Глава 1. Куб по имени Ирвин

Создатель мира Зетта в махровом халате и тапочках на босых ступнях шагал из угла в угол по большой, хорошо освещенной гостиной, сжимая в подрагивающих руках чашку с горячим кофе, телевизор и радио говорили без перерыва, сообщая новости, которые уже не могли волновать Синвирина из рода Юльвандов. Для Земли Он умер, когда ушел в созданный Им мир, но приемники все равно, перебивая друг друга, продолжали вещать, хоть Юльванд и не слушал их. Он последнее время плохо переносил одиночество: натерпелся в тот период, пока еще не был создан его первый друг - ДжулиАн, потому и включал радио, лишь бы тишина не висела в доме.
Он нервничал и даже боялся: где эти двое? Их не было уже третий месяц, и Синвирин начал беспокоиться, когда волнуется каждый родитель, не знающий, куда запропостились его дети. Он боялся снова остаться один одинешенек, потому что знал: не справится больше, не вывезет и погибнет. Он построил мир из ничего – из пустоты и собственной боли, сотворил физический кусок земли, вдунул в него жизнь – хоть какую-то – и повесил небо, но одного Он не учел: в этот пустой мир сразу постучались гости, постучались затем, чтобы уничтожить, и имен у них не было. Монстры из Космоса не имели их, а если и имели, Синвирин не знал этих слов. Ему было нужно только одно сейчас: отвоевать свой кусок земли, чтобы на нем построить государства и населить их живыми существами, но бесконечная война не давала Ему даже начать творение. Он и его гэльфорды погрязли в нескончаемой бойне, и не было ни конца, ни края этому сражению. Тем более, что духи куда-то сгинули, отправившись на Землю за припасами. Темнота наползала из пространства между мирами, темнота сдавливала и липла ко всему, поэтому электричество горело постоянно, но все равно Создателю было неспокойно. Ему казалось, что в тенях кто-то прячется, какие-то живые проклятья и не вылившаяся злоба, шорохи казались шагами. Так было недолго и с ума сойти, находясь в одиночестве, и Синвирин мечтал об одном: только бы гэльфорды вернулись поскорее!
Но вот воздух задрожал, и в комнату из портала выскочила Южени, лучезарно улыбнулась Старшему и тут же ускакала к себе - мультики смотреть, за ней степенно вышел Джулиан, и впервые за прошедшие месяцы Создатель с облегчением выдохнул и осел на пол – ноги совсем Его не держали. Он был слаб и худ, вымотанный творением и защитой каменного куска, который назвал Зетта.
- Где вы были так долго? - с укором спросил Он, оперся о ладонь духа, поднимаясь – непростое действие, когда кружится голова, но теперь все было в порядке, одиночество отступило, и страхи уползли до поры до времени.
 - Я заблудился в супермаркете, - Джулиан усмехнулся: слова прозвучали, как дешевая отмазка, но были чистой правдой – он действительно заплутал между полок со всевозможными сластями. На Земле было слишком много всего, слишком много благ, только вот людям этого было не понять.
Синвирин фыркнул, рассмеявшись, у Него сдавали нервы, но Он, кажется, не злился, Его всего лишь потряхивало и тонкие запястья ходили ходуном.
- Сам пойдешь в следующий раз, - проворчал Джулиан недовольно, принялся вытаскивать припасы из своего бездонного рюкзака и складывать их внутрь стола, где своевременно был выстроен портал-погреб.
- Не дуйся, - слабо улыбнулся Создатель, - не могу я не смеяться: я соскучился. Да и дело не ждет: мир не построен, а без вас я не могу ни творить, ни защищать, я без вас, как без рук.
Джулиан глянул на Него: зеленые глаза искрились изнутри, как и всегда при встрече со своими «детишками», но сегодня к этому блеску добавилась еще что-то хитрое – что-то поменялось, что-то новое возникло в пустом мире.
- Что случилось? – внимательный к деталям, дух не мог не заметить нового оттенка радости на лице Старшего.
Синвирин расплылся в совершенно счастливой улыбке, снова сделавшей Его уставшее, осунувшееся лицо молодым и красивым:
- Я.… я тебе напарника наколдовал, - и снова улыбнулся так, что глаза превратились в узенькие щелочки: Он был страшно доволен своим сюрпризом.
— Вот как, - вскинул брови Джулиан.
Он уже давно ожидал пополнения в семейке духов: Зетта был просто огромен по своей территории, даже, пожалуй, побольше Земли, и защитить это пространство втроем было не так-то просто. Нужен был еще кто-то, поэтому известие о новичке не стало новостью для Старшего, но подыграть было просто необходимо, иначе половина радости была бы убита.
