Над судьбой. Том первый. Глава девятнадцатая

 
 


Срок исхода    на западный берег  Миссисипи неумолимо приближался. Теперь Текумсе смотрел на план переброски шауни через реку совсем другими глазами.


В сознании  генерала Быстрова кровоточащей раной  ныла память о 22 июня 1941 года.


Собрав сразу всех краснокожих в одном месте их очень легко уничтожить. Но такая ситуация была идеальной и для организации  контрудара! Того, что так и не решилось   нанести руководство СССР.



Шауни нужны были ружья. Много ружей.
 Золото! Металл, за который бледнолицые сами вложат ружья в руки индейцев. Всего золота   шауни и чейеннов хватало   лишь  для  покупки десятка  мушкетов. Его не было ни в слитках, ни в песке, ни в самородках.



Но  Текумсе знал, что этот проклятый металл где-то   рядом. И в глубине памяти, за непроницаемой пеленой невостребованных знаний он почти физически ощущал правильный ответ. Вождь верил, что стоит ещё один, самый последний раз, спросить себя, и он вспомнит, где видел много золота.   



Лишь после   долгих, продолжительных раздумий   он  решил обратиться к Пророку.



- Текумсе, - задумавшись, ответил Громов, - мы с тобой и  при страстном желании не можем оценить ситуацию взглядом рядового шауни. Пусть, даже, вождя или жреца. Но именно мы и только мы в состоянии формулировать правильные  задачи и способы их решения.


Однако  проблема намного сложнее. Эти идеи надо осторожно донести до каждого человека в нашем народе. И аккуратно убедить всех, в первую очередь, конечно, вождей и жрецов, что это их собственные мысли.


 Если нам с тобой это не удастся,  наша миссия обречена. Но не будем спешить расписаться в собственном бессилии. Ведь с нами Бог!



Платон с улыбкой похлопал вождя по плечу и добавил.
 - Люди без Бога слепы и бессильны. В тяжелое время и в дни сомнений каждый шауни всегда просит помощи у Гичи-Маниту. Владыка Жизни, Великий и Незримый называют наши люди Высшую Силу, веря в её безграничное величие и  непознаваемость.


Никто не видел Великого Духа, никто не знает каков он. Он везде и всюду. Он — Великая Тайна. Его нельзя узреть, его невозможно  потрогать, он способен обретать любой образ. Великий Дух недоступен осмыслению.


- Да, это так, - задумчиво улыбнулся вождь.



- В дни празднеств и торжеств, - продолжил мысль Платон, - наш  народ  тоже не забывает Владыку Жизни.


Мы идём в пещеру на Большой Горе и преклоняемся перед золотыми  идолами; просим их передать нашу благодарность или наши просьбы Гичи-Маниту. Ни у кого нет сомнений, что  фетиши  сделают это.


 Мы называем Великую Тайну незримой, но боготворим  истуканов. Мы думаем, что в них Высшая Сила. А теперь давай, Текумсе, посмотрим на обстоятельства непредвзятым взглядом. Точнее, даже, не замыленным.

Спросим рядового шауни: неужели он  согласен с тем, что Солнце и Луна, Звезды, Земля и Небо, четыре ветра, четыре стороны света, все добро и зло мира вмещаются в этих божествах?


 Вождь замер в растерянности. Он просто не знал, что сказать!



- Напомни мне, Текумсе, откуда у шауни взялись идолы, - тихо попросил Громов, - ведь это чужие боги?



Отойдя от шока, Текумсе пересказал   историю  появления кумиров так, как она из поколения в поколение сохранялась в памяти шауни:



«Много, очень много Больших Солнц прошло с тех  пор, когда наши предки жили в горах далеко на закате солнца.   Подпирающие  небо вершины даже летом всегда  покрыты снегом, и воин, поднявшись ввысь, может  видеть облака далеко под собой.


 Скалы, будто рассеченные могучим топором, на многие сотни локтей обрываются вниз, полноводные реки сверху кажутся слабенькими ручейками.



Весной наш народ поднимался в горы. Свежая зелень, чистая вода в ручьях, много дичи — что ещё надо для хорошей жизни?! Зимой люди уходили в долины, прячась от холодов.


