Ипсилон

— Здесь тебя зовут Ипсилон. — Сказал проводник.

— Как?

— Ипсилон, это буква греческого алфавита. — Терпеливо объяснил проводник.

— И, что здесь все буквы?

— Нет, просто, когда давали имя тебе, была такая мода на греческий алфавит.

— А теперь какая здесь мода?

— На объекты в поясе Койпера.

— Здесь тоже есть пояс Койпера?

— Пояс Койпера есть везде, как и облако Оорта.

Проводник взял меня за руку, и повёл через какие-то бесконечные переходы и тоннели.

— Ты похож на моего знакомого по имени Павел.

— Это я.

— Но, ты же не умер на земле…

— Не умер. А вот ты умерла, и теперь я обязан зачитать тебе твои права и обязанности в переходный период.

— Какой ещё переходный период?

— Время, когда ты сможешь завершить на земле все свои дела и забрать с собой всё что пожелаешь. И даже кого пожелаешь.

Я словно проснулась. Стоя около своего дома, не сразу сообразила, что происходит, хотя Павел предупреждал меня, что спускаться на землю в первое время тяжело. Могут быть перепады памяти и потеря ощущения времени и места. Я посмотрела на свои окна и пошла в дом. Это так интересно проходить сквозь стены и закрытые двери. В моей квартире уже не было мебели. Новые жильцы готовили её к ремонту и вынесли всё, даже сняли сантехнику. Я сосредоточилась и «поставила» всё на свои места. Ментальные копии вещей ничем не отличаются от настоящих. Я порылась в ящиках стола и нашла свою старую записную книжку. Да, его адрес сохранился. И даже если он там больше не живёт, я найду его по красной нити, которая нас связывала когда-то. Прошло много лет, и с ним могло произойти всё что угодно. Но в верхнем мире его не было, значит, он ещё жив. А я захотела забрать с собой именно его. Почему? Человек, который оставил в моей душе самую большую рану, рваную рану, вот и всё. Когда смотришь на прижизненные увечья своей души, иногда непонятно, как ты вообще выжил, получив такую травму. Представьте своё физическое тело, у которого содрана вся кожа, или снят скальп. Вот так выглядят душевные раны. Я «отпустила» ментальный план квартиры, и снова оказалась среди голых стен. Мне показалось, что сердце кольнула тоска, но этот укол прошёл мимо, не оставив следа.

Переместившись в город, где он раньше жил, я немного побродила по знакомым местам, прежде чем отправилась по его старому адресу. Летняя ночь подходила к концу, и встающее солнце слепило мне глаза. Нужно уходить в тень — вспомнила я слова Павла. Тени в этом городе было предостаточно. Каменные мешки старых дворов, огромные деревья в парках, даже новые высотки надёжно закрывали солнце. Солнечный свет теперь опасен для меня. Какая ирония! Я и при жизни не любила дневной свет, мне было уютно долгими зимними вечерами, при свете настольной лампы. Я шла и оглядывалась, надеясь увидеть кого-то из верхнего мира. Но по улицам шли только живые. Я знала, что умершие редко спускаются вниз. Можно бродить по городу миллионнику неделями, и не встретить никого из своих. Этот город был небольшим, поэтому не было ничего удивительного, что в нём не было никого сверху. Вновь умерших я не видела, они ещё перегружены земными привязками и выглядят как живые, и тоже ещё не видят тех, кто умер давно. Только иногда я слышала тихий шелест ангельских крыльев.

Павел предупредил меня, что за мной будут наблюдать. Ангелы, это народ, который, скорее всего, люди помнят как эльфов. Множество ангельских кланов рассредоточено вокруг земли, и у каждого клана своя работа. Все мы выходим в нижний мир из ангельской ипостаси. Я вышла из клана имлонов — боевых ангелов севера. Я побывала в родной колонии, и оказалось, что прекрасно помню все имлонские боевые искусства, и даже дала отпор на равных своему учителю. Ну почему я на земле была такой тетёхой? Павел не стал мне ничего объяснять. Видимо я нарушила какие-то правила и свернула с предназначенного мне пути. Это не преступление, просто сбой программы. И этот сбой произошёл по вине человека, за которым я сейчас пришла в нижний мир. Он до сих пор пользовался силой, которую когда-то вырвал из моего ментального тела. Силой воли. Я смогла восстановиться только незадолго до смерти.