В целом мире, огромном, но пустом, их было всего трое пока что: двое гэльфордов и сам Создатель. Гэльфорды были духами-защитниками, созданными с одной целью: сохранить Зетта от монстров, рвущихся через тоненькую оболочку в молодой мир. Возможности духов были огромны, хоть ни Южени, ни Джулиан не выглядели силачами, одним щелчком пальцев каждый из них мог на атомы разложить половину любого мира, уничтожить горные массивы и пробить бездонные пропасти, но и твари, разрушившие свои миры, тоже были не промах, с ними было тяжело сражаться даже всемогущему Синвирину, что уж говорить о Его созданиях. Возможно, именно усталость и послужила причиной создания еще одного духа-воина. Темные времена царили в Зетта пока что: и в прямом смысле, и в переносном. Света не было, тучи завесили небо, и монстры шарились по пространству, ни на минуту не оставляя защитников в покое. Безопасно было только тут, в доме, но за его дверь творился ад, вылезать в который было… просто страшно. Уничтожить могли любого, и сделать это было проще, чем казалось, но жители пустого мира не теряли присутствия духа, живя надеждой об улучшении – в конце концов, эта война была не вечна, и она должна была кончиться когда-нибудь, за мраком придет свет и жизнь, надо было только чуть-чуть потерпеть.
 Синвирин как будто не заметил фальши в удивлении Старшего и принялся живо рассказывать:
- Я за него взялся, как только вы ушли: сам знаешь, ненавижу оставаться один, да и за дверь без вас не сунусь – точно порвут, а в тройке работать не удобно, мы теперь разобьемся на два и два. Ты с новеньким, а я с Южени.
Джулиан кивнул: Синвирину действительно нельзя было выходить одному - хоть Он и был Создателем, но все же пришел с Земли, где подобного не было. Там был устоявшийся мир, там мне надо было воевать, поэтому Он и не умел толком, отпускать Его одного было бы убийством чистой воды. Как бы ни наползала тьма, Синвирин должен был жить, ведь без Него все теряло смысл.
- Какой он? Или она? – спросил дух – рожденный товарищ должен был стать ему напарником, и гэльфорд хотел побольше знать о новичке.
- Еще не знаю, - качнул головой Синвирин, - я только-только загрузил ему в мозг информацию, а для разговоров ждал вас. Вернее, тебя - он твой напарник, ты сам займешься его воспитанием, а я не буду путаться под ногами, а то выйдет как с Южени: ни то, ни се. Но не радуйся раньше времени: этот новенький будет таким же, как и она. Я имею в виду силу и отсутствие человечности – наш мир нашли крупные твари, и нам нужен сильный солдат, к сожалению. Я постоянно чувствую их присутствие за оболочкой, они скребутся, ища место, где потоньше, и это очень страшно, - Его лицо перекосилось жалобно. Это было непросто, жить в постоянном страхе. - Я бы не стал создавать еще одного гэльфорда, не будь это необходимостью, но мы не справляемся втроем. И, просто поверь мне, я знаю, что с этим существом что-то будет связано, что-то важное.
Отношения между Синвирином и Джулианом были странными: несмотря на то, что дух, как Южени, был создан Юльвандом, он не был творением в сознании Серебряноволосого - Джулиан был скорее братом, нежели ребенком. Синвирин советовался с ним, как с равным, говорил на серьезные темы, посвящал в свои планы, которые не рассказывал Южени. А все потому, что дух был "нормальным". Почти человеком, только без тела. Он чувствовал все также, как люди, реагировал понятно, и пусть и любил поворчать, но для Синвирина, прожившего многие годы в одиночестве, это было неважно: Джулиан стал для него самым дорогим существом на свете. Юльванд любил и Южени тоже, но ее скорее, как дочку - бестолковую и глупую, но от этого не менее родную, хоть с ней Он и не мог по-человечески поговорить, Он всего себя отдавал в ее воспитание, читая ей книжки, играя в игры и стараясь научить ее жить. Просто жить. Только вот получалось у него плохо пока что.
Гэльфорд потер лоб рукой, разгибаясь, бросил пачку печенья в руки Создателю: что бы Тот ни думал, он не считал себя Ему братом:
- На, твое любимое.
Синвирин усмехнулся, поблагодарил и тут же вскрыл угощение – печенье было Его маленькой слабостью и горьким напоминанием о прошлой жизни: Эрден, один из погибших детей Юльванда, был страшным сладкоежкой.
- Тут все без изменений? – дух откинул занавеску с панорамного окна и выглянул наружу.
Маленький домик в шотландском стиле приютился на высоченной, гладкой скале, и это было все, что в молодом мире оставалось неподвижным, остальное же пространство было заполнено земляным океаном, бушующим день и ночь. Хотя, дня и ночи тут пока что не было: были бесконечные, непроглядные сумерки. Ни свет, ни тьма, но что-то уныло-серое, нескончаемое, как само Время. Здесь, в параллельном отвилке, было еще поспокойнее, чем в основной части мира: и монстров поменьше, и брешей в оболочке тоже, но отсюда было хорошо видно, что все пространство наполнилось странным движением – Синвирин не выходил из дому, вот монстров и понабилось за прошедшие три месяца. Они копошились, борясь с земляными волнами, кто-то из них погибал, не справляясь, кто-то умудрялся приспособиться к вечному движению, а из окна все это выглядело как яма, наполненная отвратительными, ползающими и летающими жуками, только вот сила у них была побольше.
В Космосе законы были совсем просты – жри, кого можешь, слабые твари, вроде оборотней или мертвецов становились первыми жертвами, поэтому до нападения на миры доходили лишь те, кто имел порядочную силу к разрушению. То есть, мог стереть половину Земли в одночасье – не самые приятные твари, больно опасные. Темное, грозовое небо клубилось, искрилось молниями, кое-где разрывалось, и с неба падали новые чудовища, но тем не менее это было нормой. Полумрак, непроглядный и печальный, злоба, что витала в воздухе, ненависть, страх – духи, вот, что было хуже, они действовали незаметно, их следовало остерегаться больше всего. Не у каждого «гостя» было тело, поэтому по одиночке никто и не ходил: поглотят, не успеешь и обернуться.
