Пролог

Эскалаторы в торговом центре неспешно ползли вверх и вниз, люди с цветными пакетами, сумками и рюкзаками спешили кто куда, разговаривали, спорили, смеялись, витрины – стеклянные, подсвеченные спрятанными от глаз фонариками – отражали лица, одежду, прически, горящие экраны телефонов. Шумный говор, веселая музыка, разносящаяся из разных магазинчиков, топот ног и рекламные выкрики, гладкие, скользкие полы, отполированные до блеска, шелест фонтанчика, бившего у застекленного лифта, холодный запах заморозков, вернувшихся в самом начале весны, и свет – повсюду разный, то теплый, то холодный, отражающийся от украшений в ювелирной лавочке напротив фонтана. Это был такой странный мир – здесь было так много удивительных существ, которых Старшие звали «людьми», здесь все было таким устоявшимся, и атмосфера не планировала разорваться тысячью брешей, которые пришлось бы чинить. Наверное, потому все эти "люди" и жили так спокойно - у них не было войны, у них был мир, многие тысячи лет мира...
Девочка лет десяти сидела на лавочке у фонтана и, скучая, рассматривала проплывающую мимо толпу. Её звали Южени, и она была вовсе не против этого имени, хоть после рождения и дала себе другое, но оба Старших - СИнвирин и ДжулиАн - звали её так, и она не возражала: пусть зовут, как хотят. Она была худенькой и некрасивой в своей щуплости и детской непропорциональности: у неё была несколько большеватая голова для тоненькой шейки-спички и узких плеч, руки, чуть длиннее нормальной величины, казались неуклюжими и деревянными, такие же вытянутые ноги с круглыми коленными суставами ещё больше придавали Южени сходство с пугалом. Одежда висела на ней мешком, хоть Старшие и ругались за такую неопрятность, короткая юбчонка в чёрно-зелёную клетку на ладонь не доставала до колен, розовая толстенькая куртка-пуховичок ещё хоть как-то скрывала худобу плеч и рук, но уродливые ноги в чёрных ботильонах торчали всем на обозрение. Люди изредка оглядывались на столь нелепую фигуру ребёнка, одиноко скучающего у фонтана, но шли мимо, Джулиан куда-то пропал - видимо, заблудился в продуктовом магазине или же погряз в выборе печенья для Синвирина, и Южени уже который час ждала, ведь уходить с места, где её оставил Старший, было категорически запрещено. Она любила бывать в мире людей, хоть нередко оставалось тут одна - здесь было спокойно.
Южени плохо понимала, что значит слово "спокойно", но удовольствием повторяла слова Синвирина и каждый раз, когда Джулиан отправлялся в это мирное место, она просилась с ним, и редко получала отказ. Здесь было интереснее, чем в том пространстве, где она жила в обычное время: тут ничто не рушилось, много самых разных домов стояли рядом, недвижимые и надежные, и по городам сновали люди. Здесь не было монстров и работать было не нужно, бреши, хаос, война — всё это оставалось в мире Зетта, a здесь, на планете Земля, можно было просто глазеть по сторонам, ожидая, когда же Джу найдёт всё, что нужно.
Не то, что Южени боялась войны или монстров - она не боялась, не понимая значение слова "страх" также, как она не понимала слова "спокойствие", но она слушала Старших и повторяла за ними, как и всегда. Её Земля влекла своими формами жизни, столь многочисленными и разнообразными, своими незнакомыми предметами и приборами, городами, водными пространствами, которые назывались "морями" и "реками", растениями, животными - всем тем, чего не было в мире Зетта.
Но сегодня почему-то тянуло домой, и праздная людская толпа, гуляющая по священному торговому центру, не привлекала внимания Южени. Девочка думала о своём родном мире, откуда пришла: холодный и пустой, вот каким он был. Там стояла вечная зима, но снега не было, только небо уже устоялось, остальное же было в движении. Каждую минуту вырастали горы, открывались на месте старых возвышений пропасти, земля ломалась и рушилась сама в себя, и океан камней и почвы ни на минуту не мог остановиться. Темнота, вернее, непрерывные, унылые сумерки, которые всё не могли разрешиться рассветом, серость вокруг и дыры в небе — вот была сущность молодого мира. А ещё там были чудища, которых надо было уничтожать - ничего страшного или необычного Южени в том не видела: это было её работа, то, что сделать было просто нужно. Она не понимала, почему Джулиан или Синвирин частенько приходили просто посеревшими. Они говорили, объясняя ей:
"Нам страшно."
