущаются, на фоне бледнеющего с годами, окружающего бытия.
      Старик любит всё уже состоявшееся, уже произошедшее, в отличие от молодого, который любит более всего свои мечты, - грёзы своего будущего! Так, заканчивающийся путь, отличается от пути начинающегося… - Только своей обратной перспективой. И усталость, и огорчение заканчивающейся жизни, компенсируется памятью былого, и удовлетворением тем, что твой путь уже пройден, в отличие от пути начинающегося, для которого непредсказуемость будущего, и страх за его состоятельность, треплет нервы, и напрягает душу ступающего в темноту путника. И здесь мотивы для удовлетворения сердца, - равнозначны. Ибо, «у тебя всё в прошлом…», также, как и «у тебя всё в будущем…», несут в себе всё благостное и всё тягостное, всё счастливое и всё несчастное, что необходимо включает в себя всякая жизнь. И то, что ты, уже испытал все счастливые минуты своей жизни, а тебе, ещё только предстоит их испытать, компенсируются тем, что ты, уже испытал все несчастливые минуты своей жизни, а тебе - только предстоит их испытать. Всё в этой жизни уравновешено, равнозначно, и всё закономерно, - всё справедливо, и всё разумно-выверено. И облегчение уже пройденного пути, как и предвосхищение начинающегося, лишь две стороны, две грани одного и того же зеркала.
     Висталь поднялся на сопку, что называлась «Орлиным гнездом», и посмотрел на лежащий за проливом «Босфор Восточный», «Русский остров». Он сильно изменился, после последнего посещения Висталем, этого, одного из трёх сакральных для него, здешних мест. Три острова, «Русский», «Попов», и Рейнике, что лежали перед бухтой «Золотой рог», словно пред пастью огромного аллигатора, воплощали собой гряду живописнейших мест на земле. Некоторая суровость климата, делала эти места особенно близкими для всякого истерзанного скитаниями, сердца. Он чувствовал в них что-то родное. В сочетании с малой заселённостью, и возникающей от этого какой-то щемящей, и в тоже время, благостной ностальгической тоской. Всякий путник, познавший в своей жизни многое, ощущал здесь нечто схожее с чувствами, возникающими в пустыне, или открытом море. Нечто, что заставляет заглядывать в самого себя, узнавать себя, не будучи отвлекаемым кутерьмой и суетой наполненного человеками бытия, более южных и тёплых мест на этой земле. В отличие от островов Полинезии, Сиама, или Южно-Китайского моря, здесь тишина, ветер, и шум моря, не нарушались ничем, и превращались в симфонию, полифония и гармония которой, провоцировала всякий тонкий и возвышенный дух испытывать неповторимую негу, и ощущение момента собственной жизни... Тот, кто сохранил с детства способность чувствовать миг собственной жизни в своём сердце, кто не расточил в суете своих бренных будней этого Великого, и столь уязвимого свойства, - только тот может считаться по-настоящему счастливым человеком! И проверить это, можно лишь в таких местах. Они, словно полиграф для твоего сердца, всегда выведут его на чистую воду. Ибо, в мирской суете мегаполиса, погрязший в своих обязанностях, укоренившихся привычках, и сверкающих будто бы блеском истины, заблуждениях, человек засыпает в своём бодрствовании, и видит сон о своём праведном состоянии. Ему кажется, что иной жизни не бывает. Что всякая иная жизнь - скучна, мелка, и недостаточно состоятельна. Он знает только «муравьиную жизнь», и всякая иная, кажется ему пошлой, недоразвитой, и не имеющей никакой ценности.
      Но в глубинах его сердца, всегда сидит некий «сатир», что знает и ценит иную жизнь. И пусть, как правило, он находится в рудиментарном состоянии, но в нём всегда укрыто зерно того потенциала, что связывает в себе Великую мощь, словно скрытую спящую до поры до времени, мощь Урана. И это зерно терпеливо ждёт той «цепной реакции», что разбудит его, и заставит прорасти наверх, и расцвести великолепными цветами, обещающими сверх сладкие плоды.
      Спустившись к берегу залива, Висталь пошёл по набережной «Золотого рога». Заморосил дождь, который ещё более возбуждал в сердце чувство ностальгии. Он шёл по самому краю огромного архипелага, и краю Великой и самой большой страны на земле. И хотя Висталь, в силу своего происхождения был матёрым космополитом, но всё же Россия была и оставалась для него, особенным местом. Ибо характер этого места, и его аборигенов, всегда вызывал в его сердце особое чувство, - чувство неразгаданной тайны.
      Подойдя к консолям моста, он увидел ничем не примечательного человека в синей куртке и светлой кепке. Он стоял и смотрел на залив. Обладая в своём сердце невероятной проницательностью, Висталь сразу понял, что это за человек. И подумал: Само проведение толкает меня на встречу с самыми глубокими и проницательными личностями сегодняшнего дня. На самом деле, глубокий Философ живёт в каждом городе, почти в каждой деревне, или посёлке. А сколько их живёт в отшельничестве, в одиночестве, особенно на берегах Ганга. Другое дело, путь простого обывателя, не утруждающего свой ум философскими доктринами, и вообще не углубляющегося в собственные лабиринты духа, редко судьба сталкивает с такими «алмазами созерцания». И даже если сталкивает, они не узнают друг друга, и проходят мимо. И всё это относиться к не случившемуся также, как если бы они не встретились вовсе. Не случившиеся - никогда не берётся в расчёт, и это естественно. Если ты к примеру, предотвратил зло, и оно не случилось, никто не определит тебе это в заслугу, если только это зло уже не случилось, или хотя бы не было предвосхищено.
       Добрый день! Обратился Висталь к человеку, в задумчивости смотрящего на залив. Тот повернулся, и с интересом осмотрел незнакомца. Висталь был в своей привычной одежде, совсем не по погоде.
       Здравствуйте! Вы не слышали прогноза погоды? Я, откровенно говоря, никогда не слушаю прогнозов, и это касается не только прогнозов погоды. Прогнозы редко сбываются. Предвосхищение, вообще неблагодарное дело.
      Висталь обладал тем волшебным свойством, которое возбуждало в собеседнике желание открыть свою душу. И заставляло его сердце поднять со своих глубин, занесённые илом фолианты, о которых не подозревал сам собеседник, и даже не представлял себе, что знает это, и что в его сознании живут те мысли, которые при встрече с Висталем, производились на свет, не мало поражая его собственное воображение.
      Меня зовут Висталем. Я недавно прибыл в ваш город, хоть и бывал здесь прежде. Красота его, только прогрессирует…
      А меня зовут Андрей. Я живу в этом городе довольно давно. В своей жизни я видел множество городов, и не только в России. К красоте быстро привыкаешь, уважаемый Висталь. Но дух этого города, действительно неповторим. И вот к этому привыкнуть нельзя. Влюбляешься не во внешнюю красоту, но во внутреннюю, в дух города. Это нечто эфемерное, не материальное, нечто тоже, что относят к душе в человеке. Ведь с человеком также, влюбляешься по-настоящему именно в душу человека, а не в его внешнюю красоту, к которой также быстро привыкаешь. И если нет внутренней красоты, то внешняя перестаёт радовать на следующий день знакомства с таким человеком. Но тот, кто скажет, что такое внутренняя красота, тот откроет смысл жизни, и самую сакральную тайну самой природы!
      Красивых городов много, но, если тебе не подходит дух города, если он не вызывает в тебе чувство влюблённости и неги перманентного открытия, ты не влюбишься в этот город. Точно также, если при встрече с девушкой, её душа не встревожит твоё сердце, если её глубина будет не достаточной, для того, чтобы ты мог нырнуть в неё со скалы, и не разбить себе лоб о днище. Если её широта не достаточна для того, чтобы ты мог бродить по её закоулкам постоянно открывая что-то новое и прекрасное, что-то неповторимое и только здесь встречающееся, - ты не влюбишься в неё...
       И для понимания этого, не надо быть сверх умудрённым, так думает всякий обыватель, хоть и в большинстве своём, не осознаёт этого чётко и ясно. Но глубокий мыслитель знает, что способность влюбляться, - причина влюблённости кроется не в объекте изучения и обожания, но в способности созерцателя, находить и ценить по-настоящему всё редкое, всё индивидуальное и прекрасное, всё завораживающее и дающее ощущение счастья. Глубину, прекрасное и неповторимое, можно найти даже в болоте. Но для этого надо обладать самому глубиной и проницательностью, широтой своей собственной души, и чувствительным красивым сердцем. Надо самому обладать совершенной, тонкой и благородной душой.
       Мне всё это, глубоко понятно, уважаемый Андрей. Но я хотел спросить вас, несколько об ином. О том, что лежит всё время камнем в моей душе. Я помню все свои приходы в этот мир, и все уходы. Моя память сохраняет всю мою вековую жизнь, и я подозреваю, что именно память составляет саму ткань жизни. Не будь этой памяти, и жизнь превратилась бы в бесконечно уменьшающуюся точку, как во времени, так и в пространстве. Действительность, как таковая, растворилась бы, словно утренний туман, и мир превратился бы в свою «изначальную колыбель» – в пустоту! И только память моей жизни, как и память веков, создаёт на этом нейтральном белом полотне, картину мира и бытия, тем самым создавая историю, - Дом, в котором мы строим свои маленькие дома. И именно благодаря памяти мы вообще способны любить. Воображение, предвосхищение, сладкая нега мечты, и т.д., и т.п. - всё, что только мы ценим в нашей жизни, является продуктами памяти.
      Безусловно, уважаемый Висталь, ко всему прочему, способность нашего разума запоминать, заставляет наш разум находить здесь что-либо, и ценить…, мы понимаем, что, только благодаря памяти мы можем сравнить и связать нечто по природе разрозненное, нечто не соприкасаемое в быту, и будто бы превратить в своём разумении нечто мгновенное, нечто скоротечное и тут же исчезнувшее, - в нечто, запечатлённое и почти вечное… Но возникает некое противоречие в наших глубинных созерцаниях.
      И вот я глубоко задумался над этим, и пришёл к неожиданному и даже парадоксальному выводу. Действительно ли память даёт мне возможность создавать шедевры моего искусства, философемы, и трактаты? Может и здесь, как всюду, некий дух противоречия вступая в игру, и позволяет продуцировать нечто новое, нечто необычное и достаточно глубокое, и тем становится возможным моё настоящее творчество? Я понял в какой-то момент. - Нет, не помнить всё и вся, не наполнять свою память словно лабаз всякими нужными и ненужными вещами, не переваривать уже состоявшееся, всё написанное и воспроизведённое мной, но именно свойство забывчивости - даёт мне возможность создавать нечто небывалое, нечто новое и невероятно сильное! Свойство, - Великое свойство моего разума - забывать, есть основа моего Гения!
      Наша память, заставляет нас ходить одними и теми же тропами. Она выращивает в нас привычки. И мы, обрастая словно жиром своими собственными знаниями, своими прозрениями, догадками, некогда поразившими нас до восторга, вынуждены нести этот «жир» за своей спиной, и становимся необходимо горбунами, не имея никакой возможности к полёту, к новым небывалым вдохновениям и прозрениям!
     Детский разум, не отягощённый опытом и знаниями, с незаполненной до краёв памятью, если таковой сохранился в зрелом возрасте, если его не покинула способность к забывчивости, вычёркиванию из памяти, пусть и самых совершенных своих прозрений, остаётся самым живым разумом, самым функциональным, прогрессивным и совершенным, - он единственно способен к новым, небывалым и запредельным впечатлениям своего гения!
      Если бы человечество научилось такой вот забывчивости отдельного индивидуума, если бы оно научилось просеивать свою память, и не возвращаться без конца на пройденные пути, и не наступать перманентно и вечно на одни и те же дороги, - кто знает, может быть оно действительно нашло бы тот единственный путь, среди тысяч возможных путей ведущих всегда к пропасти, который действительно вёл бы его к процветанию, к совершенству и настоящему счастью. - Не ложному, не надуманному, но – действительному… Тому счастью, которое бы не нуждалось в научно-техническом прогрессе, в представлениях о рае и аде, в убеждениях-заблуждениях, что ныне представляются неопровержимыми истинами, наполняя нас уверенностью в правильном пути, по которому мы следуем, и нашем прогрессе.
       Но ведь только мышление, которое невозможно без памяти, даёт возможность человеку быть человеком, быть гордым, независимым, - Вершиной животного мира! С этим спорить нельзя, ведь это очевидность из очевидностей…
      Ты говоришь мышление? Но что ты имеешь в виду? У мышления столько граней, и столько полей, а на этих полях и гранях столько взглядов и различных алгоритмов умозаключений, которые отличаются порой также, как отличается валенок - от вычислительной машины, или песня - от чушки прокатного стана. Мышление? Какое именно ты имеешь в виду?  «Рационально-идеальное», «чувственно-аналитическое», «цельно-многоплановое», «локально-всеохватывающее», мультифационно-парадоксальное…?
       Самое простое… Зачем усложнять самоё себя? Очевидность – самый лучший арбитр… Да… И она же, самый лживый и коварный обольститель…! Очевидность – мать доказательства. А доказательство, как дитя рационально-аналитического мышления, - «диалектический фокусник», производящий на свет лишь суррогат истинности.
       И вот что ещё. То, что очевидно и доказано, есть суть труп для познания.
Жизнь же - имеет своим ключом именно догадку, полёт, отрыв и взлёт в стратосферу! Именно здесь всё неочевидное, зыбкое и кажущееся ошибочным, всё недоказуемое и эфемерное - живёт, и создаёт жизнь всему сомневающемуся, и всему уверенному, а также и всему ищущему...
      Жизнь вообще, - штука парадоксальная. И самая непредсказуемая и вероломная, как раз - у человека. Человек, к примеру, стремится к достатку и богатству, но вместе с ним, необходимо получает самое болезненное чувство – чувство пресыщение, неутолимое ничем, кроме яда. Он стремится облегчить себе жизнь – (в этом, наравне с нивелированием страхов, заключаются подспудно все его стремления), но с облегчением жизни, необходимо деградирует, становится слабым и уязвимым для самых мелких уколов судьбы. И уже самое незначительное препятствие, самое малое страдание, которое прежде он бы даже не заметил, начинает терзать его, словно «гиена огненная»! Он полагает, что развивается сам, и развивает свою жизнь, свой быт, совершенствует свою действительность, но на деле, деградирует по всем направлениям. Он перерождается на глазах, превращаясь во что-то иное, нежели был когда-то человек. И самые опасные трансформации происходят в его духе и его голове, как самых тонких областях организма. Тело деградирует гораздо медленнее, именно в силу его грубых, по отношению к тонким флюидам разума и души, основаниям.
        Психотип человека, трансформируется в Типопсих. То, что казалось безумием ещё недавно, что было неприемлемым, и запретным, что вызывало чувство стыда, чувство неестественности, червоточины и абсурда, теперь выступает само собой разумеющимся, и даже достойным. - Толи ещё будет! Этот вектор развития, обещает привести человечество к его неумолимой стагнации и необходимому разрушению, и концу, как только будет пройдена «точка невозврата». Но полагаться на то, что человечество одумается в какой-то момент, и развернёт своё кормило, - не стоит. Остаётся уповать на саму природу, что всегда находила естественный выход из всякого своего положения, и вызывала бурю, катастрофу, или полномасштабную войну, что сметает всё на своём пути, и возвращает всё на круги своя, и даёт возможность выжившим на её бренном теле, начать всё сначала.
       То, что очевидно является добром для человечества в краткосрочной перспективе, обязательно обернётся злом в долгосрочной. И наоборот, - что очевидно является злом здесь и сейчас, как правило превращается в добро в долгосрочной перспективе становления человечества. И это, как в глобальном смысле, так и в локальном отношении бытия. В эту простую формулу можно втиснуть любую ситуацию нашей жизни. Вопрос лишь во времени, и целях.
       Простой пример – война, как олицетворение очевидного и неоспоримого зла. Но каким способным, каким твёрдым, жизнестойким и счастливым становиться человек, насколько имеющим право на будущее, после этого кошмара, называемого ёмким словом война. И каким слабым, не жизнеспособным, и в целом несчастным становиться следующее за следующим поколением, в той стране, где война слишком долго не посещала этой территории. Инстинкты засыпают, мозг деградирует, и все чувства становятся слишком слабыми, не способными к настоящим ощущениям жизни, и в тоже время, слишком восприимчивыми к слабым уколам судьбы.
        Нечто схожее я слышал от Парагоня и его братьев. И безусловно, в этом что-то есть, - есть правда. Но правда и в том, что, если позволить злу разойтись, если не бороться с ним, не ограничивать его со всех возможных сторон, оно поглотит весь мир, превратив всё в хаос! Добро же, не представляет такой опасности.
         Как сказать, уважаемый Висталь. Это говорит, прежде всего, архаический страх. Но если посмотреть на всё это наиболее холодным взглядом, то станет очевидным, что «гипертрофированное зло», как и «рафинированное добро», есть суть одно и тоже. Они имеют одни и те же последствия, и одинаковый результат в обозримом будущем – хаос! И тот, кто достаточно глубоко осмыслил это положение вещей, тот уже не станет так рьяно бороться со злом, и так самоотверженно культивировать добро. Он непременно выберет золотую середину, в которой только и возможна действительность, и сама жизнь. Порядок, - как антипод хаоса, возможен только благодаря паритету сил зла и добра, и никак иначе. Любовь и ненависть, разложенные каждый по своим «яслям», позволяют жизни существовать в собственной гармонии.
       Дождь кончился, и солнце ярким диском освятило этот красивый ностальгический город. Спасибо за беседу, Уважаемый Андрей. Но я должен откланяться. Мне предстоит не близкий путь. В России вообще мало близких путей. Эта страна настолько необъятна, насколько может быть необъятной душа жителя этой страны. «Большая рыба» вырастает только в большом аквариуме. Чем шире жизненный простор человека, тем шире простор его души. – Закон природы.
        Рад был встрече, Уважаемый Висталь. Редко появляется возможность для такого разговора. Я не говорил на эти темы целую вечность! И теперь понимаю почему. Это удивительно! Я чувствую, что мой разум проснулся, хотя до встречи с тобой, я не чувствовал себя спящим. Теперь я понимаю, насколько люди бодрствуя, - спят, и не подозревают об этом. Кто разбудит их?
         Вопрос, как я понимаю, риторический… Пожав друг другу руки, они расстались на этой набережной, у консолей под мостом через залив «Золотой рог».
Санкт-Петербург
Художник современности
Впервые Висталь сел в самолёт. Такие впечатления он не испытывал никогда. Отрыв от поверхности земли в реальной действительности, приводило его в восторг! Он не страдал аэрофобией с тех самых пор, как научился летать на «лайнерах собственн6ого сознания». С тех пор, как начал перемещаться во времени и пространстве, в трансцендентальных сферах метафизических полей пространственно-временного континуума.
        Он вышел из самолёта в Пулково, и подойдя к такси, попросил отвезти его в центр. Побродив по Невскому проспекту, он повернул на Лиговский на Площади Восстания, и пройдя около полутора километров, увидел в переулке, светящуюся надпись под козырьком входа, - «Отель». Он пока не почувствовал дух этого, теперешнего города. Для этого необходимо время. Но первое впечатление уже плавало в его сознании, перемешанными флюидами запахов, звуков, и картинок урбанистического архитектурного зодчества, так, порой, напоминающего архитектуру Владивостока.
       Отель был небольшой, - пять комнат, и просторная кухня. Всё было чистенько и аккуратно. Чувствовалось, что за порядком здесь следили.
      Проснувшись утром, и поняв, что всё ещё находиться в отеле в Санкт-Петербурге, Висталь поднялся с пастели, выполнил весь утренний моцион, и вышел в город. Погода была чудесная. Жители средней полосы России часто преувеличивают непогоду в Санкт-Петербурге. Зима здесь действительно сумрачная, но лето, по большей части – великолепно. Иначе, с какой стати Петру Первому пришло бы в голову строить именно здесь свою столицу. Хотя, для такого целеустремлённого царя, не было бы большим препятствием построить город ещё более севернее, к примеру, на месте Мурманска, если бы здесь не было выхода к морям и океанам.
      Висталь шёл по Лиговскому проспекту, и думал, что здесь живёт очень много художников. А сколько их жило прежде… Он думал, что в своём творчестве, они нисколько не уступали Великим художникам возрождения, что были увековечены в веках, благодаря свойству запада возводить своих «Великих» на пьедестал, и умению рекламировать и показывать с нужной стороны, своих гениев, чем не обладали никогда жители России, и в частности Санкт-Петербурга. Русский всегда расположен более к тому, чтобы восхищаться чужим, нежели своим. «Нет пророка в своём отечестве…», - эта присказка, как нельзя лучше освящает менталитет Русского человека по отношению ко всякому искусству. Но тем не менее, нисколько при том, не умаляя гениальности художников Италии, Нидерландов, и Испании, можно с уверенностью говорить о художниках, некогда работающих в Петербурге, как и творящих на берегах Невы ныне, как о Величайших художниках современности. С одним из таких художников предстояло встретиться Висталю. Его вело проведение. Он знал куда надо идти, и когда.
       Свернув на Невский проспект, и пройдя около мили, он зашёл в небольшую художественную лавку. Всё небольшое помещение было заставлено картинами. И стены были увешаны так, что не оставалось почти никакого пространства. Из маленькой комнатки, похожей более на кладовку, к нему вышел средних лет человек, с окладистой бородой. Почему люди с накопившейся мудростью, как правило отпускают бороду? Это наверно происходит на каком-то когнитивном уровне, из подсознательных областей осознанности. А вообще, - загадка.
       Добрый день! Меня зовут Владимир. Чем я могу вам помочь? Здравствуйте, меня зовут Висталем. Если вы найдёте для меня несколько минут, я буду вам безмерно благодарен.
       Конечно, проходите сюда. И он завёл Весталя в ту самую комнату-кладовку. Присаживайтесь…, и подвинув к стене пуфик, сам сел напротив на деревянный стул. Вы наверно будете удивлены, но я знаю вас, как самого талантливого художника современности.
       Ну что вы, это уж слишком, дорогой Висталь. Я довольно скромный художник, меня мало кто знает, если только в своём кругу?
       Это пока... Ваше будущее мне очень ясно рисуется.
       Вы прорицатель?
       Можно и так сказать, но не будем зацикливаться на моей персоне. Я не отниму у вас много времени, я лишь хочу прояснить для себя пару вопросов, относительно художественного искусства в России, и в Санкт-Петербурге в частности. Всякий художник, помимо прочего, как правило ещё и философ. А вы как мне известно, уделяете философии особенное место в своём творчестве.
       Это, опять же, громко сказано...         
       Да, я знаю о вашей скромности, но всё же, скажите, в чём секрет такого таланта, и с чем связано ваше столь бедственное положение? Я помню, это Русское: «Художник, поэт, или философ – должен быть голодным…» Но мы знаем из истории, что Великие мастера прошлого, по большей части не были голодны. Кто-то был при дворе, кто-то при епископах, или других особах элиты политического, или иного бомонда. Бедных, ныне признанных Великими, было не так много. Винсент Ван Гог, Гоген…Ну ещё человек пятнадцать…
      Я не знаю, дорогой Висталь, на эти темы я почти не рефлексирую. Я знаю одно, что только любовь к своему искусству, - Великая, всё покрывающая любовь к своему творчеству, способна сотворить даже Невозможное!
      Вы, Владимир, напомнили мне один разговор, волей случая подслушанный мною однажды в Италии. Я услышал разговор двух Великих скульпторов. Не удивляйтесь, и не сочтите меня сумасшедшим, но один из них жил на два века раньше второго. Они, каким-то непостижимым образом встретились, и часть их разговора была случайно услышана мною, на берегах Тирренского моря. Их звали Антонио Коррадини, и Сергей Тимофеевич Конёнков. Передаю дословно:
       Конёнков: Проблема творческих людей заключена в том, что они, как правило, слишком торопятся, и будучи не в состоянии оценить своё произведение с нужной долей критицизм, выставляют себя напоказ слишком рано. Твоё произведение, к какой области творчества оно бы не относилось, прежде чем увидеть свет, должно созреть, отточится, и стать совершенным. А на это требуется немало времени и сил. Тот, кто дождался своего часа, и вышел в свет с уже состоявшимся материалом, тот будет всегда оценен по достоинству. И то разочарование, с которым сталкиваются все «скороспелки» и «нетерпехи», скорее всего, не познает. Хоть и не застрахован от этого - никто и никогда. Ибо, как бы не было отточено и совершенствовано твоё произведение, если оно достаточно глубоко и самобытно, и тем более, если оно гениально, скорее всего не найдёт своего отклика ни у публики, ни тем более у критиков. Но со временем, оно всё равно приобретёт своё заслуженное признание, и по крайней мере, не будет выброшено в отвал истории. Сырой же материал, выданный на-гора, материал не претерпевший долгой и усердной обработки, обречён на такой отвал - изначально. Эти отвалы уже завалены разноцветным мусором. А толи ещё будет…
       Антонио: С этим трудно не согласиться... Всё Великое создавалось и создаётся долго и мучительно. Только на свой врождённый талант полагается, как правило, юнец с недозревшим разумом, но перезревшим самомнением. Но бывают и единовременные взлёты, прорывы, что в своей гениальности не уступают всем совершенным и выточенным годами, шедеврам! Но я также понимаю, что такие взлёты возможны только благодаря такой ежедневной само отречённой работе над собой, и своим творчеством, - работе скрытной, удалённой, и потому незаметной.
      Ты спрашиваешь меня, что подвигло меня возродить утерянную «технику вуали» Древней Греции? Мало кто придаёт значение окружающему ландшафту, а более того архитектурным шедеврам зодчества окружающих мастера с его юных лет. Для созревания и становления под их монументальными сводами, (словно тех, невероятно дивных садов под основаниями вулканов), тонких видов искусства, как художественных и скульптурных, поэтических, музыкальных, или философских. Словно сдобренная пеплом почва, окружающая вулкан, на которой цветут великолепные сады, окружающий быт, с его архитектурными шедеврами, или местность, достойная кисти художника, вызывающая томное наслаждение своей красотой, и тончайшие флюиды ностальгии и неги счастья, для художника, музыканта, поэта, или философа, имеет не последнее, а может статься и главное значение. Так стационарные, относительно грубые формы искусства, как архитектура и ландшафтный дизайн, а также местность выдающегося пейзажа, окружающие с юношества человека, способны спровоцировать в нём возникновение тонких своих форм, воплощающихся со временем, в выдающиеся полотна, музыкальные произведения небывалого таланта, и философские трактаты, с глубиной и широтой бездонных озёр.
       То, что Микеланджело Буонарроти, или Караваджо, могли состоятся только в определённой местности, это, - бесспорно. Возникновение и становление подобного гения, к примеру, в Нижнем Тагиле, - почти невозможное явление…
       Конёнков: Я Согласен с тобой, Антонио. Но гении способны создавать окружающую действительность в себе, в своём внутреннем мире, и творить на его полях независимо от того, где они находятся физически, даже если это самая страшная тюрьма.
       Антонио: Это так. Но для этого, прежде необходимо, чтобы плод сначала завязался и выцвел на благостной почве. Если ранее у гения в душе ещё ничего не выцвело и не созрело, то в тюрьме, или пустыне - не созреет никогда! Природа – неумолима!
       Так что`, на самом деле, заставило меня возродить утерянную «технику вуали», что некогда будоражило души не только Древних Греков? Конечно же в первую очередь, моё окружение, - среда, что зародила во мне те колоссы творчества, что расцвели благодаря ландшафтам природы, и великим творениям прошлых зодчих, и мастеров архитектуры и скульптуры, что окружали меня, но не только. Говоря откровенно, возрождение этой техники и достижение совершенства в своём мастерстве, для меня было тоже самое, что для Александра Великого завоевание Вавилона. Стать непревзойдённым художником, скульптором, или самым Великим философом, сродни завоеванию половины мира! Ты навсегда, пока живо человечество, остаёшься здесь и сейчас! Ты уже не пыль под ногами, не грязь на пороге от подошвы, не прах от человека, который был, или не был - всё равно, но Легенда – миф и действительность! И эта величайшая иллюзия из всех, что заставляет всякого обладающего «бетонным тщеславием» человека, обдирать ладони, царапать колени, и рвать свои жилы на протяжении всей своей жизни! «Бетонные консоли-убеждения», что держат «арки тщеславия», настолько крепки, что их не может разрушить ничто! Ни страх смерти, ни бренность бытия, ни даже любовь! «Термиты сомнения» способны подточить что угодно, всякое здание нашего сознании, но только не это…
