Письмо Николаю Р

Здравствуйте, Николай. Отвечаю не скоро, поскольку праздники выбили меня из колеи. Жизнь моя протекает очень бурно, то и дело  возникают новые сюжеты, в которые хочется вписаться. Была в отъезде, получала положительные эмоции от итальянских Альп и от жизни вообще, а теперь надо возвращаться к работе, без которой невозможны путешествия...
        Не могу не высказаться по поводу Вашего письма, хотя не уверена, что Вы меня "услышите", точнее, что найду для этого нужные слова. Всё же попытаюсь. Дело в том, что я вижу в Ваших высказываниях противоречия. Вы исходите из того, что стихи – это целый мир, который всё в себя вмещает. Соглашусь частично. Ведь Вы не оставляете права другим сообществам за пределами этого мира считать так же, да и просто не уважаете тех, кто не с Вами.  Я, когда слышу  высказывания вроде того, что люди, которые чего-то не понимают или не признают, не заслуживают внимания и уважения, очень высказывающимся сочувствую. Ибо и сама прошла через замкнутую группировку,  и встречала немало подобных людей. Я когда-то занималась альпинизмом, спелеологией и скалолазанием. В этой среде было немало интереснейших личностей, однако мы по молодости считали, что наш мир – не просто лучший, он единственно правильный: ведь в нём есть всё: эмоции, адреналин, дружба, братство, любовь, стихи, песни, интеллект, а те, кто ничего в нём не понимает и не участвует, – как бы люди второго сорта. Слава богу, я встретила человека, который сказал: "Опомнись! Мир шире!" И это так! Сколько удивительного я обнаружила за пределами этого прекрасного, но закрытого сообщества. А те, кто этого не понял, жалки, они до сих пор живут воспоминаниями о покорённых вершинах, и ничего у них больше нет. Знакома я была с парашютистами – та же история. Работая в Саянах в школе на юге Красноярского края, вытаскивала из секты девочку, к которой фанатики не подпускали врача, когда у неё случился приступ аппендицита, а потом и вовсе  чуть было не принесли в жертву, – тоже считали себя избранными, а остальных – не заслуживающими никакого внимания. Вы, разумеется, возразите мне, что поэзия – это совсем другое, но уверяю Вас, все говорят то же.
        В общем, я давно пришла к выводу, что мир многослоен, а каждый человек может быть интересен вне зависимости от того, чем он занимается. И наука – это целый мир, в ней столько всего такого, что за целую жизнь не познаешь. И те, кто в ней, как Вы считаете, замыкается, вовсе не несчастные люди, а ровно наоборот. Да и считать, что Борис замыкается в науке, неправильно. Видели ли Вы в Третьяковке выставку "Метагеография"? Родоман там – одна из центральных фигур. Он признан концептуальным художником. Но он ведь специально не задавался такой целью – просто занимался тем, что ему интересно. У него много публицистических произведений, опубликованных в интересных журналах. Стихи для него –  лишь одна из сторон его жизни, не самая важная.
        Теперь про мои стихи. Думаю, Борис сильно преувеличивает их качество. Мало ли чем я занималась и занимаюсь! Стихи пишутся,  когда пишутся, я мало кому их показываю, у меня нет никакого желания получать плевки, да и вообще какие-то оценки. Это слишком интимно, как музыка, дневники или религия (хоть я и атеист). Другое дело научные произведения –там можно дискутировать (не оплёвывая друг друга).     20 янв. 2016.