Глава 40. Веская причина

(пятница, 16:00, 20 часов до Дня вакцинации)

Осужденные, обрадованные неожиданным окончанием срока ареста, дружно разбежались, и возле пустых трибун остался лишь Олег, решивший не ходить домой до аудиенции у Ивана Ивановича. Наташка тоже убежала, напомнив на прощание сокамернику о его страшной клятве, которую, впрочем, тому не суждено было завтра исполнить. А к площади подъехала легковая машина, и Олег с удивлением увидел, что из нее выглянул майор Антонов и поманил его к себе.
— Как работа идет, Олег Спиридонович, — поинтересовался полицейский, когда агент уселся на сидение рядом, — враги больше не залезут на памятник?
Лицо у майора было осунувшееся и непривычно хмурое.
— С фигуры тренера я все скобы срезал, — уклончиво сказал хитрый сварщик, — на него уж точно больше никто не залезет.
— Молодец, — похвалил Олега следователь, — итак, сегодня в восемь вечера Вы должны явиться к Ивану Ивановичу.
Кузнецов кивнул.
— И он даст Вам какое-то важное задание.
— Похоже на то, — вновь согласился Олег, не понимая, зачем собеседник говорит ему об этих очевидных вещах, да еще и с таким мрачным видом. Но Кузнецов ничего не знал о разговоре, который состоялся между Антоновым и начальником полиции чуть раньше.

Полчаса назад Котов позвонил майору и приказал тому прибыть на личной машине к управлению ФСБ. Когда следователь подъехал, полковник уже стоял на улице с барсеткой через плечо. Плюхнувшись на пассажирское сидение, начальник полиции махнул рукой, приказывая ехать вперед. Метров через двести Котов велел водителю припарковаться у обочины, положил барсетку на колени, и начал говорить.
— Слушай внимательно, — сказал он майору, — ты сейчас найдешь Кузнецова, встретишься с ним, и передашь ему вот эту сумку. Внутри лежат два предмета. Маячок, для слежки за Олегом, и бомба, которой мы его завтра взорвем.
Глаза у Антонова стали круглыми, а Котов невозмутимо продолжал.
— Ты скажешь агенту при встрече следующее. Возможен такой вариант, что Кузнецов после аудиенции в подвале уже не сможет связаться с тобой и сообщить суть полученного задания. И для того, чтобы знать, где находится агент, мы вручаем ему эту сумку с маячком. С ее помощью мы постоянно будем видеть, куда он пошел, и в любой момент сможем прийти ему на выручку, если понадобится. Но сумку Олег должен все время носить на плече. Инструкции на завтрашний день Кузнецов получит позже, в зависимости от того, как будет развиваться ситуация на встрече с Лопатиным.
Котов расстегнул барсетку и продемонстрировал следователю ее содержимое.
— Смотри сюда, — велел он, — тут находится бомба, а здесь маячок. Олегу ты скажешь, что в сумке лежат два маячка, работающие на разных частотах, для надежности. А на самом деле завтра мы выманим агента в условленное место, рядом с Площадью торжеств, и там взорвем его с помощью этой волшебной сумки.
Майор, который на протяжении всего инструктажа ошарашенно смотрел на начальника, наконец осмелился спросить:
— Товарищ полковник, вы сейчас говорите серьезно?
— К сожалению, да, — отрезал Котов, а потом кратко пересказал следователю план прокурора по легализации смерти Бабушкина и превращению Кузнецова в террориста. Он только ничего не упомянул о Штыке, и о том, что Бабушкин на самом деле жив. Полковник казался каким-то непривычно возбужденным. Обычно, когда он злился, то говорил тихо и спокойно, своим фирменным вежливо-издевательским тоном. А таким расстроенным и обескураженным, Антонов видел начальника впервые. Да и сами слова Котова вызвали у него шок. Майор за долгие годы службы, конечно, повидал немало разного, и сам порой принимал участие не в совсем законных делах. Но в его голове не укладывалось, как можно взять и убить невиновного человека для оправдания чьей-то другой смерти? Судя по состоянию полковника, в его голове такое тоже не укладывалось. Тем не менее, он в точности выполнял полученный им приказ.
Котов после завершения своего рассказа надолго замолчал и через окно машины принялся сверлить глазами какую-то вывеску на фасаде ближайшего дома. А потом, не поворачиваясь к ошарашенному следователю, негромко и задумчиво сказал, словно беседуя сам с собой:
— Эх, если бы Олегу кто-нибудь показал, какие интересные игрушки лежат в этой чертовой сумке, он бы выкинул ее, и убежал куда глаза глядят, чем дальше, тем лучше. Но кто ему покажет? Никто…
Майор очень внимательно посмотрел на начальника, но тот продолжал сверлить взглядом заинтересовавшую его вывеску. А потом открыл дверь и уже обычным тоном приказал Антонову:
— Ладно, езжай к агенту, а я вернусь в ФСБ пешком. У нас там штаб.
Так и не посмотрев больше на собеседника, Котов вылез из машины и уверенным четким шагом пошел по улице.