       Конёнков; Здесь мне сложно с тобой согласиться. Я не испытываю подобного, когда создаю свои скульптуры, или полотна. Я просто безгранично люблю то, что делаю. И по большому счёту создаю это, только для себя. И только необходимость что-то кушать, заставляет меня делать на заказ, и продавать свою работу. И в этом заключена, как мне кажется, та большая разница, и пропасть между западным художником, и Русским. И в этом, как раз таиться та, по большей части, безызвестность художников России, по сравнению с художниками Италии, Нидерландов, или Испании. Великие цели накладывают на творчество Великую печать. Аристократизм художника, заключающийся как раз в Великих целях, отражается во всём его творчестве. Наше творчество, творчество Русских художников, по большей части, как говориться, - «от сохи».
     Антонио: Что за страсть в вас заложена?! Даже сейчас, ты подспудно принижаешь своё достоинство, и возвеличиваешь чужое?! Скромность - это порок! Он не даёт ничего, кроме удовлетворения своей скромностью!
     Конёнков: Может и так. Но дело в том, что искусство, следующее за какими бы то, ни было целями, - не настоящее искусство... Настоящее искусство - бесцельно, оно не может быть ни корыстно, ни предвзято, ни ангажировано. В противном случае, оно превращается в ремесло, в котором мало духа, мало тайны, и безграничной любви к своему делу. Оно – малокровно! А значит оно - мало ценно. Оно не несёт в себе олицетворения тонких душевных флюидов мастера, точнее сказать, они завуалированы и нивелированы целями, предвзятостью и возвышенной корыстью. И если посмотреть обзорно, в большинстве своём, за редким исключением, таково искусство запада. А восторгаться можно не только вдохнувшей в произведение мастером своей души, но и изяществом, сочетанием линий, цветовой гаммой, или просто сюжетом. Всё зависит от способностей и возможностей самого созерцателя...
     Да…Дорогой Висталь, и Владимир, с долей белой зависти на губах, сказал: Не знаю, кто мог бы лучше иллюстрировать глубинные отличия ментальности, и непримиримое различие миров. Я многое понял только теперь, в первую очередь о себе, и моих коллегах по творческому цеху. Мы редко задумываемся, что, и почему. Наш разум работает несколько иначе, чем у философов. Хоть ты и сказал, что всякий художник помимо прочего, ещё и философ. Но я думаю, что это не так. Мы мыслим в разных плоскостях. Хотя те образы, что порой рисуются с помощью слов и понятий, иногда напоминают образы художника, но всё же, это совсем иное поле. Рассуждение, и художественное воплощение на холсте – разные плоскости «тетраэдра», что олицетворяет нашу жизнь вообще, и искусство в частности.
      Но вот что, меня провоцирует на моё творчество, дорогой Висталь, что заставляет анализировать и мыслить в разных плоскостях, это тот неразрешимый вопрос, что, с одной стороны загоняет в тупик, с другой – даёт самое мощное вдохновение для моего творческого процесса! Что за Всесильный Бог мог создать эту природу, такую идеально выстроенную для нас? Кто мог учесть в своём творчестве все нюансы, все детали, все сочетания, соразмерности и последовательности?
      Да..., это один из самых сложных вопросов нашей жизни, уважаемый Владимир. Мой ответ, скорее всего не удовлетворит тебя, но всё же я попытаюсь ответить, как вижу.
      Волшебство внешнего мира и природы в целом, не в том, что она чрезвычайно случайным образом подогнана под нас с вами, не в том, что все её прелести, все её плоды и общая гармония, чудесным образом так подошла к нам, являясь небывалой во всём космосе случайностью, но в том, что мы с вами были рождены под этой сенью, и это мы - подогнаны так гармонично под все её лекала, и всю её природную сообразность.
      Антропоцентризм, являясь веками главным лейтмотивом для исследования природы и умозаключений для всего, что нас окружает, естественным образом создал картину мироздания, как чего-то подгоняемого под нас, чего-то случайно счастливого для нас, где природа настолько благоприятна, и настолько тонко подчас, ублажает наши желания, наши стремления, и все наши грёзы, что тут же необходимо возникает убеждение божественного существования, которое только и способно на такое вот совершенно подогнанное под нас, идеально созданное кем-то, бытие.
      Антропотеология – на самом деле, самое естественное в нашем случае умозрение, в котором словно в зеркале озера мироздания, отражается вся палитра совершенного мира вокруг нас, так подогнанного под все наши чаяния и надежды, все наши представления о благости мира, и все наши умозаключения о причинах такого совершенного состояния, что позволяет нам жить в этих пенатах, и так довольствоваться, пусть и не без тёмных пятен, его общим гештальтом. Но на самом деле причина не в том, что мы должны быть благодарны природе, за то, что она такова, какова есть, но в том, что мы не могли родиться и состоятся под этой сенью, не будучи соответствующими воплощениями этой сени. Будь природа иной, и мы были бы необходимо иными, и радовались бы её иному воплощению также, как теперь радуемся и удивляемся теперешнему. Необходимость нашего рождения в том виде, и с теми чаяниями и надеждами именно под этой сенью природы, предопределяет и наше отношение к ней.
      Если перевести это на язык биологии, то здесь всплывает понятная и очевидная аналогия. Определённая бактериальная культура возникает именно в той суспензии, что предрасположена именно к этой форме бактериальной культуры. Для зарождения иной культуры, требуется и иная суспензия, - тот «суп», что определяет развитие именно этой формы, столь разнообразных бактериальных культур.
      Как мы, и наше общее разумение таково, каков внешний мир, какова действительность, так и внешний мир, жизнь и действительность таковы потому, что таков наш разум, такова его физиология. И он, на самом деле чрезвычайно уязвим, в плане переворачивания и трансформации. Как, казалось бы, не значительная часть изменённой хромосомы нашего глубинного тела, меняет физику тела человека до неузнаваемости, так, казалось бы, не значительная изменённая часть «хромосомы сознания», (например, в результате проникшего в его физиологию извне, «вируса идеи», чуждой, но чрезвычайно живучей), меняет его мышление и воображение до такой степени, что он начинает видеть и чувствовать совсем другой мир, и перестаёт понимать человека, стоящего рядом, и как будто бы такого же, как он сам. В ответ, этот стоящий рядом человек, начинает естественно реагировать. И доходит до полного разрушения основ осмысления общей для всех жизни, и толкает на противостояние и войну с этим чуждым для него мышлением, и теми оценками, которые тому кажутся вполне здравомыслящими и адекватными.
       Разумность – самая широкая, и самая непредсказуемая пантемида жизни, и является самой многогранной конструкцией этого мира. Её бесконечно возможные грани, способны нарисовать такой «тетраэдр», который не впишется ни в одну существующую концепцию мироощущения, или миропознания. И если бы могла существовать общая и полномерная, - самая адекватная конструкция такой вот разумности, то могла бы существовать и полномерная и законченная конструкция самого мироздания. А это – невозможно! Это абсолютный нонсенс…
       Вот такие антиномии могут рождаться, когда образное мышление сталкивается с рассудочным, синтезируясь в небывалый, и порой пугающий гибрид.
       Благодарю тебя, Владимир. Мы обменялись своими мыслями, и это оставило во мне неизгладимое впечатление. Будет о чём поразмыслить на досуге. И пожав руку художнику, он вышел на улицу. Он проведёт ещё два дня в этом городе, осмотрит не мало местных достопримечательностей, и покинет его как всегда, тихо и внезапно.
Сочи
Музыкант современности
Утро Сочинского побережья, всегда вызывает чувство ностальгии, и чего-то приветливого, и родного. Тёплое, почти безветренное состояние местной погоды, позволяющее спать прямо на берегу в шезлонге, заставляет забыть даже о том, что тебе необходим дом.
      Висталь очнулся на круглой гальке. Море чуть шелестя приливом, отражало голубое небо без облаков. Поднявшись, и слегка отряхнувшись, он пошёл по берегу, в сторону Имеретинской бухты. Волнорезы делили берег на бассейны, добавляя в пейзаж урбанизма. Висталю предстояло встретиться с музыкантом современности, который остановился в одном из отелей черноморского побережья. От приехал сюда, как один из россиян, что непременно за свою жизнь, хоть единожды, но посещали этот курорт. Искусственно высаженные некогда, то тут, то там пальмы, и другие тропические растения, уже настолько прижились, что были неотъемлемой частью пейзажей Сочи, и превращали его в тропический оазис Северной страны.
      Так приживается и расцветает всё, что некогда было искусственно привнесено в ландшафт, меняя его до неузнаваемости.
      Так приживается всё, что было некогда включено в ландшафты метафизики тонкого мира человеческого душевного архипелага.
      И человек, мысля уже совсем иными категориями становится убеждён, что это его мысли, и те убеждения-заблуждения, что прорастают новыми «кронами» на этой почве, становятся крепкими и монолитными, кои уже не способна развенчать никакая адекватная разумность.
       Сочи - без пальм, уже не сочи, а человек без привнесённых и разросшихся в голове «сорняков», уже не человек. И эти «сорняки», так же украшают его внутренний ландшафт, и порой восхищают обывателей, как восхищает украшенный пальмами ландшафт города Сочи. Но стоит отъехать на несколько километров в пригороде, и ты видишь настоящую местную природу. Как и, стоит немного отвлечь от принятых лекал рассудительности аборигена, как открывается его настоящая природа разумности, в которой уже не встретишь завуалированного апломба, пафоса собственной правдивости, и напыщенности, будто направляющей к истинности. 
       Пройдя по берегу несколько миль, он вышел на узкую тропинку, что вела на крутой подъём. Поднявшись, он увидел трёхэтажное строение, покрашенное светло жёлтой краской. Стиль этого строения, был полу греческим, полу славянским. Небольшие колонны перед входим, и крыло с балюстрадой, и покатая крыша. Открыв калитку, и войдя в совсем небольшой дворик, что напоминал скорее палисадник, он увидел человека, сидящего в шезлонге, и курящего трубку. На столике рядом стоял, по-видимому кофе. Доброе утро, обратился он к сидящему.
       Доброе…, повернулся в пол-оборота человек. На нём была широкополая соломенная шляпа, что десятилетиями была визитной карточкой города Сочи. Прошу прощения, что нарушил ваше уединение в такой ранний час. Меня зовут Висталем.
      Архип…, очень приятно, откликнулся тот, и привстав с шезлонга, протянул руку для приветствия. Висталь крепко пожал руку, и присев на стоящую рядом скамеечку, сказал с тембром в голосе, сливающимся в какую-то невероятную полифонию, - садитесь уважаемый Архип. Архип был Великим музыкантом, хоть и не признанным в бомонде, и обладал исключительным слухом. И он почувствовал эту полифонию в тембре Висталя. Он никогда не слышал ничего подобного, и это заворожило его.
      Ваши музыкальные способности, уважаемый Архип, вызывают восхищение. У вас штучный талант, и то, что вас до сих пор не признают в музыкальной тусовке, говорит только о вашем из ряда вон выходящем даровании. Да, я знаю, сколько это потребовало труда. Без труда, всякий талант засыхает, каким бы великолепным не родился его цветок.
      Вы, знаете Меня?
      Да, безусловно, я знаю вас. Но это знание не такое, к которому привыкли люди. Они полагают, - нет, они уверенны, что по-настоящему узнать человека можно только встретившись с ним воочию, и пообщавшись продолжительное время. И это, пожалуй, действительно так. Но не во всех случаях. Порой, по-настоящему человека можно узнать только заочно, не встречаясь с ним. Где не возможны маски, и где ты смотришь не на человека, но непосредственно в его душу. Так мы знаем художников прошлого. И подчас знаем их лучше, чем их современники, встречающиеся с ними когда-то каждодневно. Как говориться, чем ближе к огню, тем сильнее запахиваются жалюзи…
        Ну да ближе к делу. Я вас хотел спросить несколько о другом. Вы, когда -либо испытывали некое недоразумение, некое непонимание того разделения, и укладывания в отдельные «мешки», называемые жанрами, стилями, или направлениями, в которые человек склонен раскладывать всё, включая музыку. И требовать затем ответа, какая именно музыка тебе нравиться, какого жанра или направления? Будто бы ты сам разложил эти «мешки», в зависимости от своих собственных предпочтений. Поп-музыка, рок-музыка, джаз, классическая, фолк, реп, и т.д.
        Вы знаете, я согласен с вами, уважаемый Висталь. На вопрос, какой именно жанр тебе нравиться более всего, я всегда отвечаю: Жанр – «хорошей музыки», на которую откликается моя душа в данное время. И она может оказаться в любом из этих «мешков».
        Да, уважаемый Архип. В каждом из этих «мешков», слишком много «хлама», чтобы можно было определить, какой из них, ты бы поставил у себя в прихожей.
       Это началось давно. Раскладывать по мешкам стали ещё в глубокой древности. Как только ценности всех возможных направлений начали накапливаться, они стали требовать своего разложения по мешкам, квалифицирования, идентификации и каталогизации. Учёт, и «купеческий порядок», всегда применялся там, где требовалось сохранение и накопление, а также отделение и не смешивания различных «форм посевных».
       После каталогизации, учителям и адептам от музыки, стало легче преподавать и воспитывать «детей» на определённых «жанрах –дисциплинах» от кафедры музыкального института. Упрощение и опрощение – вот цель такой каталогизации. Воспитывать музыкальный вкус, что может быть более неблагодарным и противоестественным занятием, как вы думаете, Архип?
       Вы знаете, Висталь, я думаю, что Музыка, и пристрастие к ней, формируется с самого детства. Это то, чем кормят твою душу с рождения. И если это не вызывает рвотных позывов, или иных рефлекторных отторжений, то в конце концов всякий организм привыкает к определённому набору ингредиентов этой «пищи». И в силу свойств организма, требует именно этого «набора» в будущем. И вам вероятно известно, что наш организма так устроен, что если даже его кормить ядами, то он в последствии будет требовать даже ядов. И это относиться как к чистой физиологии, (к примеру алкоголизм, или наркомания), так и к духовным потребностям, всякого рода искусств, что наполняют нашу жизнь, подчас завуалированно и незаметно.
      Одно дело, когда ты питаешься, словно молоком из материнской груди, той пищей, что употребляли веками твои предки, и твой организм, твоя душа уже давно предрасположена именно к этому набору ингредиентов, и этой суспензии. Но чаще всего происходит обратное. Когда в тебя вливают совершенно «чужеродный суп», в котором ещё и плавают обломки кораблекрушения. И это было бы ещё пол беды. Но ведь они ещё и смешивают всё и вся, превращая в хаос.
      Есть произведения искусства, которые надо только смотреть, и не в коем случае не пытаться их ещё и слушать.... Есть произведения искусства, которые надо только слушать, их нельзя синхронизировать с картинкой, ибо картинка должна возникать самостоятельно и произвольно, в фантазии, и быть единственной и неповторимой для твоего сознания… Есть произведения, которые надо видеть только воочию, они не терпят передачи их через посредников, - телевидение, фотография, и прочее... Есть произведения искусства, которые необходимо только чувствовать, всякое объяснение, всякое их трактование, - опошляет, а порой и убивает их жизнь, такую уязвимую, такую тонкую словно шёлковые крылья… и т.д.
       Но есть жанры искусства, произведения которых, для честного созерцателя невозможно ни слушать, ни смотреть! К примеру, опера. - Извращение, смешение не смешиваемого, - фарс и абсурд... Но тем не менее, как раз в силу этого непонятного абсурда, возведённый на пьедестал самого возвышенного искусства! 
       Я никогда не получал особого удовольствия от лицезрения на сцене музыканта, который одним своим видом, одним присутствием забирает половину моего внимания, и даже большую часть этого внимания, и моё познание самой музыки, уводится на второй план. Я глохну на половину, и не в состоянии оценить что-либо, по его настоящему достоинству.
      Я получаю огромное удовольствие, когда слышу настоящую музыку, без навязанной, или привязанной картинки, к примеру, гуляя по парку, занимаясь спортом, или сидя в автомобиле, мчащемся по автобану, меж лесов и полей. Или вот ещё: Как можно получать истинное наслаждение, от просмотра цирка по телевизору? Как можно получать удовлетворение от прослушивания по телевизору симфонического оркестра? В своём стремлении донести произведение искусства до, как можно большей аудитории, вы убиваете в этой аудитории, всякое желание, даже интересоваться этими шедеврами! 
      Самое лучшее, на самом деле, это не слушать никого, и ничего, сохраняя тем самым, своё собственное само бытие, свою собственную музыкальную метаграфику… Но это почти невыполнимая задача, ибо наша жизнь ныне, переполнена словно мусором, полифониями и какофониями, часто именно ядовитого свойства.
      А сколько «порнографии» от музыки, коими заполнен эфир?! Эти произведения непосредственно, напрямую возбуждают либидо твоей души, и развращая твоё сердце своей пошлостью, делают тебя несчастным, вместо того, чтобы делать счастливым. Ты становишься «музыкальным наркоманом», и уже не в состоянии воспринимать по-настоящему тонкие мотивы, изысканные и великолепные произведения.
      Мало того, мы словно губки впитываем всякую чуждую нам гармонию, и уже не в силах отделаться от неё, и начинаем петь в унисон, не имея возможности выйти из этого фарватера. Сложность написания новой, небывалой музыки, как раз заключается в том, что мы с детства своего слушаем чужие мелодии, и настолько срастаемся с ними душевно, что не в силах сломать эту зависимость, выйти в поле чистое, и создать только свою мелодию, идущую только из твоего «позвоночного столба». Нет, не привитую даже некогда Великим мастерами и «селекционерами духа», не навязанную модой и ангажированностью авторитетов, - но чисто твою, единственно из тебя возможную! Это зовётся - Гением. И он настолько же редок, насколько редко вообще, всё самое ценное на земле.
        Вы знаете, Архип, один философ во Владивостоке мне однажды сказал: «Мы – сироты, не знающие своих родителей, ищем мать и отца на небесах...» И мы убеждены, что наш мифический отец строг и справедлив, он воспитывает нас так, как воспитывает истинный отец. Наша мать – благочестива и светла, добра и внимательна. Но есть ли в действительности у нас отец и мать? Или мы выдумали их, будучи фатальными сиротами, и чувствуя каждодневно до гробовой доски, своё одиночество, и испытывая детские страхи, не будучи прикрытыми настоящими балдахинами от отца и матери. И в действительности, протягивая руки к небесам, мы можем рассчитывать в лучшем случае, на отчима и мачеху, которым, по большому счёту, нет дела до нас. И на самом деле, мы воспитываем себя сами, - коряво, необдуманно, и порой настолько глупо, что в последствии, наша жизнь наполняется бедами и несчастьями, только по вине такого воспитания.
       Мудрые слова, но неоднозначные.
       В этом мире вообще не существует ничего однозначного. Всё определяется углом зрения и плоскостью чувствования. Не все из нас протягивают руки к небесам. Если ты выработал в себе вкус, если ты знаешь, чего ты хочешь от жизни, если в тебе выросла уверенность в себе, как в той песне: «И выросла в чреве Великая сила, и меч им серебренный, в пасти забила…» Если ты нашёл свою стезю, своё, и только своё призвание, ты уже не нуждаешься в опеке.
       Скажите, Архип. Как человек находит своё призвание, свою Великую стезю? Как среди тысяч дорог он угадывает именно то направление, которое предначертано именно ему. Я знаю, что это происходит крайне редко, но всё же случается.
       Архип, задумавшись, сказал: Найти именно свою стезю в этой жизни, всё равно, что найти «Золотой горн Счастья»! Я, как наверно многие, будучи ребёнком чувствовал, что меня ждёт Великая судьба. И это чувство, конечно важно. Но всё проходит, и всякий восторг становиться похмельем, а всякая уверенность в своих силах, и убеждённость в своём всемогуществе - отступает, и жизнь, войдя в свою колею, становиться простой, размеренной, и бренной.
       Как угадать, спрашиваешь ты… Я не буду оригинален, и скорее даже пошловат в своём ответе. Хотя, если смотреть достаточно глубоко, то эта мысль, это убеждение, становиться сродни прозрению. - Любовь… Только она может точно сказать, какая из дорог твоя, какое занятие должно быть выбрано, и какое из всех ремёсел, ты должен освоить на этом белом свете. А любовь, это всегда дело случая, дело проведения... Всякие размышления, холодные рассуждения о пользе, о предрасположенности твоего врождённого характера, - заведут тебя не туда. Только Любовь…
        Один мой знакомый друг, как-то рассказал мне свою историю. Она, наверно, будет не совсем кстати, но она наглядно показывает, как случай влияет на саму судьбу, и как душа просыпается, и чувствует в себе Великое! Он был совсем молод, и пока не искал для себя и своей жизни, самое Великое занятие. Он наслаждался каждым днём, и каждым часом, здесь и сейчас. Он ещё не осознавал, но его сердце уже созрело, и где-то в глубине души, ждало события, которое определит всю его дальнейшую судьбу. А как известно, когда чего-то ждёшь по-настоящему, оно непременно приходит. Конечно не в том виде, что ты рисовал в своей фантазии, но в последствии, ты понимаешь, что ждал наверно, именно этого. 
        Так вот. Как-то в один из дней, купаясь и загорая на пруду в дали от деревни, куда он приезжал к своей любимой бабушке, он увидел девочку. Она купалась со своей подружкой, и ей было примерно столько же лет. Ничего особенного не произошло, они перекинулись парой фраз задиристого тона, (как водиться у детей), и разошлись в разные стороны. И только через какое-то время, полгода, или даже год, когда они познакомились поближе, и стали часто встречаться в компании таких же подростков, в его душе вдруг вспыхнул тот огонь, что называют любовью. Это состояние, ни с чем не перепутаешь. Первая зрелая любовь, это пожар, который невозможно погасить ничем! И он почувствовал, что это и есть самая главная стезя в его жизни! И хотя она была перемешана с болью, словно кровь с молоком, но даже эта боль вызывала в его душе, какое-то новое небывалое чувство удовлетворения. Ему казалось, в моменты наплыва чувств, что он способен на всё, на этой бренной земле! Но не один подросток никогда не покажет это на людях, именно в силу сильнейших внутренних переживаний. И эта парадоксальная ситуация, когда он не может - не подойти, и не уйти, словно ставила его на канат, натянутый между пропастями.
       Наверно не каждый способен на такую любовь, для этого надо обладать тонким внутренним устройством, переданным тебе предками, но в это время моему другу казалось, что это случилось только с ним, из всех людей на земле! И выживание его, при таких обстоятельствах, на самом деле вопрос случайности. Ибо сакральная любовь к жизни, в такие моменты, многократно уступает этой Великой любви! Если бы он не нашёл вовремя отклика со стороны этой девочки, что обладала в своей душе не менее тонкой организацией, если бы между ними встала иная непреодолимая стена, он мог бы погибнуть! И такое в истории случалось не так уж и редко. Но здесь случилось невероятное, - тот самый редкий случай, когда звёзды сошлись так, что они, хоть и не без противоречий и препятствий, не без долгих расставаний, всё же сошлись в единую семью, и у них родился сын, а в последствии, внуки и внучки.
        Но, как я упомянул, в истории чаще всего происходит обратное, и каждый должен понимать, что это редчайшее явление, и в большинстве случаев звёзды не сходятся, и всё, так или иначе, может заканчиваться, если не бедой, то глубоким разочарованием жизнью, что, на самом деле, не меньшая беда. Но и надо осознавать, что, как бы не складывалась здесь и сейчас твоя судьба, человек, одарённый такой силой любви, настолько многогранен в своём сердце, что способен со временем сублимировать самые возвышенные и великие чувства, в нечто по-настоящему благостное в своей жизни, и создавать тем самым нечто по-настоящему Великое…! Главное найти предмет очарования, не важно, будет ли это человек, ремесло, предмет искусства, или любое иное олицетворение, или воплощение. Лишь бы быть по своей сути, благостным. Человек, обладающий такой силой любви в своём сердце, какое бы ремесло не выбрал, сам превратит его в самое главное занятие в мире, и самую важную стезю для человечества!
       Я, между прочим, считаю своё занятие, своё ремесло - самым важным на Земле, именно потому, что безгранично люблю его. Призвание ли это, или случай меня привёл сюда – неважно. Я полюбил его всем сердцем, и сделал его самым главным для себя, самым важным ремеслом на планете! И если не вдаваться в подробности, со мной произошла похожая история, что и с моим другом, только предметом моего очарования, стала не девочка, но Музыкальное творчество. Случай, который познакомил меня с ним, привел моё сердце к похожему состоянию – к пожару, который невозможно погасить ничем! То, от чего ты не можешь отказаться даже пред страхом смерти, является главным в твоей жизни, и Великой стезёй на Земле… 
       Да, Архип.... Но человек привыкает к своему ремеслу, и оно становиться для него обыденностью, и даже пошлостью…Лишь средством к зарабатыванию средств для выживания.
       Человек привыкает и к жизни, Висталь, и она становиться для него обыденностью, бренностью, и пошлостью…И человек уже не замечает её чудесности, её великолепия и волшебной сути. Человек превращается в плывущее по реке бревно, на которое иногда садятся птицы, оставляя белые следы. У человека мало возможностей к сохранению своего сердца, он обречён на разочарование, к потере способности удивляться, - и любить, по большому счёту, также утрачивается к старости. Только совсем не многие люди сохраняют к преклонному возрасту способность любить, за счёт того запала, что дан ему природой. Но и это «любить», становиться совсем иным, нежели прежнее. Люди, как правило, умирают гораздо раньше того, как их положат в гроб, или завернут в саван. И именно с этим связано то удручение, которое наступает всякий раз, когда мы сталкиваемся с такими полуживыми стариками. И то восхищение, что приходит в наше сердце, когда случай сталкивает нас со стариком, в глазах которого горит огонь любви, и его живости могут позавидовать юнцы!
       Как было отмечено выше, Висталь обладал даром вскрывать «гробницы духа» всякого обывателя, о которых тот и сам не подозревал. И тем более, «гробницы Великой личности», на дне души которой, под слоем ила, было укрыто не мало фолиантов величайшего качества. Будить в человеке его Гений, это способность именно Херувимов! 
       Скажите, Архип. А как вы, как выдающийся музыкант современности, относитесь к самому качеству искусства, которым напенено ныне, человеческое пространство?
       Это, Висталь, пожалуй, самый важнейший вопрос. Сколько нужно времени, и сил, чтобы сделать «топорище»? А сколько необходимо времени, и сил, чтобы сделать «скрипку»? Пантеон нынешнего искусства, словно отвал - завален «топорищами». И чтобы отыскать, среди гор этого хлама, «скрипку», потребуется немало сил, самообладания, и терпения.
             Но самое важное, не утонуть в этих горах наваленного «мусора», и не разочароваться в самом искусстве. Ибо, для настоящего мастера, это не должно быть поводом отчаиваться, и переставать делать свои «скрипки». Я сам испытывал не раз приступы такого разочарования. Когда я вижу сколько тот, или иной писатель написал книг, -150, или даже двести! Или, когда я вижу, сколько выпустил своих песен тот, или иной поэт-песенник, 700, или тысячу! - Я понимаю, что это могут быть только «топорища». Но люди чрезмерно тщеславны, и мало критичны к себе, они не могут быть судьями своему творчеству. Но считать то они умеют…Хоть что-то их должно настораживать в их собственной продуктивности! Хотя о чём я… Во всяком деле всегда возникает подобный «отвал». И часто изготовители «топорищ» получают признание, и это естественно. Ведь публика – неприхотлива в этом, и в силу своей средней искушённости, всеядна.
       Было очень приятно пообщаться с вами, уважаемый Архип. Позвольте мне откланяться, меня ждут неотложные дела.
       Спасибо, уважаемый Висталь. Эту встречу, я вряд ли забуду.
       Да уж, будьте уверенны… Пожав на прощание руки, они расстались возле этого трёхэтажного дома, с архитектурой - смесь греческого, и славянского, стилей.