С севера возвращались бизоны, их мясо было жирным и сочным. Солнце неизменно вставало и садилось, весна сменяла зиму, а осень — лето. Люди рождались, умирали, вновь появлялись на свет. Великий Дух заботился о нас.



Но вдруг пришли майяны. У них были огромные деревянные щиты, покрытые толстой кожей. Наши стрелы и копья не пробивали их. Майяны становились плотными рядами и прикрывались щитами. Они шли вперед, как идёт на волка бизон, наклонив голову и выставив рога.


 Враги убивали мужчин, а женщин и детей уводили с собой. Мы не могли сражаться с ними. Нас  спасали горы. Но как жить среди голых скал, где вокруг только снег и нет даже травинки?



Жрецы неистово молили  Гичи-Маниту о помощи, но злые духи — покровители майянов были очень сильны. Наши слова долго не доходили до Владыки Жизни. Но всё-таки он ответил. Великий Дух указал нам путь к спасению.



Тёмной ночью  горстка смельчаков тайно проникла  в самую середину неприятельского стана. Несколько других отрядов внезапно напали на врага и тут же  пустились в притворное бегство.  Майяны поверили  и ринулись в погоню. В это время находящиеся в засаде воины перебили охрану, жрецов  и захватили истуканов, которым они поклонялись.



Страх охватил врагов, ставших бессильными без поддержки   идолов. Они бежали  на юг,  к своим  жилищам. Воины гнали майянов и убивали их.



В те дни  все поверили, что захваченные кумиры будут служить  нам по воле Высших Сил, что идолы есть часть Великой Тайны и в них наше спасение.



А потом  наступила  страшная засуха: реки пересохли, звери  покинули горы в поисках воды. Люди слабели. Женщины от бессилья не рожали детей. Многие ложились спать и засыпали  навсегда.



И тогда вожди, чтобы спасти народ, разъединили его. Одни ушли на юг, другие на восток. Люди верили — если одно племя погибнет, другое останется жить. И наша гордая кровь всегда будет течь в жилах потомков.



Мы поровну распределили идолов, ведь это они принесли нам победу. Люди долго шли вдоль Извилистой реки через бескрайние безводные равнины на восход солнца. Земля была непригодна для жизни. Но здесь на берегах Отца Рек есть всё: и рыба, и дичь, и прохлада лесов, и сочные луговые травы.
 


Вожди ещё раз разделили истуканов. Шауни  и чейенны благодарны им, они помогли нам победить».


— Замечательная история. Всё логично и безупречно. Но нам придётся, Текумсе, всё-таки кое-что в ней обновить! – Громов с улыбкой  посмотрел в глаза вождя.  – Сначала в новую версию должен поверить лично ты, вождь.


Боюсь, что даже для тебя это может стать шоковой  терапией.  Ты знаешь, я ведь ни разу не ошибся и всегда желал шауни только добра. Если ты сможешь уловить ход моих мыслей, ты донесёшь их и до остальных.



  Золотые истуканы — это поверженные боги майянов, которые всегда мстили шауни. Злые духи слабы и трусливы. Не имея сил погубить шауни, они всё время лгут, уводя народ с истинного пути на тропу лжи, чтобы там уничтожить его.   Задумайся, вождь!


Шауни - сильный и мудрый народ. Но почему же мы не можем делать   вещей,  доступных бледнолицым?



Пушки, ружья, порох, железные ножи, топоры, колёсные повозки. Даже простое конское седло белых людей намного надёжней и удобней. Так в чём же причина этого,   спрашиваю я  тебя?



Громов победоносно посмотрел на Текумсе и с азартом продолжил.
-Я сказал сейчас лишь то,   что многие шауни давно уже желают  услышать. Кому захочется искать другие причины? Если не злые духи, то кто же тогда виноват?! Имея такой четкий и ясный ответ, надо ли углубляться дальше?



К тому же злые чужие боги   изготовлены из золота и драгоценных камней. И этого у них   не отнять. Мы легко можем избавиться от этих сил зла, без проблем обменяв их на огромное количество ружей и пороха.


Согласись, это прекрасный вариант. Мы меняем Зло на Добро. Это исторический шанс, который давался далеко не  каждому народу! А у нас он есть, потому что с нами Бог!



- Вождь, - примирительно произнёс Громов, - я всего лишь человек, и могу заблуждаться. Обратись к Великому Духу.  Только боги знают, как должно быть!

