Ночь в отеле Полиции

На улице много народу. Что удивительно, так как идет дождь. Сильный. Неужели же им так скучно дома? А, ну да, День города же. Я прячу поглубже в сумку распечатанный на струйном принтере плакат, чтобы не намок. И зачем я сюда пришла вообще? Мне вот дома совсем не скучно. Впрочем, народу много, а это главное.

С трудом узнаю товарища, закутанного в дождевик.
- Ну что, какой план?
- Подождем, развиднеется скоро.

Дождь прекратился. Проезжая часть, по случаю праздника предоставленная в полное распоряжение пешеходам, заполняется народом.
- Вот, место хорошее. Все тут проходят.
- Охранники же сразу налетят.
- Налетят – уйдем.

Достаю плакат. Это уже не в первый раз, но все равно страшновато. Остаюсь одна -товарищ исчезает в толпе. Его можно понять, его лимит по пикетам исчерпан, лучше лишний раз не светиться. Я не всегда знаю, где он, но точно знаю, что рядом и готов снимать.

Люди идут мимо. Кто-то читает, написанное на плакате. Почти никто не выражает возмущения. Многие показывают поддержку. Многие. Гораздо больше, чем раньше. То ли тема плаката такая, особенная, то ли праздничная атмосфера располагает, а может быть что-то в обществе меняется? Пусть так, а? Пожалуйста.
Скоро подходит охранник.
- Одиночное пикетирование в настоящий момент незаконно, вы в курсе?
- Нет. Нет такого закона, что пикеты запрещены.
- Тут мероприятие, тут свои правила.
- Противоречащие федеральным законам?
- Вы отказываетесь уходить? Тогда вызываю полицию.

Сворачиваю плакат. Отходим в сторону, прячемся за выступом какого-то крыльца.
- Ушел?
- Вот, как раз идет мимо. Пригнись.

Мне удивительно и смешно. Я, тетка за 45, с высшим образованием, многочисленной недвижимостью и хорошей зарплатой, прячусь от охранников в подворотнях, пролезаю в дырки заборов, бегаю от полиции и изучаю номера статей КОАП и УК. А все потому, что моя страна сошла с ума. Эх, знать бы, чем сегодня пополнится этот список…

- Охранник ушел, пошли обратно.
- Так вернется же. С полицией.
- А тебе что, протокол не нужен?))
- Честно говоря, нет. Я не для этого тут. Всего лишь хочу докричаться до людей. Протокол просто естественное следствие этого. Впрочем, пригодится. Штука эта нынче не позорная, а почетная. Берем протокол! Пошли.

Возвращаюсь. Полиции пока не видно. Мимо идет стайка девушек за 60. Хмуро исследуют плакат.
- Сильно вы этого Ройзмана любите. Сколько вам платят?

Ненавижу этот вопрос. Запас шуток на эту тему давно исчерпан. А правду слышать они не хотят…

Мои собеседницы продолжают выливать на меня и Ройзмана полный набор гадостей, которыми их снабдил телевизор. Да он детей на наркотики подсадил. Зачем? Чтобы с этого бабки иметь. Да он против спецоперации. Предатель, расстрелять его надо. Отбиваюсь от всех сразу, как тот герой боевика, дерущийся с толпой бандитов)) Товарищ снимает. Видео получилось отличное. Портрет провластного электората крупным планом. Спасибо, оператор!

- Господи, как я не хочу жить с ними в одной стране! Верните мне моих нормальных, разумных и добрых сограждан!

Хочется плакать. Бежать отсюда! В Черногорию или в Монголию – не важно, да хоть в Таджикистан, только не видеть этих лиц, уверенных в собственной правоте… Товарищ рядом. Сочувственно молчит. А что тут скажешь?

- Молодец, поддерживаем!
Молодые люди. Не все так печально. Хочется спросить, а где тогда ваш плакат?)) Но не стоит - время не пришло. Совсем еще недавно все проходили мимо пикетчика, опустив глаза вниз. Людям страшно. Но все меняется. Страх уходит. Потому, что приходит злость…

***

Удивительно, но я простояла не меньше часа к тому моменту, когда появились полицейские. Это – обязательный пункт мероприятия. Очень редко обходится без них.
- Здравствуйте. Лейтенант полиции такой-то. Чем занимаемся?
- Провожу одиночный пикет.
- В настоящий момент проведение публичных мероприятий запрещено указом губернатора.