Три города России, обладающие каждый, своим неповторимым духом, что были так дороги Висталю… – Владивосток, Санкт-Петербург, Сочи… Три вида искусства, что так любил он… – Литературное, с его поэзией, прозой, и Великой философией... Изобразительное, с его живописью, и скульптурами…, Музыкальное, с его волшебными полифониями, инструментами, и чудесными мелодиями… -  На самом деле, в своей совокупности, представляли его Дом. Здесь он чувствовал себя, именно дома. Ведь настоящего дома из кирпича, бетона, или дерева, у него не было на земле. А всё это, в своём сочетании, пусть и несколько отдалённо, но всё же, напоминало ему Эдем, -, его родовое поместье.
         Эти Два «треугольника» …, один – пространственно-эмпирический, второй – культурно-метафизический…, накладываясь друг, на друга, олицетворяли некий символ…, включающий в себя, сакраментальные начала, и архиментальные основы жизни на земле.
         По аналогии с «Гексаграммой», возникшей одновременно, в нескольких частях света…, что, изначально, была символом слияния мужского, и женского начала…, - единения физического, и духовного в человеке… - гармонизации энергии Земли, и Космоса… И обозначением, собственно, самого мироздания…, как гармонии порядка, и хаоса.
        Два «треугольника», накладываясь друг, на друга…, являли собой символ сакраментального олицетворения страны, в которой доминировала Великая мысль созерцания, и царствовали приоритеты любви, и вдохновения…, доблести, и отваги…, часто побеждающие, даже саму смерть! 
Архив бытия
Асгард Ирийский
Действительность начинается тогда, когда открывается глаз, обретается слух, обоняние..., и возникают мысли…, что заставляют, глубоко нейтральный мир, - становиться упорядоченным…, на лад, и в соответствии, целокупной архидинамике образов этих мыслей. То есть, она, действительность, -начинается, только с твоего рождения. До твоего рождения, её – не существовало нигде, и никогда! Как бы твой трансцендентальное воззрение, не кричало об обратном. И как настоящее, так и прошлое, и будущее, начинается, также с твоего рождения…, и не существует нигде, и никогда, до него…, как и нигде, и никогда - после. И только разум, с внедрёнными в его генетические глубины, трансцендентальными привычками осознанности…, - убеждён в том, что действительность существует, - до твоего рождения…, как и будет существовать, - после твоей смерти.
           И в этом, почти невозможно переубедить никого…, включая, и себя самого, свой собственный критический разум. Его убеждение, основано на той реальности, что ты приходишь в уже существующий мир…, и все его прошлые события, существовали без тебя, без твоего разумения. Как и будут существовать, без него, - в будущем. И эта неистребимая, глубоко ошибочная концепция, есть - суть основной, доминирующий контент твоего сознания.
           История начинается тогда, когда на скрижали, наноситься первый, запечатлевающий события, образ, буква, иероглиф, или слог. Но наш разум невозможно убедить в этом…, он точно знает, что история существовала, - и до того, как… Он мыслит во времени, точно также, как мыслит в пространстве. Он полагает, нет, - он убеждён…, что пространство может существовать, - и в бесконечности..., а значит, и время, может быть - в вечности...
          И вот вам парадокс, отражающий всю его парадоксальную, противоречивую осознанность. В противоречии, своим, обозначенным выше, глобальным убеждениям…, он, всё же, ищет всегда последнюю ступень материальности…, самую простую частицу, - «Частицу бога»! Он ищет изначальную точку времён…
         Но ему, никогда не суждено здесь, добиться успеха…, не найти окончательной точки…, - ни на том, ни на другом пути. Ибо, - так устроен его разум…, и сам мир здесь, – не причём. Мир не виноват, что являет собой, абсолютную нейтральность…, что он, - не имеет своей собственной, пространственно-временной истинности. Что - всё, в его системности, в его отношении пространства и времени, вопрос - лишь перспективы. А значит, вопрос воззрения, представления, и оценки...