* * *


Ранним утром, едва дождавшись из приличия, когда растают сумерки, Текумсе ворвался в вигвам Верховного Вождя и потребовал немедленно  созвать совет  вождей.


Может быть, в другое время Расщепленный Дуб с меньшим вниманием отнесся бы к словам молодого вождя. Но в последние дни  роль Зоркого Сокола во всех событиях  была столь значительна, что Верховный Вождь не рискнул отказать.



На Круге Большого Костра Текумсе заявил: «Шауни! Мне было видение. Гичи-Маниту потребовал от меня, чтобы я открыл вам истину!»



Не каждый день произносятся такие заявления. И даже в калейдоскопе неудержимо несущихся событий, несравнимо ускорившихся после ночного побоища, оно стало громом в ясном небе.


«Великий Дух, — продолжал вождь, — потребовал от меня сказать — духовный путь, которым шли мы последнее время, был ложным.  Золотые идолы — это поверженные боги майянов, которые всегда мстили шауни. Злые боги слабы и трусливы. Они не в силах погубить шауни, и поэтому всё время коварно лгут, уводя народ с истинного пути на тропу лжи».



 Все присутствующие замерли от удивления. Такие слова без доказательств не произносят. Но что может в подтверждение своей правоты предъявить молодой вождь?!



Познавший Древо никогда не страдал излишней религиозностью. Его больше интересовало практическое  постижение магических обрядов и углублённое познание лекарственных трав и ядов, чем выяснение, где находится Высшая Сила, а где её нет. Главное то, что она существует.
 


За последнее время он проникся глубоким уважением к  Зоркому Соколу и чувствовал, что тот затеял очень серьёзное дело. Но даже жрец с его недюжинным умом не смог понять, откуда дует ветер. Он тут же вспомнил притчу о воине, нашедшем Правду и свои раздумья о ночном побоище, падении Камня Спасения и появлении видения Гичи-Маниту.



С восхищением, взглянув на молодого вождя, жрец с досадой подумал, что лучше бы, конечно, Зоркий Сокол  всё же посоветовался с ним. «И чем же ему не нравятся идолы, — с недоумением спрашивал себя Познавший Древо,  —  а, может быть, дело не в них, или не только в них?».



 Жрецу, как и остальным, даже в голову не пришла мысль просто покинуть Круг Большого Костра. Ведь если человек утверждает, что   получил прямое указание Великого Духа, то с ним невозможно не считаться.
 



Никто из присутствующих  не поднялся и не обвинил Зоркого Сокола  в том, что его разум помутнен. Никто не сказал, что мысли вождя безрассудны. Шауни — смелые, отчаянные, любящие справедливость люди молчали. Все они были просто потрясены.



 Зоркий Сокол  замахнулся на сами основы жизни народа.  Это являлось неотъемлемой частью религии, мироощущения, быта людей, было привычным и удобным, казалось незыблемым. Почему же они молчали?



Шауни не ведали Бога - Творца. У них не было Скрижалей с Заповедями, не существовало религиозной организации, раз и навсегда  утвердившей: «Это — добро, а это — зло». Они не знали Спасителя, однажды пострадавшего за всех и показавшего, что есть  люди в сравнении с   Богом.



Божество  шауни Великий Дух — это сумма сил природы, разлитых  по всему окружающему миру. Гичи-Маниту — часть Великой Тайны, высшей субстанции, включающей в себя и добро, и зло.



Шауни не знали ничтожности человека, миссионеры ещё не донесли до них этого. И они внимали словам, сказанным  Великими Учителями  и Пророками.  Индейцы не распинали пророков на столбах, не сжигали их на кострах, не гноили в тюрьмах. Если человек говорил не то, в чём испытывали потребность остальные, его просто не слушали.



Шауни молчали. Текумсе смотрел в глаза  воинов. В них не было осуждения! «Пусть вождь докажет свою правоту, — читал он во взглядах, — и мы поверим ему».



Он поднялся, и, смело, подойдя вплотную к Расщепленному Дубу, медленно произнес.
- Великий Вождь, я готов своей жизнью искупить ошибку.
Текумсе стоял,  устремив взор вдаль.   Его, отмеченное печатью глубокого ума, лицо выражало отчаянную решительность.



