Сломанная подкова

Под Новый год мой парень женился на другой. Ну, вот так получилось. Где уж они успели переспать, да так, что она забеременела, я до сих пор понять не могу. Папа девушки майор милиции, дальше всё ясно. Я сидела на свадьбе рядом с его другом Виталием, которого не знала. Наверное, поэтому он пытался за мной ухаживать, потому что тоже не знал что я та самая, с которой новобрачный дружил до свадьбы два года. Виталик мне понравился сразу, парень не глупый и обходительный. Мы почти не выходили из-за стола, такая у нас была интересная беседа. И вот кто- то тронул меня за плечо — лично жених, приглашает танцевать. Ну, просто отпад. Я из окаянства согласилась. Да и зачем устраивать сцену, если потанцевать с ним гораздо интересней. Ведь все присутствующие знали предысторию данного свадебного торжества, и я уже предвкушала, как буду наблюдать за постными физиономиями гостей со стороны жениха. Меня его родня не любила, причём в полном составе. Несостоявшаяся свекровь не простила мне того, что я не пустила в пустующую комнату своей квартиры пожить какую-то её родственницу. И никого не волновало, что в огромной коммунальной четырёхкомнатной квартире, моей была только одна комната, где я и жила. Остальные пустовали, потому что их хозяева там не жили. Всё равно я осталась для семьи Зайцевых стервой номер раз. А Сашка Зайцев меня любил, по своему, коряво, но любил. Я и жить то с ним не хотела, просто прицепился, как репей, и не отстал бы, не подвернись эта милицейская дочка. И вот мы выходим в круг, забегали самодеятельные фотографы, мешая нам танцевать вспышками фотоаппаратов. Я видела, что невеста тоже с кем-то танцует, поэтому успокоилась, а зря. Зайцев умудрился прочитать мне нотацию, и чуть не устроил сцену ревности. «Запомни, Виталя маменькин сынок. Мог остаться в Москве, где учился, но вернулся под крыло мамашки, устал от общепитовской еды» — прошипел Сашка. «Эх, ты!» — ответила я ему, и ушла за стол.

С Виталькой мы сошлись не сразу. Мой плотный график не позволял мне бегать на свидания, а в единственный выходной я предпочитала отсыпаться. Театр это организация, где разрывной рабочий день, и часто бывают выездные спектакли. Это выматывает, и совсем не до отношений с человеком со стороны — у которого пятидневка, и он желает в свои выходные пообщаться с девушкой. А мне не до того. Виталя быстро нашёл выход из положения — он устроился работать в театр, и даже по своей специальности инженера светотехника. Ну что же, прекрасно — живём вместе и дома, и на гастролях. Мне даже понравилось, опора в театре, надёжное плечо дома. Постепенно Виталик ввёл меня в свою семью, и я совершенно расслабилась, начала привыкать к полноценной семейной жизни. Хотя было одно большое «НО», я не хотела узаконивать наши отношения. Виталик это знал и не настаивал.

Замуж я не хотела в принципе. Однажды я уже вышла замуж, и кроме проблем, ничего в браке не нажила. А развод, это очень неприятная во всех отношениях процедура. Поэтому, едва в моём паспорте появился штамп о разводе, я приняла решение — никогда, и ни за что больше не замараю свои документы штампами актов гражданского состояния. В любви и согласии можно жить и просто так.

Прошло три года. Однажды мы поехали с Виталиком на огород его родителей. Мы как раз вернулись с гастролей, и лично я с удовольствием копала картошку на свежем воздухе. Мы жарили мясо, и пили вино.

— Ну, совсем, как разбойники в «Бременских музыкантах». — Сказала я отцу Виталика. А тот хмыкнул в ответ, кивнув на свою жену:

— Только атаманша на картах не гадает, а плетёт интриги за нужником.

Мне стало смешно, потому что я не поняла о чём это он, и решила, что папа как-то неудачно пошутил.

— А чего ты смеёшься? — Обиделся папа. — Сходи сама посмотри.

Ну ладно, подумала и поплелась к избушке на курьих ножках на краю огорода. Я сразу догадалась, что если свекровь там, то она не одна. Из-за туалета вился дымок от сигареты, а курил у нас только Виталик.

— Какая она тебе жена? Сколько у неё до тебя мужиков было? Сам рассказывал, что в театре, каждая вторая потаскуха. Вот родит тебе от другого и будешь знать. — Виталькина маменька шипела, как змея, а Виталик молчал. Я развернулась и ушла.

Посидев минутку в домике, я решила пустить всё на самотёк и не рассказывать Витале, как я подслушала, что говорила ему мать. Был у меня уже опыт общения и с законной свекровью, и с несостоявшейся. Мать для мужика это святое дело. Вмешиваться в их отношения глупо и себе дороже. Оставалось одно — ждать, куда вывернет кривая моего гражданского брака. И местью за испорченное настроение стало то, что я больше не прикоснулась к лопате. Картошку докапывала только семья, к которой я не имела никакого отношения. Я даже уехала в город одна, не дожидаясь драгоценной оказии — «Москвича» Виталькиного отца. Уже в автобусе я подумала, что папа проболтался о секретном разговоре сына с его матерью за сортиром только потому, что не мог с нами выпить, а очень хотелось.