Цивилизация, что существовала во времена правления белых, голубоглазых царей Шемсу-Гор, по берегам бассейна «Великой реки» …, представляла собой, культурное, продвинутое, по всем направлениям, человеческое поселение. Но та цивилизация, что уже существовала, в это историческое время…, и даже гораздо раньше, на Берегах «Харийского моря», (Байкала)…, эта цивилизация, была значительно старше всех известных, и до поры до времени, неизвестных цивилизаций…, как то, «Инки», «Майя», и прочие. И была, не менее продвинута, по многим направлениям, в силу генетического кода здешних аборигенов. Чьи предки, преодолели, не менее огромные, невиданные по тем временам, расстояния…, и испытали на себе, такие трудности, о которых жители «Великой реки», - даже не подозревали. Они были, - предтечей всех последующих цивилизаций, на «матушке земле» …, включая, и цивилизацию «Великой реки».
            Их воля, спаялась в стальной сплав…, их сердца развили свойство проведения… их души обрели чуйку, сравнимую с хищными зверями в тайге…! Их не брало уже, почти ничего! Казалось, Смерть, даже она - боялась их!   
           Почти мифический город, «Асгард Ирийский», что существовал в забытой древности…, как некий центр страны «Беловодье» …, был воплощением архитектурного совершенства…, примером гармонии, и возможных вершин цивилизационного устройства, того времени. И пусть, жителей той страны, не интересовали масштабные постройки…, ибо, они не думали о смерти так, как о ней думали, жители «Великой реки» …, но они создали вокруг себя, и в себе, такую реальность, о которой не могли, даже помыслить иные цивилизации, того времени…, на поверхности всей планеты, Земля.
 
Висталь очнулся, возле «шедевра деревянного зодчества», - небольшого домика, сложенного, из цельных, округлённых, стволов дерева. И поднявшись с земли, посмотрел вдаль. «Великое озеро» искрилось, в лучах утреннего солнца. Тишина, свойственная этому месту, и тому времени, не нарушалась ничем, кроме пения птиц, и стрекотания кузнечиков. Девственная природа, вызывала чувство чистоты, и целомудрия.
            То, что всякий крупный водоём, - суть живое, мыслящее существо, имеющее свою память, и свою волю, - это факт. И чем крупнее водоём, тем мощнее его воля. В этом смысле, самое мощное мыслящее существо, на нашей планете, это океан. И в этом смысле, самая наглядная метафора, этого положения, была олицетворена, в фантастических аллегориях, режиссёром Андреем Тарковским, в его «Солярии».
             На берегу этого озера, всякий человек, ощущал, какой-то трепет…, и чувство, что находиться в самом значимом месте, планеты. Это озеро, было особенно живым. Оно обладало, с древности, своей Великой волей. И всякий, кто способен чувствовать это, незамедлительно начинал общаться с ним, попав на его берег. Его разум, вступал в экзистенциальный контакт, с разумом этого Великого озера. Оно, каким-то непостижимым образом, читало мысли человека, и порой выдавала такие невероятные образы своего «воображения», всплывающие над поверхностью воды, в виде миражей настоящего, прошлого, и даже будущего, что всякий путник, волей случая остановившийся на его берегу, относил всё это к самому непостижимому чуду! Это и было чудо. Ибо, объяснить то, что порой выдавало это озеро, не был в состоянии никто из учёного мира. И только шаманы, что издревле поселялись на его берегах и островах, объясняли всё это, со своей точки зрения, с той лёгкостью и не принуждением, что вызывали недоверие у пытливых голов, и в тоже время, убеждали всех обывателей в том, что только шаманам известно, пусть и мизерная крупинка той Великой тайны, что скрыта за «пеленою майи», и не доступна для рациональных голов цивилизации, стремящихся только к очевидности, и, соответственно, получающие только её.
       Идя вдоль берега, Висталь, в силу своих неординарных способностей, и экстраординарных особенностей, видел и слышал то, что ни одному обывателю не было доступно. Он видел запредельную высоту, и слышал недосягаемую глубину это живого существа. Его душа, висела между этой высотой и глубиной, словно «плазменный шар» между противоположными потенциалами, наэлектризовывая всё вокруг, своим особенным электричеством. И он видел его сияние лунного цвета, что завораживало сердце, и приводило в трепет все его эукариоты. Пред его взором вдруг вскрылись исторические пласты, выбросив на поверхность «древние кораллы былого». Тектонические платы, словно разошлись, и Висталь обнаружил под ними «Архив бытия», в котором укрыты гипердревние цивилизации планеты. Это был тот «Архив», куда почти не проникала память человечества, существующего ныне. - Те цивилизации, что существовали задолго до появления предков нынешнего человека.
      Индийские Веды говорят, что на самом деле, Вселенная существует 155 539 млрд лет. Они также повествуют о существовании двадцати четырёх цивилизаций, до появления теперешней. Эти цивилизации отчитывают своё существование на «Мидгард-земле», пятьюстами миллионов лет. Их век был таким, каким отмерила им, судьба. И вершина их развития, была отчерчена произволом природы. Она стёрла их, с лица земли, по случайной необходимости. «Случайная необходимость, – её архитектоническая генетика. И всё, что растёт на этом поле, подвластно этой парадоксальной генетической особенности природы. Все формы, и объёмы, всегда возникают по необходимости, но исчезают - по случайности. И это «смысловой палиндром». Ибо, точно также, всё возникает по случайности, и исчезает - по необходимости…
       В «Архиве бытия», в его самых «заднеплановых стеллажах», словно в отвалах, утонуло не мало цивилизаций, имевших реальное существование. Немало было выдумано, и поставлено на переднеплановые полки, и стеллажи «Исторической библиотеки». Теперь, отличить выдуманное, от реально существующего - непросто. История, как и всё в человеческом разуме, построена на вере…, и отличие одной веры, от другой, лишь в консолях, что определяют степень очевидности. Очевидность же, самая антропогенная иллюзия. История, словно микстура на спирту. Она содержит в себе, лишь несколько процентов правды, всё остальное наполнение, - придумки, мифы, и откровенная лож. Но микстура перемешана, и отделить ингредиенты, не представляется возможным. Её просто – употребляют, опьяняя разум, и леча, свой врождённый инфантилизм.
       Висталь был несколько удивлён, что из всех бесчисленных мест на земле, и за её пределами, ему именно здесь открылась эта тайна. Она касалась не только Земли, но и вообще, действительности. Почему именно здесь, на берегу Этого Великого озера, эта тайна каким-то непостижимым образом просочилась через исторические пласты, и Тектонические плиты? Он решил пообщаться с самым уважаемым шаманом того времени, жившим в «Беловодье». Он точно знал, где его искать. На этот раз, само озеро подсказало ему путь.
      «Асгард Ирийский», был его вотчиной, и его судьбой. На слиянии священных рек Ирия и Оми, возле Великого Капища Инглии, расположилась столица Беловодья, - духовный центр Древней Веры и Белого Братства. Проще говоря, «Беловодье», было некоей обособленной территорией, на которой проживали духовно продвинутые, просветленные люди. Колыбель Ариев и Славян, со священным Городом Богов. На древлесловенском языке Асъ - это Бог, воплощённый в человеческом теле. Говорят, здесь когда-то правил сам Один. Он был обычным воином – правителем. Но стал мифом, и затем богом. Такое происходило на земле, не раз.
      Висталю предстояло преодолеть не малое расстояние, чтобы достичь этот мифический город. Но когда его останавливало расстояние? Ведь даже во времени, он не видел преград, и всегда, несмотря ни на что, следовал зову своего сердца.
      Шаман жил неподалёку от города, на берегу реки. Он был шаманов в пятом поколении. «Рецепторы духа», в своём становлении и совершенствовании, нуждаются не в одном поколении, и самоотверженной работе каждого следующего поколения, на ниве такого усовершенствования. Чтобы почувствовать иной мир, требуется неординарный подход к жизни, и воля, что в своём желании постичь этот мир, способна перешагнуть через собственные горизонты. Когда человек направляет векторы своего разума в сторону, отличную от рационального познания, что являются основанием для науки, и фундаментом для цивилизации научно-технического прогресса, для него закрывается одна дорога, и открывается другая. Идеальное познание, доминирующее в голове, неминуемо рудиментирует познание рациональное, - и наоборот. Разум не в состоянии идти одновременно, по двум противоположным дорогам.
       Та часть человечества, что выбрала когда-то путь научно-технического прогресса, достигла на своём пути, больших побед, и очевидных результатов. Но в нём рудиментировались все иные пути, способные на самые проникновенные и глубокие прозрения, и созерцания тончайших плагинов мироздания. Конечно, может быть это было необходимостью, зиждущейся на выживаемости, но факт остаётся фактом, - человек стал глух и слеп к тонким запредельным полям мироздания, и его сознание уступило эти поля, ради рационально-аналитического познания мира, и соответствующего построения цивилизации.
       Подойдя к жилищу, покрытому шкурами зверей и сконструированному далёким предком шамана, Висталь окрикнул хозяина. Откинув полог, из юрты показался пожилой человек. Чего тебе нужно, мил человек? Шаман, в силу выше сказанного, сразу почувствовал всю необычность путника, посетившего его этим ранним утром. Здравствуйте, и мир вашему дому… Меня зовут Висталь. Я пришёл к вам за советом.
       Я чувствую уважаемый, что это мне в пору спрашивать у тебя совета. Но проходи в дом, напою тебя «утренним настоем».
       Внутри также, как и снаружи, всё было устелено шкурами. Висталь сел на одну из шкур, поджав под себя ноги, и взяв в руку деревянную чашку, что подал ему молча шаман.
       Как зовут тебя? Зови меня Кахти. Мы никому не говорим своего настоящего имени. Ибо, это всё равно, что остаться голым на морозе, не защищённым от приисков врагов. Узнав твоё настоящее имя, всякий просвещённый враг, может сделать с тобой, всё что угодно.
       Говорят, Кахти, что шаманы делятся на два клана. Одни общаются с духами подземного мира, другие – с духами Верхнего мира. Чёрные, и белые шаманы. Так делят нас обыватели. На самом деле, мы знаем только одно разделение. Это разделение мироздания на три части - серединный мир (мир людей), верхний мир (мир божеств, добрых духов и умерших), и нижний мир - мир зловредных духов. Всякий просветлённый шаман, в состоянии проникать во все эти миры.
        Позволь мне Кахти, немного просветить тебя. Нет, я нисколько не умаляю твоих возможностей, ибо знаю их, и они действительно экстраординарны. Но не так глубоки, как ты это себе представляешь. Ты видишь образ, но порой не знаешь, как его трактовать. Это недоразумение - погрешность всех прорицателей. Они видят в своём воображении картинку, но пояснить её, даже для себя самого, - не в состоянии. Ибо образ и аналитическое обоснование – разные плоскости мироздания. Дешифрировать первый, и перевести его на язык изложения рационально-аналитических конструкций – наисложнейшая задача для разума. Здесь лишь мизерная часть обретает успех.
       Так вот, то, что ты называешь «подземным миром», на самом деле есть лишь суть грубое, инертное, относительно «спящее» существование жизни. В отличии от «Верхнего мира», как наиболее тонкого, эфемерного, агрессивнофункционального, и жизнеапофеозного состояния мироздания. Человек действительно находиться где-то посредине. В нём всё «грубое» от жизни, переплетается со всем тонким, и запредельно-трансцендентным. Человек – олицетворение синтеза природных ипостасей, воплощение полюсов действительности.
      Я вижу, Висталь, ты очень осведомлён о тех мирах, с которыми нам приходиться общаться. Я действительно, входя в транс, вижу много разных образов. Они порой пугают меня, а порой приводят к умиротворению души и тела. Но если бы кто-нибудь научил меня, понимать хотя бы половину этих видений, я был бы ему безмерно благодарен.
      Научить этому – нельзя. И ты, Кахти, знаешь это не хуже меня. Только догадка – царица этого мира, и всех иных миров, является единственным источником, и несёт в себе единственную возможность для понимания, и осознания всего на свете. Её нельзя накачать как мышцу, нельзя функционально усилились, как рациональный мозг, но её можно углубить и возвысить, открыть для неё просторы и дали, глубины и высоты безграничного созерцания!
       Шаманы всегда будут появляться на планете, какой век бы, не проживала цивилизация. Но шарлатанов, что, на самом деле, глухи и слепы для этих миров, будет в сотни раз больше. Их будут называть разными именами: провидцами, святыми, ясновидящими, и пр. Но среди сотен шарлатанов, осознанно обманывающих своих соплеменников, или свято верящих в свои возможности, будет несколько человек, действительно способных к проникновению в самые глубокие подводные пещеры, и поднимающихся на самые запредельные высоты мироздания! Они будут чувствовать мир, не как все остальные. – не линейно. Для них время и пространство сольются в один образ, где всё будет происходить одновременно и всюду. Они будут чувствовать мир - не в алгоритмической последовательности, но в едином «шарообразном образе». Они способны будут посмотреть на мир бытия, из мира небытия, словно на «сферу шара» лежащую в огромных ладонях. И здесь нет никакой мистики, есть лишь грубая и тонкая материя. Есть лишь сверх грубая, и сверхтонкая субстанциональность, недоступные большинству, в силу охранения их, самой природой, от свинчивания, слома их разумности. Ибо, большинство не в состоянии выдерживать осознание таких запредельных полюсов реальности. Их силы ограничены, и потому для них закрыты эти двери за семью печатями...
      Я знаю, что и ты, Кахти, способен на глубинные проникновения.
      Не знаю, Висталь, но я часто вижу, как «Беловодье», и «Асгард Ирийский» тонет в океане, и уходя под воду, исчезает на века... Но через столетия, появляется из глубин, и расцветает ещё сильнее прежнего. И я не понимаю, что это значит? Неужели нашу местность затопит, и над Асгардом будет бушевать океан?
       Это лишь символ. Он говорит о том, что о вас забудут на века, но вспомнив, поставят на пьедестал, и превратят в миф.
       Я вижу такие катастрофы, войны, и невиданные технические устройства, что, придя в себя, и развеяв туман транса, теряю силы, и желание жить становиться столь незначительным, что кажется, что я уже умер. Я вижу космос, и невиданные города, освящаемые двумя солнцами…, я вижу невиданных зверей, и людей, лишь отдалённо напоминающих человека.
      Ты видишь тот самый «шар в ладонях». Для твоего разума мир сливается в единый образ, в котором переплетены эпохи и времена, локальные и мегалитические пространства. Твой разум крепок, и природа позволяет тебе это. Но и твоя крепость, имеет границы. Будь осторожен в познании, как осторожен с огнём. Ты знаешь, что огонь только кажется медлительным, что тебе только думается, что он в твоей власти. 
       Прощай шаман. Я должен посетить Асгард Ирийский, и его правителя. Желаю тебе оставаться всегда в здравом уме и твёрдой памяти, как бы это не было порой, тяжело. И тебе, Висталь, я желаю всего доброго. У меня, почему-то такое чувство, что ты спустился с небес. Может и так, с иронией на губах, ответил Висталь. Тебе то удивляться? Спасибо за приют, и многогранную беседу. Будь здоров. И это не простое, превращённое в пошлость пожелание. Это навет. Благодарю тебя Висталь, и прощай. Передавай привет правителю Асгарда.      
 Войдя в город, Висталь был несколько удивлён, что на него почти никто не обратил никакого внимания. Ведь его внешний вид в корне отличался от местных жителей. Но через какое-то время, люди стали пристально вглядываться в него, и он понял, что, войдя в город, оставался какое-то время невидимым для обывателей. Такое случалось с ним, крайне редко. Он словно находился одновременно в двух местах. Словно он был разделённой фотонной частицей. Словно он находился в «квантовой запутанности».
    «Асгард Ирийский», был великолепен для своего времени. Таких шедевров древнего зодчества, Висталь не встречал давно. Эта цивилизация, развившаяся гораздо раньше цивилизации на берегах Нила, и по многим утверждениям, была предтечей и прародителем той цивилизации, действительно ничем не уступала в своём великолепии, а в чём-то, и превосходила. В первую очередь, здесь не было рабов. А это значит, её развитие ускорялось в разы. Ибо рабство, тормозит прогресс. Угнетая одни слои человечества, и расслабляя другие, оно лишает целостности общество, и тем делает его инертнее, медлительнее и слабее.
      Здесь, в Асгарде Ирийском», апломб и самомнение правителей не достигал небес, и потому все силы пускались на творчество, и развитие инфраструктуры. Безусловно, богатство является определяющим фактором становления цивилизации, но не всегда. Порой, это богатство заменяется творческим духом многих и многих ремесленников, собирающихся в одном месте, и строящих на своём энтузиазме, величайшие архитектурные и цивилизационные шедевры.
       Подойдя к самому большому зданию в центре города, Висталь вошёл внутрь. Это был дворец правителя Асгарда. Пройдя по анфиладе комнат, он вошёл в тронный зал. Арий Оседень, в расшитой длинной рубахе, сидел за столом, и черпал из деревянной чаши, деревянной ложкой похлёбку. Простота княжеского убранства, и отсутствие напыщенности и изысканности, не придавала этой картине навязанного и устрашающего величия. Но придавала разумности, адекватности и чистоты помыслов, коими руководствовались наверняка, судя по этому убранству, местные правители. Со времён Одина, здесь мало что изменилось в быту. Гордость и любовь в чистом виде, были доминантами в образах мыслей и чувств, этих легендарных людей. Это сохранилось и передалось их далёким потомкам, что заселили эту легендарную землю, как и земли вокруг, через многие столетия, и что отличались от всех остальных аборигенов планеты, этой простотой в сердце, гордостью, отвагой и самозабвенной любовью.
        Здравствуй князь! Со сдержанной решительностью подошёл Висталь к столу. Здравствуй, мил человек… Как ты проник сюда, с некоторым удивлением, спросил Арий Оседень. Я проникал без всякого сопротивления, в верхние и нижние миры, - что мне стоило проникнуть в твой дворец?
       Ты колдун?
       Нет Арий, я скиталец.
       Значит, бродяга?
       Можно и, так сказать. Я прошу прощения за то, что так хамски вырывался в твою обитель, но я не причиню ни тебе, ни твоим близким никакого вреда. А польза, может быть ощутимой. Я знаю, что ты собираешься переместиться на «Южный Урал», и выстроить там новую вотчину. 
       Откуда тебе это известно?! Этого не знают, даже мои самые близкие! С усмешкой ответил Оседень.
        Не удивляйся, я знаю такое, что тебе и не снилось…
        Я, на самом деле, собираюсь уйти отсюда, и поселиться на «Южном Урале». Так завещали мне мои предки.
        И они были правы, Арий. Ибо благодаря этому, твои потомки создадут Великую страну, что в конце концов, станет самой авторитетной державой на планете. Но сделают это так, как не сделал бы никто другой. Здесь, так называемая, демократия, которая заполонит землю, и станет, по убеждениям потомков, самым меньшим из всех зол, перевоплотиться в «автодемоморакратию», и станет самым прогрессивной формой управления. Только демократия, помноженная на авторитарность, с моральным кодексом в знаменателе, способна создать самое устойчивое и процветающее на века, государство. Эта формула государственного устройства, выведенная самим опытом, станет платформой для цивилизаций, на всей земле. Форма «треугольника» самая устойчивая, и ложится на любую поверхность.
        Ты говоришь непонятным языком. Не я понимаю, что ты предрекаешь мне, и моему народу, будущее. Ты всё же колдун, или прорицатель.
        Нет, уважаемый Арий Оседень, я не колдун, я увидел твоё будущее, и будущее твоего народа, в зеркале «Великого озера». Это оно показало мне, это отдалённое на века, бытие. И шаман, что живёт возле реки, подтвердил мне, и пояснил, как мог, всё мною увиденное. Этот шаман, передавал тебе привет. Да, я знаю его. Он называет себя Кахти. Его настоящего имени не знает никто.
        Я мог бы указать тебе, самый простой, и самый безопасный путь, что приведёт тебя к твоей цели. Но понимаю, что тебе этого не нужно. Ты полагаешься на свою мудрость, и мудрость своих предков, и не нуждаешься в подсказках. 
        Сам «Один» будет вести меня! И все враги, что встанут на моём пути, так или иначе, потерпят поражение. Я готов выслушать тебя, и внять твоим словам, но, ты прав, поступать буду так, как подсказывает мне моя мудрость. Она не раз выручала меня, и я склонен доверять только ей. Знаешь ли ты славянскую грамоту?
        Как одну из первых своих грамот, Арий. Тогда прочти вот этот свиток. И он передал Висталю плотный берестяной свёрток. Висталь прочёл, и повернувшись к окну, сказал: Я расскажу тебе о землях в долине Иордана, и землях Северного Кавказа, о землях Нила, Чёрного моря, и Каспия, о Вавилоне, о землях Алатырской горы… Я расскажу тебе о святилищах бога Солнца у устья Pa-реки. Все эти земли – будущее твоего рода.
       Останься в моём доме, и отдохни. А утром, я выслушаю твой рассказ. Утро вечера – мудренее.
       Висталь всю ночь купался в своих видениях. И в конце концов, его озарила догадка. Не существует никакой общей истории. Всякая история, это лишь «один волос», среди миллиона радом лежащих волос, в пряди «Великой девы действительности». И когда эти волосы сплетают в косу, история, как будто бы становиться всеобщей. Но это искусственное сплетение, и свою истинность подтверждает только той гармонией, и красотой, что свойственна всякой косе, и что так ласкает твой взор. Вплетать в эту «общую косу», можно что угодно. Но если события истории выдуманы, они ломают эту гармонию, постепенно превращая «косу», в уродливое, не вызывающее доверия, сплетение. И это сплетение, может превратиться в «Гордиев узел», который невозможно будет развязать, но только перерубить.
       Утром, Висталь явившись к Арию Оседню, поведал ему о землях, что ранее указал. И сказал: Твои сыновья станут основателями новых городов, и новых цивилизаций. Следуй своим путём, и да воздаст тебе судьба...
       Покинув Асгард Ирийский, и «Беловодье», Висталь двинулся на юг. Его путь лежал через Тингри, в долину реки Инд. Одной из самых совершенных цивилизаций того времени. Его внутренний взор видел далеко. Но и эта даль, была - не безгранична. Порой, он начинал верить в случайность, как в чудо! Его душа начинала ликовать, его разум играть, и на губах появлялась улыбка… Но через минуту, осознавая, что ни случайностей, ни чудес не бывает, он вновь становился серьёзен. И продолжал разбирать «берестяные свитки», что были уложены в его душе.
Тингри
Названная в последствии, Тибетом, эта местность отличалась суровостью, и отсутствием, какого-либо изобилия. Казалось, зачем здесь было селиться людям? Здесь можно было выжить, только благодаря тяжкому труду. И тем не менее, люди здесь селились с древности. Люди, вообще, самые не разумные в этом плане, существа. Они селятся там, где не растёт трава…, где замерзают даже мамонты…, - и выживают, несмотря ни на что. Что толкает их, на это? Самый загадочный вопрос, что предстояло разгадать Висталю. Он шёл именно к этой разгадке, и стоя на пороге «Великого плато», смотря вдаль, смотрел в себя, в долины своей души. Его сердце, и его разум, словно раскрыли свои пенаты, и вся земля, что отражалась в этих «зеркалах», шептала ему на ухо, свою песню:
   