Оглядываюсь по сторонам на праздношатающиеся толпы.
- А это вот вокруг сейчас что происходит?
- Это разрешенное мероприятие. Ваш пикет согласован?
- Пикеты согласовывать не надо. Любой человек имеет право публично высказать свое мнение мирно и без оружия.
- Не все места для этого подходят.
- Я в своей стране и могу высказывать свое мнение там, где считаю нужным.
- Значит, не прекратите? Ладно, вызываем наряд с машиной.

Полицейские отходят в сторонку. Я стою дальше с плакатом. Люди смотрят уже с большим интересом – присутствие полицейских явно добавляет мероприятию публичности. Товарищ рискует подойти, чтобы поделиться наблюдениями со стороны.

- Отличная картинка, прям как в Европе. Стоит пикетчик и рядом полиция, охраняет. Следит, чтобы не было никаких экцессов. Вот это - правильная работа!
О чем думают мои охранники в этот момент не знаю. Но позже, разглядев их поближе, начинаю подозревать – они были бы не против участия в такой уличной сценке…

Рядом с полицией с самого начала тусуется невысокий, лысоватый, невзрачный человечек с барсеткой формата А4. Хмуро и сосредоточенно следит за происходящим, что-то периодически записывает в телефон, переговаривается с полицейскими. Сразу видно – человек приехал на праздник, погулять, развеяться…
- То есть вы понимаете, что сейчас вы совершаете противоправные действия? – пытается продолжить угасший разговор невзрачный человечек, – И можете быть привлечены к административной ответственности?
- Я понимаю. В какой стране живу. Чего ж тут не понятного…
- А за что этого Ройзмана судят то? – подключается полицейский.
- За то, что называет войну войной.

Человечек достает телефон и что-то туда записывает. Все ясно с этим прогуливающимся гражданином… Не стоит с ним дальше беседовать.

Стоим дальше. Почти пол-часа. Становится холодно. Я уже с нетерпением мечтаю об уютном, теплом автозаке и комфортабельной деревянной лавке в полицейском участке. Поэтому, когда подходит второй наряд, вздыхаю с облегчением и без лишних споров отправляюсь с ними. Да и как с ними спорить? Помню, как эти двое волокли в автозак товарища. Впрочем, они меня тоже помнят.

***

В участке полно народу. Работа кипит. Все бегают с бумажками из кабинета в кабинет, периодически приводят-уводят задержанных. По мою душу собралось сразу человек шесть. В промежутке между формальными вопросами кто-то ожидаемо спрашивает: кто вам платит? Меня пробивает нервный смех.
- Ничего смешного. Смеялся тут один. Его заткнули и тебя заткнем.
- Ну так я и не сомневаюсь…

Сотрудники расходятся, остается один, составлять протокол. Краем глаза вижу, как в соседний кабинет заходит тот самый невзрачный человечек. Интересно, зачем?

Составляющий протокол отвлекается на телефонный звонок.
- Да? Каким образом? Да там же состава нет. Ну что я напишу? Вы там совсем звезданулись! Дай телефон своего начальника, я сам с ним поговорю.

Ушел. Через некоторое время пришел, бросил какие-то документы на стол и пошел дальше. Никого нет. Мне скучно. Подошла почитать. Так, объяснительная. «Я такой-то, прогуливаясь по Проспекту Мира, заметил, как полицейские подошли к гражданке, стоящей с плакатом». Ясно. Теперь я знаю, как зовут того невзрачного. Приятно познакомиться. Читаю дальше и понимаю, что адвокат все-таки нужен. Звоню в ОВД-инфо.
- Мне тут, похоже, рисуют неповиновение полиции.
- Угу, оно самое, - мрачно бурчит полицейский, вернувшийся к составлению протокола.
- Понятно. Сейчас найдем адвоката, ждите.

ОВД-инфо – спасительный круг для таких, как я. В любое время там на связи кто-то, кто поможет, подскажет и успокоит. С ними ничего не страшно. Нууу… Почти ничего. Они, к сожалению, не всесильны.

