Экс-ры VI 2 Воробьёв, Дидковский, Лейснер

Глава 2

Речка Крутобереговая

Медведь-людоед — притча о Зинчуках и ДТП — мы идём к водопадам — пропавшая карта и золотые пули — Воробьёв, Дидковский, Лейснер

Воробьёв, Дидковский, Лейснер

Спустя минут сорок пришли мокрые от пота Олег и Толя. Они сообщили, что солдаты ушли вниз на километра три, и что у них там большой лагерь рядом с охотничьей избой.
— Мы подслушали, что те двое солдат хотели, было вернуться за шеей оленя, но их не пустил офицер, сказал, что и зверушкам нужно чем-то питаться, — сказал Толя.
— А тебе это от меня, — сказал Олег, передавая Тане панаму с чёрной сеткой от комаров.

Таня немного растерялась, принимая подарок от своего насмешника.
— Как говорит Серж ты парень молоток, спасибо, — сказала Таня, примеряя панаму на голову.
— Носи на здоровье, — ответил Олег.
— Ну, я так и думал, опять чего-то свистнет, — сказал Саня.
— Ты здесь думал, а мы там рисковали, — ответил ему с упрёком Олег и, развязав рюкзак, достал несколько кругов Краковской колбасы.
— Толя вы, что же совсем обалдели, нас же начнут искать, — сказал я волнуясь.
— Егорыч, не будут, там этого добра навалом, Олег прополз под палатку, где у солдат находились продукты. В ящике и была колбаса, а другие продукты были заперты на замки, — сказал Толя.
— Там ещё до после похищения колбасы прапор дал прикурить повару, за то, что он раздаёт солдатам по знакомству офицерскую колбасу. Ну, я под шумок и пролез под палатку, она стояла вплотную к елям, только дурак мог её так поставить. И потом какая разница кто её стыбзил мы или повар. Кстати, это был тот самый парень, которого мы грабанули в первый раз он всё ещё здесь кошеварит, — дополнил рассказ Толи Олег.

— А у нас мясо есть от шеи оленя, и язык, будем кушать деликатес, — сказала Таня.
— Думаю, ближе к ночи запалим костёр, а то снизу дым могут увидеть, правда запах пойдёт с ветром вниз, — сказал Толя.
— А ночью солдаты всё равно не пойдут посмотреть, кто там мясо варит, — сказал Саня.
— Олег ну доставай чего прячешь-то, — с улыбкой сказал Толя.
Олег пожал плечами и вынул из рюкзака две бутылки с красивыми этикетками.
— Ну, вы ребята даёте, — сказал Виктор, забирая одну из бутылок у Олега.
— Бренди, — прочитал Саня на этикетке. — Ну, всё напьёмся и дым коромыслом.
— И солдат пойдём гонять по тайге, — весело сказала Таня.
Саня показал Олегу и Толе свою находку в берёзовой коробке. Тот осмотрел все восемь пуль и даже поскрёб, по одной ножом.
— Да это золото, — подтвердил слова он Виктора.

Толя припомнил, что ему было известно о золотых приисках в районе Кытлыма, и вот что он рассказал.
— У купца Воробьёва о нём я уже вам рассказывал, был приказчик, всё время тяготившийся что ни как не может скопить себе состояние на старость лет. И вот он по прошествии, некоторого времени он ни с того, ни с чего вдруг взял и неожиданным образом пропал. Дома нет, в трактире нет, искали по разным бабам, не нашли. Ну как сквозь землю провалился. Думали, что его медведь-людоед в лесу задрал и запрятал. И очень скоро по тайге пошёл слушок, мол, приказчик-то тот неожиданно разбогател, купив у местного охотника целый мешок серебристой металлической крупы использовавшейся как дробь за сущие копейки.

Воробьёв понятно загорелся этим прибыльным делом и позвал к себе на службу геолога Луи Дюпарка.
На тот момент этот швейцарец работал в районе р. Шегультан в поисках россыпного золота по некоторым источникам его имя писалась не иначе как Луи Дю парк. На Северный Урал в начале 90-х годов XIX века его пригласил владелец земель Леонид Хатинский из Перми. Он был владельцем массивов Денежкина Камня и Белого Камня. В этом районе Луи Дюпарк и занимался исследованием россыпного золота, платины и других металлов. Написал ряд научных статей и печатался в русских и французских издательствах.