Склонившись, над колодцем мира, в глубину его смотря
И с чашей рубленной, в руке, себя немного тормозя
Тянул к глубинам тёмным, сколько можела рука
И черпал в чашу ту, познания ледяную воду…

И пил глотками мелкими, в глубоком страхе пред веками
Из этой грубой чаши, с позолотой стёртыми краями
На дне блестели истин горсти, древними камнями
пронзалась лучезарным светом вечности, вода…

И вдруг со дна колодца, в чаше бурю поднимая
Стай серебристых рыбок, на поверхности всплывали
Глотал в порыве приступа, забыв устав морали
И разочарованием горьким кашлял, как всегда опять…

                Мир бушевал в глубинах, ледяным огнём видений
                И в каждой капле крови, обжигающих сомнений
                Светился, изумрудными чешуйками мгновений
                Тернистый путь людской судьбы, великих становлений…

К заоблачным пенатам благочестия, любви
Где благородством вскормлены, все помыслы твои
К законченным метафорам, возвышенной мечты 
Как к освещённому в лучах иллюзий, замку счастья…

                Туда, где стаи муз игривых, словно птиц под облаками
                В долинах чистых рек, пегасов бродят табуны
                И серной золотой, истоптаны в лесах поляны
                Под парусами алыми по морю, ходят корабли…

                Там нет в прозрачном воздухе, ни капли слов о пользе
                Нет хитрости, что, называясь мудростью, ведёт балы
                На копья и мечи, не падают скупые слёзы
                Без задних мыслей, все намерения просты…

На миг, забыв всю бренность жизни бытия
Забыв усталость, червоточину таски душевной
Ты мчишься в мир тот, голову сломя
Меж красно-жёлтых бурь Романтики осенней…

И в неге мимолётной, воспаряющей на миг души
На крыльях, возникающих случайно, впечатлений
Взмывал в зенит божественной мечты
И там парил, купаясь в сказочных видениях…

Меж горных хребтов, с заснеженными вершинами, в ущелье, малочисленная поселение, представляла собой оазис для странника…, осмелившегося войти в этот мир ветров, и стоической, инертной природы. Казалось, что природа здесь. - спит дремучим сном, и видит сны, о своей вечности. Эту древнюю безмятежность, казалось здесь, не способно привести в движение ничто! Но главное – небо! Оно здесь было особенным. С первого взгляда в нём замечалась какая-то тайна. Оно словно светилось ярким светом, и казалось, так близко, и вместе с тем, бездонно и высоко, что вызывало чувство мистики. Не даром древняя местная религия «Бон», почитала за божество именно небо.
       Висталь уже бывал здесь в будущем, и теперь, его сердце ждало своих прозрений, и выстраиваемых алгоритмов становления, что откроют тайны, кои так заинтриговывали его в будущем, на этих землях.
       Он спустился в ущелье, и подошёл к дому, с большой изгородью с южной стороны. Покрытые длинной шерстью Яки, стояли в этой изгороди, и прямо смотрели на пришельца, своим отстранённым взглядом, не переставая жевать. Архаика быта местных жителей, вызывала чувство какого-то ностальгического сожаления, какой-то жизненной безысходности и грусти. Что-то подобное Висталь чувствовал в своём детстве, когда, попав впервые в деревню, вдруг испытал новое чувство, тогда казавшееся грустью, и какой-то фатальной душевной скукой, меланхолией, жизненной безнадёжностью, и порой отдавало нигилизмом.
        Но со временем он понял, что самая большая любовь, может прорасти только в таком месте. Любовь плохо переносит суету, и слишком насыщенную заботами и мелкими, но многочисленными «жуками информации», жизнь. «Жуками», что размножаются быстрее «божьей коровки», и жужжат над ухом от рассвета и до заката. Недаром, в центрах развитых цивилизаций, в большинстве своём, лишь по ночам любовь расцветает, словно Лотос посреди пруда, увенчивая собой лунную дорожку.
       Висталь пошёл вдоль по улице, с такими же ветхими домиками. Пройдя около мили, за сопкой, он увидел небольшое, но отличающееся от других, строение из камня. Царь Ньятри Цэнпо, был некогда долгожданным сыном индийского царя Уддаяны из Ватсы, и, в силу его родовых особенностей, он был отправлен в Снежную страну. Где основал новое царство, со своими особенностями, и своими взглядами на весь окружающий мир.
       Висталь вошёл в дом, и поклонившись стоящему в дверном проёме, жрецу Бон, прошёл в комнату, относительно богато отделанной коврами. Ньятри сидел на своём троне, что попал сюда вместе с ним, когда он был ребёнком.
       Здравствуй Цэнпо! Поклонился Висталь царю, чей статус подтверждался только этим золотым троном, и более ничем иным.
       Здравствуй, странник! Ответил тот. Что привело тебя в мой мир? Сюда редко заходят люди твоего племени.
      Меня зовут Висталь. Я иду на юг. Мне предстоит преодолеть Гималаи, и я хотел бы немного отдохнуть в твоей обители.
       Где ты научился говорить без акцента, на нашем языке?
       Я знавал немало мудрецов, и в силу того, что я быстро учусь, и запоминаю всё, с чем когда-либо столкнулся, что увидел, или услышал, для меня нет никаких трудностей познать не только чужой язык, но и до мелочей понять чуждый нрав и дух.
      Мы рады гостям. Тебе дадут всё, что необходимо. И ты можешь находиться здесь столько, сколько пожелаешь.
       Спасибо, Ценпо. Если тебе не претит разговор с чужеземцем, позволь мне спросить тебя. Что заставляет людей, уходить в горы, и находить приют для себя, в суровых условиях, когда так много мест на земле, где благоденствие обеспечивается самой природой?
   Это сложный вопрос. Он делиться на несколько этапов. Первый из которых, любопытство, а последний – Любовь. Меду ними, у каждого может быть несколько этапов, и каждый будет только свой. В зависимости от наполненности сердца, широты души, и силе желания, что называют волей. Но в конце концов, всё определяется и закрепляется любовью. Наша любовь не такая, как у цивилизованных людей. Там всё нивелируется, сглаживается, а многое и просто аннигилируется.
        Красота и безмятежность этих мест, завораживает, и навсегда порабощает всякого, чьё сердце способно созерцать. А главное, душевный покой и предсказуемость. Мы не знаем здесь, никаких угнетающих душу катаклизмов, коими наполнена жизнь всякой цивилизации. Здесь мир находиться под нашей властью, и при всей суровости климата, он предсказуем. А от этого - спокойствие, и кротость сердца, и та, такая желанная для всех жителей цивилизации, но такая недосягаемая, - нега счастья. Люди цивилизации забыли, что такое настоящее счастье. Они удовлетворяются суррогатами счастья, и полагают, - нет, они убеждены, что иного счастья просто не существует!
       Выходит, если упростить, то, чем суровее условия жизни, тем ближе счастье?
      Именно так, Висталь. Достаточно проницательный человек, знает это, он это подразумевает, хоть порой и не осознаёт. Человек счастлив - только в борьбе. Такова его сакральная природа. Человек никогда не страдающий, не способен осчастливить ни себя, ни других. Он словно овощ на грядке, поливаемый и удобряемый. Парадоксальность этого, не видят большинство людей на земле. Они, облачённые своим невежеством, окружённые заблуждениями и страхами, стремятся облегчить свою жизнь, и тем самым обедняют её. Воля становиться слабой не от трудной жизни, но наоборот, от лёгкой, изобилующей благами. А слабовольный человек, не может быть счастливым, он - не может любить. По инерции, он ещё хочет, но его хотения больше не подпитываются ни из вне, ни изнутри, и корни этого хотения, деградируют, и постепенно отмирают. Острота чувств, и сами чувства рудиментируются, и засохнув, отпадают. Человек становиться полумёртвым. Но он не замечает этого, и не знает, что его душа наполовину отмерла, словно часть сердца при инфаркте.
       Слабовольный человек убеждён, что суровость условий жизни, огрубляет тело и душу, и превращает его в быка, у которого мозг нацелен только на выживание, и не способен на благородные, тонкие чувства и созерцания. Ему, в силу этого огрубения, не доступны великие плагины счастья. Но это не так. Бык по призванию, действительно превращается в ещё более быка. Но человек рождённый с глубоким, и широким сердим, превращается здесь, почти в бога! Не только обладающего своим мощным внутренним счастьем, но и несущем это счастье другим. Боги на этой земле, рождаются и становиться только в страдании.
       Я расскажу тебе, одну поучительную историю, про двух волков. Один был чёрный, как безлунная ночь, брутальный, и злой. Такова была его врождённая природа. А второй волк был белым, добрым и мягким по своему характеру. Таковы были их сути. Они попали к людям, и люди решили, что это неправильно. И стали клеймить и унижать чёрного, стегать его, и бить чем попало. Волк огрызался, но спутанные лапы не позволяли броситься на своих мучителей, и разорвать их. Белого же, напротив, стали ублажать и всячески обхаживать. И вот, через какое-то время, чёрный превратился в изворотливого, подлого, и подобострастного. Он потерял свой облик. Его дух перевернулся, сломался, и он стал похож на собаку. Белый же, стал слабым, тупым, и разжирев, стал похож на свинью. Природа никогда не остаётся безучастной. Она всегда реагирует так, как ей положено реагировать, в силу ей архаических древних консолей. Ни добро, ни зло не бывают однозначными. «И зла добрейшего, - не сгинут в нём зачатки…»
       Благодарю тебя, Ньятри Цэнпо. Природа дала тебе разум, благородство, мудрость, и справедливость. И твой народ любит тебя, и будет любить в веках.
      Я отдохну, и уйду на рассвете.
      Поклонись моей родине. Я обязан ей, всем...
Варанаси
Преодолев Гималаи, Висталь очутился в долине реки Ганг. Эта долина, в отличии от Тингри, славилась изобилием всегда. Вся местность утопала в плодоносящих деревьях, и бесчисленные стада животных, заполняли местную прерию. Местные «Джунгли», переполнялись разнообразной живностью. Всё кричало, щебетало, и поедало друг друга. Чем насыщеннее и разнообразнее природа, тем она агрессивнее. Ибо, ничто не даётся просто так, а тем более жизнь. И сама степень живости, предполагает и степень этой агрессивности. Всевозможные гады, и ядовитые насекомые, а также хищные звери, доминировали в этих благостных местах. Флора и Фауна этих мест, кишела агрессией. Гармония, всюду подразумевает баланс сил. И если ты видишь нечто невероятно прекрасное и благостное, будь уверен, что за каждым камнем здесь, притаилась опасность.
       Идя вдоль берега реки, Висталь подумал. Здесь развилась одна из самых древних цивилизаций на земле. Люди этой местности, основную энергию своего воображения, своего мышления и созерцания, испокон веков направляли в свой внутренний мир. В их жизни доминировали плагины идеальных, экзистенциальных сфер своего познания действительности и мира. Внутреннего мира, - по преимуществу. И они достигли на этом поприще, самых запредельных глубин. Экзистенция смысла, выход за пределы, обожествление прежде всего, своей собственной души, и почитание своих внутренних богов. Весь мир – внутри тебя! И внешний мир, становился для них, самым желанным, и самым благостным, несмотря ни на что. Ибо, где бы человек не жил, в каком изобилии не купался, его жизнь всегда будет противоречивой. И не имея недостатка в одном, она заставит тебя находить этот недостаток, в другом.  – Баланс, единственная не упраздняемая и неделимая консологема жизни. И она не зависит, ни от недостатка, ни от изобилия.
       Город Варанаси, что лежал на его пути, был поистине – Великолепен! Словно зодчие, что воплотили в постройках всю свою внутреннюю красоту, учились своему ремеслу, у самих богов! Но этой красоте, противоречило убранство улиц, захламлённость, и общая не ухоженность. Словно местные люди, заботящееся, и печащиеся прежде всего, о своей внутренней гармонии и чистоте, напрочь забывали о внешней, и игнорировали бытовой порядок. Относительный хаос внешнего бытия, наталкивал на мысль, что, в этом смысле и с внутренним, также не всё в порядке. Ибо в силу зеркальности, присущей субъектарно-объектарной реальности, быт внешний, всегда является отражением внутреннего. И если большинство аборигенов внутренне - беспечны, беспорядочны, и асистемны, то и внешний их быт, всегда будет соответствующим.
        Пройдя по широкой улице, Висталь подошёл к зданию местного храма. На стенах которого, не было ни дюйма простого, или пустого места. Отсутствие внутренней душевной простоты местных аборигенов, воплощалось во вне, на стенах фасада, и внутреннем, перенасыщенном деталями, убранстве.
       Висталь вошёл, и сразу наткнулся на служителя, что был одет в длинный белый халат с капюшоном. Чёрная покладистая борода, и смуглая кожа, отсвечивала из накинутого на чело, белоснежного капюшона.
        Добрый день, уважаемый! Обратился он к служителю. Тот молча поклонился. Где мне повидать брахмана Амбара? Служитель молча указал в сторону алтаря, возле которого стоял человек в таком же точно одеянии, как у служителя. Висталь подошёл к нему и поклонившись спросил: Вы Брахман Амбар?
        Да, чужеземец. А как твоё имя?
        Я Висталь. Я прибыл…
        Не утруждай себя чужестранец, я вижу откуда ты прибыл…
        Где мы могли бы поговорить, уважаемый Амбар? Я не займу много времени. У меня несколько вопросов к вам, но их лучше задать наедине. Хорошо, пройди в комнату за той дверью. Я сейчас подойду. Висталь открыл дверь, и вошёл в указанную комнату, где стоял совсем небольшой столик, и пара скамеек. Амбар пришёл через несколько минут.
        Присаживайся, и расскажи, что тревожит тебя.
        Я прошёл огромные расстояния, и видел много разных людей, государств, и не похожих друг на друга, цивилизаций. Я выходил в астральные поля бытия, и общался с теми, у кого и языка то нет. И, кстати, бывал и в ваших краях, но в другой жизни. Прости, я буду говорить словами одного знакомого философа из Нидерландов. Скажи Амбар, в чём суть вашей кастовости, ваших Варн, почему вы именно так делите свой народ, и границы между этими делениями, у вас столь незыблемы, что даже смерть не в силах уравнять всех вас? Вы ранжируете саму природу, будучи убеждены, что это её божественное указание. При всей вашей запредельно развитой внутренней разумности, вы допускаете такую несправедливость. Ведь именно она является тормозом к развитию, и самым неразумным бастионом веры, что несёт в себе исключительно навязанные, недоразумные представления о человеческом совершенстве, и человеческой недоразвитости.
       Ты рассуждаешь, как истинный европеец. Не осознавая исторических глубин, не видя причин и мотивов, ты строишь своё воззрение и осмысление, на своих недалёких постулатах справедливости. Ты полагаешь, что справедливость в том, что люди должны быть равны. Но если бы ты имел экскурс в истоки нашей цивилизации, ты бы не задавал таких вопросов. Так я ответил бы твоему философу из Нидерландов.
       Какой бы не была цивилизация, в ней всегда присутствует кастовость, и «Варны». И как бы вы, или другие народы не называли её, она не становиться ни более разумной, ни более безумной. Ибо это исходит не от внешних правил, и искусственно созданных законов, но изнутри самого человека. Человек не хочет быть смешанным со всей массой, он чувствует себя плохо, когда его перемешивают со всем чуждым, и превращают в «суспензию». Он хочет возвышенности и чистоты, он жаждет Величия! Но о каком величии может идти речь, когда ты равен своему вассалу, или хуже того, равен «неприкасаемому». Там, где нет худшего, - там нет и лучшего.
         Наша система ранжирования, не хуже и не лучше другой. Она лишь по своей форме иная, а по сути, исходит из тех же плагинов глубинного само чувствования, из которых исходит всё остальное, что касается взаимоотношений между людьми. В человеческой массе, на каком континенте она бы не находилась, и в какие времена не процветала, всегда есть «чернь», - ленивая, глупая и слабовольная…, и всегда есть силавольная, и стремящаяся, чувствующая в себе возвышенность, и способность повелевать самой природой, - каста созидателей! Каждая из них, пьёт и утоляет жажду, из своих источников. И смешение этих «вод», приведёт к тому, что уже никакая «вода», не станет пригодна к питью. Мир станет серым, а человеческая душа потеряет всякую надежду. Ибо надежду ей дают, именно «Брахманы» и «Кшатрии», но никак не «Шудры» и «Неприкасаемые».
       «Социальная лестница», «иерархическое деление» - является залогом сохранения человечества, как «социального животного». Она есть суть фундамент его бытия, на все века. И когда эта «лестница» будет разрушена, это ознаменует начало конца человека-разумного, и постепенное превращение его, в состояние коровы, что бродят по улицам наших городов.
       Я знаю, Амбар, что и среди животных, и даже насекомых, что выстраивают свою цивилизацию, есть разделение, есть свои касты и Варны.
       Именно! Это сама природа диктует нам свои законы, ибо она то знает, что нам действительно надо, а что нет.
       Ты прав, кастовость есть всюду. Но человек не осознаёт того, что передавать по наследству свой статус, есть величайшее преступление перед самой природой. Ибо, всякое существо, достигнув некоторого величия, некоторого совершенства, придя к благам этого совершенства, неминуемо начинает деградировать. У всех по-разному, но примерно к пятому поколению, потомок Великого царя, превращается в инфантильного слабого и безвольного деграданта. Которому, не то что управлять государством, но даже пасти скот нельзя доверять.
        Ваши касты, как и касты Европы, суть - наследственны. Но всякий человек из низшей касты, за эти пять поколений вырабатывает в себе такую волю к жизни, такое совершенство умственных и физических сил и способностей духа, что они ЕГО делают теперь царём, и именно он должен ныне занимать статус высшего сословия. Но кто же ему позволит? Система, однажды сложившись, настолько крепка, что её не могут разрушить никакие внешние сила. Она может разрушиться только изнутри. Метафорически выражаясь, под воздействием «усталости металла», когда молекулярная решётка разрушается за счёт ослабления магнетических связей.
       Кастовость – это клетка для совершенствования, и цепь для рвущихся к полёту орлов. Но та же природа – неумолима. И революции различного типа, всегда будут сотрясать цивилизацию. Ибо то, что набирает силу, невозможно удержать никакой закреплённой системность.
       Пойдём, Висталь, я кое-что покажу тебе. И они вышли из храма, и направились дальше по улице. Через некоторое время, они пришли к огромному, огороженному, и разбитому сетками на сектора, зверинцу. Вон видишь, там слоны, анаконды, и бенгальские тигры. А здесь, в клетке, ленивцы, коалы, и обезьяны. А вон там, в загоне - быки, козлы, и ослы.  Человечество, это тот же зверинец. И оно, до сих пор ещё не перегрызло друг другу глотки, только благодаря религии. Религии, которая нивелирует хитрость, укрощает подлую вероломность, и оскопляет злобу, присущую человеческим внутренностям. Она сглаживает природную несправедливость, и даёт иллюзию этой справедливости, в будущем. Она обманывает. Но её обман - святой обман. 
       А вон там, видишь, аквариумы с рыбами. Маленькие, средние, и большие. Рыба вырастает соответствующе пространству. В маленьком аквариуме, большая рыба - не вырастет. Человеку, для того, чтобы его душа стала широкой, глубокой и высокой, необходимо пространство. И он должен сам создавать для себя таковое. Завоёвывать мечем и пером, и облагораживать в меру своих сил и способностей. Ты никогда не замечал, что, по преимуществу, чем меньше страна, тем мельче духом её народ. Тем маловоднее душа этого народа, тем ^уже, и низменнее его чаяния. Маленькая страна, маленькое пространство, - это «смиренная рубаха для духа». Но стоит развязать эту «рубаху», и дать возможность свободы, и вся ярость стремлений, ожесточённость и неудержимая доблесть вырывается наружу, словно из вулкана, и завоёвывает немыслимые пространства, расширяя свой дух и свою волю!
      Благодарю тебя за просвещение, Акбар. Вы существуете в тех полях, что дала вам природа, и тех пределах, что создали себе сами. Ваша жизнь отличается от жизни других народов. Она более глубока, более разумна, и потому, менее амбициозна. Она медленна, и потому, - более продолжительна. Ваша жизнь, отличается от жизни Западника также, как отличается жизнь большой океанической черепахи, от акулы.
      Мне вспомнилась одна песня, неизвестного автора, что полагаю, своей метафорой, отразит образ чувства Индуса, волей случая попавшего на поля Запада.

