Писатель Сергей Марков. Юные годы

Сергей Николаевич Марков ушёл из жизни более 40 лет назад, широкому читателю он известен прежде всего как исторический романист, автор «Юконского ворона» и «Рыжего Будды». Хотя, вообще-то, его литературное наследие громадно и, по большей части, уцелело лишь в рукописях или не уцелело совсем... По собственному утверждению Маркова, всё его образование — 2 года гимназии в уездном городе Грязовец. Однако, несмотря на это, в 1946 году С. Н. Марков стал действительным членом Географического общества СССР. В Союз писателей СССР его приняли год спустя. Следует сразу же сказать, что Марков не был членом ВКБ(б) и никогда (в отличие, скажем, от своего друга Леонида Мартынова) не занимался прославлением Ульянова-Ленина и других главарей большевизма. Несмотря на членство в Союзе писателей, большая часть его жизни прошла в бедности или в скромном достатке, а частично - в местах лишения свободы.

Его биографии схематичны и полны недомолвок. Но все они сходятся на том, что Сергей Марков появился на свет в посаде Парфентьев (Кологривского уезда Костромской губернии) 30 августа (12 сентября н. ст.) 1906 года. И у родителей он был старшим из шестерых детей. Как сообщает один из анонимных биографов, после Октябрьской революции семья Марковых переехала "в Верхнеуральск, затем в Акмолинск". Напомню, кстати, что последний город сейчас известен всему миру как Нур-Султан - столица Республики Казахстан... Тот же биограф пишет, что Сергей "в 1920 оставил учёбу, чтобы помогать младшим братьям и сёстрам, попавшим в приюты после смерти родителей". Он же указывает в скобках, что "отец умер в 1919 г. от сыпного тифа, мать - в 1921 г. от холеры". Итак, на момент смерти отца, Серёже было всего 13 лет. И он, ещё при живой матери, в 14 лет берёт на себя заботу о пятерых малышах! Непонятно также, как он мог прервать учёбу в Акмолинске, если согласно его СОБСТВЕННОЙ версии, он покинул гимназию ещё в 1917 году, в Грязовце. Далее, по вполне достоверным сведениям, Марков «в 1921-1924 годах публиковал стихи, фельетоны, заметки в акмолинской газете "Маяк степи"». То есть 15-летний парень, в чужом городе, с пятью братьями и сёстрами на руках, да при самом минимальном образовании, активно занимается журналистикой...

Все мы знаем про весьма раннюю "самореализацию" Аркадия Голикова (Гайдара). Но она оказалась реально возможной именно в силу того, что Голиков в 14 лет взял сторону большевиков. Тогда как судьба семьи Марковых была тесно связана с Белым движением. Отец писателя — Николай Васильевич Марков — казак Верхнеуральской станицы, Оренбургского войска. В 1919 году Марковы покинули Верхнеуральск, уходя от красного нашествия в безвестность Голодного похода. Для Атамана А. И. Дутова этот поход закончился в китайском Синьцзяне. Для юриста Н. В. Маркова - в степном Акмолинске, где он умер от тифа. Я не располагаю сведениями, участвовал ли Николай Марков в 1-ой Мировой войне или в боевых действиях против Красной армии (последнее Сергей Марков прямо отрицал). Что же касается Сергея, то он по возрасту своему КАК БУДТО и не мог участвовать в боях Гражданской войны. В 1917 году ему было всего лишь 11 лет, а на момент смерти отца - всего 13...

Но так ли это?

Юные герои Белой борьбы ("баклажки", как добродушно величал их генерал А. В. Туркул) нередко упоминаются в офицерских мемуарах. Они первыми рвались в бой и гибли в большем %-е, чем опытные бойцы. А те, кому довелось уцелеть... многие из них были 1900 года рождения... и оказавшись на территории, оккупированной красными, они уничтожали "компрометирующие" их документы, а в метриках исправляли второй НОЛЬ на ШЕСТЁРКУ. Всего легче было это сделать тем из них, кого ветры Гражданской войны забросили за сотни километров от мест их рождения. Вот и Серёжа Марков... Вероятно — и наверняка — да! Тем паче, что в Голодном походе он был вместе с родителями, и метрика была при них...

И тогда всё укладывается в Прокрустово ложе.