Он всё ещё живёт в этой квартире. Я стою около его кровати и не узнаю лица. Но это Он, я вижу его ментальное тело, и даже «заплатку» из своей души, которая почему-то у него на плече. Рядом со мной возникает ангел из клана саятов. И я понимаю, зачем он здесь. Саяты ведут людей, когда они преступают черту. Я спрашиваю, давно ли саят рядом с ним. Ангел склоняется в глубоком поклоне, называет меня земным именем, потом снимает с его плеча частицу моей души и ставит её на место.

— Теперь ты обретёшь себя полностью. — Шепчет саят, так и не ответив на мой вопрос. Я снова спрашиваю, когда Он переступил черту. Саят молчит, закрыв глаза, и я чувствую движение мысли. Саят с кем-то советуется. Видимо не знает, как мне ответить. Наконец ангел открывает глаза и говорит: — С самого Его рождения.

Это уже серьёзно. Настолько серьёзно, что я сомневаюсь в своём желании забрать Его с собой. А саят говорит:

— Ты должна. Иначе он снова порвёт чью-то душу, ведь частицу твоей я у него забрал. — Саят исчезает, но я знаю, что он просто стал невидимым, даже для меня.

Я материализуюсь и бужу спящего. Он открывает глаза и сразу же хватается за своё плечо, потом видит меня и подскакивает, как ужаленный.

— Как ты сюда попала? — По его глазам я вижу, что он знает о моей смерти.

— Я пришла за тобой. — Я говорю тихо, и рассматриваю его грудь со знакомым шрамом. Когда-то его пырнули ножом в пьяной драке.

— Я не пойду с тобой. — Он кричит.

— Кто бы спрашивал твоего согласия. — Говорит невидимый саят, и накидывает на него белый балахон.

Физическое тело валится на пол и после предсмертных судорог замирает в позе эмбриона. Ментальное тело стоит передо мной и смотрит на то, чем оно было всего несколько секунд назад — дряхлый старик с перекошенным лицом. Балахон сковывает тело ментальное, и Он не может пошевелиться.

— Ты сама его отнесёшь, или это сделать мне? — Спрашивает саят.

— Я не хочу, унеси ты. Позови, когда подведёте его к двери. — Саят кивает и, подхватив Его, исчезает.

Я присаживаюсь на колени и расправляю то, что от Него осталось. Если Он пролежит в такой позе хотя бы час, в морге будут ломать ему кости, чтобы выпрямить тело, оно застынет. А мне его жаль.

Я вернулась наверх только по зову саятов. Четыре ангела и Он ожидали, когда откроется Его дверь. Я открыла для них эту дверь и отошла в сторону, чтобы не видеть, в кого превратился Он. Но я всё равно вижу. Тёмный сгусток эктоплазмы в белом балахоне саятов. Ещё за дверью он был таким, как на земле. Здесь проявляется только истинная сущность умершего. На мгновение передо мной появляется Павел.

— Я задремал в автобусе, чтобы увидеть, как ты справилась. Но я не ожидал, что Он из падших. Саяты не раскрывают, когда ведут таких как Он.

Павел исчез, чтобы вернуться ночью и оформить переход падшего. Его аннулируют, но мне предстоит допросить Его прямо сейчас.

— Зачем? — Спрашиваю я, глядя в зеркало, в котором отражается Он, таким, каким я его помню. И я действительно обращаюсь к тому, молодому человеку, который искалечил мою душу. Потому что старик, который умер, может ничего не вспомнить.

— Чтобы скрыться. Часть тебя сделала меня недосягаемым.

— Для кого?

— Для… — Он опускает голову и долго молчит. Он не решается произнести вслух имя своего повелителя.

Мне всё понятно и я убираю зеркало. Саяты уносят Его. Взмахом руки я вызываю саятскую статистику переходов падших. За последние сто лет Он был первым. Падшие это беда нижнего мира. Они уже несколько тысяч лет пытаются обосноваться на земле. Но Он сбежал, чтобы побыть человеком. Мне неинтересно, как он представлял себе свою смерть и переход. Его всё равно вычислили саяты ещё до рождения и, видимо только ждали, пока умру я.

— Госпожа, вы намерены вернуться к имлонам, или останетесь здесь? — Передо мной привратник царских врат нижнего неба.

— Останусь здесь. — И привратник открывает передо мной царские врата. — Снова слепящий свет. Я слышу собственный крик, и шёпот моей новой матери:

— Тише, родная, всё хорошо, ты уже родилась.

«Чтобы найти ещё одного человека, который меня обидел в прошлой жизни» — думаю я.

Передо мной на мгновение возникает Павел.

— Постарайся не забыть кто ты.

— Я помню — я тест на подлость людей, с правом покарать.

Павел смеётся:

— Ангел расплаты. — И исчезает.