Истории Евсея. Часть 2. Глава 33

       Засыпал после молитвы… Внезапно открыл глаза, как это происходит, когда чувствуешь на себе чей-то взгляд: на меня смотрела, улыбаясь, Ясна.
       Волнение, одновременно тревожное и радостное, мурашками прокатилось по мне.
       – Ясна? – спросил я, приподнявшись. Посмотрел по сторонам – не разбудил ни Юлия, ни Крею.
       – Да, любимый, – ответила она.
       – Что случилось, Ясна? Как это?
       – Со мной всё хорошо, Евсей. С маленькой Ясной тоже… Такая же красивая, как ты… Как тебе и обещала. Родилась легко, спела песню о своём рождении, сразу взяла грудь, покушала и хорошо поспала.
       – Когда родилась?
       – Девять дней назад.
       Что-то похожее на страх зашевелилось во мне. Ясна улыбалась. Я попытался дотронуться до неё, уже понимая, что это у меня не получится… Но это, конечно же, была она – её тепло, её улыбка, дыхание…
       Ясна села рядом.
       – Любимый, не пугайся, могу сидеть рядом, а могу подняться над твоей головой… и полетать вокруг тебя… А могу неожиданно исчезнуть… Вдруг в голову придёт какая-нибудь мысль…
       – Ясна, тебя больше нет? Ты ушла?
       – Как нет? Я здесь, рядом с тобой, хотя ты давно ушёл из Мидии… Я тоже не ожидала, что будет так… именно так, – я почувствовал её прикосновение к моей щеке, она хотела успокоить меня. – Очень рада, очень-очень, что ты видишь меня… Знаешь, любимый, случайно слышала твоё общение с этой красивой женщиной, Креей. Ты был вежлив, но, мне показалось, слишком строг… Мне ты не отказал, – улыбалась Ясна, – и поэтому я счастлива.
       Она облетела вокруг меня.
       – Милая Ясна, где маленькая Ясна? – наверное, я спрашивал вслух, старался делать это тихо. Но Ясна слышала больше, чем мой простой вопрос.
       – Ясна с моей мамой, милый… У Даити, представь, появилось молоко! И я почти всё время рядом с малышкой, только последние два дня стала ненадолго отлучаться, как освоилась. Она видит меня, улыбается, узнаёт, чувствует меня – она ведь росла во мне… Она счастливая девочка, не умеет переживать о том, чего не может изменить… И я счастлива, и тоже не переживаю. Зачем переживать о Воле Неба? Наверное, так лучше для всех… И для тебя, любимый… Интересно, переживаний уже нет, почти нет, а чувство к тебе есть. Волнуюсь за тебя немного… И желание быть рядом с тобой не исчезло… И с Ясной…
       – Ясна! Как это произошло? Где были Даити, Дазда, Хумат?
       – Хумат и Агур ушли в Индию с первым караваном, как только вернулись с Евфрата. Мама была рядом, отец – в храме…
       Я тебе рассказывала, милый, со мной такое случалось, гуляла во сне – спала и гуляла… Когда первый раз это случилось, я ещё не была взрослой. Подумала, какой необычный сон! Я увидела себя сверху; продолжала спать и видела себя, медленно летала над собой спящей… Сначала немножко испугалась – вдруг так и буду летать? Поняла, что могу выйти, не чувствуя землю – через закрытую дверь. Утром проснулась, всё помнила. Увидела то же число белых лепестков, плавающих в воде, что и ночью.
       Когда это случилось снова, подумала, что это не сон. Вышла или выпорхнула на улицу, увидела крышу нашего дома, рассмотрела детали… Потом вошла к отцу с мамой, на ковре – открытая книга, запомнила, что там написано… Утром проверила – это был не сон…
       Малышка родилась хорошо, твой цвет волос, мне было нетрудно родить нашу красавицу… Она даже поела, я обрадовалась: это хорошая примета. Малышка заснула, и я заснула – хотелось отдохнуть. А дальше… увидела и себя, и спящую Ясну. Со мной ведь такое уже случалось… Мама готовила еду для меня и отца. Подумала об отце – он выходил из сада храма… Далеко не гуляла, волновалась: малышка может захотеть кушать, позовёт меня, а я не услышу.
       Полетела сразу к Ясне, она спала… «Пора возвращаться», – сказала я себе. А сделать это не получается, будто не знаю, как это сделать. Какая-то связь потерялась с собой.
       Ясна проснулась, тихо заплакала. А я вернуться не могу! Потом мама прибежала… Дальше не хочу рассказывать, любимый…
       Я попытался улыбнуться:
       – Яснушка, расскажи, что сама хочешь.