До революции Николай Васильевич Марков проживал вдали от Оренбургских казачьих станиц. Будучи выпускником Константиновского Межевого института, он работал землеустроителем, производил межевые работы в Костромской, а затем в Вологодской губернии. Не исключено, что по состоянию здоровья он признан был не годным к строевой службе. Иногда Николай Марков ненадолго приезжал с детьми в родной Верхнеуральск. А как-то раз навестил родственников, живших в Орске. Этой поездке посвящено стихотворение Маркова "Орь, Иргиз, Тургай..." Там есть такие строки:

И детство моё не вернётся.
Я, вместе с тёплой травой,
До стремени иноходца
Не мог достать головой.

И — пленник военных рассказов —
В кольце походных огней
Боялся синих лампасов
И вороных коней.

Раз "не мог достать головой" до стремени - значит, было ему около 5-6 лет. Цепкой оказалась детская память... В 1912 году Марковы переехали из Парфентьева в Вологду, а в мае или июне 1914 года — в Грязовец. Если исходить из общепринятой версии, что Серёжа родился в 1906 году, то в Грязовецкую гимназию он поступил 8-летним. Но в 8 лет обычно поступали в начальную школу, имевшую 4 класса. А для гимназии было достаточно 3-х классов начальной школы. Поэтому средний возраст гимназистов-первоклашек был 11 лет. По общепринятой версии, столько лет было Маркову на момент уже отъезда из Грязовца в Верхнеуральск!

Если же принять, что Марков 1900 года рождения, тогда он должен был поступить в Вологодскую гимназию. Либо он пошёл в 1-й класс 12-летним, либо родители отправили Серёжу в Вологду (к его бабушке П. М. Козыревой) 11-летним, а следом переехали сами. В Парфентьеве же гимназии не было... В стихотворении "Александр Грин" Марков поделился таким воспоминанием"

Я гимназистом ножик перочинный
Менял на повесть Александра Грина.

Согласитесь: эта сценка больше подходит для мирного времени. Ибо с первыми же залпами Великой Войны Народов, интерес мальчишек переместился с вымышленного Зурбагана к реальным подвигам в теснинах реальных Балкан и Карпат...

Мы не знаем, как отнеслись родители Маркова к Февральской революции. Однако, переезд семьи в Верхнеуральск состоялся не "после Октябрьской революции" - а в межреволюционный период: весной или летом 1917-го, по приглашению казаков-земляков. Путь Марковых лежал через Москву. В те дни Первопрестольная Столица, Порфироносная Вдова была даже более шумной и многолюдной, чем в мирное время. В уличной толпе резко выделялись фигуры офицеров, солдат, земгоровцев. А на окраинах выросли временные (верней будет сказать - долговременные) посёлки беженцев. Это были люди разных наций и конфессий, разной государственной принадлежности, коих объединила общая беда. Литовцы, поляки, караимы, татары-липки из западных губерний тогдашней России. Карпаторуссы из Австро-Венгрии. Побеждённые сербы и черногорцы. Из Османской империи - армяне и греки. И полу-независимые ассирийцы (айсоры). Эффективно сопротивляясь иноземному гнёту, ассирийцы-несториане сподобились создать в глубине Анатолии теократическое правление (в чём-то подобное черногорскому на Балканах)... Царская власть и Земгор взяли всех беженцев под свою защиту, но их материальное обеспечение не всегда стояло на должном уровне... В силу каких-то обстоятельств, Марковы провели в Москве не один день, и смогли близко познакомиться с жизнью ассирийцев. На основе личных воспоминаний Сергей Марков много позже написал стихотворение "Айсоры", бОльшую часть которого я процитирую здесь:

Пусть все ушло в пески и хляби,
Зашло за вечный небосклон:
Евфрат, и Тигр, и Хаммураби -
Ассиро-вавилонский сон.

Но были для пытливых взоров
Открыты верные пути;
В Москве прибежище айсоров -
Пылинка в каменной горсти.

Его Москве недоставало!
Презрев порядок и закон,
Стоял у Пресненского вала,
Шумел московский Вавилон…

Потомки древних чародеев
Дышали дымом нищеты,
у хижин сумрачных халдеев
Сидели черные коты

Здесь жен проигрывали в карты,
Не дрогнув синевой ресниц,
А жены были как Астарты,
С осанкою крылатых львиц!