- Да, все штатно, - спокойно кивнул Синвирин, подходя и выглядывая за плечо духа в окно, но тут же отдернулся, поморщившись.
Он терпеть не мог не то, что выходить, даже смотреть на неустоявшийся, беспокойный мир и частенько спрашивал себя, зачем вообще взялся за осуществление этого проекта? Зачем стал бороться за жизнь этого жалкого клочка земли, и каждый раз надежда снова увидеть своих родных не давала Ему сдаться. Он знал, что все девятеро как-то вписались в историю этого мира, и что им нужно безопасное место, где они смогли бы прожить долгую, счастливую жизнь. Пусть даже Его любимая супруга Женя Юльванд погибла безвозвратно – ее дети должны были иметь дом, для этого Синвирин и рисковал всем, в том числе и своей жизнью.
Много-много лет назад, Он уже не помнил, сколько, Он жил на Земле. Как Он туда попал, и кем были Его родители, Он не знал, воспоминания были смутными и обрывистыми, но у Него была семья: семь своих сыновей, один приемный и жена Женя, на удивление спокойная и мудрая женщина. Она ждала еще одно дитя – девочку, которую хотели назвать Аниараги, но в один роковой день все дети погибли, попав в автокатастрофу, Женя же не перенесла родов и умерла, как и маленькая Ани. Тогда Синвирин построил другой мир, мир, в котором они еще смогли бы жить, и вписал их имена в код Зетта, чтобы потом найти их. Он создал Джулиана – друга и помощника, Южени, маленькую защитницу, названную в честь жены, душа которой не смогла прижиться здесь, и теперь в отсутствие духов сотворил еще одного. Эти странные существа, которых Он создавал, как роботов-солдат, предназначенных для одной цели – защищать мир и истреблять чудовищ – внезапно стали Ему семьей, и вечность, которую Синвирин должен был пережить в ожидании своих детей, была скрашена смехом Южени и дотошным ворчанием Джулиана.
Вот и теперь внимательный дух, завидев, что Создатель снова погрузился в воспоминания, строго заметил:
- Прекращай, не время грустить. Много планов впереди. Раз уж мы вернулись, ты снова можешь творить, а мы расчистим пространство. Не думаешь, что уже пора остановить земляной океан?
Синвирин отвернулся, чтобы скрыть от гэльфорда открытое лицо-книгу, по которой все можно было прочитать: все-то он знал, все-то чувствовал, этот умный дух. И пусть Южени была сильнее, зато Джу был человечнее.
- Идем, поговорим с новеньким, - предложил тот, желая увести Создателя от мыслей о погибшей семье.
Тот встряхнулся, нехотя возвращаясь в реальность, и кивнул:
- Идем, думаю, он все уже осознал и переварил тот поток информации, что я ему дал.
Это была целая система, выведенная на Джулиане и отработанная на Южени: гэльфорд по своему существу являлся духом, сгусток энергии, не имеющий никакого облика. Только что созданное существо еще не знало, как оно выглядит, кто оно такое, оно даже видимо не было, а ощущалось сосредоточением силы. Синвирин, давая своим созданиям выбор, помещал новенького в пустую, темную комнату, стены которой были завешены экранами телевизоров, и на долгое время включал их все одновременно. Из потоков лиц, имен и слов гэльфорд набирал себе необходимую базу знаний, формировавшую его личность, которую потом Старшие выявляли с помощью вопросов. Новенький уже прошел этап крещения информацией, и у него было достаточно времени, чтобы обдумать все и выбрать себе облик, пришло время поговорить с ним.
Джулиан с Синвирином зашли в центр управления, что находился в маленькой комнатке рядом с камерой новенького, и свет вспыхнул, неестественный и яркий, заблестели стальные панели с рядами рычагов и кнопок, сквозь темное стекло в пустой экранной зале стал виден сгусток жидкого света, лентой вьющийся в пространстве: новичок уже понял, что он - Свет. Свет был их сущностью, они создавали свое тело из него, сражались им, и понимание этого происходило не сразу, но новорожденный, кажется, был умен. Во всяком случае, умнее Южени, которая долго не могла понять, что она вообще такое.
- Начнем? – Синвирин положил руку на рычаг и глянул на Джулиана.
Тот кивнул, и тогда Создатель включил микрофон, что-то затрещало, зашипело, потом из залы полился высокий, тонкий писк пустоты.
- Привет, дружок, - заговорил Джулиан, невольно робея от ответственности: сейчас новичок был чистым листом, у него имелся лишь крохотный запас информации и только от воспитания зависело, вырастет неконтролируемый убийца или дисциплинированный солдат.
Юльванд доверил роль Старшего духу, и тот хотел справиться с этим заданием лучше, чем получилось с Южени.
- Как твое имя?
