Каштанка

     Низкое белое солнце на бледно-васильковом небе, морозный хруст снега под ногами: жмурясь от яркого света и холода, я бегу домой, размахивая зеленым портфелем. Срезаю дорогу через конторский двор – бегу мимо почты – в открытую калитку – через дорогу – и вот мой дом! Там где летом у нас росла картошка, сейчас растет горбатый сугроб. Он уже выше сарая.

     – Каштанка! Каштанка! – машу я рукой и кричу задыхаясь.

     Жемчужно-белая пушистая собачка звонко лает на вершине сверкающего сугроба.
Это наш счастливый момент: каждый день Каштанка ждет меня со школы на этом сугробе. Когда я подхожу к дому, она скатывается мне навстречу: мы обнимаемся и валяемся в снегу; я обкидываю ее снежками, она их ловит и рычит; слизывает растаявший снег с моего лица: мягкий язык, теплое дыхание, мокрый нос и щекотливые усы с примерзшими льдинками. Фу, Каштанка, фу, ну хватит! Мы довольно улыбаемся, встаем, отряхиваемся – идем домой кушать.

     – Каштанка, иди ко мне! Иди скорее!
     – Гав! Ррр-гав!

     Я бросаю портфель, сердце колотиться от быстрого бега, падаю на колени, снимаю варежки и расставляю руки для объятий. Бух! – выстрел и эхо вдогонку – Бух! “Откуда?” – слабый взвизг – Каштанка подлетает и падает… больше я ее не вижу. Я знаю, что произошло: когда я была маленькая и жила у бабушки в Сибири, то бывала с отцом и дедом на охоте; я помню, как звучали выстрелы; как рыжая собака носила нам птицу; как я помогала отцу заправлять дробью патроны; заряжать ружье – тогда я любила запах стреляных гильз.

     Каштанка, Каштанка! – я карабкаюсь вверх по обледенелому сугробу, голыми пальцами и сапогами разбиваю ледяную корку снега, стараясь не скатиться вниз. Смотрю наверх – осталось немного. Из-за обратной стороны сугроба появился черный силуэт стрелка: он неспешно поднял обмякшую Каштанку и скрылся.

     – Нет, нет! Это моя собака! Это наша собака! Отдайте… пожалуйста… – я знаю, что кричу, но не слышу своего голоса – все, как в замедленном кино и тихо.

     На вершине сугроба я нашла лишь алые брызги и вмятины больших следов уходящих за соседские крыши сараев.

     – Это не правда, это не правда, здесь всё понарошку... Я растворяюсь в мутно-васильковом небе. Внизу лежит девочка в красном пальто на ослепительно-пустом солнце. Она смотрит на меня, а я растворяюсь и становлюсь все больше, больше и больше.