Над судьбой. Том первый. Глава двадцать пятая

 
 
В ночь   на 20 апреля большинство   обитателей форта Майттон спали крепко. И никакие кошмары им не снились.
Перед тяжелой ответственной работой солдат должен отдохнуть.
 
 
 
Но не спалось Уинстону Гудмену. Его детище, грандиозный проект, через несколько часов должен был перевернуть представления о многих аспектах военного искусства. Такая концентрация мощи, глубочайшая конспирация, полная неожиданность удара  заслуживали того, чтобы попасть в анналы истории.
 
 
 
Уинстон выглянул в окно, все вокруг застилал необычайно густой туман. «Пожалуй, подобного и не вспомнишь. — С удивлением подумал эмиссар. — Надо же такое совпадение. Вряд ли он рассеется до начала нашей атаки».
 
 
 
Время шло к рассвету, туман понемногу  редел, до начала побоища оставалось совсем недолго. «Все пройдет блестяще,— не сомневался  агент, — Бог, как всегда, на нашей стороне, погода улучшается».
 
 
 
В этот миг раздался оглушающий взрыв. И на месте, где находился северо-западный бастион крепости, появился пролом. Сквозь брешь  вбежали краснокожие и быстро выстроились двумя шеренгами.
 
 
 
***               
 
 
 
Изменение погоды воодушевило  не только королевского эмиссара Гудмена. Быстрая Пума и капитан Стоун расположились в жилище офицера и, в отличие  от остальных обитателей  форта,  собирались  начать военные действия несколько раньше, чем наступит рассвет.
 
 
 
Капитан был в нижнем белье, рядом висели два костюма: туземного воина и артиллерийского офицера. Стоун достал бомбу, ещё раз проверил фитиль:  предусмотрено все до самых мелочей. Он не хотел думать о том, что может произойти срыв, этот бой стал смыслом всей его жизни.
 
 
 
Быстрая Пума взял лук, натянул тетиву, вновь прислонил его к стене. Тут же возле подоконника стояли стрелы. От окна до северо-западного бастиона вряд ли насчитаешь и полсотни шагов, но видимость была ужасной. Они  уже собирались выдвинуться ближе, однако  это могло привлечь внимание.
 
 
 
Оба молчали. Слух  обострился до предела. С момента подачи сигнала атаки у них в распоряжении останется не более одной минуты. Капитан рассчитал — времени хватит.
 
 
 
Расстояние между бастионами часовые преодолевали за две минуты. Четыре стены — восемь солдат. Стены были сделаны из двух рядов  вкопанных в землю вековых дубов, между ними находилась плотно утрамбованная земля.
 
 
 Часовые по каждой стене шли навстречу друг другу. У бастионов они разворачивались и направлялись обратно. За одну минуту надо было успеть сделать очень многое.
 
 
 
Джон Янг  надел костюм туземного воина. Он должен был победить или умереть могиканином. Быстрая  Пума нанёс боевую раскраску, укрепил на поясе томагавк, нож, аркан.
 
 
 
В лесу раздался едва уловимый сигнал. И тут же последовательно по всей округе заухали совы. Ирокез быстро открыл окно. Часовые только что отошли от северо-западной башни. Воин взял в зубы стрелу, другую тут же послал в цель. За ней пошла и первая.
 
 
 
Часовой, двигающийся на северо-восток, был убит сразу: стрела вошла в горло. Он мягко опустился на стену, не издав ни звука. Расстояние до его напарника, направляющегося на юго-запад, было слишком большим, чтобы стрела могла убить его.  Британец завалился, свесив голову  со стены, и громко застонал.
 
 
 
Солдат, направляющийся навстречу, почувствовав  опасность, резко ускорил шаг. Ирокез выскочил из комнаты, и, не прячась, побежал  в сторону раненого врага.
 
 
Через несколько мгновений вокруг будут слышны выстрелы, ясно осознавал воин, и любая осторожность потеряет смысл. Замерев на миг, почти не целясь, он выпустил стрелу. Солдат упал.
 
 
 
 Быстрая Пума  тут же  раскрутил ременную петлю. Раненый  часовой всё ещё оставался жив. Рот был широко открыт, по подбородку стекала кровь. Петля затянулась на шее.  Ирокез стащил тело со стены, взвалил его на плечи и быстрым шагом направился к квартире офицера.
 