Новичок долго молчал – видимо, не мог сообразить, как же ему ответить, а затем в голове Джулиана возник высокий, несмело-тихий голос:
«Мое имя… Ирвин»
- Скажи вслух, как я говорю, - попросил Старший, и его сердце радостно забилось: новичок был точно умнее, чем Южени – та так и не смогла себя назвать, и в результате ее окрестил Синвирин, она назвалась только спустя много дней после выхода из камеры.
- Мое имя Ирвин, - повторил новичок вслух, заставив Создателя заулыбаться: голос был низким для женщины - дух определил себя, как мужчину.
- Очень рад познакомиться, Ирвин, меня зовут Джулианом, я твой Старший напарник, - продолжал дух и хотел было продолжить расспросы, но Ирвин перебил его:
- Где я? Почему я не вижу тебя? Где ты? Кто я? – вопросы так и посыпались, заставив обоих Старших недоуменно переглянуться: из Южени они едва выбили ответы, а этот сам спрашивал.
Сгусток света неспокойно заметался, и приборы жалобно запищали, плавясь под напором света: дух искал выход, а сила, которой он обладал, вполне позволяла ему разрушить помещение до основания.
- Зачем я здесь? Зачем? Зачем? Зачем? – повторял Ирвин, толкаясь в стены: он паниковал по какой-то причине, он злился на то, что ничего не знает, но больше всего его выбешивало его незнание о предназначении его жизни. Ему было как будто больно от этого. Энергия вилась и дрожала, могучая и неостановимая – хорошо хоть, он не умел ею пользоваться, иначе бы все разнес.
Синвирин махнул рукой, поручая разговор Джулиану и обещая не вмешиваться, и дух заговорил, отложив в сторону список стандартных вопросов:
- Спокойно, я тебе все объясню, давай поговорим.
Тот застыл, чуть трепыхаясь, - он пытался понять, откуда идет звук, но не мог, поэтому поворачивался на любой шорох. Паника все еще не утихла в нем, и только от обещания дать ответы он перестал биться.
- Я хочу, чтобы ты для начала показал себя. Какой ты?  Дай мне себя увидеть, потом и я покажусь, - спокойно продолжал Джулиан, настороженно глядя на новенького – ненормальный он был какой-то.
Нервный больно.Да еще и настолько сильный, что в голове не укладывалось, его мощь уходила за пределы осмысления.
Ирвин опешил, замолчал на мгновение, остановился окончательно. Свет, до этого без системы клубившийся в воздухе, уплотнился, сжался и приобрел бирюзовый цвет.
Н-да, Ирвин представлял себя сине-зеленым кубом… Юльванд засмеялся, получил подзатыльник от своего же создания был вынужден ретироваться, чтобы не мешать воспитательному процессу: такое необычное самоопределение тоже заслуживало внимания и уважения. Новенький, услышав смех, стал неумело подражать ему, не задумываясь над причиной, и это выглядело жутковато: пустая, темная комната с висящим бирюзовым кубом, смеющимся безо всякой на то причины. Джулиан поежился, подождал, пока угомонится поднявшееся эхо и осторожно спросил:
- А как ты выглядишь по-человечески?
Куб, конечно, это здорово, но Синвирин рехнется, если у него по дому будет плавать говорящая геометрическая фигура, да и о психике младших народов - то есть, физических существ, которыми Создатель собирался заселить землю после ее успокоения – тоже надо было подумать. Пусть Ирвин привыкает носить привычную для взгляда оболочку, пока рядом еще никого нет.
Куб распался и тут же сформировался в человеческую фигуру, поначалу нечеткую, расплывчатую, но по мере осмысления становившуюся все более определенной. Новичок видел себя невысоким худым юношей с вытянутым, треугольным лицом и копной пепельно-серых волос. Но не черты тонкого лица, не острый нос и не высокие скулы с провалившемуся щеками, придававшие ему змеиное выражение, удивили Старшего: у Ирвина были удивительные, умные, совершенно вменяемые глаза – Синвирин рассказывал, что даже первый гэльфорд поначалу смотрел бессмысленно и слепо, но этот новичок... смотрел разумно и осмысленно, будто бы жил уже давно и успел набраться опыта.
Однако, на этом радость Джулиана кончилась: ярко-розовое платье в сочетании с грязными сапогами явно дали понять, что Ирвин не был ни гением, ни, тем более, идеальным вариантом творения, хотя очень на него походил. Присутствие силы добавило отсутствие мозгов. Ну, для солдата неплохо, конечно, но все-таки.
- Теперь ты покажешься? - спросил новенький, и в его голосе появились какие-то то более оживленные интонации: он быстро схватывал со слуха, то, чего не доставало в нем самом, и подыгрывал эмоциям Старших.
- Эм, подумай над одеждой, пожалуйста, - попросил Джу, не желая вмешиваться в выбор младшего товарища.
- Почему? Зачем? -  вполне резонно и ожидаемо спросил Ирвин.
Старший начал объяснять было про традиции, про мужскую и женскую одежду, новичок послушал-послушал, а потом вдруг перебил:
-  Я не понимаю, зачем это все? Какая разница, как я выгляжу, если у меня роль другая? Зачем мне человеческий облик? У меня другое предназначение, но ты почему-то не говоришь мне, какое. Я не понимаю слова «солдат», но оно – моя сущность.
