Баллада XV Великая реформа

Один благородный и могущественный король как-то, начитавшись перед сном
     анархических идей Бакунина, глубоко заинтересовался идеями полной свободы. Особенно ему понравилась идея упразднения тюрем, которые, как утверждал автор, не искореняют зло, но, наоборот, ее плодят. Король вначале удивился, потом попытался добраться до сути, но далеко за полночь устал, и решил назавтра, уже сегодня, все обдумать на свежую голову.

     Утром он вызвал министра ФСИНа и имел с ним долгую беседу. Министр вначале божился, что осужденные, отсидевшие положенный срок, буквально из злодеев становятся ангелами, законопослушными гражданами и образцовыми налогоплательщиками. Когда же король задал вопрос о проценте рецидива, министр сбился, растерялся и не смог ответить вразумительно.

     Тогда король вызвал министра финансов, чтобы узнать о затратах казны на содержание тюрем.  Министр доложил, что затраты за последние пять лет колеблются от 6-ти до 8-ми % бюджета, при этом 2-3 % компенсируется трудом заключенных, которые шьют рабочие рукавицы, товарные мешки и сколачивают товарные ящики.  Были попытки научить их шить дефицитные джинсы, а также собирать инвалидные коляски, но из этого ничего не получилось, даже ловкие карманники не смогли своими руками создать что-либо путное, не говоря уже о домушниках и громилах. В итоге получалось, что прямые затраты составляют 4-5 %. Это было немного, но в масштабах страны и не мало.

     После этого король имел беседы с главой МВД и генеральным прокурором, и узнал о затратах бюджета на эти организации, они далеко перевалили за 10 %. И тогда король задумал грандиозную реформу.

     Король решил полностью освободить тюрьмы, а также наполовину сократить штаты полиции, прокуратуры и судей.  Реформа, представленная государственному совету , вызвала у советников вначале ступор, а затем полное неприятие. Советники убеждали короля, что освобождение осужденных приведет к разгулу преступности, и придется, наоборот, увеличивать штаты полиции и прочих правоохранительных органов. Но король был непреклонен и новые законы были приняты, хотя и с поправками, которые король признал справедливыми.

     Во-первых, освобождались сидельцы за мелкие нарушения, при этом они каялись, давали обет праведной жизни и подтверждали это покаянной распиской. Затем освобождались заключенные за преступления средней тяжести с теми же покаяниями.  Но оставалась одна тюрьма для сущих злодеев, которых предполагалось заморить голодом, постепенно урезая пайку.

     Если после массовой амнистии повышения преступности не случится, начнется постепенное  сокращение полицейских и судейских с одновременным устройством их в народном хозяйстве. С  началом амнистии неожиданно возникла проблема: некоторые сидельцы не желали покидать тюрем, это были паханы, воры в законе и прочая аристократия преступного мира. Они заявляли: «Наш дом – тюрьма, нам и здесь хорошо, и ни в каком хозяйстве мы работать не будем». Таких отказников перевели в тюрьму сущих злодеев, и на время проблема была решена.

     После амнистии преступность не возросла, она даже снизилась, поскольку освобожденные приструнили мелкую несовершеннолетнюю шпану, и в позднее время порядок на улицах нарушался крайне редко.

     Начался второй этап – сокращение полицейских и судейских. Здесь тоже возникла проблема, ни те, ни другие не торопились обучаться новым профессиям и вливаться в трудовые коллективы. Они влачили жалкое существование на пособие по безработице, но работать отказывались. Дело подвигалось крайне туго, привыкшие заполнять и перекладывать бумаги, сидя за офисными столами, не стремились работать на полях, фермах и стройках светлого будущего даже за приличную зарплату.  И все-таки, несмотря на трудности, неурядицы и мелкий саботаж, дело подвигалось,  это  объективно отмечалось статистикой госбюджета, доходы, хоть и медленно, росли.