И вот потянулись дни отпуска. Виталик чего-то капризничал, часто уходил к родителям и, в конце концов, я махнула на него рукой и уехала к своей подруге в соседнюю область. Это я ему так сказала. А сама улетела погулять в Москву, с той самой подругой из соседней области. Когда я вернулась, Виталины ключи от квартиры лежали на столе в кухне. Удалился, молча, даже записку не оставил.

В театре я узнала, что Виталя уволился без отработки, потому что его приняли на работу в какой-то секретный отдел градообразующего предприятия. Вот честно, была рада, что не буду видеть в театре его физиономию. А когда мне рассказали, что он скоропостижно женился на какой-то супер образованной училке, напилась с актёрами в хлам. Чего-то обидно стало. Но всё проходит, прошла и моя обида на Виталю. Я изредка встречала его в городе и радовалась, что он весь такой холеный, ухоженный, я бы даже сказала сытый. Ездит на новеньких «Жигулях», а когда видит, издали меня, старается обойти десятой дорогой. «Можно подумать, мне приятно с ним встречаться!» — думала я, глядя, как Виталик уносит от меня ноги, аж пятки сверкают.

На одном из праздничных концертов меня вызвали в зрительскую часть. Передо мной появился Виталин папашка. Он был, изрядно выпивши, и еле стоял на ногах. Я смотрела на него и молчала, даже не поздоровалась. Только удивлялась, как он осунулся и постарел

— Ты это, не серчай на меня. Я же не в их команде. — Наконец заговорил он. — Ушёл я от неё. Всю плешь мне проела. Живу у мамки, старенькая она уже, помощь нужна, вот я и подвернулся вовремя. А Виталька второго родил. Погодки они, внуки мои. Мать говорила, что она была девственницей. — Мой бывший «папа» развернулся на каблуках и зашагал к гардеробу строевым шагом. Правда, слегка ножки заплетались.

За семь лет без Виталика я родила себе дочь, переехала в отдельную квартиру, и жила в своё удовольствие. Меня вполне устраивала моя маленькая семья, потому что с дочкой мне было гораздо интересней, чем со всеми мужиками вместе взятыми. «Никто не берёт» — отвечала я любопытствующим кумушкам на вопрос — " А чего я замуж не выхожу?»

Как-то раз я встретила в магазине Виталика. Он очень изменился — похудел, волосы облетели, как у одуванчика, от былого лоска не осталось и следа, только одни глаза на осунувшемся, как у его отца лице, напоминали прежнего красавца. Он дождался меня на улице и позвал в свою, уже старую машинку, чтобы излить душу. Я слушала его исповедь и понимала, что он совсем не кривит этой самой душой, он выговаривается единственному человеку, который его может выслушать. По старой памяти. Я узнала, что отец его умер, вслед за своей матерью, а его квартиру переписали на одного из сыновей Витали, хотя он хотел жить там сам. Но ему не позволили уйти от жены.

— Ты была для меня как подкова, ты приносила мне счастье. А в этой семье меня сделали подкаблучником. Только и делаю, что мотаюсь по магазинам, пока моя начальственная половина работает. Она же больше получает, а я раньше освобождаюсь.

— Надеюсь, твоя маменька довольна? — Спросила я.

— Да она отца точно так же со свету сживала, а теперь мою жену научила, и имеют меня вдвоём как хотят. — Я расхохоталась. Потому что Виталик сказал чисто театральную фразу. Значит, не забыл наши театральные приколы, которые так не нравились его интеллигентной матушке. Виталик опустил голову, и я подумала, что он плачет. Но он поднял на меня взгляд и вдруг сказал: — Я знаю, что ты живёшь одна, пусти меня обратно.

— Знаешь, Витася, может я и подкова, но давно сломалась. Ты от меня ушёл сам, и где гарантия, что ты снова не захочешь в своё родное рабство. — Я вышла из машины и ушла.

Ещё несколько лет Виталик периодически появлялся на моём горизонте, он знал, где искать. А я не обращала на него внимания. Потом он перестал приходить в театр, и однажды меня спросил один актёр:

— А ты слышала, про своего Виталика?

— Нет, а что случилось? — У меня по спине пробежал холодок. Я, почему-то уже знала, что он умер. А актёр сказал:

— Попытка суицида. Не спасли. — Он хотел рассказать мне подробности, а я не стала слушать.

Долго ещё из разных углов до меня доходили разговоры, что если бы я его приняла, он бы не решился на такое. А я думала, «Нет, дорогие, сплетники, он захотел с собой покончить не из-за меня. Он меня очень легко оставил ради выгодных предложений и прекрасных перспектив. И это не я не оправдала его ожиданий».