 -  Да, это все верно, - согласился Джулиан: жутковатая модификация вышла... - Но мы все - живые существа, наш Создатель хотел бы видеть нас, а для этого нужно...
-  Соблюдать традиции поведения и одежды, - как зазубренное, дополнил Ирвин, а потом неожиданно попросил: - Помоги мне. Я не понимаю, зачем вы это делаете и как это сделать правильно, не вижу смысла что-то придумывать.
С Южени было совсем по-другому: что-что, одеваться она любила и гардероб меняла по десять раз в день, зато солдатом себя не считала и руки людям резала...
- Ну, - замялся Джулиан, - если хочешь, можно попробовать такой вариант.
Он представил себе белую тунику, заправленные в темно-коричневые штаны, и темную жилетку, расшитую красным и желтым.
-  Отлично, - Ирвин тут же поменял костюм и нетерпеливо проговорил: - А теперь мне можно тебя видеть? Объясни мне, зачем я тут?
-  Можно, - ответил Джулиан и световым пятном переместился в экранную залу - для духов не было физических преград.
На лице новичка не выразилось ничего: как и предупреждал Синвирин, у него было туго с эмоциями и, если они вообще имелись, сейчас он не умел их выражать. 
Как того и следовало ожидать, образ, созданный, Ирвином, тут же исчез, как только новичок увидел Старшего, и напротив Джулиана осталась только его зеркальная копия. Новенький подделался под более опытного товарища – почем-то все гэльфорды поступали так, и Джулиан помнил, как сам мучался, пытаясь представить себе человеческое обличье, отличное от Синвиринова, попавшегося в эту ловушку во время первого знакомства. Именно поэтому молодых духов сначала просили показать себя, а потом уже выходили к ним.
- Верни свое лицо, не подделывайся под меня, ты не мое отражение, - строго нахмурился Джулиан, и Ирвин нахмурился следом, изучая новую эмоцию: гнев.
Тем не менее, он послушался, и бирюзовые глаза снова с интересом принялись рассматривать Старшего.
- Добро пожаловать в семью, - покровительственно проговорил Джулиан и пошел к открывшемся дверям, показывая, что значит «идти».
***
- Так ты мой братик? – приветливо и любопытно спросила Южени, рассматривая новенького также, как он разглядывал ее.
Синвирин светящимися от радости глазами смотрел на творение рук своих и улыбался во весь рот, но молчал. Ирвин, в отличие от Южени, не проявлял интереса, а на интерьер вообще внимания не обращал, он сразу подошел к окну, откинул занавески и выглянул наружу. И только увидев место своей будущей работы, он зажегся изнутри, а в следующее мгновение исчез.
Синвирин даже дернуться не успел, как беглец был возвращен на место: это частенько раздражало Юльванда – Он не поспевал за своими же творениями. Оно, конечно, естественно – эти ребятки двигались со скоростью света, потому что были им – но очень уж неприятно… Ирвин, взятый в тиски, материализовался в середине комнаты – он не сопротивлялся, только был удивлен, Джулиан со строгим, чуть перекошенным от волнения лицом загораживал все возможные выходы, наполовину слившись с световой стеной: он тоже не успел среагировать на попытку бегства. Одна только Южени продолжала беззаботно улыбаться, крепко держа новичка в оковах.
- Ты куда собрался, дружок? – ласково спросил Синвирин, отрываясь от стены и подходя к духу.
Тот покосился на Джулиана, скопировал его эмоцию сердитого удивления, и спокойным, неподходящим к выражению лица голосом ответил:
- На то место, для которого ты меня создал.
Неведомо, каким образом, но он четко определил, где были его соотечественники, а где Создатель, но смущение напрочь отсутствовало у гэльфорда, и он ничуть не стушевался, увидев Того, кого подсознательно считал хозяином, хоть и не мог объяснить своего отношения.
- Рано тебе туда, ты еще … не знаешь, как управлять своей силой. Выдохни ты, что нервничаешь? – Синвирин чувствовал напряжение гэльфорда и его изумление, граничащее со злобой, но это были лишь зачатки эмоций, неумелая копия, и в то же время максимум того, что мог испытывать Ирвин.
- Я не понимаю, - сказал дух.
- Не понимаешь чего?
- Почему я не знаю, как управлять этой силой? Почему мне нельзя туда? Зачем я здесь? И почему ворон и ворона – разные птицы?
Создатель опешил, вытаращился на свое «дитятко», а потом в голос расхохотался, давая скопировать новые эмоции: Ирвин с такой серьезностью спрашивал вопросы и по теме, и совершенно «левые», что просто руки опускались. И ничего, кроме как смеяться, не оставалось.
- Потому что ты только-только родился, - проговорил Синвирин, отсмеявшись.
 И откуда только вопрос возник про ворона и ворону? Может в новостях что-то было?
- Что значит «родился»?
Вот и живи с этим.
- Тебе Джулиан объяснит. Джу – твой напарник, он тебе поможет и ответит на все вопросы, только обещай не сбегать больше, ладно? Мы обязательно выпустим тебя, когда ты выучишь, что делать, - обещал Создатель.
- Какие же вы странные, - также, без выражения, заметил Ирвин, - он еще не знал, как показывать спокойное удивление.
- Почему странные? – Синвирин тут же показал лицом, помогая новичку набрать базу эмоций.