Драгоценный металл лежал там, где по нему просто ходили, но не добывали, совершенно не зная ни его свойств, ни цены.
Лариса Рейснер писала:
«Большие деньги дали Воробьеву англичане и французы за его голое каменье. Говорят, до пяти тысяч рублей наличными, квартиру с дровами, освещение и сухим отхожим местом, еще пожизненное обеспечение в виде должности „для особых поручений“ при компании»
Но это бред, по историческому не знанию большевистского комиссара в юбке, Константин Петрович не нуждался в «квартире с дровами» у него самого имелись свои дома, и приличный капитал коим он распоряжался с американским размахом. После смерти К. П. Воробьева в 1907 году его дело продолжили наследники — шесть замужних дочерей и два взрослых сына. Они не остановились на приумножении капиталовложений и вскоре стали думать о строительстве бумажной фабрики при станции Ляля и шестирамного лесопильного завода.

Планировалось прекратить добычу платины и золота ручным старательским методом в верховьях Лобвы и внедрить там современные электрические драги. На все это требовался большие деньги, которых у наследников не было, и они приняли решение об акционировании всех предприятий Николае-Павдинского округа.
Полковник в отставке И. А. Лосев (муж одной из дочерей Воробьева) обратился в Русско-английский банк, причем высказал пожелание, чтобы предприятие оставалось русским.

В 1910 году было создано акционерное общество Николае-Павдинского горного округа. Основной капитал составил 15000000 рублей. Он был разделен на 150000 акций по 100 рублей каждая. Акции приобрели Русско-азиатский, Русский торгово-промышленный, Санкт-Петербургский коммерческий, Русско-английский банки. Общество создавалось для эксплуатации золотых и платиновых приисков, добычи медных, никелевых и железорудных ископаемых, для разработки лесных массивов, механической и химической деревообработки

В 1912 году наследники, получив при акционировании огромные прибыли путем продажи своих пакетов акций и стали богатыми людьми.
Протокол собрания акционеров Николае-Павдинского общества от 14 февраля 1917 года дает представление о наиболее крупных владельцах акций.
Собранию был представлен 41 акционер, 48869 акций с правом на 971 голос, а в собрании приняло участие 19 акционеров, представивших 47829 акций, с правом на 954 голоса. Наибольшее количество акций представили: Русско-английский банк — 21226 акций, товарищество «Гр. Бененсон» — 17448, И. А. Лосев — 1770, Б. Г. Спичинский — 1440, Русско-азиатский банк — 1000, Д. Б. Гольдберг — 700, Г. Г. Шклявер — 500 акций и другие. В дивиденды акционерам шло в это время 1800000 рублей, что составляло по 12 рублей на акцию.
Так что никто К. П. Воробьёву «до пяти тысяч рублей наличными, квартиру с дровами» не сулил, ведь он умер задолго до акционирования всех своих предприятий.

Лариса Рейснер писала:
«…Кытлым, отгороженный от мира подоблачными горами, лесистый, болотный, трущобный Кытлым потряс мир славой своих платиновых месторождений, легендой о богатствах, разбросанных на десятки верст, об этих речках, играющих миллионами, о болотах, на которых варвары стреляют диких уток пулями из чистого золота»
Хотя до появления ружей в стране хантов и манси золота не добывали, но по некоторым данным золотые и серебряные изделия они получали от южных соседей скифо-сарматов, в свою очередь, связанных со Средней Азией и Ираном.
В языке манси встречается обско-угорское слово «сарни» что означает название золота. «Сарни» слово иранского происхождения. Археологи нередко обнаруживают предметы из драгоценных металлов на древних жертвенных местах, где некогда стояли древние идолы.

Украшением многих наших музеев являются золотые и серебряные кувшины, блюда, тарелки, нередко с изображениями реальных и диковинных зверей, доставленные с древних капищ хантов и манси. Все эти вещи изготовлены не в Западной Сибири, а в Средней Азии, Иране, на Кавказе и имеют солидный возраст — от нескольких сот до полутора-двух тысяч лет.

Судя по археологическим находкам, дорогие вещи из серебра и золота в качестве жертвоприношений накапливались подле особо почитаемых божеств, сделанных из дерева или сшитых из шкур и тканей в виде кукол. Со временем драгоценные сосуды сами становились предметом почитания как атрибуты богов.
Вероятно, именно это и породило легенду о Золотой Бабе.

В первой половине ХIХ века купец Шелковников поехал в Якутск из Иркутска. На стоянке Крестовая в беседе он выяснил, что эвенки — тунгусы, занимающиеся добычей зверя и птицы, порох покупали, а свинец добывали самостоятельно. Оказалось, по руслу реки Тонгуда находили много «желтых мягких камней», которые можно с легкостью округлить, а по весу они не уступали свинцу. Купец Шелковников понял, речь шла о золоте, скоро в верховьях реки были организованы прииски по добыче благородного металла.