И она не понимала, что значит это " страшно" - Старшие уже отчаялись втолковать ей это понятие и только рукой махали, мол, как обычно не поймешь.
- Эй, где твои родители?
- Не подходи к ней, не видишь, что она больная?
 Но тем не менее никто из мальчишек не отошёл: они были странными, эти человеческие дети, ещё более странными, чем их взрослые - и зачем они дрались, задирали друг друга? Зачем они сейчас подошли? Тьма жила в них, злоба, и желание вылить эту мерзость на окружающих было в них просто нескончаемым. Южени часто удивлялась, почему твари не пришли по их души, раз они были полны такой энергией, темной и жестокой. Даже дети этой расы были заполнены суетой и чернотой, вместо монстров из Космоса они сами создавали монстров из себя самих.
- Где твои родители? - повторил вопрос один из них, с наглой улыбкой уставившись на некрасивое лицо девочки.
- У меня нет родителей, - спокойно ответила та.
Южени, хоть и знала, что такое «родители», плоховато понимала, кто это такие и зачем они нужны. У неё были Старшие, и этого было достаточно, потому она нисколько не переживала, что родители у неё нет.
- Ты что, сирота?
Этого слова она вообще не знала, поэтому не ответила ничего.
- Ты из детдома что ли? - снова спросил хулиган.
Южени молчала: слово «детдом» было ей незнакомо.
- Я с тобой разговариваю, дура, - он толкнул её в плечо. Злобный, злобный мальчик-монстр, вот как видела его маленькая дух и реагировала так, как ее учили: монстры должны были быть уничтожены для безопасности остального населения.
 Да и слово «дура» она знала и, хоть и не умела обижаться, видела, как Джулиан реагировала на обзывательство, потому решила рассердиться на грубияна. Она легко перехватила его руку – парнишка, как и все люди, двигался невозможно медленно: он был физическим существом, а она была духом, она была гэльфордом. Тонкие пальцы, казавшиеся такими короткими, легко сошлись, кольцом сжав запястье человека.
- Я не дура, - пытаясь подражать мимике и интонациям Джулиана, проговорила Южени.
 Паренек попытался вырваться, но не смог - девочка держала крепко.
- Опусти меня, ненормальная! - завопил он, испугавшись не на шутку, его товарищи попятились назад.
Южени ничего не ответила, только внутри кольца пальцев промелькнула белая вспышка, и кисть задиры отвалилась: её срезало световым ножом. Бедолага заорал не своим голосом, его банда бросилась кто куда, лишь бы подальше от опасной сумасшедшей, на крики стала собираться толпа, послышался топот полицейских, кто-то вызывал скорую, а девочка в розовом пуховичке все так же сидела, никуда не собираясь убегать и с недоумением глядя на существ, суетящихся вокруг мальчишки, почему-то упавшего на пол, и на весь дурдом, что образовался около неё.
«И что вы бегаете? - казалось, спрашивала она. – Что заботитесь о нем, он же монстр? Порождение тьмы, которое было наказано по заслугам.»
- Вон она, вон, у фонтана сидит! - взахлеб кричал один из мальчишек, за рукав таща толстого полицейского. - Она ему руку отрезала!
Мужчина выхватил свисток и, покраснев от натуги всем своим толстым лицом, засвистел, призывая своих товарищей – толстяк был порождением страха, и темная аура разливалась волнами около него. Все спокойствие куда-то испарилось, и в этом мире было полно мрака. Он был повсюду, его невозможно было вычистить.
Сквозь образовавшуюся толпу протолкался молодой человек в бежевом флисовом пальто, высокий и худой, он двигался стремительно и легко обходил людей. За спиной у него был черный рюкзак, на вид пустой, но на самом деле заполненный продуктами на ближайшие десять лет жизни в пустом мире. Длинные черные волосы обрамляли худое, благородное лицо и были спрятаны под ворот верхней одежды, чуть согнутый нос и тонкие, сжатые губы, нахмуренные брови и печальные, глубокие глаза придавали ему горделивое и обиженное выражение, никогда не сходившее с его лица. Он был красив по людским меркам, но настолько холоден изнутри, что к нему ни разу не подошли познакомиться, хоть многие и оборачивались ему вслед.
Он нахмурился, строго поджал губы и решительно схватил Южени за руку, коротко приказав:
- Уходим.