- Вы хотите, чтобы я носил мужскую одежду и человеческий облик, хоть это и не нужно в целом, но не выпускаете меня туда, где я реально необходим. Какой в этом смысл? Зачем все это? Зачем мне быть похожим на людей? Пусть они не видят меня и все. Зачем я здесь? – он упорно повторял один и тот же вопрос, словно тот жег его изнутри.
 Старшие переглянулись между собой: слишком он был умным, этот новичок, хоть и не понимал некоторых элементарных вещей, зато очень четко чувствовал свою роль, чувствовал, но не мог сказать, выразить и понять, оттого и нервничал. Он был создан солдатом и хотел идти и выполнять свою задачу, все остальное для него было неважным.
- Послушай, дружок, - мягко обратился к нему Синвирин, - ты все правильно говоришь, но запомни одно: ты – живой. И ты дорог нам, мы любим тебя и хотим видеть. Ты… должен ЖИТЬ, а не выполнять свою работу, я создал тебя, чтобы ты ЖИЛ, понимаешь?
Ирвин ничего не ответил – он не понимал, что значило «жить», но чувствовал, что это что-то очень важное. Что-то было вложено в эти слова: «жить» и «жизнь», и это ему предстояло узнать, потому что это было самым-самым важным на свете.
Повисла неловкая пауза, и Синвирин, чтобы только нарушить ее, встряхнулся и весело проговорил:
- Ну, нам пора: Южени, дорогая, теперь мы будем работать вместе на постоянной основе, идем, надо почистить землю – за ваше отсутствие туда много кто пришел, кого мы не ждали.
Южени улыбнулась снова – ей не были интересны эмоции и, выбрав одну – радость, она играла ее во всех случаях. Радость была единственным, что она хоть как-то чувствовала – не эмоция даже, а всего лишь жалкая ее пародия, но все же лучше, чем ничего, хоть иногда это и было странно.
- Джу, на пару слов, - Создатель кивнул на дверь: конечно, можно было воспользоваться ментальной речью, но это до сих пор было непривычно и сложно Синвирину, выросшему в мире, где не было понятия «магия».
- Что ты о нем думаешь? – выйдя за дверь и затворив ее за спиной, спросил Он.
Джулиан покачал головой, размышляя, как бы облечь свои мысли в слова – периодически и у него были трудности, хоть он жил уже порядочно, но случай был несколько необычным.
- Что я думаю? – наконец, медленно повторил Джулиан. – Он странный: и сильный, и разумный одновременно. Да, у него нет человечности, как у меня, но он чувствует это и пытается исправить, и он очень, очень силен – я бы не успел его поймать.
- Он – лучшее, что я создал, - Синвирин улыбнулся широко и довольно. – Даже лучше тебя, Джу.
- Потому что сильный? – дух скривился, обидевшись: он на все обижался, не скрывая этого – лгать внутри семьи не было принято. И тени злобы поползли под ногами, цепляясь за сапоги и одежду, тени ревности и обиды.
- Да, потому что сильный, - Создатель положил руку на предплечье гэльфорда, заставив его повернуться к себе. – Потому что он – идеальный солдат, который готов меняться и учиться, в отличие от Южени. Именно поэтому я отдаю его тебе в руки: ты справишься с воспитанием в сто раз лучше, чем я, потому что ты уже злишься на него. Он поможет тебе раскрыться больше, я же избалую его, как нашу принцессу.
- Иногда я думаю, что из нас всех самый бесчеловечный – ты, - резко заметил Джулиан, задетый словами Синвирина, и резко выдернул руку – он не любил, когда к нему прикасались даже самые близкие существа.
Дух был гордым и слегка завидовал младшим – пусть они были безэмоциональными, пусть оба не жили, а всего лишь существовали, но они обладали такой силой, которая ему даже не снилась. Раньше он утешал себя тем, что имеет чувства, а теперь появился этот Ирвин, который явно интересовал Синвирина как личность, а не как солдат.
- Я так и знал, что ты будешь ревновать, но пойми, я не… - начал было Юльванд, но Джулиан не слушал: он уже обиделся и не слышал, что ему говорили.
«Ну, не нужен, и бог с тобой, занимайся своим Ирвином и катись подальше,» - подумал дух и исчез – он всегда так делал, когда не хотел больше говорить.
Создатель только покачал головой – он мог легко найти гэльфорда: невидимый, тот был сгустком энергии, отыскать которого ментальным взглядом не составило бы большого труда, но насилить духа разговором… а зачем? Только упрется еще сильнее и вообще все развалит своей детской, глупой обидой, пусть подумает, свыкнется с новичком, пусть примет его.
Синвирин вернулся в гостиную и позвал Южени: Джулиан пускай дуется сколько угодно, а мир надо почистить – и так равновесие Добра и Зла, от которого напрямую зависело существование любого мира, в том числе и Зетта, уже пошатнулось слегка. Надо было разобраться с наползшей нечистью, как бы ни хотелось отсидеться дома, и они вышли в сумрак, поглотивший их, лишь только отсветы раскрытой двери потухли.