 
***
 
Задолго до начала операции капитан Стоун убедил начальство в необходимости большую часть пороха перенести на северо-западный бастион, где складывались наилучшие условия для обстрела ночного лагеря краснокожих.
 
 
 
Сменивший Сущность бежал к башне. Уже были слышны хлопки выстрелов на реке, уже часовые подали сигнал тревоги. Ещё миг и гарнизон начнет построение.
 
 
 
Он действовал молниеносно. Могучий пятигранник, ощетинившийся смертоносными стволами орудий, доживал последние мгновения.
 
 
Звякнул ключ, полетел в сторону замок. Откинув засов, могиканин приоткрыл дверь и аккуратно положил на бочонки с порохом бомбу с зажжённым фитилем. Отбежав за угол, он упал на землю ногами к месту взрыва, всем телом прильнув к стене.
 
 
 
Метис, в котором слились масштабность мышления и аналитическая гибкость ума белого человека с природной хитростью и изощрённостью краснокожего, рассчитал всё точно. Взрывом башню разнесло на куски, горящие бревна и доски падали прямо на строения, занялся пожар.
 
***
 
 
Быстрая Пума бросил тело солдата на пол, снял скальп. Затем несколькими ударами томагавка обезобразил лицо, содрал с трупа одежду и облачил его в форму Ричарда Стоуна. Теперь опознать убитого будет нелегко. Рассыпанный по полу порох загорелся моментально.
 
 
 
Гарнизон начинал построение, кругом творились замешательство, суета.               
 Закончив дело, ирокез побежал к обломкам бастиона, там были свои. К многочисленным очагам пожара добавился ещё один.               
 
 
 
Ричард Стоун был мертв. И для бледнолицых,  и для краснокожих. Только знаки отличия позволят опознать останки погибшего. Ричард Стоун умер. В душе метиса. Умер и  Джон Янг. Воин сделал свой выбор!
 
 
 
Сменивший Сущность обрёл душевный покой, он стал своим среди своих. В пролом врывались шауни. Это он привёл их. Он научил краснокожих братьев, как одолеть беспощадных врагов и они победят!
 
 
Сменивший Сущность стоял рядом с Ястребиным Когтем, ветер раздувал орлиные перья его головного убора. Кто бы мог подумать, что это капитан Стоун?! Воины быстро выровняли ряды.
 
 
 
Напротив поротно выстраивался полк. Никому и в голову не пришло, что напали краснокожие. Это могли быть   французы, испанцы, даже пираты. Кто угодно, но только не индейцы.
 
 
 
***
 
 
 
Сотня лучших воинов во главе с Ястребиным Когтем ждала взрыва в засаде, совсем рядом с бастионом. Каждый имел два заряженных ружья. Войдя в пролом, они выстроились вдоль сходящихся к башне стен в две линии. Воины первой линии опустились на колено.
 
 
Стрелки, стоящие сзади них, не целясь,  разрядили ружья в огромную однообразную массу врагов и тут же стали через брешь уходить из форта. Следом, поднявшись, выстрелила первая шеренга.
 
 
 
Вскоре все шауни исчезли в темноте, лишь десяток прикрытия остался на развалинах бастиона, чтобы преградить путь солдатам.
 
 
 
На выдвижение из засады, прорыв через брешь, боевое построение, стрельбу и отход шауни понадобилось времени не больше, чем затратит пешеход для преодоления двух сотен шагов.
 
 
Потери гарнизона были колоссальны, каждая из двухсот пуль нашла свою цель.  Расстреливаемые в упор,  англичане  падали как скошенная трава.
 
 
 
Отойдя от шока, солдаты  подняли неимоверную пальбу. Но пули уносились в пустоту. Быстро разобравшись в обстановке, начальник гарнизона отдал приказ выдвигаться через брешь. Пехотинцы ринулись к пролому, но здесь их встретил град стрел.
 
 
Пришлось залечь. Стрельбой из укрытий, краснокожих прижали к обломкам башни,  и тут же две небольшие группы, взобравшись на стены, с двух противоположных сторон ринулись к развалинам со штыками наперевес.
 
 
 
Индейцы сражались как тигры. Они остались, чтобы умереть. Секунды тянулись, складываясь в бесконечные минуты. Последний, исколотый десятками штыков, шауни упал на спину.
 