Расщепленный Дуб готов был поверить молодому вождю.  Но разве не воля духов управляет людьми?  И он ответил.
— Владыка Жизни дал нам Разум. У нас есть слова. Каждый может говорить. Обещания это ветер.  Слова сказаны — кто слышал их? Зоркий Сокол — вождь. Он может выступать на совете вождей. Мысли — не дела. Каждый шауни — воин, и всякий имеет разум. Чем докажет молодой вождь, что он верно понял волю Гичи-Маниту?



Наступила развязка. Глаза Текумсе сияли, он просто жаждал сообщить людям главное!
— Мы уничтожим кумиров, — продолжил Текумсе, — изгоним с нашей земли, и чары их колдовства исчезнут. Тогда   разум людей сразу просветлеет,  и понимание загадочных вещей  наших врагов сделается доступным.


 В Священной Пещере на Большой Горе хранятся идолы, мы пойдём туда, и я буду кромсать уродливое тело самого большого из них. И если я неверно понял волю духов, то пусть  смерть настигнет меня!

* * *


Священная Пещера являлась  великой тайной шауни. Только жрецы, и то весьма редко, посещали её. В главный зал пещеры  вёл лабиринт ходов и лазеек.   И был он настолько запутан, что пройти по нему могли лишь посвящённые.



Жрецы вынесли божка. Текумсе взял огромный ритуальный топор, подошел к болвану. Чудовище будто бы  чувствовало свой предсмертный миг. Звериный оскал и сверлящий взгляд кровавых глаз уже не наводили ужас на человека. И он, разрывая пелену страхов и лжи, сделал шаг в пугающую, парализующую неизвестность.



 - Твоим именем, Гичи-Маниту, вершу это, — прокричал Текумсе, и с  исполинской  мощью опустил топор на грудь идола. Тот сразу завалился спиной на землю, беспомощно растопырив  коротенькие пухлые ручки и ножки. Огромная вмятина врезалась в его тело.



Вокруг стояла мертвая тишина. Небо не извергло страшного грома и молний, испепеливших презревшего табу. Не затряслась земля, поглотив вероотступника.  Не было урагана, разметавшего все вокруг. Стояла тишина. Шауни молчали.



 - О, Великий Маниту, - от титанического напряжения духа и плоти застонал Текумсе, и, ещё раз обрушив свой топор, рассёк шею истукана. Голова чудовища покатилась по склону, сверкая уже никого не пугающими рубиновыми глазами. Молодой вождь наступил на поверженного кумира и сурово посмотрел на жрецов и вождей. Не снимая ноги с бесформенного куска желтого металла, он твёрдо произнес.



 - Трепещите шауни и ликуйте. Пусть Владыка Жизни пошлет нам Знак.



Текумсе первым начал танец Обновления Жизни. Остальные, словно повинуясь неведомой силе, один за другим подключились к пляске. Не было барабанов, бубенцов, погремушек, свистков, трещоток; музыка лилась внутри танцующих, заполнив собою все окружающее пространство. Напряжение росло. Входя в экстаз, люди всё громче и  восторженней   просили Гичи-Маниту дать им знак, подтвердить их правоту. Крики и вопли оглашали поляну.



Текумсе выхватил нож для скальпирования и начал по всему телу делать неглубокие надрезы. Вскоре он весь залился кровью. Остальные, увлеченные  упоением молодого вождя, тоже стали приносить в жертву свою плоть.



Нечленораздельные возгласы, хрипы, стоны, звериный рёв неслись в небо, всё упорней и непреклоннее призывая Бога проявить себя.



И вдруг с ясного, чистого небосвода пошёл дождь. Вскоре все промокли до нитки. Струи воды стекали по лицам, смешиваясь со слезами.   Сжигаемые страстью, люди слабели. Не в силах удержаться на ногах, они в изнеможении падали на колени, простирая руки к небу. Громадное Солнце — Видимый Сын невидимого Владыки Жизни - огненным шаром висело в безоблачном небе. Солнце краснокожих.



Дождь, слезы и кровь сливались воедино и стекали на землю. Танец продолжался. Исступленная сила шауни вырывалась в необузданных, неуправляемых движениях. Они побороли свой страх, они сравнялись с духами, они одолели духов.