По словам купца Шелковникова тунгусы, изготавливая заряды для охотничьих ружей, приобретению дорого свинца предпочитают пользоваться найденными в сибирских реках золотыми самородками. Дробь, картечь и пули из желтого металла лить не надобно — материал и без нагрева ковок. Зато изюбря и медведя золотой заряд кладет с первого попадания: разителен дюже…

В оружейной технологии всегда было популярно золото. Обычно оно используется в декоре или для покрытия ответственных деталей, например для защиты замков, от коррозии. Но нашлись ещё такие ценители, которые пошли ещё дальше до изготовления… золотых пуль. И не считаясь с затратами стали лить пули из золота чем доставляли себе удовольствие пострелять такими дорогими боеприпасами.

Особо искушённых охотников в охоте за редкими трофеями становилось всё больше. От чего они дабы отличатся от других охотников стали привлекать золото для нанесения на поверхность оружия именных вензелей и пуль. И после поимки зверя тут уж точно можно было понять, кому по праву принадлежал решающий выстрел к тому же если пуля ещё и золотая. Вообще же простому охотнику до лампочки, какой пулей стрелять золотой или обычной, большинство склонно считать, что золотые пули современных городских охотников это всего лишь понты и не более. Но всё же приятно сознавать, что оружие стреляет пулей из золота и тут уж надо постараться и не палить зря в молоко!

Золото — металл с уникальными свойствами и высокой плотностью 19,32 г/см3.
Золото хорошо плавится, и из него отливались очень редкостные пули для охотничьего коллекционного оружия. Золотая пуля, отлитая в фирменной пулелейке с центрирующими поясками тяжелее свинцовой, так как плотность золота и свинца заметно отличаются. Плавить золото перед отливкой приходится при высокой температуре. Чтобы уменьшить массу пули, в пулелейку надо вставить вкладыши большего размера чем для свинцовой сейчас золотая пуля Paradox актуально для хорошего cтрелка такой элитные модели как скажем только двухстволка Holland & Holland Royal Paradox 20-го калибра.

Что касаемо охотников из глубинки на начальном рубеже 18—19 века золотые пули были просто обыденным металлом. Так что то, что если боровая птица иногда подавалась на стол с платиной и золотом, то это не было чем-то удивительным. Напротив выплюнутые на стол золотые пули и платиновая дробь снова шли на боеприпасы.

Наслушавшись баек от местных жителей Кытлыма можно и впрямь подумать, что платину очень легко взять, чтобы обогатиться раз она всюду под ногами. Ну, взял, а дальше что с ней делать? Другое дело золото… и не за ним ли приезжала в глухую тьму-таракань комиссарша Лариса Лейснер.

Вообще же эта Лариса была большая фантазёрка как и все революционно настроенные бабы того времени которые высасывали из пальца такие факты, что волосы встают дыбом. А обыватели были ещё тупее и принимали сказанное за правду, ведь не Деникин же с Колчаком им рассказывали, а авторитетный комиссар генерального штаба. О том, что она всё художественно приврала в Кытлымских историях, узнали намного позднее. А на то время это была самая свежая и «достоверная» инфа. Она, к примеру, сочинила про дутовскую разведку, которая якобы столкнувшись на реке Косьва с партизанским отрядом Дитковского, заставила мужиков рассыпаться по лесу.

И с какого перепугу здесь разведка атамана Дутова взялась они, что самолётом прилетели. Гражданская война на Урале началась в ночь на 15 ноября 1917 года захватом Оренбурга отрядом атамана А. И. Дутова. А на Северный Урал отряды атамана не заходили вообще, тем более что атаман Дутов воевал на Южном Урале, и до какого-то посёлка затерянного где-то в глухой тайге ему вообще не было никакого дела. После захвата Дутовым Оренбурга, большевики стянули туда войска со всей России, и после продолжительных боёв 18 января Оренбург был взят. После чего большая часть казачьих войск, во главе с самим Дутовым прорвалась в Семиречье  — район Алма-Аты, где соединилась с казаками-сибиряками партизанской дивизии атамана Анненкова и с боями ушла в Синьцзян — одну из западных провинций Китая.

Так что в окрестностях таёжного посёлка Дутов никаким боком быть не мог.
Здесь с большевиками воевали другие. Осенью 1918 года белогвардейцами временно были захвачены Караул, Мелехино, Павда, Кытлым. На эти действия были сформированы партизанские отряды под руководством Б. В. Дидковского и В. Н. Сильных. Перед Кизелом партизаны развернули большой фронт и более трех недель, прикрывали отход огромного обоза с драгоценным металлом и оборудованием. Тем не менее, левый фланг 3-й армии, который прикрывали бойцы Дидковского, белые так и не смогли обойти. Отряд прошел с боями более 300 километров от Павды до Юрлы и вырос с 70 до 800 человек.