       – Ты меня так ещё не называл! Очень приятно. Люблю тебя, Евсей,
       – я почувствовал прикосновение к моим волосам. – Меня мало кто видит. А вот Хумат и Агур видят… И отец меня чувствует, разговаривает со мной… Когда я не смогла вернуться в себя, только он смог всех успокоить… Он понимал, чувствовал, что это вот-вот может случиться, только не знал, как это будет…
       – А почему ты только сейчас пришла ко мне?
       – Мне надо было привыкнуть, хоть немного, к новому состоянию… Не отходила от малышки… Не знала, как покажусь перед тобой, что скажу… Ты ведь увидишь меня – я это понимала… Дазда стал первым говорить со мной, успокаивать… Как же я люблю его! Он чувствует и понимает, что со мной сейчас происходит. Как он это делает? Он ведь не может помнить свой уход из тела… Нам это, наверное, нельзя, милый. Слишком легко было бы тогда жить… Или слишком трудно. Таких, как мой отец, больше нет. И таких, как ты, Евсей – нет, – она прикоснулась к моим губам.
       Я улыбнулся:
       – Когда девушка любит, она всегда так думает. Значит, ты всё же влюблена.
       – И влюблена до сих пор, – подхватила почти со смехом Ясна. – А Мост Чинвад, милый, Мост Решений не такой, как мы думаем… Я увидела и почувствовала всю свою жизнь, те мгновения, где была неправа… Не скажу, что это приятно… Это как на большой открытой ладони, где все твои чувства, мысли, мотивы обнажены, видны всему Небу, Господу…
       Первые два-три дня были непонятные, волнительные… Не хотела беспокоить тебя. Общалась только с малышкой и Даздой.
       Немного осмелела – заглянула к Хумату. «Дай-ка, – думаю, – увижу брата». И оказалась с ним рядом. И Агур меня увидел. Чистый юноша, любит тебя, считает отцом и учителем. Они уже в Индии, в северном царстве, три дня как пришли туда с караваном. Караван пошёл дальше, а они остались, узнали о буддийском монастыре. Сегодня была у брата, они уже среди монахов. Понимают друг друга, язык похож на староперсидский. Хотят научить монахов греческому, чтобы они могли читать евангелия…
       Не могла больше тянуть и прибежала к тебе. А ты тут с красивой женщиной общаешься! Нельзя тебя надолго оставлять… Хорошо, что ты торопишься к Ани, – улыбалась Ясна. У неё было хорошее настроение. – Может, двух жён достаточно?
       – Так получилось, – развёл я руками, улыбаясь. – Всякое в жизни бывает.
       – Понимаю эту девушку. И сама поступила так же, – Ясна облетела вокруг меня. – Как удержаться рядом с таким мужчиной? Это твоя забота – удерживать нас. С Креей у тебя получилось – она сумела не обидеться, ты удивил её, Евсей. Если бы пошёл ей навстречу – тоже хорошо, – развлекала меня Ясна, и у неё это получалось – я улыбался, чувствовал себя мужчиной.
       Но вопрос крутился в голове, и я задал его:
       – Ясна, что произошло потом с твоим… телом?
       – Милый, без меня оно уже было не такое красивое… Первый день я ещё волновалась, глядя на него, очень переживала за родных. Больше за них. Мама много плакала, и сестра… Только отец смог им всё объяснить…
       Мне ближе обряд Индии – предать огню… Но у нас так нельзя. И Дазда – известный всей Мидии мобед, надо соблюдать наш обряд. Отца не все жрецы любят в Парфии из-за его взглядов и что изменения в обряды он вносит…
       Он провёл этот обряд как должно. Но всё равно нарушил правило – он не должен был проводить его сам… Он взял с собой друга – собаку, как и положено, отгонять злых духов… Высокий деревянный настил, на стуле моя одежда, пустое тело… Папа постарался сделать это красиво… И предоставил завершить обряд Природе… Милый, всё это меня совсем не беспокоило…
       А Природа быстро оставила только косточки, их высушило жаркое солнце. Потом косточки попали в красивый глиняный сосуд, который сейчас у Дазды в персиковом саду, за виноградной беседкой…
       Я глубоко вздохнул, Ясна провела рукой по моей голове, улыбнулась.
       – А как же маленькая Ясна? – сказал я.
       – О-о-о! Она красавица. Пухленькая красавица. Улыбчивая. В ней – ты и я… Она удивительная, всё понимает, чувствует… И не хочет, чтобы я от неё отлучалась.