Сижу, жду адвоката. Полицейский трудится над протоколом, периодически сверяя текст с начальством. Делать нечего. Наблюдаю работу участка.
Приводят девушку. Миниатюрная, с задорными косичками и наручниками на худеньких руках.
- Садись, сейчас ребята машину подгонят, поедем.
- А там магазин есть? Мне бы шампунь купить.
- Шампунь не бери, все равно отнимут. Лучше мыло. Да не бойся. СИЗО хорошее. Серьезно говорю, тебе повезло. К тому же, там дают день за два. Пол-года отсидишь, срок уже на год меньше. Выше нос.

Как с сестренкой говорит. Никакого презрения или высокомерия. Сочувствие и желание поддержать.
- И на фиг я с этим связалась. За три тысячи теперь сидеть столько лет! Уфффф…
- Что, жарко что ли? Окно же открыто.
- Да это отходняк, от шоколада.
- Ты же вроде на героине.
- И на героине и на шоколаде.

Я не понимаю, о чем речь. Но по реакции полицейского становится ясно, девочку надо пожалеть. И я не уверена, что он ее не жалеет…

Эта часть – самая удивительная из всех впечатлений тех двух длинных дней. В околооппозиционных кругах принято демонизировать всех без исключения полицейских. Пока смотришь на них издали, на митингах, в форме ОМОНа, это кажется близким к правде. Но я уже не раз общалась с ними в более спокойных условиях. Они – обычные люди. С простыми и понятными живыми человеческими чувствами. Да, местами их головы заморочены сказками о проплаченных Госдепом протестующих. Да, они вынуждены подчиняться правилам и боятся потерять работу потому, что нуждаются в деньгах. Да, некоторые из них действительно бессовестные садисты. Но… За сутки, проведенные в отделе полиции №1 города Красноярска среди его сотрудников я не увидела ни одного такого. Кроме, разве что, того, кто пообещал меня заткнуть…

Эта бездушная, людоедская система наполнена живыми людьми. Их там – большинство. Они остаются живыми, хотя загнаны в рамки инструкций и круглосуточно находятся под надзором камер. На чем же тогда стоит и какой силой держится это умертвие? Возможно, я просто еще ни разу не столкнулась с ней лично?...

Когда мне выписывали протокол за прошлый пикет, я спросила замученного бумажной работой полицейского, охота ли ему заниматься этой ерундой?
- Честно? Совсем не охота. И так дел навалом, настоящих.
- Ну так может быть ну его?
- Не могу. ФСБ велит.

Узнала ли я что-то новое? Нет. Но так недвусмысленно и непосредственно от представителя полиции услышала такое впервые. Испугалась? Нет. Не знаю почему. Должна была испугаться? Да. И не только я. Когда в стране появляется ведомство, имеющее право указывать полиции, кого она должна считать преступником, а кого - нет, это страшно. Это пипец как страшно, сограждане! Это значит, что закона в стране нет! Один коллега на мои рассказы о репрессиях любит возражать: а не надо было нарушать закон. У меня для него плохая новость: не поможет...

Адвокат приехал. После долгого ожидания его все-таки пустили внутрь и составление протокола продолжилось уже при нем. Пока готовый протокол печатался, защитник попытался поговорить с представителем власти.
- Пикет проводился там, где происходило мероприятие, посвященное празднованию Дня города?
- Да.
- Это мероприятие было разрешенным?
- Да.
- Пикетчица стояла непосредственно там, где происходило действие?
- Да.
- На каком основании вы потребовали ее убрать плакат?
- Пикет же не разрешен.
- Но гуляния то разрешены.
- Идите в суд, пусть они там разбираются.

Полицейского, трудившегося над протоколами, сменил его коллега. Пока он оформлял ещё какие-то бумаги, мы разговорились. Оказалось, что он учился в сельхозвузе. Что его научный руководитель создал породу овец, идеально подходящую к условиям Сибири. И что его хозяйство практически уничтожили, загубив дело его жизни. А бывший его студент подался в полицию.
- Вы пошли защищать тот режим, который уничтожил дело вашего преподавателя и всё отечественное сельское хозяйство?
- Ну деньги то нужны...

Все документы оформлены, осталось повести личный осмотр и сделать перепись вещей. Открываю сумку.
- Запрещённые вещи есть?