 
 Разбросав руки,  улыбаясь, он смотрел на врагов широко открытыми глазами. К этому времени  основной отряд  краснокожих полностью вышел из-под обстрела, сохранив воинов и оружие.
 
 
 
* * *
 
 
 
Уинстон Гудмен мгновенно оценил обстановку: индейцы устроили огромную засаду, они знали план операции и напали первыми.
 
 
 «На юг, север и восток от форта тянутся бескрайние леса, но шауни заняли позицию в небольшой рощице в пятистах шагах от крепости. Зачем? Они не могут не знать,   что пушки разметут рощу одной сотней выстрелов.
 
 
Почему же туземцы пошли туда, якобы обрекая себя на смерть», —с тревогой думал Уинстон. Ему необходимо  было срочно понять, в чём заключалась очередная уловка индейцев.
 
 
 
Лагерь краснокожих  оказался пуст. Все они давно уже были на другом берегу. У напавших на форт ружей оказалось намного больше, чем шауни получили по договору. Откуда взялось оружие?
 
 
 
 Каждый воин сделал два выстрела. Как они смогли освоить этот тактический приём? От вопросов, на которые не было ответов, у Гудмена голова шла кругом. От бессилия он  ухмыльнулся: «Солдатам по два ружья в бою не дают, слишком дорого, порой и по одному не всегда есть».
 
 
 
Пушки били по роще. Солдаты готовились к атаке, но на их лицах прослеживалась нескрываемая растерянность. Огромное число раненых своими стонами не прибавляло храбрости.  Кругом мельтешили люди, что-то скрипело, бряцало, стучало.
 
 
 
Первые залпы с батареи на холме, а затем и с ботов  ввергли Уинстона в состояние шока. Он мог предусмотреть, рассчитать, вычислить всё! Но такое?!
 
 
Канониры не стремились попасть в цель, тем не менее, многие  ядра  долетали до  форта.
 
 
 
 
Королевский эмиссар, считавший себя до последнего момента крупнейшим специалистом по аборигенам, вдруг понял, что   совсем не знал алгонкинов.
 
 
«Откуда же, чёрт возьми, они взялись?! – В полной растерянности спрашивал он себя. - Почему они совсем, совсем другие. Такая же медного цвета кожа, как у  ирокезов, гуронов, чероки. Такие же перья на головах, как у десятков других племён и народов. Отсутствие государственности, письменности, культуры в широком понимании. Всё такое же, но они другие!»
 
 
 
Уинстон представлял абсолютно точно, как, содрав пару-тройку скальпов, алгонкины смогли объяснить канонирам, что стрелять надо. Проблема была в другом; как индейцы  додумались до такого?
Уже не оставалось сомнений в том, что это не последняя хитрость противника. Надо было срочно понять, что же еще готовит он?
 
 
 
«Алгонкины, — ухмыльнулся Гудмен — не изучали основ ведения боя, они воюют, как умеют: нападение из засады, сокрушительный удар и быстрое исчезновение. Ружьё  для туземца — средство убивать. Индейцы использовали ружья, как посчитали целесообразным. Они не знали, как делать правильно, но получилось как нельзя лучше».
 
 
 
«Черт возьми, — скривил губы агент, — если и дальше они станут выкидывать свои дилетантские штучки, скоро у нас совсем не останется солдат».
 
 
 
Резервы пороха и на батарее и на ботах были не бесконечны, ведь их готовили не для осады форта. Под страхом смерти артиллеристы вывалили на крепость весь боезапас и ждали своей участи. Реальный урон для гарнизона оказался не столь  велик, и на совещании офицеров было решено перехватить инициативу в свои руки.
 
 
 
Твёрдо, веря, что после обстрела в роще мало кто остался жив, начальник гарнизона приказал двум ротам взять индейцев в клещи и уничтожить. Ещё одна рота выдвинулась к холму, чтобы отрезать засевший там отряд краснокожих.
 
 
Предполагалось, что если к этому времени кавалеристы в лесу ещё не успеют разгромить туземцев, пехота выдвинется навстречу.
Солдаты бодро шагали стройными рядами к роще, вряд ли надеясь встретить там хотя бы одного живого дикаря. Круг сужался, до противника оставалось не более сотни шагов.
 
 
 
Залп раздался настолько неожиданно, что едва ли  кто понял, в чём дело. Второй залп последовал незамедлительно. Земля вокруг рощи усеялась трупами  англичан, оставшиеся в живых побежали.