Оставшись в одиночестве, Ирвин принялся с любопытством разглядывать все вокруг, пытаясь понять этот нелогичный с его точки зрения мир: деревянные стены, клетчатые кресла вишневого цвета, ковер на полу, жарко горящий камин и белые занавески, все задернутые, как будто отгораживающие уют и тепло дома от той жуткой среды, что была за его пределами. На одной из стен – большой, плазменный телевизор, на котором даже некоторые программы работали: больно близко друг от друга находились миры Земли и Зетта. И повсюду были книги – на стеллажах, на полу в стопках, на столе, что располагался в середине комнаты… Идти искать Старшего Ирвин не хотел: он не мог объяснить, но чувствовал, что тот по-другому относится к нему, нежели к Синвирину, и это «по-другому» было злое, неприятное, тьмой веяло от обиженного духа, тьмой его души. Кубик чувствовал это, хоть не мог ни понять, ни облечь в слова.
А внутри себя он ощущал пустоту – эта пустота и объясняла его неумение «жить», из-за нее он не понимал действий Старших, и ее можно было пусть не заполнить, но хотя бы прикрыть, только нужно было очень, очень много знать. Ирвин взял книгу, сел в кресло и уставился в непонятные ему символы – так люди делали в фильме, который он видел в экранной зале. Зачем – Кубик понятия не имел, но старательно пялился в строчки и периодически листал страницы, правда, не в ту сторону, да и саму книгу он держал вверх ногами, но ему это действие казалось чем-то важным, потому что люди так делали, а он хотел стать похожим на них хотя бы внешне. Он промучился с пол часа, но так ничего и не понял: ни своего предназначения, ни сущности, ни понятия «жизнь», а потом его внимание привлек графин с водой. Вытянутый и округлый снизу, он был выдут из прозрачного фиолетового стекла и украшен колосками травы, но не само изделие было интересно гэльфорду, а то, что было внутри. Он закрыл книгу и попытался положить ее на воздух – томик рухнул вниз.
«Почему он упал?» - подумал Ирвин, но не стал задерживаться на этой мысли – его интересовал графин, вернее, жидкость в нем. Дух, не вставая, удлинил руки и взял этот странный предмет, принялся болтать его из стороны в сторону, глядя, как колыхается жидкость внутри. И в этом движении было что-то важное, но он не мог понять, что именно, и только завороженно смотрел. В колыхании массы за стеклом была его, Ивринова, сущность, текучая, гибкая, подвижная. Он перевернул графин – не специально, а раскачав слишком сильно и не справившись с движением, крышка свалилась, и вода выплеснулась. Ирвин вскрикнул и бросился ловить ее – он выучил, что вещи падают, но этой движущейся массе нельзя было упасть. Ни в коем случае нельзя! Он отбросил графин и дернулся вперед, но вода прошла сквозь свет, из которого был соткан дух, и, блеснув на прощанье, упала на пол и впиталась в ковер. Гэльфорд застыл, не зная, как реагировать – что-то оторвалось и подвинулось в его жизни.
- Так значит, Вода.
Ирвин не повернулся – он и так видел Джулиана, хоть и пропустил момент, когда тот появился: слишком был занят поимкой жидкости.
- Что Вода? – только и спросил он, насторожившись: он чувствовал тьму за спиной Старшего и боялся ее, потому что знал, что она может и ударить. Ударить так, что не встанешь потом.
Большой свет всегда притягивает большую тьму, а света в доме собралось немало, ведь каждый из духов мог бы посоперничать с солнцем в количестве проводимой энергии.
- Стихия твоя, что-что, - проворчал Старший.
- В каком смысле? Моя Стихия – Свет, — вот в этом Ирвин был твердо уверен и не сомневался в этом знании, потому что на нем строилось вся его логика, весь его разум, а тут… тут ему говорили, что это не так.
Ирвин пошарил в памяти и изобразил на лице гнев, который уже видел на лице Джулиана, но не ощутил темноты внутри, которая исходила от Старшего в те моменты, ощутил только свою пустоту.
- Не кипятись, - зло фыркнул тот, - да ты и не можешь… ты не имеешь эмоций, ты только играешь в них. Ты Свет, как и я, но в каждого из нас заложены основы одной из базовых Стихий: Южени – Земля, я – Огонь, ты, видимо, Вода, хоть я и думал, что ты будешь Молнией – больно быстрый… Мы даже в принадлежности противоположны, мы слишком разные! О чем только Синвирин думал, ставя нас в команду?
- Ты кипятишься сейчас, да? – внезапно перебил Ирвин.
- Что?
- Ты правильно сказал: у меня пока нет эмоций, я не могу понять, что ты чувствуешь, но, чтобы жить, я должен это понять, так ведь? Помоги мне, - Кубик говорил спокойно, но в его словах чувствовался надрыв, животная мольба, которую он не мог выразить.
- Да не хочу я, - проворчал под нос Джулиан, надеясь, что новичок не услышит, но тот не только услышал, но и понял – или притворился, что понял.
- Я знаю, но сам посуди: чем быстрее ты научишь меня, тем быстрее я научусь бороться с тьмой, и ты сможешь отпустить меня восвояси. Я ведь не всегда буду с тобой, а только пока слаб, а потом сам пойду. Это в твоих интересах.
«Он не солдат, - с удивлением подумал Джулиан, - он тактик, он должен быть генералом, он должен командовать.»
Понятное дело, от таких мыслей легче не стало, только врезать захотелось этому желторотику, да фиг его догонишь.