И оба исчезли, заставив толпу отшатнуться прочь с испуганным испуганными выкриками и попятиться назад, но гэльфордов это не сильно волновало. Волновало, конечно, но чего еще оставалось делать? Проблем и в своем мире хватало…
Они появились у входа на старинное кладбище, и мужчина тут же с раздражением отпустил руку девочки, едва не оттолкнув её от себя. Он размашистым шагом направился по главной дороге, не обращая на Южени никакого внимания, будто бы ее не было вовсе, она засеменила следом, чувствуя, что Старший зол, но не понимая причины его бешенства. Со всех сторон смотрели лица умерших, на голой темной земле неестественными пятнами горели искусственные цветы, оставленные на могилах, и тишина, привычная для кладбища, висела по сторонам.
– Джу, прости меня, - тихонько попросила Южени - такой способ всегда работала, и Старшие буквально таяли или, по крайней мере, переставали злиться.
Иногда она понимала, почему они сердятся, но только не сегодня. Джулиан обернулся, и его красивое лицо приняло выражение горькой, но уже прощёной обиды: он не мог злиться, глядя на смиренный вид своей младшей сестрёнки. Она не была виновата в своей бесчеловечности: это была цена за силу, которой она обладала, такой она была создана. Южени не могла понять простых истин, которые людьми воспринимались с детства, она не знала понятий «жизнь», «боль», «физическое тело», и сколько Старшие не пытались воспитать в ней хоть что-то человеческое, все попытки были провалены. Девочка была солдатом, созданным с одной целью – убивать, и свою задачу она выполняла отлично, но в других аспектах… у неё даже эмоций-то не было: она копировала их, подглядывая с лиц Старших, она играла в жизнь, потому что не была предназначена для нее. И она была светом, слишком хорошо чувствовавшим тьму снаружи. Только вот беда была в том, что она не различала маленькую тьму души, что была у хама, и тьму, способную разрушать миры, и на любое ее проявление реагировала одинаково и незамедлительно, реагировала уничтожением. Но Южени так старалась стать похожей на людей, так нелепо ошибалась, что сердиться было совершенно невозможно.
- Сколько раз я тебя просил не трогать людей, - раздраженно спросил Джулиан, злясь в первую очередь на себя за то, что опять оставил её без присмотра.
Он каждый раз надеялся, что ничего не случится, ведь все, что только было можно, было уже по сто раз оговорено, да и несколько предыдущих путешествий обошлись без эксцессов, так что же сегодня пошло не так?
- Да я ничего ему не сделала, - чувствуя, что прощения уже было дано, несмело возразила девочка, заглядывая в лицо Старшего, как будто прося: «Объясни, что я сделала не так?»
- Ты ему руку отрубила!
- Ну и что? Пусть новую себе отрастит, - Южени взмахом руки оторвала свое запястье и тут же из света сформировала себе другое.
- Он человек, как же ты не понимаешь, дружок? Он - физическое тело, он не может вырастить себе другую руку, мы же столько раз говорили с тобой про это, - только и смог вдохнуть Джулиан.
Да, они обсуждали это не раз и не два, но Южени всё равно не понимала и раз за разом наступала на одни и те же грабли.
- Я больше не буду так, - проговорила она жалобно и глянула в тёмные глаза Старшего.
Тот вздохнул ещё тяжелее, понимая, что обещала-то она искренне, но все равно не сможет сдержать слова, и протянул ей свою широкую ладонь. Южени вспыхнула, ухватилась, пристраиваясь к размашистому шагу: она не умела любить, но была бесконечно привязана к своей семье, особенно к Джулиану, и что-то похожее на человеческую любовь загоралось в ней рядом со Старшим братом.
Они свернули направо и между могилами дошли до фамильного склепа Юльвандов. Участок зарос, статуя рыдающего ангела покрылась мхом - здесь никто не убирался уже много лет, потому что из всей семьи никого не осталось в живых. Джулиан прошёл сквозь заржавелую калитку, поднялся по ступеням к двери и вошел внутрь склепа – ему не требовалось открывать что-либо, он был духом по существу и тела не имел, как и Южени. В темноте помещения, у самой дальней стены, слегка пульсировал мягким светом вход в портал, соединявший Землю и Зетта, откуда гэльфорды были родом.
- Пора домой? - спросил гэльфорд, и Южени, радостно кивнув, шагнула в стену и исчезла.
Джулиан, чуть помедлив, отправился за ней следом туда, где его ждала реальная темнота, в свой родной мир.