А рядом с майором вместо начальника полиции сидел теперь Кузнецов, и внимательно слушал инструктаж про два маячка. Олег был очень польщен. Ведь полицейские так сильно переживали за жизнь и здоровье ценного агента, что даже выдали ему специальную барсетку, с помощью которой они в любое время дня и ночи смогут прийти Кузнецову на выручку.
Но затем Антонов расстегнул сумку, и спокойным будничным тоном рассказал Олегу о том, что на самом деле в ней находилось. Ведь следователь прекрасно понял прозрачный намек начальника, да и в душе был полностью согласен с Котовым.
А Кузнецова словно молотком ударили по голове, как недавно несчастного Штыка. Он некоторое время лишь сидел и смотрел на майора, хлопая глазами, и будучи не в состоянии вымолвить ни единого слова. Его собеседник тоже молчал, давая возможность Олегу полностью осознать услышанное.
— А разве можно так делать? — спросил наконец агент-смертник каким-то писклявым и жалобным голосом.
— Вам, Олег Спиридонович, выпала почетная обязанность исполнить роль главного городского террориста, — бесстрастно ответил следователь, — поэтому извините, но Ваш вопрос лишен всякого смысла. Можно делать все, когда есть веская причина.
— И даже убить человека? — ошарашенно спросил Олег.
— Вы же убили Бабушкина, — пожал плечами майор, — а почему Вас нельзя?
— Ну как почему, — горячо запротестовал Олег, — это же была просто шутка!
— Ну а теперь пришла наша очередь шутить, — грустно улыбнулся Антонов. — И вообще… Когда берешь в руки оружие, будь готов к тому, что все шутки закончились.
— Так вот оно в чем дело… Меня хотят взорвать в отместку за смерть редактора? — предположил Кузнецов.
— Да нет конечно, — сказал полицейский, — на гибель Бабушкина всем по большому счету наплевать, главное, правильно ее использовать в своих целях. А Вы, Олег Спиридонович, всего лишь оказались в ненужное время в ненужном месте. А может и наоборот, в нужное и в нужном.
Сам о том не подозревая, следователь в точности повторил слова, сказанные три часа назад Сан Санычем Беккером.
— Но зачем тогда Вы мне рассказали про взрывчатку? — спросил Олег, до которого наконец дошло, что он не должен знать правды о страшном содержимом своей сумки.
— А я Вам ничего и не рассказывал, Олег Спиридонович, — вновь пожал плечами полицейский, — Вы сейчас вообще о чем? О двух маячках? Так это для надежной связи. Они работают на разных частотах.
Лицо следователя совершенно разгладилось, и не казалось теперь ни хмурым, ни мрачным.
— Мне пора, Олег Спиридонович, — сказал он. —Удачи Вам!
И Антонов уехал, оставив ошарашенного и совершенно раздавленного агента на Площади торжеств, со страшной барсеткой в руках.