Да, говорю и достаю футболку с рисунком пацифика.
- Ну тебя! Деньги пересчитать надо.

Достаю из кармана пятидесятирублёвки с антивоенными надписями. Я их в людных местах вместо листовок раскидывала и не все успела потратить.
- И что, на всех так написано? И кому же это нечем заняться было?
- Не знаю, - невинно хлопаю глазами я.

Стикеры с антивоенной агитацией они не нашли. Но самый цимус вышел с машиной...

Машину я поставила не очень удобно. Драться с полицией не планировала и поэтому имела все основания полагать, что к ночи машина будет уже в гараже. Но у полиции были другие планы... Поэтому попросила разрешения ее переставить куда-нибудь поудобнее. Предложили парковку возле ворот участка. И вот, в центре города, на одной из главных его улиц, прямо возле отдела полиции сутки простояла машина с антивоенной надписью на заднем стекле. Просто отлично получилось!

***

Итак, все формальности позади. Получаю матрас, подушку, одеяло и заселяюсь в лучший номер первого отеля полиции славного города Красноярска.

Ну что вам рассказать об этом отеле? Доброжелательный персонал, модный минималистичный дизайн номеров, красивые кованые решетки авторской работы в спальнях, завтрак в постель и атмосфера томной, медлительной лени, располагающая к философским размышлениям и творчеству. Всё сказанное – чистая правда.

Да-да, и про «доброжелательный персонал» - тоже. Они не только с наркоманами и ворами по-человечески разговаривают, но и ко мне – угрозе государственности и конституционному строю – отнеслись вполне дружелюбно. Позволили переставить машину, зарядили своей зарядкой телефон, дали позвонить, когда срочно понадобилось. Правда покормили впервые после задержания только на следующее утро. Ну ничего страшного, мне плюс один к опыту.

Ночь выдалась веселой и познавательной. Был День города, концерт Иванушек, народ гулял, веселился и малость позволял себе лишнее. Сначала привезли двух очень нетрезвых братьев, которые дрались друг с другом прямо на улице. В участке они сплотились против общего врага и продолжили боевые действия. Попытались продолжить. Им выписали протоколы и отпустили с миром. Ничего страшного. Подумаешь, два пьяных, агрессивных мужика пойдут домой пешком через весь город. А куда их девать? Все номера уже заняты опасными преступниками…

Потом притащили одинокого героя, тоже в наручниках. От него жена сбежала прямо во время посиделок в кафе. В ее поисках он разругался с персоналом кафе, учинил там разгром и подрался с приехавшим на вызов охранником. Тоже получил протокол за хулиганку и отправился дальше искать жену. Добропорядочные граждане надежно защищены от хулиганов. Тремя бумажками формата А4.

Выше были описаны примерно 8 очень насыщенных часов. Впереди, до суда оставалось еще 18. Но для их описания хватит пары абзацев. В этом то и весь ужас заключения – остановившееся время и абсолютное отсутствие событий. Но я к этому была готова. Всем, кому грозит перспектива провести некоторое время в заключении, рекомендую повесть Киры Ярмыш «Невероятные приключения в женской камере номер…». Жутковатая мистика. Но и как пособие начинающему сидельцу она отличная. Из нее я усвоила, что там не стоит считать часы и минуты до освобождения, нервно бегая по камере. Совершенно нет гарантии, что момент освобождения не перенесется. Просто отстраниться от происходящего и принимать события по мере поступления. Очень ценный совет!

Ночь провела почти без сна. Кушать очень хотелось. Завтрак принесли в постель, как и сказано выше. В буквальном смысле. Там же ничего, кроме спального места нет. Чтобы поставить стакан с кипятком, надо отвернуть матрас. Учту эту находку в области минималистичного дизайна, когда возникнет необходимость обживать очередное своё жилище.

День, в отличие от бурной ночи, прошел спокойно. Я наелась, выспалась и задумалась о том, как бы поразвлекаться. Вариантов, собственно, не много. Я, как истинный диссидент, выбрала самый романтичный: написание антивоенных лозунгов на стенах камеры. Вариант довольно трудный для исполнения. Стены там обшиты жестью, решетка прикрыта оргстеклом, а ничего, что могло бы процарапать твердые поверхности, арестанту не полагается. В поисках инструмента для выражения своей политической позиции прошло довольно много времени. В конце концов, я сняла туфли и попробовала процарапать надписи пряжкой. На стене получилось плохо. Попробовала линолеум. Вообще следов не оставляет. Зато обнаружила под плинтусом десятикопеечную монетку. Вот ею по краске писать можно. Нацарапала «Нет войне!» в изголовье кровати, вернула монетку на место, следующему арестанту и занялась философскими размышлениями в ожидании поездки в суд.