     И вот, когда все убедились, что реформа удалась, случилось неожиданное – взбунтовалась тюрьма. Оголодавшие рецидивисты и паханы вначале захватили нескольких охранников, съели их и, подкрепив силы, захватили всю тюрьму. Вооружившись, они двинулись на столицу, мобилизуя по пути в свои ряды бывших сидельцев, кого добровольно, кого насильно.  Трудовой народ, как обычно, безмолвствовал,  только прятался и разбегался  перед  восставшими.  Потом к бунтарям стали присоединяться бывшие полицейские и даже судейские.
Через месяц столица пала, а король был арестован. По всей стране начался уголовный беспредел: разбои, грабежи, насилия.  Потом по инициативе бывших судейских было организовано временное правительство с опорой на бывших сидельцев, которые были объявлены гегемонами и передовым отрядом трудового народа.

     Новое правительство восстановило смертную казнь и очень быстро избавилось от немногих сторонников короля, но самого короля пока не трогали, готовили к показательной казни. А передовые отряды трудового народа были направлены в сельские местности для заготовки продовольствия – столица нуждалась в  продуктах питания.

     Передовые отряды нещадно грабили крестьян, а тех, кто пытался прятать запасы, чтобы самим не умереть с голода, объявляли врагами народа и прилюдно казнили.

     Королевство стояло на грани гибели.

     Но тут неожиданно произошло событие, просто чудо. На очередной сходке правительства, которое как обычно заканчивалось разгулом и пьянкой,  члены правительства отравились  и умерли в корчах, немногие оставшиеся в живых  были парализованы. Та же участь постигла и правительственную охрану, которая тоже была не прочь повеселиться и втихаря умыкала напитки и закуски с барского стола.  Прошел слух об эпидемии, и все приближенные нового правительства, и гегемоны, и полицейские, и судейские стали в панике покидать столицу. По привычке они вздумали грабить крестьян, но грабить было некого, деревни, хутора и поселения оказались пусты. Беженцы поселились в пустующих домах, но ночью на них напали, связали, а утром палками погнали на полевые работы. Это были крестьяне, которые ушли в леса от беспредела передовых отрядов, но было понятно, что за разрозненными  крестьянскими группами стоит целенаправленная организованная сила.

     И эта сила проявилась, из подполья выдвинулись отряды СНО и вскоре заняли столицу. Что это означало никто не знал, но такое  название внушало и доверие и опасение одновременно.

     Правительство СНО сначала в столице, а затем и во всем королевстве восстановило порядок и освободило из заточения короля, но власти королю не передало. Король был вызван на заседание нового государственного совета. Он предстал перед советниками, которые все были в масках. Королю предложили сесть и объявили, что зададут несколько вопросов. Первым вопросом было:
- Хотите ли вы, ваше величество, взять на себя прежнюю полноту власти?
 
  Король удивился, помедлил и ответил: «Нет!»

- В чем вы видите главную ошибку вашей реформы?
- Думаю, надо было казнить всех злодеев и тех, кто не желал покинуть тюрьмы.
 
  Советники стали шепотом переговариваться между собой , наконец, задали следующий вопрос:
- Считаешь ли ты, король, что твоя реформа стала причиной недавних горестных событий?
 
  По смене обращения король понял, что отношение совета к нему переменилось не  в лучшую сторону, но ответил прямо:
- Нет, не считаю.

   Советники опять пошептались между собой, и прозвучал очередной вопрос:
- И что вы намерены делать далее, ваше величество?
 
  От очередной перемены обращения король несколько растерялся, пауза затянулась, наконец ответил:
- Это зависит от полномочий, какие вы мне оставите.
- Вы свободны от полномочий, свободны от проживания во дворце, от королевского обеспечения, свободны от  всего, и вольны идти на все четыре стороны.

   Король задумался, он впервые ощутил, что такое полная свобода, и она оказалась далеко не лучезарной. Наконец, он сам задал вопрос:
- А что означает «СНО»?

- Союз Невинно Осужденных, - был ответ.