Оставь свои сомнения и печали
К тебе так благосклонна муза гор
Открыта глубина, и необъятность дали
Любви и откровения простор…

Зачем ты рвёшь когтями землю
И долбишь стены лбом своим
И с мясом вырываешь собственные вены
И зубы крошишь, - голод твой не утолим…

Нельзя стоять одной ногой на танке
Другой, - на бабочке порхать
Твой дух - алмаз, стремящийся к огранке
Пред искушением тебе - не устоять…

Ты побежишь за поездом мечты по краю
За тем, что тронулся с перрона не того
Ты хочешь вплавь догнать, дельфинов стаю
Не зная, что акул преследуешь давно…

Ты думал, что, придя в дворец Халифа
Найдёшь там всё, о чём мечтал
И разрушение крепости надежд и мифов
Ты уж никак не ожидал…

      Здесь черепах глубин, кнутами подгоняют…
      Гепардов ярости, невинности лишают…
           Пантеру гордости, здесь в стойло загоняют…
      Уздой и сёдлами, искусства наделяют…

      Быков и тигров, в одни клетки здесь сажают…
      Змею и Лань, в одну повозку запрягают…
      К порочной слабости, птиц благородства причисляют…
      И манит пёстрым цветом, пошлости звезда…

      Бобры расчёта правят балом, безраздельно…
      Здесь всё возвышенное - опускается мгновенно…
      Из розы лепестков, для всех здесь варится варенье…
      И суп готовится из ласточки гнезда…
      
А ты так хочешь, словно на лугах цветастых пчёлка,
Нектар поутру, в свои ульи собирать
И не искать здесь более уж, никакого толка
Лишь попытаться мир свой внутренний понять…

Найти средь бурелома светлый сад
Истерзанной души обетованных берегов
То место, где ты каждому мгновению будешь рад
И где полюбишь даже, произвол Богов…

         Здесь черепах глубин, кнутами подгоняют…
         Гепардов ярости невинности лишают…
              Пантеру гордости здесь, в стойло загоняют…
         Уздой и сёдлами, искусства наделяют…

         Быков и тигров в одни клетки здесь сажают…
         Змею и Лань, в одну телегу запрягают…
         К порочной слабости, птиц благородства причисляют…
         И манит пёстрым цветом, пошлости звезда…

         Бобры расчёта правят балом, безраздельно…
         Здесь всё возвышенное опускается мгновенно…
         Из розы лепестков для всех здесь, варится варенье…
         И суп готовится из ласточки гнезда…

Благодарю тебя светлейший… Ваш народ, в отличии от запада, всегда смотрел более в себя. И достиг таких глубин своего сердца, которых для человека запада, просто - не существует! Человек запада говорит: это какая-то чушь, так не бывает..., смотря на то, что делает простой пастух долины Ганга.
       Великая разнополярность человеческой цивилизации! В этой разнополярности заложена будущность всего человечества…
       Благодарю тебя, Висталь. Ты очень тонко уловил, и главное, образовал суть нашей жизни. Прощай. Будешь, когда-нибудь в наших местах, буду рад с тобой вновь повидаться.
Миср-эль-Кахир
Свиток Аримана
Висталь родился на полях Эдема. Его бабушкой была «Великая пустота», а дед – «Вечностью». Его родители стали некоей противоположностью, и мать получила при рождении имя – «Время», а отец – «Пространство». Они запрягли своих «коней» в карету «Колеса Иксиона», названную «Действительностью», и усадили на облучек кучера – «Реальность». И когда Висталь подрос, и достаточно окреп, они посадили его в эту «карету», и отправили в нескончаемое путешествие...
       Его детство и юность, проходили в особых условиях. А как могло бы быть иначе, у таких Величайших предков? Эти условия, не были, что называется, «оранжерейными». Его быт, по самой своей природе, охранялся от фатальных катаклизмов, и «точек невозврата», но это не значит, что испытаний вовсе не было. Они были особенными, свойственными его роду.
      Он многое унаследовал, как от своих родителей, так и от бабушки с дедушкой. В частности, нейтральность и спокойствие, от одних, и интерес к жизни и заинтересованность, - от других. Так рождается и развивается нечто по-настоящему существенное, что обретает собственную волю, и собственное значение. Он стал олицетворением существующего, и развился в воплощённую жизнь, сохраняя в себе все качества «бесплотного неопределённого». Так рождаются Херувимы... (Херувим - лишь наиболее близкое название, некое обозначение, для пока не имеющего своего собственного. Не очень подходящее к настоящей его сути, но другого, пока нет).
        Его возлюбленная Свистилла, также была рождена на полях Эдема. Она была дочерью «Идеала», и матери «Становления», но говорила о себе, как «Дочери Поветрия», так как её родители были «Мифами».
        И у них с Висталем, уже могли рождаться обычные люди. Может не совсем обычные, но всё же плотью и кровью, ничем не отличающиеся от людей. Они могли жить среди себе подобных, ничем не привлекая особого внимания, до поры до времени. Их необычность, их сила проявлялась на полях Гениальности. Какую стезю в качестве своего ремесла, они бы не выбирали, они достигали сверх высот! Превращая всякое ремесло - в изысканное искусство.
         Но обыденность и бренность никого не обходит стороной, и Висталь не был исключением. Он жил в этом бренном мире, и скитаясь между пластами времени и пространства, общаясь с людьми, также приобрёл качества меланхолии и нигилизма. И вот однажды, пребывая в меланхолическом состоянии своего духа, он сидел в раздумьях на камне у берега «Великой реки», и рассматривал свиток, на котором была запечатлена история одного талантливого ремесленника, что жил в эту же эпоху.
        Это было время возникновения Египетской цивилизации. После того, как были разделены территории близ бассейна «Великой реки», и началось тысячелетнее правление белых голубоглазых царей Шемсу-Гор. Это были новые люди, с непревзойдённым желанием в душе, великой тягой к совершенной жизни, и непобедимым стремлением к господству.
        В те исторические времена, времена правления страной Шемсу-Гор, все три высших египетских сословия фактически, представляли одно целое.  Храмы Египта действовали как школы для всех трёх высших сословий. То, что в додинастическое время, сословие тружеников поголовно было грамотным, доказывают не только сохранившиеся древние папирусы, но и письмена на стенах храмов. Они писались не для жрецов и монархов, а для всех, кто приходил. - Для всего народа.
       Так вот, свиток, что рассматривал Висталь, сидя на берегу «Великой реки», был подобный тому, что был написан когда-то самим «Ариманом», в котором была запечатлена история война Бомани. В том свитке заголовок гласил: Возьми в руки свой меч, и выруби себе достойную жизнь, и бессмертие своего имени в веках! Этот же свиток, был написан Мхотепом, и его заголовок гласил: Возьми в руки свой инструмент, и создай на полотне, в камне, или глине, в слове, или песне, – то, что покоиться на Великих просторах, и глубоких каньонах твоей души! Нет ничего прекраснее на земле, чем это воплощение! Оно олицетворяет самые совершенные монады самого бытия!  Дух, - в камне…, плоть - в слове…, и тонкую палитру совершенных внутренних гармоний, - в музыке…   
        Тот древний свиток, «Свиток Аримана», был олицетворением жизни таких «тропических зверей». В те времена, ни о чём ином и не мечтали. Ещё не были открыты для всеобщего обозрения, те пещеры, и те лучезарные дали, в которых пребывал Мхотеп. Этот же свиток, повествовал уже о совсем ином мире, - о жизни, что была олицетворением новых богов, и новых царств.
        Озирис взял в руки кайло, и стал вырубать из скалы совершенные формы, как он их видел своим созерцающим взором. Он учил людей: Чтобы получить удовлетворение своим духом, требуется монотонная работа копателя, и искателя алмазов в шахтах с тёмными лабиринтами, сыростью древности, и опасностями от «подземных тропических болот», в которых укрылись эти «тропические звери», что когда-то ушли на самые глубины человеческой души...
        Озирис был талантливым ремесленником, и постоянно открывал новые закоулки и комнаты человеческого духа. Но никак не мог добраться до подземного «Тронного зала», который был его гипотетическим открытием. «Тронный зал», о котором мечтал он, и все его ученики. Я учу своих детей той мудрости, что дана мне богами. Но, на самом деле, как это не редко бывает, и я могу многому научиться у своих учеников... Как отец, может научиться у своих детей.
        Висталь, отложил свиток и подумал, что мир начал меняться именно в эту сакральную эпоху. Тот, кто когда-то открыл для всеобщего обозрения «пещеры и лучезарные дали искусства», тот создал новый, небывалый мир! Сделать из меча – карандаш, из копья и щита - музыкальный инструмент, а из лука и мишени – кисти и палитру, была самой Великой идеей древнего человека! И хотя лук, стрелы, копья, и мечи - никуда не делись, но открылась новая, небывалая и необъятная долина «поля брани искусства»! Человек становился утончённым, изысканным, и даже на «старом поле брани», стал проявлять эту изысканность и тонкость души. Он стал – благородным…
       Висталь встал с камня, и медленно пошёл вдоль берега этой «Великой реки». В будущем её назовут Нилом. Там, за горизонтом, его ждал город-оазис. Пришедшие когда-то с севера, голубоглазые белолицые люди, создадут на берегах этой прославленной в веках реки, Величайшую цивилизацию на планете.
Амун
Близ города, стояла небольшая лачуга, вроде тех, что имели Шумеры, на заре своего восхождения на олимп древних цивилизаций. Висталь подошёл ближе, и собака, решительно выскочившая из-за лачуги, вдруг заскулила, и виляя хвостом, подбежала к Висталю. Мир действительно крутиться вокруг, на первый взгляд непримечательных вещей, и тех людей, что живут часто, всю свою жизнь в таких лачугах.
     Кто ты, чужеземец? На пороге появился человек, в более чем скромном одеянии.
     Прости, что побеспокоил тебя, я Висталь, - вечный скиталец.
     А я Амун. Теперь я понимаю, почему мне сегодня ночью приснился Горус... Такие сны, - мне никогда не снились... Я помню его досконально, - он был словно явь. Что понадобилось тебе, в этих песках?
     Я ищу самую главную мудрость на земле. То, что Озирис назвал когда-то «Тронным залом». Тот, кто отыщет этот «Тронный зал», станет самым мудрым человеком на земле. И в силу своего опыта, я знаю, что самая Великая мудрость всегда укрыта - в простом. Поэтому я здесь...
     Мудрость, Висталь, это принимать жизнь такой, какова она есть. - Острый взор, и холодное сердце… Но отыскать ли, хоть одно «холодное сердце» на земле? Я глубоко сомневаюсь... Ибо, это был бы мёртвый человек. Ведь только мёртвый может обладать таким вот сердцем. Жизнь – это всегда горячее сердце, всегда переполненное страстями, и иллюзиями, словно сывороткой от молока своей матери.
      Выходит, «Тронный зал», о котором мечтал Озирис, может находиться только за пределами жизни? И всякий, кто ищет здесь «Тронный зал», самую Великую мудрость, или «последнюю колыбель Вселенной», на самом деле, ищет смерти?! Он стремиться к её пенатам, осознанно, или нет... Жизнь - не располагает этими атрибутами, они лишь надумываются, и придаются её «обнажённой голове». Конечно, в жизни есть «Вершины», но нет, и никогда не будет настоящей «Джомолунгмы», как лишь надуманной.
      Не знаю, о чём ты говоришь, Висталь, но мудрость для меня, это противостояние заблуждениям, что с детства, и до самой старости преследуют всякого человека. Будь он Царём, или бродягой. Мудрость – не делать себе самому плохо… Прежде всего – самому себе! Ведь человек, в силу своих заблуждений, всегда сам создаёт для себя проблемы, и сам порой, выстраивает для себя ад на земле. Осознав в конце, и восклицая: Что я наделал?!
       Если представить себе землю с отсепарированными подобными возгласами, то получиться, что человек без конца по всем уголкам мира только и кричит в своей душе: Что я наделал?! Он всегда самый коварный и самый опасный враг для самого себя. Ему невдомёк, что все его стремления и желания, словно кони на равнинах прерии, нуждаться в уделах, а некоторые и в путах.
      Но вот вам парадокс; До скончания веков человек будет отрицать, что при всей противоположности мудрости, именно безрассудство толкает его цивилизацию к прогрессу? Не будь в душах людей этого самого безрассудства, и кто знает, каковой была бы вообще цивилизация. Скорее всего она бы уснула, или исчезла бы давным-давно. И как ни странно, погубило бы её, именно – мудрость, доведённая до своего апогея. Точно также, как и с гипотетическим исчезновением всякого зла на земле, исчезла бы не только цивилизация, но жизнь, как таковая. Но кто верит в это? Кто поверит в такие истины? Кто способен оценить не только цивилизацию, но саму жизнь по её действительному достоинству?
       И вот вам следующий парадокс: Дело в том, что возникает последовательный вопрос: а сам прогресс, - цивилизационный прогресс, не является ли самым опасным его «детищем»? Войди в любой город, и поброди по его улицам, что ты увидишь там, прежде всего? Да… Продукты прогресса, что, как кажется человеку, - нет, он убеждён в этом, помогают ему жить, облегчают его бренное существование. Он изначально воспринимает жизнь, как бренное существование, которое необходимо постоянно облегчать. Он влачит свою жизнь, и создавая продукты цивилизации, с одной стороны, облегчает её, с другой напротив, отяжеляет. Цивилизационными дорогами он ведёт сам себя к пропасти! Но он почти никогда не задумывается, и отбрасывая все сомнения на этот счёт, продолжает в том же духе. Я представляю, к чему всё это приведёт в конце концов.
      Ты тысячу раз прав! И даже сам, скорее всего, не осознаёшь насколько. Ибо ты сейчас мудрствуешь отстранённо, повествуя о том, что немедленно приходит тебе в голову. Но осознав, поймёшь, насколько ты бьёшь в цель. Человеческая жизнь, человек – суть ходячий парадокс. Таким его создала природа. В насмешку ли, или ещё по каким причинам, но он таков, каков есть. И его жизнь, вся его историческая метастазирующая пантемида, - суть сплошной парадокс, граничащий с абсурдом. Он постоянно переходит собственные границы, и чертит новые. – Это его жизнь, перманентно следовать своему парадоксальному сердцу, и не менее парадоксальному разуму. И это, он также должен принять, и не терзать себя сомнениями, не загонять своими оценками, себя же - в отчаяние...
       Спасибо за то, что принял меня, и поговорил откровенно.... Прощай Амун, я мне надо идти...
       Да..., не даром мне сегодня приснился Горус…
Висталь вышел из лачуги, и направился на юг, в город, выросший когда-то на берегах «Великой реки». Ему предстояло столкнуться с невиданными, ни прежде, ни после, заблуждениями, что создали на своих фундаментах, самые Великие памятники цивилизации.      
Город
Мифом становиться с годами, простая обыденность и бренность... Мифом становиться с годами, – личность, занесённая в скрижали... «Мифическими наростами» обрастает картина, скульптурное ваяние, или архитектурная постройка… То, что уходит с годами на глубину, неизменно покрывается «ракушками пиетета и предвзятой восторженности», «водорослями мнений» и «мидиями заблуждений», превращая изначальную форму, в бесформенность, и тайну, скрытую за этими «наростами».
      Человеческий разум так устроен, что он всякую вещь, либо выбрасывает в отвал истории, превращая в ненужный хлам, либо возносит до небес, покрывая божественным посеребрённым напылением, и укладывает бережно в лабазы исторического хранилища. Простую некогда обыденность, он наделяет Великими мотивами и Великой внутренней сутью, будто бы изначально вложенной в вещь, в личность, или явление. Так человеческий разум поступает со всем и всюду. Сама его оценка, предполагает именно такую последовательность, и именно такую пантемиду.
       Висталь вошёл в этот сакральный город, с севера. Запахи, которыми были наполнены улицы, создавали некий общий образ города, и вызывали некоторые ностальгические чувства в душе Висталя. Он где-то уже испытывал подобное. И вспомнив, непроизвольно покачал головой. Это было в «Поднебесной». Запахи были иными, но чувство тонкой, еле уловимой ностальгии, тогда также прокатилось по его сердцу. Запахи вообще имеют наиважнейшее значение для возникающего в голове образа. Хоть и в этом, почти никогда не отдаётся отчёт, в разумении скитальца, или путешественника. Ибо, он всё же, придаёт гораздо большее значение визуальным образам, что имеют более конкретные очертания, и более чёткие реальные впечатления.
       Пройдя по узкой улочке, между стен домов без окон, Висталь очутился на небольшой площадке, посреди которой стоял колодец, с прилегающей небольшой купелью. Зачерпнув из этой купели, Висталь умылся, и выбрав направление, пошёл к центру города. Он знал, с кем ему предстоит встретиться.
       Барути, Рашиди, Озахар… Имевшие, и располагавшие почтением в школе. Они были обыденными, вполне простыми людьми, лишь с более тонкой разумностью, и чувствующие тоньше и глубже других. Их «колодец», стоял всегда пред ними, и они черпали из него «прохладную воду познания», порой зачерпывая стаи «серебристых рыбок». И глотали в порыве приступа, забыв устав морали. И разочарованием горьким, кашляли, как всегда опять.
       Школа внешне не отличалась от иных построек, что стояли рядом, и только вывеска на арабском, указывала на то, что здесь находиться храм знаний.
       Висталь вошёл внутрь, и пройдя по коридору, очутился в небольшом дворике. Где сидя на корточках, люди, что-то старательно выводили на глиняных табличках. Присев поодаль, Висталь решил понаблюдать за процессом. Никто не обратил на него никакого внимания. Урок продолжался. Тот, кто когда-либо сталкивался со скрижалями, знает, как образуется всякое знание. Оно всегда всплывает со дна на поверхности колодца, в виде «серебристых рыбок». Ты никогда не знаешь, какими будут эти «рыбки», всплывут ли они вообще, пока ты не сел возле этого «колодца», и не стал думать. Только те знания, что всплываю со дна твоего «колодца», являются настоящими знаниями. «Рыбки», заимствованные, или купленные на рынке, не являются настоящими знаниями. Они лишь подмастерья для ремесленников, что занимаются знаниями, как своим ремеслом, позволяющим им жить, добывать пропитание, и сводить концы с концами.
      Урок закончился, и преподаватель обратил внимание на Висталя. Чем могу помочь? Обратился он к нему.
      Добрый день. Вас зовут Барути?
      Да.
   Меня зовут Висталь. Ваши друзья, Рашиди и Озахар, также закончили свои уроки? Думаю, что да…, с некоторым недоумением ответил Барути. Но откуда вы знаете моих друзей? Я поинтересовался о уважаемых мудрецах, войдя в ваш город. И один из местных жителей немного поведал мне о вас. Уж простите, что я так нагло ворвался в вашу школу, но мне хотелось бы поговорить с вашими друзьями. Это не займёт много времени.
      Прошу вас, и Барути проводил Висталя в комнату, где отдыхали от полуденного солнца, его друзья. Это Висталь. Сказал Барути, войдя в комнату. Рашиди и Озахар сдержано поклонились.
      Я прошу прощения, уважаемые. Попросив у Барути вашей аудиенции, я наверно, нарушил субординацию. Ведь прежде надо было спросить у вас. Отбросьте любезности, уважаемый Висталь. Присаживайтесь…Что привело вас на нашу землю, и в нашу школу. Поверьте, это было не совсем моё желание. Нам всем только кажется, что мы следуем своим, и только своим желаниям. На самом деле всё это иллюзия, позволяющая нам не утонуть в собственной ничтожности. Ну да ближе к делу. Меня интересует ваше мнение по очень важному и щекотливому вопросу. А именно вопросу смерти.
      Друзья переглянулись. Простите, вопросу чего? Нам послышалось? Нет вам не послышалось. Я хотел бы обсудить с вами вопрос смерти, в самом широком смысле слова. Ваша цивилизация строит самые великие постройки благодаря отношению к смерти, и не должно быть удивительным, что я хочу обсудить именно этот вопрос.
     Просто никто и никогда не начинал с нами такого разговора.
     Тем лучше. Значит, у вас ещё не сформировалось клише, и вы свободны, по крайней мере, в своих умозрениях и умозаключениях.
     На земле по-разному относятся к смерти. В подавляющем большинстве, боятся её сильнее всего на свете. Природа вложила в нас этот страх, чтобы мы не дай бог, не расставались с ней, по своему желанию. Ибо природа то точно знает, что жизнь нам может не понравиться. И если бы не этот архаический и глубинный страх, жизнь потеряла бы львиную долю своих «детей», как флоры, так и фауны. Вы согласны со мной?
     Человек сложное существо, вступил в диалог Барути. И для него страх смерти, на самом деле, не является тем главенствующим инстинктом, что способен подавлять любой другой. Вы говорите о большинстве. Но в цивилизации доминирует не большинство, как это многим может показаться. В цивилизации всегда доминируют самые агрессивные, самые отчаянные головы, – те, кто за свои желания готовы расстаться со всем на свете, включая и жизнь. В этих личностях превалирует не страх смерти, но иной страх. Это страх остаться на задворках, страх безвестно сгинуть, - страх познать себя, как – ничтожество!
     Человек – сложное существо. Но почему же он по большей части своей жизни, всё же руководствуется именно страхами. Одни страхи, превалируют над другими. И даже доблесть, что являет собой противоположность страху, - копни глубже, и корни этой доблести, оголившись, обнаружат в себе какой-нибудь древний, завуалированный архаический страх.
      Жизнь такова, что, однажды возникнув, боится собственного уничтожения. И человек, как самое прогрессивное существо на земле, изобрёл «загробную жизнь». Он выдумал отсутствующее разрушение, вопреки всему тому, что он видит вокруг себя, на относительно низшем уровне своего бытия. Он убедил себя в том, что его душа не уничтожается, не рассыпается на фрагменты, и даже не засыпает на квадриллионы лет действительного течения. Он создал себе иллюзию, что, умерев, лишь становиться чем-то иным, в ином мире. Какая архаическая наивность! Он строит это убеждение, на том же страхе, - страхе забвения и пустоты.
      Правители вашего города пошли дальше всех на земле, в этих своих железобетонных заблуждениях. Они тратят всю свою бесценную жизнь, целиком и полностью на смерть. Главное их занятие на земле, сводиться к приготовлению к собственной «загробной жизни». И это возведено в такой культ, что не оставляет и доли сомнения даже в самой отстранённой от всего этого, душе. - Великая сила заблуждения! Только ей под силу создавать самые Великие памятники на земле! Не царствуй в душах людей заблуждение, и жизнь была бы сверх скучна, без цельна, и без продуктивна... Человеку нечем было бы гордиться, а значит и наслаждаться собственным существованием.
       Я согласен с тобой, Висталь. Подключился к разговору, Озохар. Но ты скорее всего также знаешь, что самым важным заблуждением человека является то, что толкает его на войну. И он оценивает его, по её истинному достоинству, только тогда, когда война закончена. Ибо осознаёт, что на самом деле не выиграл ничего в победе, и проиграл всё в поражении. Но начиная войну, он абсолютно убеждён в её необходимости. И этот инстинкт, также сильнее инстинкта страха смерти.
       Мало того, заговорил Рашиди, человек порой массово игнорирует страх смерти. В нём превалируют инстинкты победы, инстинкты воли, и чувства эмоционального подъёма, - чувства себя живым – по настоящему живым! Чувства, что даётся только на грани между жизнью и смертью, когда всё тело и душа, на один только миг, ощущают в себе самую Великую силу, и соответствующее чувство собственного повелевания всем, до того не подвластным! И его не останавливает даже то, что часто после такого мига, он погибает. Но пережить это чувство, это главное для него ощущение, является более важным желанием для него, и он осознанно идёт на смерть!
      Как в мире цивилизации не существует самых важных ремёсел, так не существует самых доминирующих инстинктов. Всё зависит от обстоятельств, и множества случайностей, что окружают каждого, на поле его брани.
      Недалеко от вашего города живёт мудрец Амун. Так вот он говорит, что обыватель полагает, будто, чем тягостнее и несчастливее жизнь, тем более считают смерть за благо... Но на самом деле, всё с точностью до наоборот. Чем тяжелее жизнь, - тем сильнее желание жить. Ибо, только в тяжёлых условиях твой дух переполняется желаниями. А желания – суть фундамент жизни. Чем более удовлетворены все твои потребности, тем меньше желаний рождается в твоей душе, тем меньше само желание жить. Так природа регулирует собственную силу, олицетворённую в каждом субъекте мироздания.
     Мы хорошо знаем его. И на самом деле, учились с детства, и учимся до сих пор у него всему тому, что потом сами преподаём нашим ученикам. Нет, не слепо, не глухо, но - осознанно. Ибо только свои мысли, что переплетаются с его мыслями, мы считаем достойным доводить до наших учеников. Он живёт вне городской суеты, и смотрит на всё со стороны. - То, что нам не дано. И потому его мнение, его мысли более чисты и непредвзяты, и несут в себе более близкую к истинности, пантемиду. Иметь такого отстранённого советчика, - благо из благ для нашего бытия...
     Наступила тишина. Висталь подошёл к двери, и повернувшись, сказал: Я расскажу вам, что такое смерть, на самом деле. Смерть - и существует, и не существует, - одновременно. Она существует в том смысле, что, умирая, человек с его телом и душой, со всей его глубиной и поверхностью, растворяется в безвременье и безпространственности, - в безбрежном океане пустоты, с её Великой идеальной гармонией, с её абсолютным балансом, что несёт в себе абсолютную безмятежность. Он - растворяется в вечности забвения. Но через квадриллионы лет Вселенской действительности, после очередного «схлопывания» и последующей сингулярности и возникновения «Новой Вселенной», в этой «Новой Вселенной» он рождается вновь, в том же виде, до последней молекулы, на той же планете, и в тоже самое время. И его жизнь повторяется заново, полностью идентично до последней детали. И в этом смысле, у него действительно одна жизнь, ведь другой у него, никогда не будет. Он проживает свою жизнь, вновь и вновь, - бесконечное число раз, (число для вечности - не имеет значение). И так-как, эти квадриллионы лет меняющейся действительности Вселенского бытия, он не в состоянии идентифицировать, осознавать, и почувствовать, то, умирая, он в ту же секунду рождается вновь, у той же матери, и в том же времени, но уже в иной Вселенной. И не зная других Вселенных, убеждён, что рождается впервые, и последний раз...
      Метафора песни…, - только в её власти раскрыть «Великий цветок созерцания» на этом поле, для того, чтобы почувствовать аромат «эфирных масел идеального познания».