Вот что говорит Новоселова Анна Константиновна — участник тех исторических событий:
"14 ноября 1918г отряд Дидковского отступил из Павды по направлению в деревню Курья. На 10 км от Павды был кордон Шозовский-река Шоза, там был привал. А на утро отряд отступил до Кырья, там остались на ночлег. На этом месте простояли 7 дней. Дидковский свое командование передал комиссару Т. Смирнов, а сам отправился в Кытлым. В деревне Растёсе был бой, в котором погибло много бойцов. В Кытлыме у Дитковского в отряде произошел спор: одни говорили, что идти через Тылай, кто через Косьвинский камень, но Дитковский пошёл через Тылай и блудил 9 дней. Отряд Дитковского после боёв вышел в деревню Чихман и пошли до Соликамска.
А тех, кто пошёл через Косвинский Камень, поймали, привели в Павду и расстреляли. Когда Белые ушли из Павды, застреленных жителей похоронили".

В 1919 г. в Павду пришла Красная Армия, и был поставлен памятник, погибшим партизанам. А позднее на здании штаба партизанского отряда (здание конторы) поместили мемориальную табличку.
В Братской могиле похоронены 8 человек:
Коробков, Дюльдин, Еркулён, Петрушин, Понамарев, Крюков, Грёбенкин, Зиновьев.
Так что всё, что Лариса Лейснер написала не стоит выеденного яйца. Да в то время все кому не лень занимались домыслами вплетая в историю свои замысловатые нити выдумок.

«Лариса Рейснер (1895—1926) — профессорская дочка, золотая медалистка от гимназии, жена наркома и полпреда, красавица, звезда ранней советской журналистики, писатель, поэт, журналист, комиссар отряда разведки Волжской военной флотилии, комиссар Морского Генерального штаба.
Она стала прототипом комиссара в «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневског. Через ее яркую полную приключений 30-летнюю жизнь прошли самые известные люди тех лет: Л. Андреев, Н. Гумилёв, А. Ахматова, А. Блок. О. Мандельштам, М. Кольцов. Вс. Рождественский, Ф. Раскольников, и др. Прим авт.»

— А она 37-й год хоть пережила? — спросила Таня.
— Нет, — ответил Толя.
— На фронте погибла? — спросил Олег.
— Нет, она мечтала погибнуть от пули, как тогда говорили, а умерла от сырого молока, — ответил Толя.
— Это как так может быть, как это можно умереть от сырого молока, отравили её что ли, — удивилась Таня.
— Выпила сырого молока — и 9 февраля 1926 года Лариса Рейснер умерла в Москве от брюшного тифа. Ей было всего тридцать лет.
— Жалко, всего тридцать лет, — сказал Виктор.

— Вадим Андреев сын писателя Леонида Андреева, — сказал Толя, — так описывал Ларису: «Её тёмные волосы, закрученные раковинами на ушах, серо-зелёные огромные глаза, белые, прозрачные руки, особенно руки, лёгкие, белыми бабочками взлетавшие к волосам… Когда она проходила по улицам, казалось, что она несёт свою красоту как факел… Не было ни одно мужчины, который прошёл бы мимо, не заметив её, и каждый третий — статистика, точно мной установленная, — врывался в землю столбом и смотрел вслед».

— Наверное, красивая была раз столбом в землю, — сказала Таня.
— Красивая и жестокая. Она лично подписывала приказы о расстрелах, и часто на них присутствовала. Безымянный палец Ларисиной левой руки всегда украшало платиновое кольцо с огромным бриллиантом в несколько карат. То была незабываемая память о временах, когда она занимала пост члена ревкомиссии по учету и охране сокровищ Эрмитажа, — сказал Толя.
— Ну, тогда все высшие партийцы брали себе, что кто хочет, — сказал Виктор.
— Это её Всеволод Вешневский сделал героиней в своей «Оптимистической трагедии», — сказал Толя. — Помните эпизод в пьесе, когда один из анархистстов стал подстрекать команду миноносца изнасиловать женщину-комиссара. И тут Лейснер стреляет в одного из матросов из браунинга и произносит крылатую фразу: «Ну, кто ещё хочет попробовать комиссарского тела?»

