Журналист

I.

Утро начиналось довольно равнодушно. Чак умыл лицо, оделся и отправился начинать столь обычный для себя рабочий день.
По пути он поздоровался со старушкой Люси и газонокосильщиком Фредом, и вскоре оказался в магазине, заняв обыкновенную для себя позицию за лотком по продаже яблок.
Вот, таким образом начинался естественный день Чака Бродерика.

II.

Он возвращался домой как всегда с ощущением легкой усталости, но то, что придавало ему сил, – что вечером его ждали его любимые новости, особенно касательно войны на Севере.
Несколько даже ускорив шаг, Чак почти добежал до своего дома, открыл дверь и уселся на кухне перед телевизором, делая себе бутерброд.
Война шла уже который месяц. Никаких особых продвижений ни в ту, ни в другую сторону в военных действиях не предвиделось, однако сам пыл борьбы, огней, выстрелов влиял на Чака как на завороженного. Он сидел и мечтал, как, возможно, когда-то станет журналистом и сможет освещать события на фронте.
Посмотрев, таким образом, телевизор около часа, он, как обычно, полный энергии и впечатлений, отправился в спальню. Включив ночник и посмотрев несколько детских фотокарточек, лежащих в тумбочке, он уснул сладким сном.

III.

Следующий день ничем не отличался от предыдущих. Чак поздоровался со старушкой Люси и газонокосильщиком Фредом, купил газету, как вдруг… В магазине электроприборов, он готов был поклясться, он увидел… генерала Медину, который по телевизору не раз выступал с речами на стороне повстанцев.
Чак попытался выбросить это из головы, но вдруг увидел у того на левой щеке даже тот же шрам. Чак хотел было ринуться к генералу, но тут же перед ним возник автобус, а когда отошел, фигуры Медины уже не было.
Весь день Чак провел за прилавком, размышляя об этой встрече.
Когда он пришел домой, то снова включил телевизор, однако в этот раз смотрел его почему-то без всякого энтузиазма.
«Что-то здесь не так, – подумал Чак. Сколько я живу в Лайм-Парадайзе, здесь нет войны, но сколько я помню телевидение, на Севере единственное, что происходит, – это война. Мне кажется, я готов и время пришло. Я устал ждать».
С этой мыслью Чак медленно провалился в сон.

IV.

На следующий день он твердо решил взять отгул, что и сделал. Вместо этого он отправился на биржу труда, где попросил найти ему вакансию журналиста. Ему казалось, что немного времени, и он сможет оказаться вблизи конфликта и сам во всем разобраться. Однако женщина в очках, находившаяся в конторе, единственное, что смогла предложить Чаку из свободных вакансий, – это работа в местной газетенке «Парадайз Пост». Что было делать, думал Чак, - и это не беда. Журналистика есть журналистика. Возможно, со временем ему удастся выпросить командировку корреспондентом в место боевых действий.
Однако когда Чак пришел в издательство, ему поручили вести рубрики собачьих выставок, ежедневно проходивших в городе. Чак был в ярости, однако посчитал, что это только начало, но вот когда он набьет руку и заслужит авторитет, все точно сложится. Кроме того, ему никто, как он подумал, не будет мешать писать публицистические статьи о войне по мотивам того, что он видел хотя бы по телевизору.
Так до поры до времени оно и было: он писал о собачьих выставках, а также раз-два в неделю отправлял свои статьи в центральные издания. Вначале ответов не было, но потом он неожиданно стал получать небольшие гонорары. Стоит сказать, что Чак даже немного успокоился и забыл о своей первоначальной цели, зачем захотел быть журналистом. Но, как часто бывает, потом все изменилось.

V.

Проработав три месяца на данной должности, Чак затосковал, вспомнив, что ничего не меняется, а мечта, за которой он следовал, так и осталась где-то в глубоком ящике…
Так или иначе, но он решил, что теперь будет действовать. В первую очередь он отправился в издательство к главному редактору, где рассказал о своих целях и попросил дать ему командировку на Север. Тот лишь посмеялся и сказал, что из Чака замечательный автор статей про выставки собак и о командировке не может быть и речи.
Тогда Чак решил наплевать на профессиональные связи и захотел действовать самостоятельно. Он отправился в визовый центр, где захотел открыть визу и уехать на Север. Однако в выдаче визы ему отказали. Он устроил скандал, а на вопрос, почему его не пускают, ему ответили, что с тех пор, как он работал продавцом яблок, на него поступило множество жалоб, что яблоки, которые он продавал, были гнилые, и теперь Чак Бродерик считается неблагонадежным гражданином страны, а также входит в число невыездных.
Чак был в бешенстве. Он бродил по городу туда и сюда и ощущал, что находится в самой настоящей ловушке. И вдруг ему пришло в голову, что все так и есть. Вдруг весь мир, который он знал до этого, показался ему сущей фальшивкой, а настоящий мир, он был там – где идет война. Именно поэтому его так тогда тянуло.
Однако неожиданно, когда он вернулся домой и включил телевизор, на фронте впервые произошли изменения: армия захватчиков двинулась на Юг – прямо в сторону государства Чака.

VI.

Вначале им овладело возбуждение, а потом огромная заинтересованность. Он чаще стал писать публицистические статьи в центр и получать за это гонорары. Но смущало его одно: что вся война, вся суматоха происходила в телевизоре: на улице не просто ничего и близко не было подобного, но об этом никто и не говорил.

VII.

Он думал было ринуться через границу самостоятельно, преступая закон, но внутренние противоречия не позволяли ему этого сделать – тем более что суммы гонораров постепенно росли.
Но в один момент он решил, что даже это не стоит того, чтобы бросать свою мечту. Чак прекратил писать и решил через суд добиваться своего права выезда за границу.
В этот момент по телевизору объявили, что армия врага вошла в город… Вошла в
его, Чака, город…

VIII.

Он еще раз выглянул в окно. Там была сплошная идиллия: птицы пели, люди гуляли с собаками, влюбленные целовались в тени деревьев.
«Что, черт возьми, происходит?», - задал Чак сам себе вопрос. В то же время по телевидению ситуация все нагнеталась и нагнеталась. Передавали, что войска приближаются все ближе, ближе, ближе к дому Чака. Чак смотрел то в окно, то на телевизор, то в окно, то на телевизор…
В итоге… Он вскричал безумным голосом, разбил телевизор, упал на пол и задрожал.

IX.

Он понял, что с ним произошел нервный срыв. Он больше не хотел ничего: ни подвигов, ни журналистских расследований, ни каких-то мечт. Решение было принято окончательно и бесповоротно…

X.

День начинался довольно равнодушно. Чак умылся, оделся и отправился на столь обычное для  себя продолжение дня.
По пути он поздоровался со старушкой Люси и газонокосильщиком Фредом, и вскоре оказался в магазине, заняв обыкновенную для себя позицию за лотком по продаже яблок.
И лишь телевизор, стоявший в магазине электроники напротив, передавал, что вражеские войска, наконец отступили и были отброшены за пределы страны.
Чак взглянул на это, с облегчением вздохнул и с удовольствием продолжил работу.
В Лайм-Парадайзе наступал обыкновенный замечательный день. День в мире, в котором стоило жить и стоило быть полезным обществу.