     Лик, твой светлый лик, вдруг потемнел на миг
Когда пронзил пространство громкий крик
Когда вдруг показалась глотка мира
И ты почувствовал дрожание эфира…

         Лик, твой светлый лик, вдруг потемнел на миг
Когда дитя порочного сомнения
Сожрала все благие устремления
Оставив лишь одно – уединение…

          Лик, твой светлый лик, вдруг потемнел на миг
Когда разверзнувшие скалы,
Своим грома-подобьем, обойдя все баллы
Извергли на поверхность древние кораллы…

           Лик, твой светлый лик, вдруг потемнел на миг
Когда средь грязной мути
Ты не увидел даже ложной сути…

          Лик, твой светлый лик вдруг потемнел на миг
Когда забыв про радость и печали
Когда любовь и ненависть отпали
И вырвавшись, душа, взлетев над миром
Вовне направилась, руля кормилом…

           Лик, твой светлый лик, вдруг потемнел на миг
Когда ты за соломинку схватился
Но образ её тут - же растворился
И тело, вдруг опоры не найдя
На всю округу завопило – уходя…

           Лик, твой светлый лик, вдруг потемнел на миг
Когда повис в эфире громкий крик
Когда оставив всё своё убранства
Навек сковало вечностью пространство…

            Лик, твой светлый лик, вдруг потемнел на миг…

 И из всего этого вытекает, что смерти, как полного, на все времена исчезновения, – не существует… В противном случае, и мы с вами, не существовали бы здесь и сейчас, и не имели возможности беседовать об этом. Но и «загробной жизни», также - нет. Ибо она придумана на основании недоразумения, страха и иллюзорного представления о реальности. Есть только действительная жизнь, - та, что встаёт пред нашим взором. Иной – не существует… И вот эта «действительная жизнь» - вечна. Ибо, повторяется перманентно-бесчисленно. Она олицетворяет некую противоположность «Вечности забвения». Я называю её «Вечностью возвращения». Эти «Вечности» не знают друг друга, и даже не имеют ни малейшего представления друг о друге. Они самые глубинные антиподы мироздания. Но каждая «крупинка» этого мироздания, содержит в себе - от обоих. Вот такой архаический мета глубинный парадокс. 
      Я дарю вам это бессмертие...! Не то бессмертие, о котором грезят ваши правители, но настоящее бессмертие, которого просто не может не быть, по самой природе Альфа-бытия, и его Амега-хронологического экстента.
      А теперь, позвольте проститься с вами, до будущей Вселенной, с иронией на губах, проговорил Висталь. Благодарю вас, уважаемые, мне пора в путь.
    Надеемся, что мы ещё встретимся, Висталь. Нам бы хотелось ещё побеседовать с тобой, ибо грех упускать всякий шанс, поговорить с умным собеседником. Для нас, с некоторых времён, это стало самым желанным времяпровождением. Всё остальное теперь представляется бренной шелухой, незаслуживающей внимания. Мы преподаём. Но в то же самое время, черпаем мудрость от своих учеников. Иначе – не бывает. Если ученик слышит тебя, значит он способен и сказать тебе.
      Я также, как и вы, считаю это наиважнейшим делом. И почти никогда не упускаю такого шанса. Кто знает, может мы когда-нибудь встретимся и в этой Вселенной? Пути господни – неисповедимы... 
Вавилон
Месопотамия, - колыбель цивилизации планеты земля. Долина рек Тигра и Евфрата. Именно здесь зародились, и стали распространяться по всей планете, первые формирующиеся человеческие цивилизационные отношения. Истоки государства, как некоего «нового организма», начинались и становились именно здесь. Так говорит история. И пусть мы не совсем доверяем этой «девице», но ведь где-то должны были «зачаться» эти «организмы», почему, собственно, не здесь? Ассирийская вотчина, «Междуречье», превращённое в миф ещё при своей жизни, была самым совершенным, из всех возможных цивилизаций того времени, на планете Земля.
       Висталь повидал многое, но только здесь, он был очарован настолько, что его искушённое сердце, вновь испытало трепет. Тот трепет, что когда-то дарила ему его любовь, что, покрывшись теперь корой опыта, и рудиментировавшись, спряталась в глубоких пещерах его духа. Он вдруг почувствовал, что-то вроде возрождения. Дух Вавилона, с его дворцами и мегалитическими постройками, башнями и садами на крышах, вернули его сознание в детство. Нечто схожее с Эдемом, он различал в этом великом городе. От этого совершенства и красоты, мог ослепнуть даже Сатир!
       Пройдя по площади, Висталь Вошёл в большой парк. Безупречная чистота улиц и тропинок, ещё сильнее вызывали эфемерные впечатления, что он идёт по полям Эдема.
       Висталя вдруг осенила догадка! Некий образ, как ответ на тот вопрос, что крутился в глубинных отделах его разума. Почему собственно, в этот раз, он следует именно таким путём?  = «Беловодье», «Тингри», «Бхарата-варша», «Миср», и вот теперь, «Месопотамия» … Отчерчивая некий круг древней цивилизации, он словно повторял человеческий путь, - путь цивилизационный, но только против часовой стрелки. С чем всё это связано, и какие плагины человеческой судьбы, ему предстоит познать?
       Парк был пуст. Для этого времени дня, это было подозрительно. Вдруг вдалеке он увидел фигуру человека, одетого в длинный чёрный балахон, с капюшоном на голове. При полуденной то жаре, – Какая пошлость, подумал Висталь, и на секунду отвернулся. И переведя взгляд обратно, он увидел эту фигуру в пяти шагах от себя. Где-то я уже видел этот фокус, подумал он. Подойдя, человек в балахоне протянул руку, здравствуй, Висталь! Присядем, указав на скамейку.
       Здравствуй, Парагонь! Давненько наши пути не пересекались.
       Да…
       Ты как всегда чертишь круги на полях мироздания? Чего ты ищешь здесь, мудрый Висталь? «Философский камень»? Последнюю истину, или может быть, нечто более приземлённое, например, счастья для всего человечества?
       Тебе, Висталь, не меньше меня известно, что Человек получает удовлетворение, не только когда всё хорошо, но и когда всё плохо. Гордость, чувство собственного достоинства, и ощущение собственной силы воли, что порождают негу благоговения, не меньшую чем в случае удачного стечения обстоятельств, провоцируются не только крупной войной, но и мелкими бытовыми невзгодами, неудачными стечениями обстоятельств, и бедами. А значит радость жизни, не только и не столько в добре и благоденствии, но и в страданиях, черпает порой свои воды, и находит мотивы даже в самых отвратительных и ужасных вещах.
        Как и ощущение себя счастливым, или несчастным, одинаково принадлежит, как богатым, так и бедным, независимо от иллюзорных убеждений обладания. Здесь, как и всюду в природе, всё уравновешивается. Счастье обладания богатством, - уравновешивается беспокойством, и меланхолией. А несчастье бедняка, - уравновешивается чувством свободы, и душевного покоя, а также невероятными взлётами, спровоцированными маленькими удачами, которые богач даже не заметит. Как при размягчении воли в оранжерейных условиях жизни, всякий мелкий укол судьбы, превращается в трагедию, так развращённость духа богатством, лишает его получать удовлетворение от маленьких благ, и незначительных, но таких удачных стечениях обстоятельств. Как после шторма, фронтальный ветер и волнение в три бала, приносят только радость, а после дороги с выбоинами, мелкие неровности пути – лишь успокоение, так мелкие превратности судьбы, лишь взбадривают твой дух, после перенесённой большой беды. Как в той песне: «Как яд, что на кончике жала осы - опасность теперь, лишь бодрит…» Относительность – вот тот «соленой столб жизни», возле которого Сатиры играют в древнюю игру ГО.
        Послушай, Парагонь, легендарная башня, что находиться здесь, в Вавилоне, ещё цела. Я бы хотел осмотреть её. Когда ещё представиться случай, взглянуть на этот шедевр зодчества. Ты не проводишь меня?
        С величайшим удовольствием, тем более у меня есть кое-что для тебя.
        Что именно? Пусть это, пока останется недосказанным. Ты сам увидишь. Хорошо… Только переоденься, зачем привлекать внимание обывателей. Пойдём через парк, нам как раз в ту сторону.
        Они, так и не встретили ни одного человека, пройдя через весь парк.
        В чём дело, Парагонь, где люди?
        Сегодня «Праздник скорби». А ты видимо забыл, что в эти времена, на праздник сходились все люди до единого. Людей ведь было не много, и они ещё не напоминали тараканов, расплодившихся, и превративших свою жизнь в хаос.
        Подойдя к «Великой башне», что поражала воображение, Висталь заметил: В это время боги жили на земле.... Эта башня – символ всего, что было когда-либо создано на этой планете, как самой природой, так и человеком. Хотя зачем я разделяю, природу и человека? Человек часть природного котла, и все его изобретения, открытия и постройки, по сути являются также созданиями природы.
        Так вот, любая система, что когда-либо возникла на этой земле, имеет в себе эту пирамидальность. Видов пирамид – бесконечное множество… Сам человек, есть суть пирамидальность... Ведь его внутренняя саморегулируемая системность – суть иерархическая пирамида. И его основания, также зависят от вершин, как вершины зависят от оснований. Весь Мир – суть пирамида. И, наверное, подсознательно и неосознанно, но все Великие загадки древности построены в виде пирамид.
       Согласен с тобой, мудрый Висталь. Но, что не менее важно, именно здесь, в «Междуречье», начиналось, как всё цивилизационное становление, так и религиозное. Ведь именно отсюда будущие религии черпали свои воззрения, свои ассоциативные и метафорические инсинуации. И религии, что возникали на других берегах, черпали свои воззрения и постулаты именно из этого изначального цивилизационного котла. Во что они развились, это уже другой разговор.
       К примеру, Иудаизм, что олицетворяет собой безапелляционное доминирование одного воззрения, одной правды - над другой. Или распятый на кресте бог – это вообще нонсенс, безумие! Бог не может умереть за грехи, чьи бы то ни было! Ибо бог, не только выше смерти, но он выше и грехов, он их не знает, - не может их знать, как грехи! Он выше блага, и не блага, выше зла и добра... Ему не интересны человеческие пороки и добродетели. Но люди пошло и наивно, инфантильно и близоруко придают ему все свои черты, свои пошлые мысли. Они рисуют его по своему образу и подобию, и потом говорят, что это он их создал по своему образу и подобию?! – Чародеи, глупцы и лицемеры!
        Люди, наградив бога смертью за все человеческие грехи, унизили его, они опустили его на свою ступень, и он мстит им за это. Нет, не дьявол мстит людям, но именно бог. Он мстит им своим равнодушием. Природа, что окружает человека, - самое равнодушное существо! И даже природа самого человека, прежде всего, психоделическая природа человека...
        Кстати сказать, в этом просматривается скрытая глубинная суть Христианства, как «женской религии». Люди, по-женски чувствуя свою греховность, нашли того, кто возьмёт её на себя, - Иисуса из Назарета, и жестоко, (опять же по-женски) расправились с ним, и затем возвели в культ.
        А Ислам, кстати сказать, возник как «мужское противоречие» людей, на этом поприще. Хотя и не совсем полноценно. Здесь уже нет такого панибратского отношения, и «женского домогательства» богу, монолог идёт только с пророком, но всё же христианство просачивается повсюду.
        Люди полагали, что, отойдя от пантеонов политеизма и язычества, они отойдут и от придания богам человеческих свойств и особенностей. Но произошло ещё более «смешное» воплощение. «Единый бог» не только не потерял этих свойств, но даже стал умирать за людей! Какой пошлый антропоморфизм, и глупая морализация, унижающая богов, и весь теистический пантеон!
        Да…Трудно не согласиться со сказанным тобой. Возвести в культ можно что угодно. И легче всего это проделать, как раз с наибольшей глупостью. Ибо глупость - это стезя большинства. На страхе, слабости и глупости построены все самые распространённые религии на земле…!
        Парадокс! Люди тянуться к совершенству, а идеалы находят в наивности и глупости, в громких парафразах, и не несущих ничего в себя, завуалированных высказываниях, называемых гордым именем притча. Ибо их мозг с непоколебимой настойчивостью находит в этом, самые великие тайны. И радуется соприкосновению с этими тайнами, и счастлив гордостью от собственной сопричастности.
        Ты прекрасно знаешь, что грядёт новая религия, - «Религия совершенного начала». И в этой религии уже не будет тех ошибок, и тех «гендерных доминант», что присутствовали в этих несовершенных древних «религиозных чудовищах». А главное, в ней не будет рек крови, того панибратства, раболепия, и беспардонного домогательства черни. Что из своей слабости, своего страха и лицемерия, придавали своим богам черты себя самого, и раболепски просили и просили, умоляя своих богов о снисхождении. Это будет религия без молитв, - религия веры в себя, только в свои силы, без какого-либо расчёта на помощь посторонних богов, и их снисхождение. Бог - вернётся в человека!
        Вот Висталь, это то, что я хотел тебе показать. И он поднял глаза в небо. Солнце начинал скрывать, тёмный диск затмения. Для нас с тобой, это почти ничего не значит. Но ты сейчас увидишь, как на это реагируют люди. Их более всего на свете пугает неизвестность, и та фатальность, что присуща жизни и действительности. 
        Что ждёт человечество в будущем? Если энтропия не имеет исключений, и всякая система, рано или поздно приходит к своему разрушению, человека ждёт неизбежная гибель! Если только он не научиться перманентно обновляться, как это делает сама природа.
        Прощай Висталь…Проведение знает, где мы встретимся в следующий раз…
        До встречи, Парагонь... Я сам не заметил, как моё отношение к тебе изменилось.
        Толи ещё будет, мудрый Висталь... И они расстались возле этой Великой башни, символа всего, что когда-либо было создано на бренной земле.
 