— А Вишневский тут, с какого боку? — спросила Таня.
— Так они же воевали вместе на фронте, — ответил Толя. — И вообще только по несчастливой случайности собкор «Известий» оказалась не в Париже, а в Москве, где в то время свирепствовал тиф. Врачи кремлёвской больницы оказались бессильны помочь Ларисе. Мать Ларисы, дежурившая всё время у кровати дочери, в день её смерти от переживаний покончила с собой… а в 1928 г. уйдёт из жизни её отец большевик Рейснер Михаил Андреевич, автор первой Конституции РСФСР 1918 года. То что она умерла раньше широкомасштабной чистки не обвинённая в каком-нибудь шпионаже ей можно сказать «повезло» но знатное происхождение и принадлежность к ленинской гвардии не оставили бы ей шансов на спасение. А вот послушайте её стихи…

Зной

О Феб, сожми узду в протянутой ладони!
По золотым следам пылающего дня
Да повлекут тебя торжественные кони,
На облачных путях копытами звеня.
Пусть раб порвет, смеясь, извечные вериги,
Услышав мерный гул серебряной квадриги.
Неутолимый зной, мучительный и сладкий,
На землю да падет, как звонкая праща,
Немолчно-шумный лес заполонит украдкой
И там рассыплется, на листьях трепеща.
И вдруг, забыв слова стыдливости и гнева,
Приникнет к юноше пылающая дева…
Еще, о Гелиос, о царственный Зенит!
Благослови сады широкогрудой Гебы,
Благослови шафран ее живых ланит,
На алтаре твоем дымящиеся хлебы,
И пьяный виноград, и зреющие сливы,
Где жертвенный огонь свои прядет извивы.

— Что-то из эпохи Возрождения, — сказала Таня задумавшись. — Я вот что думаю, давайте пока не стемнело, начнём осмотр вначале с обоих русел от их соединения, а потом будем осматривать саму реку, — сказал я.
Мы разделились на трое Саня, Толя, Таня пошли по правому ручью, остальные соответственно по левому.
— Эх, надо было сразу, как пришли осматривать, так нет, полезли водопады смотреть, — посетовал Саня.
Проползали мы по руслам более полутора часов, но ничего не нашли. Поднялись даже туда, где начиналась сплошная осыпь. Встретились в конце большого острова у правого русла.
— Может на острове что-то есть? — спросил Олег, который был в моей группе.
— Мы уже всё там осмотрели, сплошь одни камни, — сказал устало Толя.
— Значит, нам нужен выступающий скальный массив, — сказал Виктор.
— А если его завалило, — сказала Таня.
— Откапаем, — усмехнулся Олег.
— Завтра начнём осматривать весь каньон реки, — сказал я и предложил идти в лагерь отдыхать.
— Надо было палатку взять, — сказал Саня.
— Так что же ты не взял, я предлагала, — сказала Таня.
— А чего предлагать взяла бы, — сказал я.
— Таня ты полог собиралась брать, а не палатку, — сказал ей Виктор.
— Ну, вот сама всё напутала, — сказал Олег.
— Так что же полог хоть кто-то взял? — спросил Толя.
Оказалось, что все были в душе за это предложение, но никто его не захотел нести.
— Ну, значит, будем думать в следующий раз головой, а не задницей, — сказал Толя.
Мы вернулись в лагерь, тем более что уже немного вечерело.
На обратной дороге я достал из-под воды речки пакет с мясом, где оно лежало как в холодильнике.
Ближе к ночи запалили костёр и стали варить мясо из шеи оленя.
— Какую кашу будем варить, — поинтересовалась у меня Таня.
— Гречку, а для затравки ещё порежу колбаски.
— Да ну тебя весь дух дикого мяса перебьёшь, — сказал Олег.
— Ну как хотите, я только предлагаю, — пожал плечами я.
— Хотите, анекдот расскажу, — сказал Олег.
— Ещё анекдотов нам не хватало, — сказал Толя.
— Давай рассказывай, но только не смешной, — предупредил Саня. — А то я начинаю пукать.
— Ну, слушайте, — сказал Олег. — Старый охотник учит молодого:
— Столкнешься с медведем, перво-наперво бери в горсть говно и залепи ему глаза.
— Дяденька, а где я говна-то возьму?
— Когда встретишься с медведем, оно завсегда найдётся.
Когда он закончил, все лежали и беззвучно дёргались в конвульсиях от смеха, зажимая рты ладонями.
— Если ещё раз такое расскажешь, лишу пайки, — сказал, утирая слёзы Толя

***

Фото: Луи-Клод Дюпарк швейцарец нашедший платину в районе пос. Кытлым на Северном Урале. В его честь гора Южный Иов носит его имя — Дюпарков камень, в 2014 году на высоте 1311 м установлена памятная диоритовая доска