Диктатор и палач. Эпилог

Стоял тёплый вечер бабьего лета и Трофим с удовольствием прошёл метры, отделяющие вход тюрьмы и служебный автомобиль, с наслаждением вдыхая свежий воздух.

"- Какая ироная, - подумал Трофим, - что вечер, когда так хочется жить, является вечером моей собственной казни."

Сколько раз он присутствовал при казнях своего отца, скольких казнил, но никогда не думал, что сам окажется в рядах смертников.

Тюремщик с испитым лицом передал Трофима на руки немного помятому за день офицеру госбезопасности, после чего повернул назад. Трофим сел на заднее сиденье и офицер, без лишних слов, рывком тронулся с места.

Трофим покрутил ручку, опустив окно, и ворвавшийся в салон ветер взъерошил ему волосы. Офицер косо посмотрел на это в зеркало, но возражать не стал.

Автомобиль остановился у дома нумер два по улице Дзержинского. Выйдя из автомобиля Трофим взглянул на оживленную московскую улицу и на секунду в нём мелькнула мысль о побеге, но он тут же её отбросил.

"- Если моё участие в заговоре побудило Данилыча отказаться от воспитания Веры с Фиркой, то что он с ними сделает после моего побега, пусть даже и неудачного?"

Не дожидаясь команды, Трофим поднялся по ступенькам. Офицер провёл его в подвал здания, передал другому офицеру и поспешил скорее удалиться из мрачного застенка.

Этого офицера Трофим раньше не видел. Весь он был какой-то угловатый, как будто сошедший с полотна художника-кубиста.

Не менее примечательной была и длинная скамейка, на которой сидели избитые и сломленные люди. Трофим с трудом узнал бывшие первые лица государства: Рыкова, Бухарина, Томского, Смирнова, Сокольникова, Раковского, Пятакова. Среди них нашлось место Вязимиту и Трухичу, но тот был искалечен до неузнаваемости. Не было только Георгия Перестроева, который был до смерти забит во время допроса, хотя его отсутствие вполне компенсировал бедный капитан Волкодавов.

Уж кого точно Трофим не ожидал здесь встретить, так это Генриха Малину. Нет, он не сидел на скамейке смертников, а выходил из какой-то комнаты вместе с высоким и упитанным старшим майором госбезопасности, который имел улыбку садиста и взгляд маньяка.

Трофим чуть ли не в одно мгновение оказался рядом с наркомом и с надеждой спросил:

- Григорыч, что с детьми?

Григорыч по-дружески положил Трофиму руку на плечо.

- Не волнуйся, Трофим, они с матерью. А вдали от столицы им даже безопаснее.

Старший майор вдруг шагнул к Трофиму и крепко сжал ему руку в своих широкий ладонях.

- А, товарищ Галин, не узнали? Это ж я, Вася Блошкин! Ты хотел встретиться... ну вот, встретились. Если Магомед не идёт к горе, то гора идёт к Магомеду. - тут Блошкин задорно засмеялся. - Посмотри на мои петлицы - меня в Москву перевели, с повышением в звании. На твоё место, кстати.

Тут подошёл угловатый офицер.

- Генрих Григорьевич, мне не совсем ясен приказ. Как их расстреливать: всех разом или друг за другом?

- Всех сразу, но в разных комнатах. Что же касается Трофима, то тут я настаиваю, чтобы его расстрелял Блошкин. Так сказать, пусть первым его трупом в Москве будет труп его предшественника.

Трофим помрачнел.

- Григорыч, мне ведь по всем законам положено последнее желание, так?

Малина с недоумением на него посмотрел.

- Как мой друг... Ладно, пусть бывший друг, но ты обязан выполнить моё последнее желание. Раз уж вы приговорили меня к смерти, то верни мне мой наган, я хочу сам покончить с собой.

Нарком развёл руками и посмотрел по сторонам.

- Ну не знаю, Трофим... Как относящийся, несомненно... Я не знаю. Лучше спрошу у Емелина.

Генрих Малина исчез в ближайшей комнате, откуда вернулся через две с половиной минуты и, положив руку на плечо Трофима, отвёл его в сторону.

- Я сказал ему, что у тебя есть последнее желание. Он спросил, что за желание. Я ответил. Он молчал больше минуты и наконец сказал, чтоб я действовал на своё усмотрение, после чего сразу же положил трубку.

- И что ты решил?

- Пистолет лежит на столе в комнате, откуда я вышел. Там есть ещё телефон, так что можешь позвонить кому-нибудь, если захочешь.

- Спасибо, Григорыч. Если есть ад, то я застолблю за тобой тёплое местечко.

Пистолет лежал на столе, на самом видном месте. Это был не его наган, но всё же. Рядом, как и обещал Малина, был телефон, Трофим никому звонить не стал, а вместо этого сел на стул.

Обычно перед смертью у людей проходит перед глазами вся жизнь. С Трофимом такого не было. Он упер взгляд в грубую бетонную стену, покрытую дешёвой краской, и понял, что умрёт так же, как и жил - ни минуты не колеблясь. Трофим взял со стола пистолет и прижал холодное дуло сквозь ткань к области сердца. Прислушавшись к его биению, Трофим выстрелил.

Примечание. Всё вышесказанное является вымыслом автора и не относится к реальной истории. Произведение является представителем жанра "альтернативная история"