Круг истории, с пентаграммой в центре, - символом зарождения и становления цивилизации планеты. Эта «Пентаграмма», олицетворяет пять центров цивилизации, каждый из которых, дал начало и прогрессивный рост своего направления, и определил будущее всему цивилизационному бастиону планеты Земля. «Беловодье», «Тингри», «Бхарата-варша», «Миср», «Месопотамия» … Пики этой Пентаграммы, символизируют пять стихий. Огонь, представляющий храбрость и смелость; воду — эмоции и интуиция; землю — стабильность и физическую силу; воздух — интеллект и искусство; спирит или дух — Божественное и все сущее... Пять лучей звезды, как изображение «Витрувианского человека», описывающего круг и квадрат, иллюстрируют также пять добродетелей его совершенства: любовь, мудрость, истину, справедливость, доброту...
       Символизм не ради символизма, не ради привнесения в осмысление эзотерики и магии, но ради познания глубинных образов, что могут возникать в разуме, благодаря этому символизму. Тайна непознаваемого, и простота бытия, как олицетворение самого мироздания. В нём слито во едино всё антиподное, всё несочетаемое и не слагаемое, всё противостоящее и противодействующее, - воплощаясь в мир действительности, с его гармонией хаоса, и диссонансно-консонансной полифонией.
21738 год новой эры
Вечный город
«Уран - превращается в свинец, дерево - в уголь, вино - в уксус… И как сама жизнь, необходимо приходит к своему абсурду, (Рождение = становление = процветание = упадок = деградация = смерть…), так и всякое умопостижение, имея свой, однажды выбранный путь, обязательно доходит до своего абсурда, (Созревание = Гармония = Глубина = Парадокс = Абсурд...)  Энтропия - вездесуща и неумолима... Если ты некогда встал на определённый путь, если ты родился, если ты затеял какое-либо дело, тебе не уйти от всеполагающей архидинамики этого мироздания, и тех финишей, к которым приводит всякий путь. История Висталя, - не исключение. Лицезри же, этот абсурд…»
Висталь ещё никогда не заходил так далеко, во времени. Ему показалось, что люди этого времени, стали полностью равнозначны ему, а в чём-то даже превосходили. Как когда-то, в черепных коробках «гоминидов», вокруг «Лимба» возник и начал своё становление новый орган «Неокортекс», создавая новый мир, и новое бытие – цивилизацию, так теперь, в головах этих «будущных людей» зародился и созрел новый орган, названный когда-то «Гиперкортексом», и их возможности, вышли за пределы некогда перманентно процветающего сознания, что построило на Земле протоцивилизацию научно-технического прогресса. Теперь эта новая цивилизация относилась к «Квантово-механистическому прогрессу».
       217 век, был веком расцвета нового сознания, и соответствующего мира, что в своей цивилизационной пантемиде, не имел образов для сравнения. А значит и квалифицировать, и идентифицировать здесь что-либо, было совершенно невозможно. Мир приобрёл новую небывалую грань измерения, и наполнился его, невозможными некогда, лабиринтами. Неопределённость, присущая «Квантово-механистическому мирозданию», вышло на первый план. Постепенно, в результате эволюционных процессов, не останавливающихся ни на минуту, в человеческом организме, как отдельной личности, так и общества в целом, рудиметировались все, когда-то востребованные органы, и закрывались те дороги сознания, что теперь не использовались, давая возможность возникновению и развитию новых путей, не представляемых ранее, даже в самых запредельных фантазиях! Это был уже совсем не тот человек, что был прежде. Изменилось его тело, его самосознание, и знание – стало чем-то совсем другим. Все возможные виды искусства, что некогда радовали созерцателей, давая возможность заглянуть в души Великих предков, ушли в небытие, и их место заняли программные продуцирования. Душа нынешнего человека настолько трансформировалась, что встреться с таким потомком «бывший человек», он принял бы его однозначно за инопланетянина. Они не понимали бы друг друга, и не только потому, что изменился язык, и речь у теперешнего жителя, стала похожа на хаотические фрагментарные звуки, но и потому, что сами миры этих разнопластых временных аборигенов, были почти антиподными, и лишь соприкасались своими сферами в отдельных архаических секторах. Понять чужую душу и раньше было крайне затруднительно, а теперь это стало, - почти невозможно…
      Используя терминологию прошлого, люди – вымерли. Если осмысливать и оценивать это, примерно в том же ключе, и том же контексте, что когда-то вымерли динозавры. То есть потомки этих динозавров, продолжали жить и плодиться на земле в виде целого легиона видов птиц и рептилий, но тех животных, что некогда ходили по земле, больших и малых размеров, уже не было. Так и нынешний человек, превратившись, образно говоря, в «птицу», продолжал жить на земле, но уже в ином виде. О… Природа! - Ты неумолима и непредсказуема, словно ветер!
      Висталь появился в «Вечном городе», на берегах высохших рек, которые когда-то назывались «Тигром» и «Евфратом». Он не был человеком, и потому, для него не было подобных проблем. Он мог общаться на любом языке, с любыми механизмами мыслимых словосочетаний, и в любых орфографиях и вербальных концепциях. И даже то, что люди теперь всё более общались с помощью телепатии, также не было для него препятствием, даже наоборот, меньше приходилось объяснять.
      Эта возможность развилась у людей с появлением в головном мозгу нового органа, кой я упоминал выше, названный когда-то «Гиперкортексом». И некогда редкие экстрасенсорные способности, стали теперь обыденностью. Мало того, они стали сильнее и глубже, и ими ныне владел практически каждый «Гиперчеловек» этого мира.
      Теперь, никакие расстояния не были для такого индивида преградой, ибо в силу своего нового органа, он научился преодолевать эти расстояния с помощью «пространственно-временной аннигиляции». Это произошло относительно недавно. В результате развившихся способностей этого нового органа, породивших глобальные изменения самого мироздания с его «макрокинезом», расстояния во вселенной переродились в нечто иное, и сам пространственно-временной континуум, превратился в нечто не совсем линейное, и теперь расстояния в сотни миллионов световых лет, сокращались до такой степени, что уже не представляли собой нечто недоступное, неосознаваемое и невозможное. И тот путь, что когда-то для линейного «Неокортеса» был необходимой и абсолютной константой, превращался в метафорическую гиперболу на системе координат, где расстояние между изгибами, могло быть приведено к маленькому отрезку на горизонтальном векторе этой системы координат. Возникло новое измерение, и соответственно, изменилась и сама система координат.
        Нечто подобное когда-то произвёл с эмпирической реальностью сам «Неокортекс», создав в математике формулы, которые могли включать в себя глобальные явления, и бесконечно возможные варианты событий, представляя из себя, лишь несколько знаков. Нечто подобное произошло с человеком в прошлом, когда в масштабах его планеты, благодаря научно-техническому прогрессу, географические расстояния, ранее почти непреодолимые, стали преодолеваться за считанные часы, а затем и минуты. Так происходит всегда. Появление новых «ганглий сознания» - меняют картину мира. Появление новых «органов разума», переворачивают её, и начинают отмерять новый фолиант судьбы. 
       Теперь учёные осознали, что действительность есть суть сдвиг, нарушение, и всё, что она включает в себя, обязательно имеет ту, или иную погрешность. А значит и всякие параллельные линии, при всей их кажущейся абсолютной параллельности в рамках нашей перспективы созерцания, когда-нибудь и где-нибудь обязательно пересекаются, в рамках иной перспективы. Ибо всякая прямая линия, всякий прямой вектор, (в силу обязательной в себе погрешности), когда-нибудь отклоняется, и где-нибудь необходимо превращается в эллипс, чертя в пространстве изогнутую параболу. И значит в конце концов закругляется, возвращаясь к своему началу с обратной стороны, отчерчивая круг – суть метафорическое олицетворение Вселенной! Ибо, повторяю, как не бывает самой действительности без нарушений, так не существует и идеально прямых линий, и всякий вектор, имеет в себе обязательную погрешность, то есть, нарушение, которое необходимо выливается в изгиб, чертя в своём продолжении, пусть и невероятных размеров, но всё же эллипс, заканчивающийся необходимо кругом. А значит и всякий путь, так или иначе, ведёт к возвращению к исходной точке. И понимание всего этого, породило новую науку – «Науку Возвращения».
        В голове этого нового «Гиперчеловека» возникло новое измерение, и скорость света, которую воздвиг некогда в ранг Абсолюта Альберт Эйнштейн, в своей «Теории относительности», при этом, стала не самой высшей величиной, и архаической абсолютной пространственно-временной константой этого мира. Как и «Ньютоновская физика», с её всемирным тяготением, ушла на задний план. Ибо перевернулось и поменяло свои полюса, само понятие гравитации, как нечто, что «притягивает», развернув оглобли на - «нечто давит». Ибо давным-давно была открыта «Энергия пустоты», - «Энергия абсолютного баланса», что когда-то называли «Тёмной материей», и новые гипотезы на этой новой основе, завалили отвал научного знания, похоронив под собой прежние Великие открытия, и не менее Великие научные гипотезы прошлых гениальных голов.
       Мир стал другим. И хотя в нём оставались те же фундаментальные физические законы, и каузальные трансформации, но, говоря метафорически, на этих высаженных когда-то «деревьях» выросли новые «кроны», и «плоды», что теперь свисали с этих крон, представляли собой совершенно небывалые формы. Квантовый мир нового сознания, оттеснив на второй план мир каузальной эмпирики с его неоспоримыми законами физики, превратил последний в архаику, - в древний, изживший себя, апологет реальности.
      Андроиды, что некогда заполонили города, и превратились в какой-то момент, в отдельный «самостоятельный социум», ушли в небытие, так-как в них теперь не было нужды также, как когда-то пропала необходимость в аналоговых и цифровых гаджетах и компьютерах. Ушли в прошлое всевозможные летательные аппараты, транспортирующие некогда пассажиров в рамках города, и в рамках планеты, с её малыми расстояниями. Человек теперь передвигался самостоятельно, с помощью маленькой коробочки в кармане, что нивелировала гравитацию, и по изменениям в мыслях, определяла направление и скорость движения субъекта. Фантастика всегда становилась реальностью, но теперь, она перешагнула все мыслимые и немыслимые горизонты…
      Но надо отметить, что не всё доступно к воплощению, что может представить человек в своих фантазиях. К примеру, ему удалось нивелировать гравитацию, но не удалось создать её искусственно. Как и со временем - справиться, также не удалось. Пресловутая «Машина времени», так и осталась лежать в отвалах фантазии. Но всё же то, что стало ныне ему доступно, казалось когда-то - совершенно невероятным! А многое даже в самых смелых фантазиях, не имело места. Казалось, ещё один шаг, и человек станет богом во Вселенной! Но на самом деле, пределы всегда остаются. И всякое развитие безусловно имеет свой потолок. И если тебе кажется, что ты в шаге от собственного «богоподобия», значит ты подошёл вплотную к этому пределу.
      Всюду, где существует действительность, и есть жизнь, всегда существует и возвращение. И человечество ныне, стояло перед этой гранью. Ему предстояло, либо погибнуть, либо вернуться в «Каменный век».
Хотя, в глобальном смысле, и то, и другое есть суть тоже возвращение. Разница лишь в том, что второе – без исчезновения, без разрыва цепей, без перехода «Предела Архиона», и сохранения памяти, в самом широком смысле слова. Так человек, как личность, умирая каждодневно уходя в сон, и возвращаясь, сохраняет память своей жизни. Но человек ушедший в небытие окончательно, и возвращаясь через квадриллионы лет, начинает всё заново, без памяти о своих прошлых воплощениях, и не имея представления об этих квадриллионах лет его забвения, которые для его сознания, - были лишь мигом.
       Висталь стоял на крыше двухкилометровой башни, и облака, что закрывали обзор города и нижние этажи, через просветы временами открывали часть вида этого огромного, даже по теперешним масштабам, города. Висталь вспомнил, как в 21 веке, он стоял на смотровой площадке башни Токио, и озарял своим взором, уходящий по всем направлениям за горизонт, город. При всей, по большей части малоэтажной урбанистической архитектуре того Токио, (словно бескрайней деревни), тогда он казался невероятно большим. Но теперь, площадь города, на башне которого стоял Висталь, была в разы обширнее, и население его, было сравнимо с населением крупной страны старого мира.
       Прыгнув с башни в пропасть, Висталь полетел над домами, разрезая встречные потоки воздуха. Он не мог ранее позволить себе такого полёта, но теперь, это не вызывало у местных аборигенов, ни удивления, ни восторга. Каждый из них, мог ныне позволить себе такое перемещение. Пролетев с десяток миль, он плавно опустился на землю, возле великолепного архитектурного сооружения, в виде человеческой фигуры, атлетического сложения. Это была не скульптура, но именно архитектурная постройка – дом, с огромными витражными окнами по всему фасаду. На входе красовалась табличка: ИНСТИТУТ ПЛАНИРОВАНИЯ БУДУЩЕГО. Пройдя в проём через невидимую дверь, он вошёл в холл. На входе он был сканирован, и определён системой, как не представляющий опасности, человек. Имя его, придуманное перед входом, высветилось на плавающем в воздухе мониторе. Войдя в лифт с невидимыми стенками, он поднялся за три секунды на самый верх, и вошёл в просторную комнату, с огромным круглым окном посредине. Снаружи, это был глаз человеческой головы. За большим столом сидел человек, в нейтрализующем комбинезоне, и что-то рассматривал в плавающем напротив него, голографическом мониторе.
        Добрый день!
        Здравствуйте! Присаживайтесь. Вы по поводу Росс 128 b? Нет, я к вам по другому поводу. Я прилетел издалека, - очень издалека. И хотел бы, как можно быстрее войти в курс жизни в этом городе, как и понять глубинные процессы нынешнего цивилизационного контента.   
       Это интересно…Хотите, что ни будь выпить?
       Воды, спасибо.
       Так вы хотите быть в курсе процессов цивилизации? А позвольте спросить вас, зачем? И почему, собственно, с этим вопросом ко мне? 
       Дело в том, что я учёный, и мне это нужно для написания моей диссертации. А кто, как не вы, можете мне помочь в этом деле. Вы историк, и ваши знания, как и анализ событий, будет для меня большим подспорьем. Не откажите в любезности.
       А какова тема вашей диссертации? Спрашиваю для того, чтобы понять в каком именно ракурсе должен происходить мой ответ. Ведь ракурсов может быть бесконечное множество, вы согласны со мной? Да, конечно… Тема – «Глобальное становление человека, и цивилизации». Висталь ещё не растерял свой дар убеждения, и его собеседник, как показалось Висталю, сам себе удивляясь, начал свой рассказ. Хорошо…, чтобы не тратить время, я буду предельно краток, и обобщён.
       Не возражаю...
          То, к чему всегда стремился человек, то воображаемое место, куда были направленны все чаяния, все мечты и все умопостроения человека, это – благоденствие, - полное и повсеместное… Благоденствие, в котором уже нет ни катастроф, ни войн, ни болезней, ни других сопутствующих жизни неприятностей. Полный достаток, и отсутствие всяких случайностей. И вот, так или иначе, окольными путями, он всё же добрался до окраин этого воображаемого оазиса жизни, и неожиданно для себя, встал пред выбором, о котором, не мог ранее даже подумать. Сама жизнь поставила человека перед развилкой. На самом деле покончить со всеми болезнями, выложить «непреодолимый щит» от всех возможных природных катастроф, как и технократических, закончить все войны, все малые и большие распри, и процветать, но не долго…, = или оставить всё по-прежнему, болеть, бороться с катастрофами, периодически получая ущерб, и перманентно воевать, впрочем, не допуская точки невозврата, и тем сохранять себя, в самом широком смысле слова, для будущих веков...
        Во всеобщем благоденствии, что встало пред нашим взором на заре 35 века, мы могли радоваться совсем не долго, - может век, что заблаговременно был назван «Золотым веком процветания», но в конце концов, всё закончилось бы плачевно и очень быстро. Ибо, продолжение жизни предполагает гармонию, - баланс по всем без исключения, направлениям. А о каком балансе может идти речь, в «абсолютном рафинированном благоденствии»?! Ведь это сказка о загробной жизни, сказка о Рае! Где нет паритета сил, где уже не существует паритета стихий, там нет стимулов, там всё разрушается, всё деградирует, и падают ниц все колоссы! То, что именовалось очевидным добром, превращается во зло, которое невозможно победить! И наоборот, - то, что безапелляционно обозначалось злом, становилось единственным мостиком для жизни! - Великая метаморфоза бытия, и не очень смешная шутка создателя!
        Мы дожили до 217 века, только благодаря множеству катастроф, войн, и пандемий, что в качестве неоспоримого зла, каждый раз подводили нас на волосок от полного уничтожения, но и давали нам возможность периодически возобновляться, возвращаться и задумываться, прогрессировать морально и физически, и сдерживать следующие «волны разноса», каждая из которых, могла привести к коллапсу, и исчезновению вида человека, как такового. Мы научились не связывать нашу возможность к выживанию, только с «добрыми плагинами». Ибо, в большинстве своём мотивы, исходящие от «добрых намерений», имея совершенно разные сегменты своих начал, и непредсказуемые пути, ведут также часто к своему абсурду, коллапсу, и обрыву. Только благодаря «вселенскому злу», что объективируется в нашей жизни в виде катастроф, войн, пандемий, и ещё множества всевозможных бед жизни, мы остались до сих пор живы, и имеем возможность не погибнуть, но развиться до такой степени, что стать Полубогами во Вселенной!
        Это Ты?! Послушай, Парагонь, зачем этот маскарад? Ты можешь наряжаться в кого угодно перед людьми, но предо мной, - какой смысл?
       Ты перестал узнавать меня с полувзгляда…, но когда? Можно сколько угодно скрывать свою истинную внешность, но внутренности, - невозможно ни спрятать, ни завуалировать. Только если ты будешь молчать, и закроешь глаза, прикинувшись мёртвым. На душу нельзя накинуть вуаль, а сердце нельзя спрятать под гримом, или макияжем. Об этом не хотели думать актёры и женщины прошлых далёких веков, но об этом знали мудрые мужчины, и прозорливые психологи…
        Ты уже понял, что человек дожил до этих времён, только благодаря нам. Если бы люди не просто любили тебя, но и по-настоящему прислушивались к тебе, они давным-давно бы вымерли, как вымирали на земле все, кто, желая жить, не хотел при этом бороться...
        Не льсти себе, и не водружай себя на Олимп, Парагонь. В клоаке твоих мудростей утонул не один мир! Напомнить тебе, как в порывах страстей и пороков, погибали целые цивилизации! И кто знает, благодаря чему, на самом деле, выжил человек? Добрые, благородные цели, - самые упругие и стойкие консоли. Не было бы на противоположной чаше весов, добра и любви, и ненависть и злоба перекосила бы эти весы, и завалила бы трупами всю планету...!
        Да, Мудрый Висталь. Но и оставшись единственной на весах, она также неминуемо перекосила бы эти же весы, и участь была бы - ещё страшнее и безнадёжнее…
       Ладно, хватит этих непрекращающихся отвлечённых разговоров. Ты здесь, чтобы в очередной раз наблюдать, как человечество возвращается в «начало времён»? И это тоже. Но главная моя цель помочь человеку, как можно безболезненнее преодолеть этот очередной слом.
        Вознесение к небесам ангела зла, явление – редкое... Такое же редкое, как и падение ангела добра - в преисподнюю… Я уже совсем не тот, что был прежде. Всё меняется на этой бренной земле, и всё меняется на небесах. Моё становление происходило слишком медленно, чтобы можно было отследить это, в рамках одного века. Но по прошествии сорока с небольшим, веков я настолько изменился, что теперь меня можно даже причислить к легиону добра…, говорю без всякого преувеличения и кокетства. Если проследить все мои действия в течении этих веков, и проанализировать мотивы, последствия, в особенности долговременные, можно смело утверждать, что я действовал последние двадцать веков, - во спасение!
        Ты говоришь, что стал добрым? Да ты просто состарился…Человек, каким бы не был злым, к старости становиться добрым. И ты, как олицетворение человеческих пороков, также, состарившись, встал под знамёна легиона, с которым воевал всю жизнь. Это происходит ещё из-за того, что всякий воин на земле, всегда стремиться быть похожим на своего врага, ибо видит его доблесть воочию, а свою не в состоянии рассмотреть со стороны. Ты стал стар, и сентиментален, но не говори мне, что ты изменился…
        А ты не задумывался, почему человек становиться добрым к старости? Не потому ли, что все его консоли ослабли, что его воля деградировала, и его душа, стала мягкой и податливой, словно кусок глины. Не потому ли, что в его крови стало слишком мало тестостерона? Выходит, доброта – синоним слабости, не так ли? Молодой, полный сил человек, как правило, в той или иной степени, продуцирует зло, не важно под какими знамёнами, - оправдать можно, что угодно... Но так или иначе, от него всегда льётся кровь, в том, или ном смысле. Он всегда оставляет за собой шлейф, - выжженную дорогу, заваленную по обочинам, либо физическими трупами, либо трансцендентальными, либо экзистенциальными. Кто-то метко подметил: Один берёт дубину, и машет ей налево и направо, а другой затачивает эту дубину, и пишет. На ком из них больше крови, – большой вопрос.
        Вот к примеру, по-твоему молодой и прозорливый учёный, открывший новый закон, который нивелировал, и превратил в ошибку старый закон, выбросив его в отвал истории, открыл истину, и только? Нет, не только… Он превратил в труп «дитя» того учёного, а вместе с тем и самого учёного и его многочисленных последователей, что, будучи молодыми, также, не взирая ни на какие моральные аспекты, разбрасывали по обочинам всё, что не вписывалось в их, и только их концепции. И этот новоиспечённый учёный в будущем, также столкнётся с кем-то, кто будет более молод и прозорлив, и сметёт теперь, уже его концепцию, в тот же отвал...
        И выходит, что войны науки, нисколько не менее кровожадны и злы, чем войны, стремящиеся в Вальхаллу, и рубящие головы на полях брани. Вспомни: «Платон мне друг, но истина дороже…» (будто может существовать окончательная истина). В этом изречении столько же безжалостности, сколько у уверенного только в своей правоте солдата, не останавливающегося ни перед чем, в стремлении к победе, - своей победе…
        Да, ты скажешь, что большая разница, под каким именно флагом это происходит. Но для меня, - всё равно. С добрыми ли намерениями, со злыми ли, каждый отстаивает свою позицию, и она нисколько не малозначительна и не более злонамеренна, чем у его противника. Когда человек смотрит с берега на реку, он убеждён, что это река течёт мимо него. Но когда река смотрит на человека на берегу, она точно знает, что это человек течет мимо неё. Всё лишь игра убеждений-заблуждений. Добрым, или злым можно обозначить что угодно. В зависимости от угла зрения, перспективы созерцания, контекста, от мотивов, и последствий, близлежащих, или дальних. К примеру смерть. Кто-то относит её ко злу, а кто-то и к вселенскому добру, когда жить становиться - не выносимо. То, что смерть – не конец, все убеждены, и для этого убеждения не обязательно ни евангелие, ни существование самого Иисуса Христа, ни учения Принца Сиддхартхи, ни Магомета… Но также никуда не девается глубоко подсознательное сомнение, которое по крепости нисколько не уступает этому убеждению, что смерть – конец всему.
        Может и так. Но очевидность зла, его реальность, его присутствие и явное отличие от всего доброго на бытовом уровне – неоспоримо. И требует постоянной борьбы с собой, перманентной, жестокой и фатальной.
        Борьба за свои идеалы – всегда зло, всегда попирание чужих идеалов. И это закон самой жизни. Она, жизнь, - самое беспощадное, аморальное, и злонамеренное существо на свете! Наличие у жизни жалости к слабым, - смешно! А вот благоговение к сильным – очевидность. Добрая, моральная жизнь – нонсенс. И если жизнь сама суть зло, то что есть суть добро?! 
        Ну хорошо, Парагонь, оставим эти мудрствования на потом… Вернёмся к твоей переформатированной душе, и перехода во вражеский некогда, легион. К твоей «старости». Исходя из этой логики, я тоже должен был измениться, переродиться, и если не встать под знамёна легиона, с которым боролся всю свою сознательную жизнь, то хотя бы стать колеблющимся на ветру тростником, и относиться иначе к злым основаниям мира?
        Не исключено…, но это если бы ты, Висталь, не относился ко мне предвзято, и всякую мою правду, как бы она на самом деле, не казалась тебе истинной, не относил заранее к пропаганде, и не смотрел с неистребимым недоверием на всё, что делаю я. Убеждённость, конечно доброкачественное свойство, но и только. А вот критический взгляд на вещи и явления, пусть это трижды противоречит твоим устоявшимся убеждениям, не менее важное свойство для действительности, и жизни в частности. Критически смотреть на свои «непоколебимые убеждения», - признак незаурядного ума. Ну да ладно… Это уже становиться похожим на разговор Сатира с Ангелом… 
        Удачи тебе Висталь, во всех твоих начинаниях… Советую посетить в этом городе, Планетарий. Это нечто, совсем не похоже на планетарии двадцать первого века. Будешь немало удивлён и даже поражён, при всей твоей искушённой в чудесах, памяти… 
       Благодарю, Парагонь. Я обязательно воспользуюсь твоим советом.
       Благо дари своим сочитателям и почитателям, но не мне...
Планетарий
z8_GND_5296
Как я уже упоминал, души имеют квантовую субстанциональность, и в силу этого, они могут быть одновременно в разных местах, не зависимо от расстояния…, и в резных временах, не зависимо от временных разрывов. Висталь действительно был самым искушённым существом во Вселенной, но то, с чем ему было суждено столкнуться здесь, на самом деле, повергло даже его, в лёгкий шок. Парагонь был прав, чудеса - не имеют потолка...
      Планетарий представлял собой «Космопорт», через который можно было попасть в любую точку, не только «Млечного пути», но и других галактик. Телепортация, которой пользовались теперь люди, конечно же не переносила человека физически, на другой конец Вселенной, как об этом думали, и мечтали предки. Но благодаря упомянутому мною выше, «Гиперкортексу», ему было доступно квантовое перемещение, основанное на взаимодействии частиц в пространстве, открытое ещё в двадцатом веке…, и давшее толчок к развитию этого нового органа, в человеческой голове. Человек перемещался «нанотрасформативно». То есть, перемещалось только его сознание, вместе со всеми функциями организма, представлением, и ощущением. Физически, это было перемещение сознания каждой клетки организма, его продуцирующих (экспортирующих), и импортирующих возможностей, (то, что порождает внешнюю действительность), - в те пространства, что для обычного разума, являются запредельными, и невозможными…, но для разума «Гиперкортекса», - вполне обыденными. Ибо, он оперировал уже, не расстояниями, коими архаически оперировал «Неокортекс», для которого всякое перемещение определялось движением от пункта - к пункту, (как в его колыбели - на Земле), и которое, в силу его архаичности, ограничивалось скоростью света…, но «Наноквантовыми скачками», для которых любое физическое расстояние, представляло собой, лишь нечто прикладное, - лишь изжившее себя, пространственно-временное определение…, - оно было лишь цифрой, определяющей исторический контент бытия колыбельного сознания.
        Для «Гиперкортекса» с его основами нановзаимодействий, вообще не существовало расстояний…, существовал лишь масштаб. И потому, не было никаких ограничений, кроме самого этого масштаба, и его функциональных определений. Человек оказывался на краю Вселенной, за несколько секунд земного времени…, и возвращался обратно, не тратя при этом, большого количества энергии.
        И это был не сон, не трансляция, но действительная реальность. Экстраполяция, или Аппроксимация, – пусть и не самый точный термин, но наиболее подходящий в этом случае. Гипервозможности квантового транспорта, сделали мир Вселенной, доступным для непосредственного изучения человеком. Была только одна проблема, - это невиданное, невозможное для осмысления, множественность миров, в которые ныне, были открыты двери. А когда возможностей становиться слишком много, то и выбрать точку посещения, становиться крайне усложнённой задачей. А в силу ограниченности жизни, подчас, и невыполнимой. Это и есть, тот масштаб, которым ограничивалась жизнь нынешнего человека.
      Войдя в просторную комнату, где стояло несколько кресел, Висталь уселся в одно из них. Подошла стюардесса, и прикоснувшись к клавише на плавающем в воздухе мониторе, предложила надеть «шлем-маску», и пристегнула к руке мягкий браслет.
      Куда решили отправиться, Макрокосмос, или Микрокосмос? С улыбкой на лице, спросила она. Висталь не сразу понял, что стюардесса была той же голограммой.
      Что, и Микрокосмос, также можно посетить? И на сколько далеко?
      Здесь более уместно словосочетание – «насколько глубоко»? На сколько хватит вашей фантазии. Расстояния - не ограничены… Сказала она, и приготовилась выбрать направление на мониторе.
       Пожалуй, Макрокосмос, иная галактика, к примеру, «z8_GND_5296», и экзо-планета «Вавилон».   
       Это один из периферийных секторов Вселенной – более 30 миллиардов световых лет от земли, в обычном измерении. Всё верно?
       Да…
Сразу должна предупредить, у вас будет час земного времени. Сколько пройдёт там, никому не известно. По прошествии этого часа, на вашем браслете загорится красная лампа, и через 17 секунд, опять же земного времени, вы вернётесь.
      Я понял…
      Поводив пальцами по клавиатуре, и выбрав направление, а также конкретную точку на мониторе, стюардесса пожелала счастливого пути, и вышла за дверь. Кресло, слегка задрожав, поплыло к капсуле.
      Да…Всё течёт, всё изменяется, подумал Висталь, но некоторые вещи не меняются никогда. Будучи однажды изобретёнными, они остаются неизменным, в силу своей простоты, и эффективности в любых пространствах, и любых временах. Так, за века, почти не изменилось колесо, или водопровод.
      Его кресло въехало в капсулу, и Висталь через несколько секунд, оказался на одной из экзо-планет галактики «z8_GND_5296». Висталь никогда не заходил так далеко в пространстве. Он и представить себе не мог, что ему предстоит увидеть.
      «Вавилон», была планетой с сутками в 56 земных часов. При всех фантасмогоричных гипотезах, относительно времени, всюду время текло одинаково. Ибо его наличие, определялось всегда и всюду, только наблюдателем, в соответствии с теми отрезками тикающего камертона, данными ему при рождении, и привычными промежутками, отмеряемыми один, и тот же интервал. Ибо, кровь наблюдателя, где бы он, и когда не находился, текла одинаково…, и потому, он не мог продуцировать никакого иного времени, точно также, как и не мог продуцировать никаких иных перспектив озаряемого пространства. Пространственно-динамические особенности, данные ему при рождении, и закрепившиеся жизнью, были теми консолями, на которых держалось всё его предоставление о мире, где и когда бы он, не находился. И всё, что не входило в эти критерии, им - просто не замечалось…, и относилось к - несуществующему.
       Но здесь, всё изменилось. Словно сам окружающий мир, из «Аналогового», и «Цифрового», вдруг превратился в «Квантовый». Висталь сразу заметил, что его время, несколько не совпадало с временем местных аборигенов. Их речь, была настолько скоротечной, что невозможно было что-либо разобрать. Да и внешний вид их, представлял что-то среднее, между материально-стабильным объектом, создающим впечатление твёрдости, и фантомом, полупрозрачным, и плавающем в пространстве. Это были существа, не то чтобы чрезвычайно разумные, но имеющие совершенно иной вектор, иной формат этой разумности.
       Их мир, строго делился на пять измерений. И каждое измерение, делилось ещё на пять граней. Каждая из которых, в свою очередь, ещё на пять частей, и так - до бесконечности.... Это была какая-то «нескончаемая матрёшка», открыть которую до конца, было - невозможно.
       Висталь на мгновение почувствовал какое-то «Дежавю», словно что-то знакомое, но в иной форме, показалось ему. Он стоял посреди поля, на котором полуматериальные, полуфантомные существа, периодически исчезали, и появлялись…, и вся эта картина, словно мерцала. «Мимикрировав» на какое-то время, во всех доступных ему отношениях, Висталь решил пообщаться с одним из аборигенов…, чтобы понять, в чём суть их жизни, и существования.   Для иного земного существа, это было бы - невозможно… Нельзя попасть в совершенно чуждый мир, как бы ты этого не желал. Есть миры, которые не пересекаются, даже мизерными секторами своей действительности. И их сопричастность – невозможна!
        Для обычного человека с земли, это была бы невыполнимая задача, он не смог бы даже заметить их существование…, ибо его сенсорные возможности, плоскости его созерцания, осознания, и идентификации, находятся в иных критериях. Этот мир, был бы для него, даже не параллельный, но - несуществующий!
       Висталь же, имел возможность быстро «Мимикрировать», и вставать, пусть и не на саму, но на близкую площадку того мира, с которым ему пришлось столкнуться. Что позволяло ему находить точки соприкосновения, и понимать те консоли, на которых зиждился тот, или иной мир.
       Он не сразу понял, что это «мерцание», появление и исчезновение существ, на самом деле, их перманентное перемещение. И их стояние на одном месте, только с точки зрения привычного пространственно-временного континуума в голове Висталя, выглядело как неподвижный анабиоз. На самом деле они трудились, не покладая рук.
       Привет! Обратился он к одному из них.
       Привет, расшифровал он ответный полу слог.
       Я из другого мира, и хочу спросить: Что это вы делаете?
       То, что ты из другого мира, я уже понял. Но что тебе нужно здесь?
       Я исследователь, и единственной моей целью служит познание.
       Познание? Но зачем? Неужели во Вселенной есть существа, которые не знают всего?
       Да…, и даже более того, почти не знают ничего...
       Но как они живут?! - Слепые и невидящие…Выходит, они не знают даже своего будущего?! Что за жизнь, если тебе доподлинно неизвестно, что будет с тобой завтра? Это всё равно, что жизнь в темноте, - жизнь наощупь. Это не полноценная жизнь, и значит, они неполноценные существа?
        Может и так… Но они считаю себя вполне полноценными, и состоявшимися, а свою жизнь светлой, и полномерной. Непредсказуемость, что царствует над ними, они относят к обязательному атрибуту жизни, и считают залогом надежды, что охраняет их жизнь, и даёт процветание.
       Это интересно… И что, им неизвестно даже время их смерти?
       Да, именно так... И это самая загадочная сторона их жизни, о которой они не думают, а если и думают, то, как правило, как о чём-то несуществующем.
       Они живут в обмане самих себя? Но как они вообще смогли выжить?! Нельзя слишком долго обманывать себя самого. Ведь твоя душа неминуемо разрушается.
       Поверь, можно жить в обмане веками, и даже процветать. Более того, правда, для такой формы жизни, самый опасный яд! Вся их жизнь построена на иллюзиях. И стоит просочится правде, как наступает разочарование, и как следствие - разрушение надежды, этой невидимой и не ощущаемой никакими сенсорами, платформы этой жизни.
       Я подозреваю, что и ваша жизнь имеет иллюзорную платформу, не такую как у людей земли, но всё же именно иллюзорную. Ибо без неё, жизнь вообще - невозможна. Ведь вы, как я понял, уверенны, что всё знаете. Но вы не знали о существовании миров, с другой формой жизни, другими консолями бытия. А значит, всего - не знаете. Лишь в рамках собственной «Макрокинезной субстанциональности действительности», знаете всё. Но Выйди вы завтра в другое «Макрокинезное бытие», и все ваши знания, не будут стоить и «выеденного яйца». Так говорят на планете «Земля», в «Солнечной системе», галактики «Млечный путь».
      Хорошо..., ты прав. Я готов осознать и почувствовать, этот незнакомый мне мир. Расскажи мне ещё о нём. А я в свою очередь, попытаюсь тебе объяснить свою жизнь, и свой мир.
      Люди нашего мира, считают себя высшими существами на Земле. Они живут с разумом в голове, который настолько хитёр, что заставляет их думать, и быть абсолютно убеждёнными, что они свободны, в самом глубоком смысле слова. Что они обладают своим, независимым ни от кого, и ни от чего, произволом. Они веками полагают, что идут на войну по собственному желанию, будучи мотивированны только внешними факторами и обстоятельствами, и своим Я. Что они идут защищать свои земли, свои права, свои семьи, и образ своей жизни, причём, даже если они нападают. Они всегда подгоняют под свои действия, - «Великие идеи», будучи уверенными, что это именно они являются главными мотиваторами. И даже когда это сделать сложно, они обязательно находят благородные мотивы, для своих действий. Они не хотят понимать, что на войну их гонит их внутренняя, сидящая глубоко в их сердцах, и спящая до поры до времени, Стихея. «Минерва» – что не нуждается ни в каких внешних обстоятельствах, чтобы мотивировать и заставить идти на войну, какими бы не были внешние обстоятельства. Она способна подогнать любые обстоятельства под её нестихаемую жажду, под её выплёскивание накопившейся силы здесь и сейчас, и заставить думать, и быть убеждённым каждого война, что он выполняет свой долг, что он лишь защищает себя и своих близких, что его доблесть – только и может спасти этот мир!    
      Что за нездоровая судьба?! Как они могут быть высшими существами, со своим спящим разумом? А что, научить их некому? Дать им настоящее знание о мире, и о них самих…
      Они - «сироты», и потому вынуждены придумывать себе «родителей», и наделять их Вселенским знанием, и Вселенскими же возможностями. Они называют их Богами. Но так как, они придуманы ими же, то и учат они сами себя, опять же, будучи глубоко убеждёнными, что это их «родители», через астральные каналы, преподают им свою истину.
      Но дело даже не в этом, но в том, что в их разумах, в большинстве своём, всё перевёрнуто с ног, на голову. И они почитают зло, как добро, а добро нарекают злом, только исходя из своих недальновидных поверхностных убеждений. Но даже и за это их нельзя клеймить. Ибо их жизнь коротка настолько, что они не в состоянии оценить настоящих перспектив, и увидеть, что на самом деле является для них добром, а что вселенским злом. А вот то, что они словно повзрослевшие дети, меркантильны, мстительны, и малодушны, что они в большинстве своём, не желают воспитывать сами себя, и их становление деградирует, превращая всё вокруг в болото, - это, пожалуй, самый порочный их круг...
     Их Великие слабости, что они подчас даже почитают, и возводят на пьедестал, делают их жизнь всё более обманывающей, всё завуалированее, и тем опаснее для них самих. Они не желают смотреть правде в глаза, и поступают часто как Страус, что при виде опасности, прячет голову в песок. Но не всё так безнадёжно. Ибо, на самом деле в их жизни всё балансируется, и уравновешивается. И их доблесть, их страсть к жизни, и презрение к опасности, подчас выводит их на Олимп, и они становятся почти богами на земле! Такой самоотверженности не встретить более нигде в Космосе!
       Да… Ты нарисовал парадоксальную картину, в которой противоречие есть главная константа. Наша жизнь совсем не такая. Я не стану показывать тебе структуру нашей жизни, вряд ли ты поймёшь и оценишь, ибо это, совсем иной мир. В силу того, что мы знаем всё, для нас не бывает никаких сюрпризов. Мы не получаем удовлетворения от побед, и не испытываем разочарований от проигрышей, но всегда, душевно находимся в состоянии покоя. Для вашего мира, мы наверно, покажемся мёртвыми. Ибо наша жизнь настолько конструктивно выверена, без случайностей и недоразумений, что многим покажется Раем. Точно также, как ваша жизнь, нам кажется Адом. Смог бы человек с Земли, прожить в нашем мире хоть какое-то время? Наверно да, но не долго. Смогли бы мы ужиться, и привыкнуть к вашей жизни, наверно нет. Каждый создаёт свою жизнь, в соответствии своим потребностям, и своим привычкам, идущим от своих корней, от предков, и своего древнего мира. Банальное заключение, но здесь лучше не скажешь…   
       Моя лампа загорелась. Мне пора. Было очень интересно пообщаться с представителем иной цивилизации, в самом широком смысле слова. Прощай.
И Вернувшись на Землю, и придя в себя, Висталь увидел улыбающееся лицо стюардессы.
       Всё в порядке? Спросила она.
       Да, ответил Висталь. И приподнявшись, сказал, не терпящим противоречия голосом. Я хотел бы выбрать не просто уголок Вселенной, но выйти за границы нашей Вселенной, и улететь вообще за пределы «Макровселенной», и мало того, за «Горизонты событий» «Скоплений Вселенных», и осмотреть «Макромир», «Макроткань природного естества» со стороны…, - это возможно?
        На моей памяти, ещё никто не улетал так далеко. Но так-как я уже говорила, вопрос здесь лишь в возможностях фантазии, и других ограничений в расстояниях Макрокосма у нас нет, впрочем, как и в глубинах микрокосма, то можно попробовать. Для этого путешествия вам понабиться другая «шлем-маска», - экспериментальная. Её ещё никто не надевал, вы будете первым. И я вас попрошу написать отчёт по возвращении.
Хорошо…
За горизонтом событий
Пред его взором открывались уходящие вдаль перспективы. Очень сложно описать то, что не с чем сравнить. Сначала это были закручивающиеся в «Архимедовой спирали» кольца. Затем они образовывали туманности, что в свою очередь превращались в нечто похожее на мицелий. Затем, эти «Мицелии» превращались в точки, которые собирались в шары. Затем эти шары объединялись в какие-то сети-сплетения. Его местоположение достигло запредельных, - невиданных вотчин! Перспектива его взора, озаряла такие масштабы, в которых тонули и превращались в точку, миры размером в квадриллион квадриллионов световых лет! И уже эти точки, образовав сначала скопления, превратились в объекты-сплетения, с узнаваемыми формами. И Висталь вдруг осознал, что является микроскопической составляющей гигантского мозга, и как будто выглядывая наружу через, необъятных размеров глаза, увидел объекты, различных форм и размеров. Он увидел, что оказался в комнате, где была обычная мебель, - стол, стул, печь в углу, и занавески на окнах. Вся эта без пространственная перспектива, вдруг образовала обычный интерьер дома! Висталь сначала не поверил своим глазам. Ему показалось, что он просто-непросто вернулся на землю! Но на самом деле, он забрался в такие пределы, которые не снились ни одному фантасту! В этой комнате, он представлял собой даже не пылинку, не квант или фотон, и даже не кварк, но размером в один в минус сотой степени «Глюона»! Его посетило чувство Дежа-вю. Он вдруг осознал, что уже бывал здесь. Что вся эта нехитрая обстановка, напоминает ему что-то забытое, - место, где он когда-то испытал своё первое впечатление. Что за невероятное состояние? Это и есть бесконечность?! Когда «скопления галактик» превращаются в «мицелий», «мицелий» в точки, а точки в «сете соединения» и невероятных размеров мозг, который озаряет своим взором комнату со скарбом и обычным бытом? А что дальше? Если я полечу в даль от этой комнаты? Всё будет повторятся бесчисленное число раз?! Это – гиперфантастика!! Получается, Бесконечность – это всегда бесконечность масштабов?! А масштабы, это всегда лишь перспектива, это отношение субъекта и объекта, с необходимо всплывающей оценкой? Выходит, Перспектива – единственное, что можно отнести к действительно существующему? И в тоже время, она не существует вне отношения субъекта и объекта.
        В тех перспективах, в которых очутился Висталь, он просто-напросто – не существовал! Ощутить себя несуществующим! – любой разум «слетел бы с катушек»!
        Ему так нестерпимо захотелось обратно, в лоно своей природы, в перспективы своего существования… Он закрыл глаза, и представил себе, свою родную землю, свою вотчину, и своё родное время. И вдруг понял, что его родное время, и его вотчина там, где проходило его детство. В этом смысле, он мало отличался от человека. Его чувства, его впечатления, его душевная нега переживаний, была связана в большой степени именно с детством. Ибо, как и всякий человек в своём детстве, в это время, и в этом месте своего пути, он был - самым живым!
       Открыв глаза, он увидел перед собой ту же стюардессу, с маской в руках. И через какое-то время, она вежливо попросила его подняться. Висталь встал, и поблагодарив её, спросил: Возможно ли отправить его в противоположную сторону, - в Микрокосмос, чтобы привести к хоть какому-то балансу, свою душу и свой разум.
       Как глубоко вы бы хотели отправиться, спросила она, без доли сарказма. В самую дальнюю глубину, - туда, где укрыто начало мира, начало материи, и начало времени. Туда, где притаилась самая последняя, самая простая частица – Частица Бога…
       О таком я ещё не слышала… Смельчаки, с такой фантазией, мне ещё не встречались…. На такую глубину действительности, ещё никто не опускался…. С улыбкой, с налётом лёгкой зависти, сказала стюардесса. Но может всё же передохнёте, отдышитесь? Капсула аннигиляции пространственно-временного континуума никуда не денется…
      Нет, спасибо. Сейчас… Тогда отчёт напишите по возвращении, сразу и на Макрокосмос, и на Микрокосмос, договорились?
      Хорошо….
      Висталь ещё никогда не заглядывал так глубоко в мироздание. И его более всего поразил тот факт, что его подспудная догадка, будучи в Макрокосмосе, - подтверждалась. По своим формам, динамикам, и каузальным трансформациям, Микрокосмос мало отличался от Макрокосмоса, стоило лишь скорректировать чувство времени, и перспективу масштабов. Снова чувство Дежа вю посетило его. Он понял, что он уже и здесь бывал. Что эта картина, вставшая пред его взором, была ему знакома во всех деталях. И он осознал, что видел нечто подобное, улетев осматривать «Макроткань природного естества»! Она ничем не отличалась, и была аналогичной во всех мелочах! Он снова очутился в такой же комнате. Но теперь, он чувствовал себя размером в квадриллионы световых лет! Но также, как и будучи в Макрокосмосе, вдруг почувствовал себя, – несуществующим! Это невероятно! Макрокосмос, это тот же Микрокосмос, и вопрос здесь не в расстояниях, но лишь в масштабах! Теперь ему стало абсолютно понятно, что расстояния, которые для человека двадцать первого века, были невероятными, и недоступными, теперь выступали анахронизмом, и даже пошлостью. Не расстояния, но масштабы – вот в каком направлении должно мыслить высокоразвитое существо, обладающее новым небывалым разумом – «Гиперкортексом». Только масштабы, и соответствующие перспективы определяют всё и вся в этом необъятном мире! Масштаб, и Перспектива, связаны между собой также, как пространство и время, образующие в своём взаимодействии, пространственно-временной континуум. И, как известно, именно это взаимодействие определяет все эмпирические реальности, благодаря которым, только и возможны все формы, все объекты мироздания. Всякий объект, есть суть вопрос перспективы, зиждущейся на определённом масштабе. И его сущностная определённость, - есть именно этот вопрос. Масштабно-перспективный континуум, определяет всю палитру эмпирики реальной действительности. Измени масштаб и перспективу, и вместе с этим необходимо измениться - фокус зрения, оценка внешней действительности, и осознание, и неопределённость - станет главной функцией этого мира...
        И это, как ни странно, относиться не только к материальным объектам мироздания, от «Спирулины», до «Галактики», но и к психофизическим монадам нашего сознания. Только в определённом масштабе и определённой перспективе, всякий аффект нашей воли, всякая мысль имеет ту форму, тот объём и силу, которую мы им придаём. Измени масштаб и перспективу, измени фокус мышления, и как аффект воли, так и мысль - измениться, и перестанет оказывать то влияние, которое оказывала, сохраняясь в том масштабе, и той перспективе. Измениться форма, и сама существенность.
       Весь мир для Висталя, превратился в бесконечно открывающуюся «матрёшку». И перспектива этой «матрёшки», что в одну, что в другую сторону, представляла собой бесконечную балюстраду. Словно в поставленных друг против друга, зеркалах.
Каньон бытия
Висталь преодолевал в своей жизни разные границы, ломал недоступные кордоны, и переходил невозможные для обычного человека, Рубиконы. И даже «незримые пределы», не раз были им побеждены. Но эту границу, не дано было познать, и тем более преодолеть, как будто бы и ему. Границу «невозможного познания», за которой лежал «Каньон бытия». Невозможно преодолеть в действительности то, что отделяет одну действительность, от другой. Здесь вступает в противоречие не только здравый смысл, но и фантазия, эта Великая Стихея, не имеющая пределов, - также пасует пред этим незримым, неосознаваемым, и даже не представляемым кордоном.
         Но всё в этой жизни следует дорогой, ведущей к своему каньону, - необходимому, и фатально обязательному… И приходя к своим пределам, подходя вплотную к своим возможностям, Висталь всё же шагнул в эту пропасть!
         Он не знал, способен ли его разум выдержать «абсолютный ноль», либо «огненную гиену» в миллиард градусов, которые могли ждать его в этих пределах, но выбора у него не было. Обойдя вдоль и поперёк просторы своей вотчины, заглянув за все возможные пределы своей действительности, он обречён был к этой пропасти также, как всякий путник, ступивший однажды на дорогу, обречён, либо погибнуть, либо дойти до конца. Эта дорога, твой путь - заставит тебя дойти его до конца, и прыгнуть в этот Каньон. Как в той песне: «Ты прыгнешь в море звёздное с крутой скалы, - в безвременье бездонной глубины…»
         Висталь шагнул в эту незримую, не созерцаемую, и неосознаваемую даль, и очутился в действительности, что была до нашей. За границами нынешней Вселенной, за её жизнью в квадриллионы лет. За временем её расширения и стагнации, за точкой её схлопывания, и сингулярности, которые происходят в один миг, но которые заканчивают одну Вселенную, и начинают другую - прекращают одну действительность, и рождают новую. В этот момент стирается всякая память, и начинается перезагрузка. Всё начинается с чистого листа, словно и не существовало никакой Вселенной, никакой действительности ранее...
        Это были не пространственные пределы, не временные, которые имеют смысл только в рамках одной действительности, и соответствующей ей системе координат, - но пределы Архиона! Ибо, мы знаем, что время, как таковое, началось в момент появления этой Вселенной, никак не ранее. И Иная Вселенная, иная действительность, была в другом времени, - это было иное «Колесо Иксиона». Но так-как вся её архидинамика была той же, ибо не существует иных архидинамик даже за кордоном этой действительности, за «пределом Архиона», то Висталь мог лицезреть, осознавать всё вокруг себя, в той же смысловой, и созерцательной перспективе. Это была действительность, как две капли воды повторяющая нашу. Ничто здесь не имело иных параметров.
        Если бы Висталь не знал, что он только что переступил незримый порог, что он находится в ином, - совершенно ином времени, что он переступил разорванный круг реальности, и этот берег Рубикона, не имеет ничего общего с его родным берегом, он бы подумал, что всё это лишь наваждение...
       Система координат, начертанная иными богами, о которой не знал, и даже не подозревал ни один ныне существующий разум, представляла собой, хоть и иную, но всё же, ничем не отличающуюся систему координат. Ибо в этом мире - всё повторяется, всё уходит и всё возвращается, в той же палитре, той же последовательности, и с теми же перспективами созерцания и осознанности. И счёта этим повторениям – нет! Ибо всякая цифра, дойдя до своего самого масштабного предела, возвращается к нолю. Древние индийские математики не знали, и не подозревали, на самом деле, что они создали, когда впервые начертали ноль! И только Индийским математикам, знающим понятие «Нирваны», было доступно такое открытие, такое изобретение…
       Висталь шёл по этому миру, и его сердце, и разум, наполнялись силой Великого откровения природы! Он чувствовал со всей ясностью, что, то, что убивает всякую надежду, - безысходность, конец, смерть, – без надежды на возвращение, растворялось здесь, словно туман, и он наполнялся, словно глиняный сосуд, переливающимся через край, пьянящим вином надежды! Его душа – ликовала! Всё возвращается! Всё приходит на круги своя! Мир не имеет конца! Жизнь не прекращается никогда!
       Но вдруг, его чело накрыла тень. Он подумал: если жизнь повторяется в том же виде, на той же планете, и в то же время, то все гадости, все беды и страдания, глупости и неприятности, также повторяются, до последней мелочи? А значит, и тот ад, что существует на земле вместе с раем, так же повторяется бесчисленное число раз?! Природа всегда целостна, и неумолима. И всё, что содержит в себе жизнь, невозможно изъять, невозможно аннулировать, не аннулировав саму жизнь, и саму действительность. Подавляющее большинство своих бед, страданий и неприятностей, человек создаёт себе сам. И для того, чтобы они исчезли, должен исчезнуть сам человек... Этот парадокс касается не только, и не столько, собственно, человека, как самой природы бытия. Ибо, она есть суть нарушение. И вся её генетика, есть свойство этого архаического, изначального нарушения. Выпрямить, исправить здесь, значит – устранить, аннигилировать, уничтожить саму действительность, с её бытием и жизнью…
      Мы любим эту жизнь, не потому, что она благосклонна, добра и предрасположена к нам, но потому, что она строга, и требовательна. Как мать для ребёнка. - Если она требовательна, строга, то ребёнок любит её самозабвенно, и отречённо, до конца дней… Если же она потакает его прихотям во всём, если она безмерно добра, и не требовательна, то ребёнок в конце концов, начинает ненавидеть её, и страдает всю свою жизнь, мстя всем вокруг, и в первую очередь, своей матери...
       Мы любим жизнь за то, что она именно такая, заставляющая нас становиться сильными, и ответственными, надеющимися только на себя, и выращивающие в себе «Лотосы гордости», Великие цветы любви, и чувства собственного достоинства, что питают нашу душу собственным величием, а не презрением… Счастье - не в благоденствии, достатке и предрасположенности мира, но в собственном чувстве достоинства, самоидентификации себя, как сильного, готового ко всему, индивида. Счастье – не рафинированная благость бытия, но благость собственного сердца. И оно возможно только в таком мире, где природа заставляет тебя становиться, заставляет быть сильным, и уверенным в себе, заставляет быть - Великим!
Эпилог
На самом отдалённом железнодорожном ответвлении, где кончалась Транссибирская магистраль, где всё вокруг казалось безлюдным, необжитым, и убогим, стоял старый, побеленный розоватой известью, двухэтажный дом. Его окна, с оборотной стороны фасада, открывали великолепный вид на залив, и вся его нехитрая архитектура, вызывала чувство ностальгии, по безвозвратно ушедшему прошлому. Той ностальгии, которую испытывает всякая утончённая душа, при встрече со всем историческим, отдалённым, и забытым…
          И вот однажды, в совершенно стандартный, для этих мест, осенний день, когда заходящее солнце озаряло лучами серебристые волны залива, насыщая всё вокруг яркими красками, присущими только заходящему солнцу, (как будто бы солнце, в последние минуты своего пребывания, делало последний мощный выдох) …, на побережье появился молодой человек, не совсем обычного вида…
                Конец