       Сначала мама кормила её козьим молоком, разбавленным водой. А сейчас у Даити уже появилось молоко, много молока – у Ясны хороший аппетит.
       А ещё мама дала ей сегодня сосать маленький кожаный мешочек, чтобы она лучше спала, а в мешочке твой любимый напиток – сильно разбавленный виноградный сок. Мама попробовала так сделать сегодня впервые, когда-то, наверное, она так успокаивала меня… Малышке понравился этот мешочек… И выражение лица у неё похоже на твоё, и улыбается как ты. А когда подрастёт, она придёт к тебе и Ани… Мне кажется, Агур приведёт её к вам…
       Не переживай о ней. Её все любят. И мама рядом, и жена Хумата, и сестра моя… будет учиться быть мамой. Господь позаботится о нашем сокровище, разве может быть по-другому?
       – Дазда говорил тебе, что собрался в рай?
       – Отец не говорил этого… Но так же, как он чувствует и знает обо мне, знаю и я о нём… Да, наверное, в рай. Другого места для него нет. Если только сам не захочет вернуться, чтобы продолжить спор с Ахриманом… – улыбалась Ясна. – Ты переживаешь, кто из мужчин будет рядом с Ясной? У нас община, милый, а ты – её часть. Левша каждый день помогает по хозяйству. Рашну заходит и спрашивает, чем помочь, и помогает – Дазда даёт ему небольшие поручения. Скоро вернётся Хумат, родная кровь… Отец говорил, что у Хумата долгая жизнь… А ещё приходил Ушта, сказал, что Ясна и его дочь. Малышка затихла у него на руках, он ей рассказывал о тебе… За неё не беспокойся, Евсей. Подожди несколько лет, они пролетят быстро – она будет с тобой. Потерпи немного.
       – Ясна, ты знала, что будет так?
       – Чувствовала с детства, любимый, что жизнь будет недолгой. И хотела быть счастливой, как любой человек. «Я рада этой жизни, благодарна моим замечательным родителям и Ахуру за дарованное, – говорила я себе, – я должна быть счастливой, это зависит только от меня». Ведь Господь со мной, мне надо лишь не обманывать себя, свою совесть… и ждать тебя. Я тебе всё это уже рассказывала, милый. Всё это так со мной и осталось, теперь я ещё и знаю, что была права в своей вере.
       – И Дазда всё знал, – добавил я с улыбкой.
       – Даже мой папа всего не знает, – обернулась Ясна вокруг меня. – Он знал, что моя жизнь будет короткой, он умеет чувствовать и поэтому знать… Дазда оберегал моё счастье и ждал вместе со мной. Он видит меня по-другому, не так, как ты. Он чувствует, что я хочу сказать. Ты видишь и слышишь меня, видишь, как я кружусь вокруг тебя… Папа слышит меня чувствами, а отвечает словами, звуком. Маме сначала казалось, что он разговаривает сам с собой, она же не видит меня. Он переводит ей язык чувств, ощущений – передаёт маме, что я хочу ей сказать…
       …Когда на востоке стал виден контур гор в лучах просыпающегося солнца, ко мне прилетела мысль, которую я тут же реализовал – позвал Оливию.
       Оливия появилась – ни единого штриха седины на её необычного цвета волосах.
       – Приветствую тебя, мой друг и друг Хранителей земель и Огня! – зазвенела колокольчиками Оливия с сияющей улыбкой. – Приветствую тебя, чудесная Ясна! Евсей, в моей нескончаемой древности я не встречала такого счастливого мужчину… Ты ведь знаешь, я не умею льстить и говорить о том, чего не существует.
       Тебе не с чем сравнить… И к счастью, ты не видел того, что видела и знаю я в этих веках без времени. Тебя любят удивительные женщины, боги привели их на землю в одно время с тобой. Такая судьба – дар богов и того Мира, в который вы уходите и из которого приходите вновь…
       Юная Ясна, я восхищена твоей чистотой и верой в то, что чувствуешь…
        Так же восхищена, как и миром Ани. Рада быть полезной вам… Евсей, сегодня не буду перечислять твои достоинства. С твоим замыслом согласна, – Оливия игриво перебирала пальцами-колокольчиками. – Забираю Ясну с собой, отправляемся знакомиться с Ани, моей близкой подружкой. Ясна позже тебе всё расскажет, – Оливия пританцовывала от удовольствия. – Протопчу Ясне дорожку, познакомятся, будут видеться… У вас впереди ещё тридцать дней, целых тридцать дней!
       Оливия не забыла попрощаться со мной, привычно прикоснувшись к стопам.
       – Держи внимание на мне, – сказала она Ясне. И девушки исчезли.