И о незримой цепи счастья
Мечтал затерянный народ,
Месопотамские запястья
Передавал из рода в род.

Это уже не детские впечатления из Орска. Такими увидел стройных ассириек не 11-летний мальчик, а 17-летний юноша, научившийся ценить женскую красоту. Они для него Астарты, а не "тёти"...

Из Москвы Марковы продолжили путешествие на Южный Урал. В этот период между двумя революциями Оренбургское казачье войско интенсивно отстраивало свою государственность: созванный в Оренбурге Войсковой Круг, сформированное Кругом Войсковое правительство... 1 октября 1917 года Круг избрал Оренбургским Войсковым Атаманом полковника Александра Ильича Дутова. Это был человек выдающегося интеллекта, смелый, решительный, хладнокровный... По сведениям писателя Станислава Золотцева, лично знакомого с С. Н. Марковым, в Верхнеуральске отец Сергея вскоре получил «должность мирового судьи, а затем председателя Земельной комиссии. В поездках вместе с отцом, улаживавшим в южноуральских краях конфликты между казачеством и степными племенами, юный Марков начинает знакомиться со стихией "горячего ветра", с бытием восточных народностей». Как вспоминал Марков, «Мы с отцом и на рудниках бывали, и на кочевьях, и в станицах: он со всеми умел разговаривать».

26 октября (8 ноября) 1917 г. Атаман Дутов подписал приказ по войску № 816 о непризнании на территории Оренбургского казачьего войска советской власти. Дутов взял под свой контроль стратегически важный регион, перекрывавший сообщение захваченного большевиками центра страны - с Туркестаном и Сибирью.

«Требуется экстренная военная помощь против Дутова!» - писал Ленин наркомвоену Н. И. Подвойскому 26 ноября.

28 ноября 1917 г. депутат Войскового Круга Всего Великого Войска Донского Василий Акимович Харламов прибыл в Тифлис (Тбилиси), где провёл переговоры с вновь образованным Закавказским Комиссариатом, а перед этим посетил американского консула Ф. Смита. Примечательно, что в тексте последовавшего вскоре официального донесения Смита в Вашингтон фигурировали только два названных Харламовым имени. То были командующий 1-м Польским корпусом (дислоцированным в районе Орши и Могилёва) генерал Довбор-Мусницкий и Оренбургский Войсковой Атаман полковник Дутов. Отныне Дутов и Оренбург приобретали международную известность.

19 января 1918 г., после жарких 3-дневных боёв, красные части захватили Оренбург. Атаман Дутов и Войсковое правительство, можно сказать, чудом добрались 29 января до Верхнеуральска.

«В Верхнеуральске меня встретили довольно торжественно.» - вспоминал позднее Дутов. В этот день юный казак Сергей Марков впервые увидел своего Атамана.

Был созван II Чрезвычайный Войсковой Круг. Заседание открылось скорбным выступлением Дутова. Александр Ильич объявил, что в сложившихся экстремальных условиях, когда бесчисленные полчища врагов овладели главнейшими коммуникациями края, когда продолжение борьбы на фоне зимних холодов потребует небывалых, немыслимых усилий, ставящих под угрозу жизнь мирного населения станиц, - он счёл за лучшее сложить атаманскую булаву! И депутаты вправе избрать другого Атамана, более лояльного к торжествующим большевикам. Но Войсковой Круг не пожелал принять отставки доблестного вождя. Верхнеуральск был провозглашён временной столицей Оренбургского казачьего войска. Дутов тотчас же приступил к формированию мобильных партизанских отрядов, куда записалось много казачьей молодёжи. Если относительно своего отца Сергей Марков подчёркивал, что «отца они (Белые) воевать не заставляли», то лично о своём неучастии - или же УЧАСТИИ - в Белой борьбе никогда ничего не говорил. Поскольку, согласно легендированной биографии Маркова, ему на момент прибытия Дутова в Верхнеуральск было 12 лет, то его неучастие как бы подразумевалось...

«Я видел своими глазами и Дутова, и Каппеля.» - рассказывал Марков спустя десятки лет. И в этой фразе нельзя не заметить восторженной интонации. На протяжении 1918-1919 годов жизнь Сергея Маркова неразрывно связана с Оренбургским казачьим войском...