***

Скрип отодвигаемого засова прервал мои упражнения в искусстве бесстрастного принятия ситуации.
- Выходите. Едем в суд. Да оставьте. Постель сам уберу.

Быстро выдали вещи, взяли подпись, что претензий не имею и чуть не бегом повели на улицу. Надоела я им там хуже горькой редьки. Машину мне подали шикарную. До сих пор я ездила на заднем сидении полицейских легковушек. А тут расщедрились. Новенькое авто, отделение для арестантов, изолированное от водителя, кресла из массива сосны, стены пока все чистенькие. Эх, не было у меня с собой маркера. А то я бы и там им «Нет войне» написала...

С нами вместе в машину садятся полицейские, которые меня задерживали.  Судья потребовала их присутствия. Это очень нетипично. Обычно этого требует адвокат. А судья как правило его ходатайство отклоняет. А тут... Сами полицейские в участке говорят, что это - хороший знак.

Ходить в суд из ИВС это не то же самое, что из дома. Не неприятная, скучная процедура, а развлечение. Адвокат уже на месте. Забирает пачку моих протоколов, исследует их с суровым видом и кладёт сверху такую же пачку своих ходатайств и возражений. К бою готов. Видно, что ситуация его серьезно задела.

Ждём. Мимо проводят вчерашнюю девочку с косичками. Она явно удивлена увидеть меня тут. Вспоминаю ее вчерашний разговор с полицейским. Про местных наркобаронов, которые ворочают сотнями килограммов товара. Про то, что про них все всем известно. Про то, как припеваючи они живут, как беспрепятственно продолжают вести свой смертельный бизнес годами. А эта девчонка, впервые в жизни попробовавшая заработать три тысячи рублей на распространении наркотиков, сейчас идёт по коридору, пристегнутая наручниками к полицейскому. Почему с нею вместе не сидит в клетке судебного зала тот, кто дал ей товар для распространения??? Риторический вопрос. Задать бы его той девушке за 60, которая кричала, что Ройзман детей на наркоту подсаживал... Эххх… Ройзман на всю Россию один, никто больше не в силах повторить его город без наркотиков…

Заплаканную девочку выводят из зала. Наша очередь. Судья по-быстрому зачитывает материалы дела. Занятие нудное, но я слушаю внимательно. Оказывается, полицейские все 25 минут, пока ждали машину, уговаривали меня убрать плакат. Возражаю: мы поговорили максимум минуту и дальше стояли молча. Адвокат выкладывает свои возражения по его профессиональной части. Судья вызывает свидетеля-полицейского и начинает расспрашивать. Мы с адвокатом переглядываемся. Где-то мы это уже слышали.

- Пикет проводился там, где происходило мероприятие, посвященное празднованию Дня города?
- Да.
- Это мероприятие было разрешенным?
- Да.
- Пикетчица стояла непосредственно там, где происходило действие?
- Да.
- На каком основании вы потребовали ее убрать плакат?
- Ну так пикет же не разрешен.
- Но гуляния то разрешены.
- Нууу… У меня приказ…

Похоже, место проведения пикета было выбрано правильно… Судья удаляется на перерыв и возвращается уже через минуту.
- Производство по делу постановляю прекратить.

Мы с адвокатом выходим на улицу.
- ЧТО ЭТО БЫЛО?

Еду домой и обдумываю ответ на этот вопрос. Я знаю, что это было. Демонстрация возможностей. Воспитательный акт. А-та-та по попе. Пока лайт-версия. В ушах звучит любимая фраза коллеги: а не надо было нарушать закон. Не нарушила. И что? Это спасло от ночевки в обезьяннике? Нет. И впредь не спасёт. Ни от обыска ранним утром, ни от уголовного дела по надуманному поводу, ни от многолетнего заключения. Когда закона в стране нет, спасаться надо как-то иначе…