- Ладно, идем, - вздохнул Старший, внутренне готовясь к тысяче вопросов «почему», «зачем» и всему в том же духе.
- Не кипятись на меня, - попросил Ирвин.
И где он выцепил эти виноватые интонации?
- Нельзя кипятиться на кого-то, - покачал головой Джулиан.
- А что можно?
Ну, началось…
- Можно злиться…
- Нет, нельзя! Ивин хороший!
- Кто тебе сказал эту глупость?
- Зачем я нужен здесь?
- Чтобы защитить мир, пока он не устоится.
- И сколько ждать?
- Не знаю, сам горю желанием узнать. Долго, терпение тебе пригодится, наша война идет, пока Зетта не окрепнет, а для этого должна пройти сотни или даже тысячи лет… нам еще долго-долго воевать…
***
Синвирин впервые не спешил домой, хоть прошло уже порядочно времени с того момента, как Он ушел чистить мир – там Его ждал разобиженный Джулиан, и, честно говоря, общаться с ним в таком состоянии не очень-то хотелось, хоть размолвка и висела камнем на шее. Усталость гнала на отдых, но сознание упрямилось в гордом нежелании мириться – Он ненавидел, когда тьма снаружи вползала в дом в виде злобы, да и побаивался: гэльфорды были быстрее Его и могли убить, так была устроена их психология, могли и случайно, и в порыве злобы… кто их знает? С ними жилось, как на пороховой бочке, и страх стал неотъемлемой частью каждого дня: либо за них, либо от них, по-другому не складывалось.
«В конце концов, сколько можно? – раздраженно думал Юльванд, шагая над земляным морем, - он, конечно, как брат мне, но и место свое забывать не стоит. Я его Хозяин, как никак! Избаловал я их всех.»
Он шагнул в параллельный отвилок, где стоял их дом, и с удивлением увидел белое, мигающее сияние – гэльфорды двигались настолько быстро, что за ними невозможно было уследить: свет все-таки. Они разгоняли сумерки, вставая щитом около дома, но от этой карусели веяло настолько великой мощью, что Синвирин поежился.
- Они играют в догонялки! – крикнула Южени, вырвалась из общего потока и, вернувшись к Создателю, принялась приплясывать вокруг Него.
Сраженье-догонялки – любимая игра, позволяющая раскрыть силу, не рискуя жизнью в реальных условиях боя. Юльванд и не думал, что Джулиан так быстро снизойдет до обучения новичка, но что-то произошло в Его отсутствие, и печаль царапнула сердце: Он был им не так уж и нужен для счастья.
- Ты пойдешь играть с нами? Джу звал тебя. Ну, пойдем, пожалуйста! – затараторила Южени, пытаясь за руку утянуть Его в световую гонку, но Тот уже давно не играл в световые игры – просто не успевал за своими детишками. Да и как можно обогнать свет?
- Нет, не сегодня, - Он высвободил руку, - я устал, спать пойду.
Она только плечами пожала и умчалась играть, а Синвирин, едва дополз до дому, рухнул и заснул: непростой выдался денек, и в доме было неспокойно, тьма настигала повсюду и в вечных сумерках жило что-то недоброе, да и миссия по очистке мира заняла слишком много времени и сил. Он устал от вечной борьбы, и ждал одного: творения мира, чтобы в нем можно было уснуть без страха, ждал и надеялся дожить до этого счастливого момента, хоть иногда и сомневался в этой возможности.
- Ирвин, ты чего встал? Беги! – крикнула Южени, заметив, что новичок замер, через окно глядя внутрь дома в комнату, где, спрятавшись под клетчатое одеяло, спал Создатель, спал, свернувшись калачиком и прикрыв голову руками: Он не чувствовал себя в безопасности даже здесь.
Джулиан подлетел, хлопнул напарника по плечу и отпрянул от вОды, но тот не спешил догонять – он смотрел на Синвирина, и Его сон казался духу чем-то настолько же важным, как и слово «жизнь». Южени материализовалась рядом, подошла и с любопытством поглядела в окно. Кто отдернул занавеску? Неужто сам Хозяин желал посмотреть на игру духов света?
- Что Он делает? – тихо, будто боясь разрушить какую-то сокровенную тайну, спросил Ирвин.
- Спит, - Джулиан тоже приблизился, чувствуя, что игра на время остановилась.
- Спит? А мы спим?
- Нет, мы же гэльфорды, нам не нужен сон.
- А я бы хотел научиться спать, - задумчиво проговорил Ирвин и глубоко задумался.
- Зачем тебе? – Южени не видела во сне пользы, как, впрочем, и в большинстве вещей, но ее это не сильно волновало. Ее ничто не волновало – она не умела переживать. – Это пустое, вместо этого можно мультики смотреть.
Ирвин скривился, подняв верхнюю губу, но ничего не ответил, лишь повернулся и ударил девочку гибкой, пластичной, как вода, волной света. Южени засмеялась и бросилась прочь – игра возобновилась. Джулиан помедлил немного: он пытался понять, о чем думал новичок и чего тот не сказал, но идей не было, и дух бросился догонять своих младших.
«Я построю тебе дом, где ты сможешь спать и не бояться,» - подумал новичок, и эта мысль плотно укоренилась в его сознании.