Есть у Сергея Маркова звонкое, чеканное автобиографическое стихотворение, щемяще-грустное и в то же время удивительно-бодрое, написанное в брежневскую эпоху. Стихотворение не имеет названия. И я именую его по первым словам: «Дочь атамана». Город на берегу реки Ишим, где происходит действие, много раз переименовывали — чаще, чем Петербург, Оренбург, Царицын или Пишпек... Прежняя казачья станица Акмолинская и выросшая вокруг неё агломерация нынче известны всему миру как город Нур-Султан, наречённый в честь самовлюблённого тирана.

Но Сергей Марков никогда не бывал в городе Нур-Султан. Осенью 1919 года он прибыл вместе с семьёй в город Акмолинск, находясь в составе Оренбургской Армии Атамана А. И. Дутова. То был Голодный поход, именно так именуется он в казачьей историографии. От красных полчищ сифилитического тирана уходили казаки на юго-восток... В Акмолинске скончался от тифа военный юрист Н. В. Марков, отец писателя... А 24 ноября 1919 года из Акмолинска выехал Атаман Дутов, он повёл оренбуржцев в Семиречье, где ещё держался Атаман Б. В. Анненков.

Марковы остались в Акмолинске. Сергею Маркову было 19 лет, и он стал главой семьи, заботы об истощённой матери, маленьких братьях и сёстрах легли теперь на его плечи. Здесь ему повезло познакомиться с семьёй Акмолинского станичного атамана, от которой Марковы получили бескорыстную помощь в холодные и голодные дни...

«Баклажки» нередко упоминаются в офицерских мемуарах. Они первыми рвались в бой и гибли в большем %-е, чем опытные бойцы. А те, кому довелось уцелеть... многие из них были 1900 года рождения... и оказавшись на территории, оккупированной красными, они уничтожали "компрометирующие" их документы, а в метриках исправляли второй НОЛЬ на ШЕСТЁРКУ. В своей статье «Писатель Сергей Марков: загадки биографии» я сделал выкладки, доказывающие, что Марков родился в 1900 году, а не в 1906-м, как то утверждают советские справочники...

Стихотворение «Дочь атамана» С. Н. Марков написал в 1967 году — через 6 лет после переименования Акмолинска в Целиноград. В этом Целинограде он почти уже не встретил следов прежней казачьей Акмолы... Первая из известных мне публикаций «Дочери атамана» — в сборнике Маркова «Стихотворения» (М., Художественная литература, 1971 г.). Здесь слово «Станица» дано с заглавной буквы. Так в начале ХХ века сокращённо именовали казачью часть Акмолинска — в отличие от других районов города. В посмертном сборнике «Светильник» (М., Советская Россия, 1986 г.) «станица» уже идёт с маленькой буквы. И вот стихотворение «Дочь атамана» в своём первозданном виде:

Дочь атамана меня звала —
Вспомнить о жизни былой;
В сердце ее была Акмола,
Она жила Акмолой

И я пошел сквозь метельный свет
К Ишиму, покрытому льдом...
И нет Акмолы, и Станицы нет,
Но как уцелел её дом?

Все тот же крыльца высокий венец,
И дверь на темной цепи,
И в ставнях — прорези в виде сердец.
Весь дом — как пикет в степи.

Певучий старый сундук открой,
Наследье предков достань:
«Георгий» — за дело под Чар-Дарой,
Медаль — за поход в Тянь-Шань.

Мы вспомним тех, кто оставил след
На жаркой степной земле.
Ведь я — современник славных лет
И свой человек в Акмоле.

Да, Марков был современником славных лет казачьей вооружённой борьбы, а потом — сибирского казачье-чалдонского подполья. И не только современником — УЧАСТНИКОМ был. Ему и Леониду Мартынову чудом удалось выжить.

Нет Акмолы, и Станицы нет. Есть дворец Акорда, задуманный Нурсултаном Назарбаевым как циклопический трон его всевластия...

Но вот прошло не так уж много времени — и затрещал трон елбасы! Что будет? Как будет? Здесь мне трудно предсказывать... Однако ж, периодически рушатся троны и статуи надменных тиранов.

Но не ведает тленья казацкая слава, идущая с античных времён!!!

Она живёт в наших сердцах.